Кровь и секс

Его глаза полыхают ярко-оранжевым, почти красным огнем, и Каса с трудом сглатывает собственную слюну. Горло сдавленно под его взглядом, будто цепями, а он лишь изящным жестом руки поправляет прядь, торчащую из-под черной шапки. Каса считает до трех, не снимая с лица натянутой улыбки. Он не должен знать, что она боится. А она боится? Улыбаясь, она отступает на шаг и врезается спиной в стену. И улыбаясь, Каса вжимается в нее, как в последнюю надежду, а Зельман все еще стоит на месте и поправляет непослушную огненную прядь. Клок не использует способности, он просто смотрит на Касу, но она все равно чувствует жар. Наверное, выражение «сжечь взглядом» придумано тем, кто однажды попал в немилость к Зельману. Зельман достает сигарету, его глаза становятся еще ярче, источая оранжевый свет, и сигарета поджигается. Зельман щурится и делает несколько шагов вперед. — Давно не виделись. Чем он ближе — тем жарче. Стена прохладная, и Каса цепляется за нее пальцами. Клок пускает дым сигареты через нос. — Зачем ты здесь? Каса говорит, что первое приходит в голову: — Я пришла, чтобы отомстить. Клок не скрывает веселья. Он смеется и останавливается совсем рядом с Касой. В ее горле моментально пересыхает, а от его тела исходит такая жара, что спина намокает от пота… а между ног намокает от прикосновения груди к груди. Он слегка поворачивает голову, выдыхая дым куда-то в сторону, бросает под ноги догорающую сигарету и упирается рукой в стену, прямо возле ее лица. Длинные темные волосы и бледные тонкие пальцы переплетаются. Каса дышит прерывисто, Зельман — ровно. Губы в губы: — Врушка. Каса закрывает глаза: сзади — прохладная стена, спереди — горячий Клок. И Касу это безумно заводит. Судя по всему, Зельмана тоже, потому что Каса чувствует, как твердеет у него между ног. Зельман тянет ее за волосы, касается горячими губами холодной шеи. Может, ее прозвали змеей из-за ледяной кожи? Касе кажется, что ее шея сейчас воспламенится, потому что Клок ведет по ней своим обжигающим языком от ключицы к скуле. По щеке, проводит по губам, слизывая темно-фиолетовую помаду, размазывает ее вокруг рта Касы и зачем-то совсем не больно кусает ее за губу. Касу бьет дрожь то ли от возбуждения, то ли от страха. Может, он сейчас ее трахнет, а может, сожжет и развеет прах по ветру. — Скажи мне правду, — сладко шепчет он, дыша ей в лицо. От него пахнет только что выкуренной сигаретой и дорогим одеколоном. От него пахнет настоящим мужчиной. От него исходит жар и неимоверная жажда крови и секса. Каса тоже жаждет секса и крови. — Я просто хочу отомстить, — снова лжет она. И пока она лжет, тело уже говорит свою правду: ноги обхватывают торс Зельмана, а руки как-то сами по себе обнимают его шею. Между ног горячо и влажно, и Каса неосознанно трется о его пах. Зельман больно сдавливает ее груди, утыкается носом в ключицу. Она уже не улыбается и не ехидничает, она прижимается так близко, как только можно. Каса думает, что сошла с ума. Каса готова сгореть прямо здесь. Она срывает с него и с себя одежду, ласкает руками его член, пока он запустил свои пальцы ей между ног. Зельман упирается лбом в стену, зажимая ее между собой и стеной, водит большим пальцем по клитору, засовывает средний палец в нее. Она стонет, обнимает его ногами еще крепче, ловит его руки и засовывает в себя его напряженный член. Он не нежен, но и не груб. Он не медленный и не быстрый. Но, господи, какой же он горячий! Глаза в глаза, стон в стон, движение в движение. Он поминутно меняет темп, то вжимает Касу в стену, так, что ей становится больно, то отдаляется, то подхватывает ее за ягодицы, то обнимает за спину. Каса стонет то громче, то тише, то выгибается, то наклоняется к его лицу и ловит его губы. Чувствуя приближение своего предела, она почти кричит, но Зельман прерывается, резко ставит ее на ноги и разворачивает. — Козел, — от прерванного наслаждения, шипит она, загибаясь. Зельман больно сдавливает ее шею сзади, снова входит в нее, упирается рукой в лопатку. Она кладет руку под подбородок, чтобы не удариться об стену, и когда Клок слишком ускоряет темп, она начинает грызть свою руку. Зельман дышит прерывисто и тяжело, останавливается и изливается в нее. Все равно вампиры не размножаются таким образом. Ее до оргазма он доводит умелыми движениями пальцев. Каса шипит и извивается как настоящая змея, а потом оседает на пол, безжизненно, как сброшенная змеиная кожа. Они сидят, упираясь в стену спинами, и прерывисто дышат. Каса чувствует, как нагревается стена, и это приводит ее в чувство. Гореть в объятиях Клока, конечно, приятно, но не хотелось бы теперь сгореть по-настоящему. Идеальный момент, чтобы сбежать — сейчас. Пока он переводит дух. Каса срывается с места и исчезает буквально в одно мгновение. — Сучка, — заключает Зельман, достает сигарету и подкуривает ее собственным взглядом. Каса бежит, и ей кажется, что она тоже немного сигарета.