Лилия для гасконца

Десять лет спустя. Свидетель дикой казни, учиненной графом-де Ла Фер над его юной супругой, Шарль ДʼАртаньян, превратившийся из мальчика-подростка в красивого, черноволосого и черноглазого, смуглого, широкоплечего юношу, направлялся в столицу страны Лилий, Париж, верхом на лошади оранжевого цвета. Одет он был бедно, чего стоили одна полинялая куртка и облезшее перо на берете, но внушительного вида шпага отбирала у насмешников охоту посмеяться над ним. В Париж юноша направлялся, чтобы ходатайствовать о снижении налогов для деревни, в которой он жил. Кроме того, юноша был мечтателем, и пределом его мечтаний был мушкетерский плащ. Некоторое подспорье к его получению у него имелось: друг покойного отца дал ему рекомендательное письмо к капитану королевских мушкетеров-де Тревилю, когда-то звавшемуся Труавилем. Тревиль, он же Труавиль, был их земляком, гасконцем, а, кроме того, когда-то в молодости он, покойный отец ДʼАртаньяна и тот самый его друг были боевыми товарищами, чей девиз был «Один за всех, и все за одного!» Путь нашего героя пролегал через городок Менг, в котором триста лет назад родился автор «Романа о розе». Юноша решил остановиться, чтобы отдохнуть в гостинице «Вольный мельник». Въезжая в ворота гостиницы, молодой гасконец, увидел молодую красавицу, прекрасную, словно лилия. Это была высокая, статная молодая женщина лет двадцати пяти, с иногда томными, иногда пристально и чуть мрачно глядящими голубыми глазами, розовыми губками и белыми, словно алебастр, руками. Одета она была необычно, в мужской дорожный костюм и явно кого-то поджидала. ДʼАртаньян засмотрелся на прекрасную незнакомку, поймав себя на том, что ему кажется, будто он ее уже где-то видел. Хозяйка гостиницы «Вольный мельник» встретила молодого гасконца не очень гостеприимно.Она хотела содрать с гасконца все деньги за комнату и услуги личной гигиены. Полотенце же юноша, все-таки, получил бесплатно. Когда двери гостиницы открылись, юноша заметил двух людей. Один был толстый, как бездонная бочка человечек, другая была той самой прекрасной незнакомкой. Молодой брюнет шутливо проговорил:  — Не ждите в этой гостинице ничего хорошего, вас оберут до нитки. — Сопляк, тебя, что — не учили, как разговаривать со старшими? — спросил толстяк. Но увидев маленький мушкет, направленный на него, толстый человек лишь что-то вякнул и ушел. Молодая дама явно кого-то поджидала, но поскольку этот некто все не появлялся, решила завязать разговор с молодым человеком. — Кто вы, храбрый юноша? Куда путь держите? — спросила она. — Мы не могли раньше быть знакомы? Ваше лицо… я видел вас раньше. — проговорил юноша с гасконским акцентом. — Меня зовут Шарль ДʼАртаньян. На красивых губах молодой женщины промелькнула легкая улыбка. «Надо же, такой юный, а науке лести уже научился. Будущий придворный, должно быть.» — подумала она. — Увы, не думаю, сударь, — сказала она вслух. Молодая дама говорила правду, поскольку при первой их встрече, находилась в таких обстоятельствах, что не могла заметить видевшего ее юного гасконца. — Миледи Винтер, к вашим услугам. Но для друзей я Анна. Помолчав с минуту, она спросила:  — Так куда вы направляетесь? Покорять Париж? — Я хотел бы поступить на службу в роту королевских мушкетеров, — проговорил молодой брюнет, смотря на эту милую женщину. Она очаровывала его все больше. — Юное честолюбие — это прекрасно, — все также улыбаясь, ответила дама. — Я думаю, у вас все получится. Но… почему вы хотите поступать именно в роту королевских мушкетеров, а не гвардейцев его высокопреосвященства кардинала Ришелье? Гасконец заметил, что, не смотря на английские титул и фамилию, молодая женщина изъяснялась на прекрасном французском. Скорее всего, она была его соотечественницей, вышедшей замуж за англичанина. «Надеюсь, она овдовела!» — подумал молодой человек, вовсе не являвшийся злобным, напротив, но таковы уж ревнивые влюбленные. Также он ревниво отметил явно восхищенный и даже пылкий тон, с каким девушка говорила о кардинале, а, насколько он знал, Ришелье, не смотря на сан, увлекался женщинами, и его кардинальское облачение нисколько не мешало ему бегать за юбками… — Я пока еще полностью не решил к кому примкнуть, — улыбнулся осторожный юноша. Затем он проговорил:  — Можно задать вам нескромный вопрос… вы замужем? Молодой гасконец подумал, что спутник дамы может быть ее мужем, тогда этой молодой леди крупно не повезло из-за размеров ее спутника. — Нет, я рано вышла замуж, но столь же быстро стала вдовой, — ответила дама и, поскольку в ее голосе особо печальных ноток не было заметно, молодой гасконец мысленно порадовался и тому, что у него нет соперника, и тому, что своего мужа прекрасная леди, похоже, не очень любила. Но тут у запальчивого гасконца появился новый повод для ревности: молодая женщина, наконец, дождалась того, кого она поджидала. Это был молодой мужчина, лет тридцати, в фиолетовом камзоле и со шрамом у виска. Они отошли в сторону и заговорили по-испански, не зная, что юноша знает этот язык. Впрочем, содержание разговора, судя по доносившимся до него фразам, только успокоило его. Речь шла не о любви, а о политике. — Итак, его преосвященство приказывает мне… — говорила миледи. — Завербовать испанского посла, дабы он стал действовать в интересах Франции. Тот, кто нам мешает, нам поможет. — А остальные распоряжения? — Вы найдете их в ларце. — Прекрасно. Ну, а вы, что намерены делать, Рошфор? — Я возвращаюсь в Париж. — Что же, будьте осторожны, шпионы этой шлюхи Шеврез повсюду. Но помните, что малейшее промедление может все погубить! — Будьте спокойны, миледи, я знаю свой долг, — ответил человек со шрамом и ускакал. — Это был мой кузен, — сказала она гасконцу, вернувшись к нему. — Славный Жорж… Ладно, пойду-ка я обустраиваться. — А я пока пойду, подышу свежим воздухом, — ответил юноша. Он был, все же, слегка раздосадован тем, что миледи не говорит ему всей правды. Тут, громыхая колесами, подъехала карета с богато одетой дамой, чьи пальцы были унизаны перстнями, а вырез оголенного платья был таким, что ее огромный бюст чуть не вывалился полностью, и каким-то человеком, одетым простым горожанином, в шляпе, надвинутой чуть ли не на нос. Дама с большой грудью на испанском описывала во всех подробностях их личную жизнь с самой королевой. ДʼАртаньян решил проследить за ними, но так, что и не нужно было бежать за повозкой. Молодой брюнет осторожно забрался на крышу кареты и устроился так, чтобы его не было видно пассажирам. «Куда же ты направляешься?» — думал гасконец. — О, да вы продвигаетесь все дальше по служебной лестнице, дорогая Мари. — ответил ее спутник, тоже перейдя на испанский, чтобы «тупое простонародье» не поняло его слов. — Этого мало, дорогой Атос, — ответила она. — Я хочу, чтобы Анна стала править одна, а я бы правила ею. Был же у нас во Франции прецедент с королевой Марией Медичи, правившей безраздельно. — Да, а ею правили Кончино Кончини с женой Леонорой, — вставил тот, кого она назвала Атосом. — К тому же, в отличии от старой регентши, у королевы Анны нет сына, способного отстранить ее от управления страной. — Зато есть муж и этот проклятый кардинал. — Значит нужно, чтобы их не было, — холодно ответил Атос. — Кстати, есть информация, что здесь остановился кто-то из его агентов. — Что же, значит, выяснить, кто это и отправить кардинальского прихвостня прямо в ад. Когда карета остановилась у дворца, не удержавший равновесие молодой брюнет упал прямо на госпожу-де Шеврез, а это была именно она, При падении молодой гасконец даже умудрился несколько раз потрогать аппетитные «дыньки» этой молодой француженки, работающей на блага то английской, то испанской короны. Женщина вначале даже не сопротивлялась, поддавшись удовольствию, а удовольствия с особами обоего пола дама очень любила, но потом она, все же, опомнилась и, завизжав, влепила юноше пощечину. — Сударь, — сказал Атос уже по-французски, — Вы невежа. Негоже так вести себя с дамами, да еще и подслушивать чужой разговор. «Впрочем, вряд ли этот деревенщина знает испанский.» — успокоил он себя мысленно. Молодой брюнет насмешливо проговорил:  — Хочешь поучить меня, как нужно обращаться с дамами? Премного извиняюсь, — проговорил юноша, — позвольте мне представиться, меня зовут Шарль ДʼАртаньян. Смотря на дерзкого молодого мужчину, юноша вспомнил, кого видел в доме своего отца, перед тем, как он был убит. Когда юноша назвал свою фамилию, Атос вздрогнул, что не укрылось от внимательного взгляда гасконца. — Отправляйся вслед за своим батюшкой! — крикнул бывший граф-де Ла Фер, выхватывая шпагу из ножен. Он говорил так, поскольку думал, что такому опытному фехтовальщику, как он, ничего не стоит отправить к праотцам какого-то деревенского юнца. — Атос! Атос! Не забывайте о деле! — закричала дама. Впрочем, она быстро умолкла, пошумев, так как ее заинтересовало предстоящее зрелище, и она мысленно пообещала свое роскошное тело в награду победителю. Конечно, лишаться такого партнера, как Атос ей не хотелось, но незаменимых людей нет. Молодой брюнет отпрыгнул от своего противника и выхватил из ножен старую шпагу отца. Шарль проговорил со злостью:  — Как вы смеете так говорить о моем отце?! Вспыльчивый молодой человек пошел в атаку первым, и юношеская агрессия стала одолевать противника. Но ДʼАртаньян ошибся и, если бы он не парировал удар искусного фехтовальщика, то был бы уже мертв. Перейдя из нападения в оборону, юноша стал с легкостью парировать выпады своего противника. Но дав волю чувствам, молодой гасконец промедлил и дал себя ранить, по его правой руке стекали струйки крови. Из его правой руки выпала шпага. Но граф Оливье-де Ла Фер, который сейчас звался просто Атосом, хотел смерти этого юноши. Положение ДʼАртаньяна было, можно сказать, критическим, но тут произошло нечто неожиданное. Шпага Атоса была выбита из рук сверкающей шпагой явившейся буквально из ниоткуда миледи Винтер. — Узнаете вы меня? — спросила амазонка своего бывшего мужа. — Ты… ты… — потерял дар речи тот. — Вижу, что узнали. — ответила Анна. — Да, графиня-де Ла Фер, собственной персоной нарочно явилась с того света, чтобы вас увидеть, мой дорогой супруг, — продолжала она. — Конечно же, я шучу. Я не знала, что вы живы, не знала, кто скрывается за мушкетером и, по совместительству, испанским агентом по прозвищу Атос. Более того, наверное, мы оба живы лишь потому что считали друг друга мертвыми. Она хотела было пронзить его шпагой, но ДʼАртаньян остановил ее, сказав, что нужно дать ему возможность защищаться. Но Атос, показав им спину, забрался назад в карету герцогини-де Шеврез, та крикнула кучеру «Трогай!», и карета быстро покатила прочь. — Стойте, трусы! — крикнула миледи. — Черт, я оставила пистолеты в гостинице. Вы в порядке, Шарль? — Вы бы ничего не решили, убив этих людей. — проговорил Шарль спокойным голосом. о Он позволил эмоциям взять верх над собой в этой схватке, но больше такого не произойдет. Внезапно в животе у юноши заурчало.Он был голоден, так как торговаться с хозяйкой гостиницы отказался. — То есть? — спросила она. Но тут, услышав «пение» его живота, молодая леди, улыбнувшись, предложила ему перекусить. Но сначала настояла на том, чтобы он дал осмотреть свои раны лекарю. Лекарь, осмотревший молодого человека, нашел полученные им раны несерьезными, но необходимую помощь оказал, несмотря на то, что брюзжал вначале. Кошелек и имя всемогущего кардинала сделали его любезнее. После ухода эскулапа, девушка, все же не разрешившая Шарлю вставать с постели, принесла ему в номер еды. Шарль сначала, как и любой другой мужчина на его месте, дулся на Анну, так как он не видел в своем состоянии какой-либо слабости. — Я мог и сам сходить за едой, — сказал юноша с серьезными нотками в голосе. — Не будьте ребенком, Шарль, вы еще слабы, — ответила девушка, улыбнувшись, и эта улыбка вознаградила юношу за все пережитые им неприятности. Она нежно пожала его руку. «Он еще совсем дитя, — подумала леди Винтер. — Впрочем, все мужчины, в глубине души, дети, за которыми нужен глаз да глаз.» Немного помолчав, она спросила:  — А почему вы сказали, что я бы ничего не выиграла, убив этих людей? — Потому что лучше было бы подобраться к ним поближе и нанести удар, чем просто уничтожить пешку, — проговорил Шарль. Юноша, в детстве любивший шахматы, знал, о чем говорит. — Люблю шахматы и… умных мужчин, — проговорила молодая женщина. — Эта шлюха Шеврез ненавидит его преосвященство за то, что он остался равнодушен к ее прелестям и всячески пытается испортить ему жизнь… либо лишить его жизни. Назло ему, она и австро-испанскую курицу, в свое время, с Бекингэмом свела. Тот еще кусок дерьма был этот англичанишка! Содомитом он был… во всех смыслах, перед покойным английским королем Яковом собачку изображал, а тот его своей женушкой называл… К счастью, один храбрый человек по имени Фельтон, отправил его на небеса, вернее, в другое место… Заглянув в восхищенно смотревшие на нее глаза юноши, миледи неожиданно склонилась над ним и прильнула к его губам.