После гробовых гвоздей

Какая же жизнь странная вещь. Иной раз не успеешь поразиться её чувству юмора, как уже откинул ласты, сыграв в ящик. Но не подобного рода мысли посетили тридцатипятилетнюю незамужнюю Софью, обладательницу милых веснушек, трех котов и статуса «старая дева», пока она стояла возле большой дубовой двери с золотой гравированной табличкой. Надпись там гласила, что за ней ожидает не больше и не меньше, как сам заместитель начальника Российского отдела. Начальник конкретно какого отдела — было не ясно, но Софью больше волновало иное: почему она не помнила, как сюда попала; и почему с нее обильно лилась вода, образуя вокруг малое озеро. Ответов не было, людей вокруг странного кабинета — тоже, а посему поинтересоваться девушка решила у заместителя начальника. Кроме таблички там еще висел листочек формата А4 в прозрачном файле, прилепленный на скотч к двери. «Настоятельно советую облочиться в предложенный вам костюм, ибо залитый водой паркет придется менять за ваши деньги. Цените казенное имущество». И стрелка, которая вела вниз, где аккуратно был сложен черный шуршащий не пропускающий воду комбинезон. — Ну, охренеть вообще, — пробурчала Софья, которая при всей своей хорошенькой внешности и отсутствии вредных привычек совсем не лишала себя удовольствия вставить крепкое слово. Она вообще была человеком довольно противоречивым. Ленивая, но на работе трудилась аки ломовая лошадь (хотя тут сказывалось желание заработать побольше денег и увеличить за счет работоспособности свой отпуск, дабы дольше не видеть постылых рож); имела симпатичную внешность, но никак не могла завести мужика, потому что сама всех распугивала, а в любви признавалась лишь своим котам. При этом не бросала поисков того единственного принца на белом коне. Как говорится: даже если вам немного за тридцать, то даже у проводницы есть шанс. Правда, про скромных страховых аналитиков там ни слова, и это настораживало Софью с каждым годом всё больше и больше. Постучав в дверь кулаком и услышав, как по ту сторону кто-то громко подавился, девушка вошла в кабинет. Он оказался не особо просторным, но весьма уютным, выполненным в темно-фиолетовых цветах с вкраплением элементов мебели из красного дерева. Это убранство было бы показателем шикарного вкуса, если бы не выбивающийся из общей концепции белоснежный и очень мягкий на вид ковер. На ковер Софья вставать даже в комбинезоне побоялась: уж слишком белым он казался, словно хозяин каждый день ползал по нему со щеткой, очищая от малейших пылинок, и распушал весь примятый ворс. Кстати, о хозяине. За столом, сложив руки в "замок" и старательно строя из себя сурового мачо, сидел молодой мужчина. Худощавый и бледненький, но зато с яркими карими глазами, прямым острым носом и густыми темными бровями. Одет он был в гармонирующий с цветом стен темно-сливовый костюм-тройку с галстуком и наглухо застёгнутой рубашкой. Мужчина был очень привлекателен, и, против воли самой Софы, на лице её расцвела кокетливая улыбка. Зато выражение лица начальника при виде нее как-то странно перекосилось, весь фарс сдулся, и сквозь маску самоуверенного сексапила вылез кто-то другой. — А, — грустно протянул он, — это вы. Здравствуйте. — Здравствуйте, — загробным тоном ответила Софья, чьи остатки самолюбия окончательно были размазаны по идеальному паркету, а после аккуратно сметены под белый коврик, чтобы не видно было. — Вы наверняка ждете моих объяснений, да? — мужчина приподнял бровь и внезапно ухмыльнулся. Коварненько так, интригующе. Девушка недовольно поджала губы и молча кивнула. Играть в "Кошки-мышки" или в "Угадайку" сейчас совсем не хотелось. Пускай вода не капала на паркет или ковер, но из-под комбеза никуда не делась, и Софья с каждой секундой все больше ощущала себя мокрой страшной мышью. Впрочем, на лице наверняка была размазанная маска из макияжа, так что про красоту можно было вообще забыть. Но хотелось бы хоть полотенчико для начала. Словно уловив эти мысли, мужчина несколько сменил ухмылку на выражение сочувствия и, порывшись в ящике стола, совсем не по-джентльменски бросил чистое белое полотенце прямо в руки посетительнице. Та, не страдая криворукостью, запросто его поймала, отвернулась к стене и попыталась привести в порядок хотя бы лицо. Начальник при этом терпеливо ожидал, а через пять минут без лишних слов выкинул в мусор мокрую тряпочку в темно-серых разводах. — И всё же, — еще раз начал он, проводя ладонями по аккуратно зачесанным назад волосам, — хотелось бы прояснить ситуацию. У нас давно не было пополнения в штате, хотя смерти много не бывает. Экология фиговая, экономическая ситуация в стране где-то на том же уровне, а настойка боярышника уже не та. Не знаю, почему нам не дают расшириться хотя бы до двадцати человек… Кхем, это я вообще к чему? А к тому, что я вас поздравляю! Вы умерли и стали смертью! Он улыбнулся, но теперь широко и открыто, словно это действительно была радостная новость. Но Софья почему-то его радости не разделяла…. Спустя N-ное время, в течение которого начальник, оказавшийся Валентином, пытался убедить Софию, что ничего он не придурок с хреновым чувством юмора и не похититель пидрильской наружности, а вполне себе такая законная Смерть, занимающая должность заместителя (почти что даже уже не заместителя, а прямо конкретно Самого) начальника в смертном отделе, отвечающем за Россию. — Допустим, — кивнула Софья, недовольно нахмурив лицо, которое не до конца удалось очистить от черных разводов туши (стойкая попалась, зараза). — Но что я тут делаю?! Нет, ладно, я не исключаю того факта, что я умерла, но, черт возьми, какая из меня смерть?! Я ж вида крови боюсь. — А это не аргумент, — развел руками в стороны Валентин. — Вообще, мне просто показался несколько драматичным тот факт, что ты умерла, когда пыталась спасти мужика, с которым познакомилась на быстрых свиданиях, от попытки суицида, производимой методом прыжка с моста. Он жив, а ты — утопленница, потому что неуклюже рухнула в воду, а плавать не умеешь. Ну смешно же, нет? Софья почувствовала, как дернулся глаз. — Обхохочешься, — кивнула она, стараясь выразить взглядом крайнюю степень раздражения. На Валентина это, правда, не действовало. — Вот и я так решил, — хохотнул он, откинувшись на спинку кресла. — К тому же, вся твоя биография так и кричит, что ты станешь отличной Смертью, которая с удовольствием будет выполнять план и не станет вестись на просьбы о втором шансе, как у нас некоторые делают, — Валя нажал кнопку на телефоне и заорал в громкоговоритель: — Да, лапушка моя?! — Ну, Валентин Дмитриевич, — заныли на той стороне аппаратной связи, — миленький, сколько еще вы можете вспоминать этот единичный случай? — У тебя в каждом квартале такой единичный случай, Иоанна! — укоризненно заявил Валя и убрал палец с кнопки, но смотрел на телефон всё еще с некоторым недовольством. — Как трудно иметь дело с сотрудниками-идиотами. — Валентин Дмитриевич, у вас опять зажалась кнопочка громкой связи, — кротко и без обиды в голосе отозвалась Иоанна. На это начальник скорчил рожицу и выдрал провод из аппарата. — Ненавижу эти человеческие электронные приборы, — пробурчал он, сматывая кабель и выбрасывая его куда-то себе за спинку кресла. — Так, я вообще о чем говорил? А, да. Сотрудник, говорю, из тебя хороший получится! Мне нравятся такие — нестандартно умершие. Иоанна, например, была княгиней в свое время, а померла от того, что на нее с колокольни колокол десятипудовый рухнул во время пробного звона. И ведь этот злополучный колокол она тому собору сама и пожертвовала — верующая была да добрая. Вот и сидит теперь у меня на ресепшене, ибо выпускать это милосердие ходячее себе ж в убыток. Софья продолжала его многозначительно сверлить своими каре-зелеными глазами. Молча, ибо слов цензурных не находилось. — А я могу отказаться от этой почетной должности? — наконец угрюмо поинтересовалась она. — Мне не особо улыбается работать посмертно. Я, может, на покой хочу, подальше от людей. — Сорян, голуба, — Валентин улыбнулся так широко, что можно было заметить, как блеснул его слишком острый для обычного человека клык, — это не предложение, а приказ. Ты, думаешь, что в рай бы попала? У нас туда либо по блату, либо… А, нет, только по блату и попадают. У тебя его нет, к сожалению. Так что выбирай: ад с его раскаленными сковородами и забвение или же наш милый коллектив, семидневный рабочий график без выходных, отпуска и страховки. Было от чего впасть в ступор, что Софьюшка и сделала, благополучно выкатив шокированные глаза и почувствовав, как вода, собравшаяся в комбинезоне, резко похолодела. А когда она открыла было рот, чтобы ответить, в дверь кабинета заместителя-почти-что-начальника постучали. Валентин молниеносно подобрался, поправил волосы, галстук, прокашлялся в кулак и включил в себе уверенного мачо. — Входите. Новым посетителем оказался молодой парень. Видимо, у Смертей был дресс-код, потому что одет пришедший был в идеально сшитый черный костюм, дополненный галстуком, запонками в виде черепушек, которые сверкали глазницами-изумрудами, и рубашку, застегнутую на все пуговицы. Он был вроде бы даже худее и бледнее своего начальника, но при этом всё равно умудрялся выглядеть представительней и мужественней оного, как бы тот ни старался. Однако, если Валентин владел притягательным шармом эдакого карточного шулера, то вот этот буквально излучал какое-то занудство, а с таким выражением глаз только в метро ездить — сразу вокруг пространство образуется. На девушку парень внимания практически не обратил – так, мазнул мимолетно взглядом, поправил окровавленную косу на плече и, не боясь пачкать ковер, подошел к столу. — Это отчет, как вы и просили, лично в руки, — он положил на стол исписанный алыми чернилами листок бумаги, а Валентин буквально лампочкой засветился. — Что-то еще? — Я хотел бы высказать вам, Максим, как сильно доволен вашей работой, — улыбка уже буквально от уха до уха неконтролируемо растекалась по лицу Вали. — Побольше бы таких замечательных сотрудников. Телефон, который вроде бы был отключен от сети, неожиданно многозначительно хмыкнул, но уже в следующую секунду на него приземлился кулак Валентина. Выражение лица при этом у него никак не изменилось. Зато вот Максим посмотрел на него с некоторым укором. — Барахлит, зараза, — сквозь зубы пояснил Валя, смахивая останки безвременно покинувшей даже загробный мир техники. — Вы можете идти. — До свидания, — Максим кивнул головой, затем махнул косой, буквально окропив белый ковер каплями крови, развернулся на пятках к выходу, а затем внезапно обернулся. — Кстати, Валентин... — Дмитриевич, — вставил мужчина три копейки. — Дмитриевич, — послушно добавил Макс. — У вас там в объявлении ошибка. Не "облОчиться", а "облАчиться". Будьте так любезны исправить, не позорьте мои седины. — У тебя нет седины, — Валентин тут же из состояния «милая ромашка-сексуашка» перетек в «съеби уже отсюда, грамотей» и данные слова буквально процедил. Видимо, стойкостью к критике мужчина не обладал. — С вами скоро появится, — парировал Максим безапелляционно и решительно вышел из кабинета. Валентин, дождавшись, пока шаги за дверью утихнут, вскочил с места и сорвал злополучное объявление. — Вот же "Ворд" проклятый, — пробурчал он, удостоверившись в наличии ошибки, а потом смял лист и метко зашвырнул его в мусорное ведро. А только потом увидел кровавые разводы на ковре. Несколько секунд он их просто разглядывал, чем-то напоминая замершую рядом Софью, о которой он уже почти забыл, а затем с возмущенным рыком взлохматил на голове волосы, приводя их художественный шухер. — Гребаный мальчишка! Чтоб ему ночью за все мои мучения да нереализованные фантазии стояком воздалось! Софья, которая уже немного пришла в себя, едва не подавилась очередной порцией приготовленных слов. Начальник–гей. Шикарная работа получается. Валентин, видимо, тоже пришел в себя и вспомнил о наличии посторонних в кабинете, а потому мгновенно успокоился, старательно пригладил обратно волосы, оправил пиджак и с суровой моськой уставился на Софью. — В общем, завтра ваш первый рабочий день, поздравляю с назначением. Там за дверью Иоанна, она вам все расскажет, покажет и так далее. Можете идти. Перед выходом Софья всё же успела заметить, как в руках Валентина волшебным образом появилась щетка, и как он рухнул коленями на пострадавший ковер. — И почему эта дурацкая кровь так плохо отмывается? — вопрос было принято считать риторическим, а потому ответа на него никакого не последовало. *** Выйдя за порог кабинета, Софья первым делом усомнилась, а не перепутала ли она двери. Потому что изначально тут был темный и безлюдный коридор, а сейчас она попала в небольшую дополнительную комнату в нежно-персиковом цвете с миловидной голубоглазой блондиночкой за светлым компьютерным столом. Девушка мгновенно подскочила на ноги, словно пружинка, и подбежала к находящейся в замешательстве Софье. — Рада приветствовать вас в наших рядах, — Иоанна подхватила новоиспеченную Смерть под локоть и подвела к своему столу. — Меня зовут Иоанна, и я вам тут всё покажу да расскажу. У вас есть ко мне какие-нибудь вопросы? — Ты не поверишь, — Софа перевела на нее саркастичный взгляд, — дохрена просто. Иоанна замерла, нахмурив бровки, видимо, не поняв смысл последнего высказывания, но в результате все равно решила широко улыбнуться, заодно протягивая нечто невнятное черного цвета. — Это ваша рабочая форма — черный балахон, косу выдадим после летучки, она у нас через час, потом и приступим. Первые двадцать четыре часа я буду вас курировать и обучать, раз уж Валентин Дмитриевич не дает мне работать одной…. — Стоп-стоп-стоп, — перебила болтушку Софья, вырвав свою руку из цепких лапок бывшей княгини, — хочешь сказать, что я тут совсем без продыху горбатиться буду? И ночевать на работе надо? Даже угла для... ну там, не знаю — личных вещей не выделят? С такими условиями я лучше пойду в ад, чертям хвосты крутить! И, развернувшись, чтобы пойти обратно к Валентину да запихнуть в его гомоватый зад все предложения о работе, Софья уже собралась было сделать шаг в сторону, как Иоанна оперативно дернула её к себе обратно. — Ну что же вы не хотите дослушать до конца? — покачала Иоанна головой с нарочито скорбным выражением лица. — У нас у каждого есть специальные квартиры. Пока мы в них, время для вверенных нам смертных в этом мире останавливается, мы можем сидеть там сколько угодно. В разумных количествах, конечно. Иначе Валентин Дмитриевич уволит вас и, — она повела свободной рукой, — отправит уже даже не в ад, а в забвение. Софья уставилась на нее с подозрением, прищурив глаза. Очень тянуло устроить скандал, но она решила отложить его до более благоприятных условий. — Я могу хотя бы привести себя в порядок? Иоанна встрепенулась со словами «конечно-конечно» и втюхала Софье в руки черное нечто, когда дверь приемки распахнулась, и в комнату вошла высокая статная женщина в годах с пышными формами. — Анька, закинь Вальке отчеты от меня, будь любезна, — обратилась женщина красивым контральто, небрежно бросив на стол пачку бумаг, а потом окинула взглядом всё еще мокрую и грязную Софью. — Это кто? — Новенькая, Марьяна Васильевна, — ответила Иоанна, мельком оглядев полученные бумаги. — Еще вон даже от посмертного облика не избавилась. Марьяна расхохоталась приятным, словно бархат, голосом. — Ох уж этот посмертный облик! Помню, как мы с Валькой тебя по кускам размазанную собирали, после колокола-то. Иоанна покрылась красными пятнами и, видимо зная о такой своей реакции, прикрыла ладошками лицо. — Марьяна Васильевна! Ну я же просила вас не вспоминать об этом! — и внезапно, без предупреждения, разревелась. Наблюдая этот бесплатный цирк — обладающая чрезмерно ранимой душой Иоанна ревела с громкостью, способной перекрыть даже песнопения пьяных соседей в выходные, а Марьяна, осознав всю свою глупость, старалась её успокоить – Софья в очередной раз задумалась о том, что, может, ну её нафиг, эту посмертную жизнь? В конце концов, вот с этими людьми ей придется работать не год или два, а целых… очень много! Опомниться ей не дала Марьяна. Женщина бодро утерла сопли бывшей княгине, впихнула ей в руки бумаги и толкнула в сторону кабинета. — Но как же Софья? — шмыгнула красным носом Иоанна, прижимая к себе документы и переводя взгляд то на Смерть со стажем, то на только что принятую на работу. — Софьей я займусь, не переживай! — махнула рукой Марьяна, дергая на себя бедную утопленницу, у которой уже не осталось сил удивляться происходящему, возмущаться или (не дай бог) сопротивляться. — Иди уже! Я прямо нутром чувствую, как Валька там за дверью свой ковер — чтобы пусто ему было — натирает. Ненормально это, прямо крышечкой бедняга поехал, а всё из-за этого дурного Максима! Будь моя воля, я бы ковер вышвырнула, а Вальке бы метлой по голове дала, чтобы дурью не маялся! Всё! Иди, поднимай начальство с колен, да ничем крепким не пои! Только алкоголика нам тут не хватало! Иоанна слабо улыбнулась, в последний раз утерла слезы, которые чудесным образом ничего на лице не размазали, и ушла, оставив Марью с Софьей. Последняя на Смерть смотрела с опаской, явственно ожидая подлянки. Но та лишь удобнее перехватила её руку и повела из приёмки куда-то по коридорам. — Новенькая, значит, — протянула Марья спустя некоторое время. — Ну, и что такого интересного с тобой произошло, что Валька взял просто утопленницу? Хотела было Софья возмутиться по поводу "простой утопленницы", но решила, что не стоит, и честно всё рассказала про смерть да жизнь свою. Марья так же честно посмеялась, и обе сразу прониклись друг к другу какой-то странной симпатией, обещающей перерасти в дружбу. Так же Софью частично ввели в курс дела. Оказывается, если не считать Валентина и Иоанну, то в штабе Русских смертей было десять оперативных работников, и каждый отвечал за вверенную ему категорию. Например, Марьяна отвечала за людей в возрасте от пятидесяти до семидесяти пяти, умерших не от насилия или несчастного случая. Тот же Максим пожинал всех до тридцати, но только покинувших этот мир уже как раз по причине насильственной смерти. — Он у нас вообще тот еще фрукт, — поражалась Марьяна, — прибыл на полгода раньше тебя, работал учителем русского и литературы. Потом в свои двадцать четыре внезапно решил стать маньяком и прямо на первой же жертве и погорел. Шел за девушкой на шпильках, а она мастером спорта по каким-то там восточным боевым искусствам оказалась. Вот и зарядила с ноги удар по шее каблуком-то с железной набойкой. Пришлось шею зашивать, чтобы не булькал. И что в этом сухаре с манией всех поправлять нашел наш Валюха? Эх! Прослушав это, Софья мысленно облегченно вздохнула, обрадованная, что уж здесь-то она со своей судьбой неудачницы выделяться явно не будет. — А Валентин-то наш до сего поста аж самим купидоном был! — Марьяна пальцем указала в небо, округлив глаза и таким образом передавая всю крутость этой фразы. Однако Софья, представив заместителя начальника в красных подтяжках с крылышками и луком в руках, закашлялась, стараясь таким образом замаскировать смех. Определенно, сидеть в кабинете в костюме было куда более представительно, по её мнению. Во время этой непродолжительной беседы Софья с Марьяной успели подойти к ряду абсолютно одинаковых дверей, отличающихся друг от друга только номерами. В комнату под номером тринадцать и было предложено пройти Софе, которая, будучи несколько зависимой от суеверий, едва смогла побороть желание побиться о стену головой от досады. Но стоило ей только перешагнуть порог, как весь негатив куда-то исчез. За дверью оказалась её собственная квартира, ровно в том же состоянии, в котором она её видела последний раз. Софья оглянулась назад, в коридор, откуда уже таинственным образом исчезла Марьяна, а потом вздохнула и решительно захлопнула за собой дверь. — Надеюсь, я не брежу, — устало пробормотала она, запуская пальцы в спутавшиеся волосы и стягивая их на затылке. — Маразм крепчал, деревья гнулись. Простояв так минут пять, подпирая спиной входную дверь и уставившись в обивку дивана, стоящего в зале родной двухкомнатной квартирки, Софья собрала остатки промокшего после неудачного заплыва мозга в кучу и поплелась в ванну. *** — Определенно, топиться — не лучший способ умереть. На том свете дольше отмываться будешь, чем тонуть, — пробормотала Софья, придирчиво осматривая свою с трудом приведенную в относительно приличный вид гриву темно-русых волос. Где-то с полчаса она из головы только мусор выковыривала, да внезапно обнаружившиеся водоросли. Отмыла лицо от остатков былого макияжа и почувствовала себя вновь человеком. Поправочка — Смертью она себя почувствовала, но очень посвежевшей и чистой. Выходное платье, прибереженное как раз для похода на быстрые свидания, отправилось в мусорку, и Софья замерла перед распахнутым шкафом. Именно тут её настиг самый страшный враг всех женщин — вопрос «что надеть?». Рядом на спинке стула лежал черный балахон. — И что, — с сарказмом протянула Софья, разглядывая свою рабочую форму по пути к новой-старой квартире, — у вас реально надо надевать его каждый раз и бегать с косой наперевес? — А ты что думала? — поинтересовалась Марьяна с легкой усмешкой, — насмотрелась заграничных сериалов, увидала Максима с Валентином в костюмах, меня в платье и подумала, что классический вид смерти с косой это только фольклорная выдумка? Нет, милочка, ничего подобного. Вот под черным мешком можешь хоть голая бегать, начальству всё равно будет. Софья еще раз бросила взгляд на безразмерный кусок непрозрачной ткани. И капюшон наверняка к волосам прицеплять невидимками придется, красота…. — Да чтоб тебе там запором воздалось, урод суицидальный, — лицо новоиспеченной Смерти перекосило гримасой злости, и она с раздражением пнула дверцу ни в чем не повинного шкафа. Шкаф звучно скрипнул и не преминул этой же самой дверцей, которая внезапно решила отвалиться, заехать Софье в лоб. Пострадавшая, разразившись матом, схватилась за появляющуюся шишку и бросилась обратно к зеркалу. Только вот синяков для полной коллекции ей сейчас не хватало! Но опасения стать единорогом не оправдались. Нет, шишка появилась, но буквально за минуту исчезла, словно и не было. — Охренеть, — Софья пощупала абсолютно ровный лоб. — С другой стороны, хоть какие-то плюсы от этой работы. Точнее, рабства. Ведь денег тут не платят, выходных и отпуска нет. Может, все же в ад надо было, а? Отражение не ответило. Внезапно словно волной накрыло осознание одиночества. Раньше хоть коты мяукали, а теперь? Даже надежды никакой нет. Если бы Софья была из той породы баб, что воют из-за дел сердечных, то, несомненно, она бы воспользовалась ситуацией, чтобы распустить нюни и всласть порыдать. Но вместо этого она решительным, но аккуратным (вдруг теперь шкаф рухнет целиком) движением вытащила свое любимое черное платье-бюстье. Посмотрела на него, на балахон, на него, и снова на балахон. Затем убрала платье обратно и вынула обычные брюки с блузой. Вроде и официально, но уже не бомж с мочалкой на голове. Покинув своеобразную квартиру, Софья в первый раз в своей… загробной жизни почувствовала себя кретином. Топографическим. Потому что блуждала по пустым коридорам в поисках комнаты с Иоанной, ибо никаких других маршрутов не знала. Однако ей повезло, и за очередным безликим поворотом оказался какой-то большой зал с множеством одинаковых серых офисных столов. Там же обнаружилась и Марьяна. Первая реакция женщины на появление Софьи оказалась несколько неожиданной: она засмеялась. Громко, раскатисто и запрокинув голову. — Что еще? — хмуро поинтересовалась Софья, недовольная тем, что остальные присутствующие в зале тоже обратили на нее внимание. Они оборачивались, перешептывались и улыбались. — Может, меня тоже просветят по поводу юмора? Посмеюсь хоть. — Ты все же его напялила, — сквозь слезы «пояснила» Марьяна Васильевна, тыча пальцем в сторону Софьи, не прекращая дико хохотать. — Да чтоб его, — мгновенно взвившаяся Софа буквально содрала с себя балахон, запутавшись в невидимках на голове, грозя вырвать себе клок волос. Дергая остервенело в разные стороны черную ткань, она вздрогнула, почувствовав, как кто-то осторожно взял её за руки. — Не стоит так волноваться, — нежным голосом обратился к ней женственный юноша азиатской внешности, — это действительно наша официальная униформа, и нечего её стыдиться. Просто по общей договоренности мы надеваем её лишь в особых случаях, в остальных предпочитая обычный строгий стиль одежды. А наша Марьяна Владимировна просто-напросто обладательница слишком специфичного чувства юмора, не обращайте внимания. — Эй, Чжун Со, хватит подрывать мой авторитет, интурист дурной! — возмутилась тут же прекратившая смеяться Марьяна. — Нормальное у меня чувство юмора, в отличие от вас всех! Чжун Со покачал головой, отчего длинная волнистая челка упала ему прямо на глаза, еще раз мило улыбнулся несколько растерянной Софье и ушел к своему столу. Марьяна в этот момент с грохотом приземлила рядом с собой стул и жестом пригласила присесть. — Ты не обижайся уж, подобного рода шутка у меня для каждого новенького припасена, — сказала Марьяна с таким видом, словно тайну великую поведала. — Ничего ж смертельного не произошло… Конкретно в этой ситуации! — женщина вновь залилась хохотом, но в этот раз не надолго. — Ладно тебе, взглядом уже дыру прожгла мне во лбу. Обещаю, что на сегодня запас шуток иссяк, можешь сидеть на попе ровно. А пока сидишь, я тебя немного просвещу и с некоторыми коллегами познакомлю. Это чудо, что тебя сейчас от жестокой меня спасало — Ким Чжун Со. Вообще он кореец, но к нам его перевели по программе «интернациональная смертельная служба». Почему она после прибытия одного азиата резко должна стать интернациональной, мы так и не поняли. При жизни он у нас был эдаким золотым соловьем при дворе какого-то императора, который его голос буквально в ранг чуда возвел. Но стоило нашему Чжун Со приболеть и охрипнуть, как тут же государь их новую птичку завел. Мальчик такого предательства не вытерпел, заколол себя сам в живот, идиот молодой. Он у нас занимается самоубийцами. Вон того мужичка с бородой видишь? Историю России хорошо знаешь? Ну что опять лицо перекосила? И как у тебя с такой мимикой морщин-то нет? В общем, это сын Ивана Грозного. Да, того самого, который ему по голове посохом вдарил. У него категория, как у меня, только возрастные рамки от семидесяти пяти начинаются. Кстати, ты знала, что ему даже тридцати нет? Да-да, а выглядит на все сорок. Вон ту блондинку с невыразительным бледным лицом видишь? Это Веса. Веса у нас прямо как ты — старая дева, в свои-то двадцать девять. В ночь на Ивана Купалу пошла в лес в поисках папоротника, и уж не знаю, что она там нашла, только вот её тело бездыханное с вывороченным желудком обнаружили лишь через три дня. В общем, в раздельном купальнике ей на людях бывать противопоказано. Она стоит на убийствах в категории от тридцати до пятидесяти. С остальными на летучке познакомишься, сможешь оценить, так сказать, грани безысходности этой работы. Марьяна говорила и дальше, но уже не по делу, отчего Софья довольно скоро перестала слушать, пока её голову не посетила одна интересная мысль. — Марьяна, а как умерли вы? — вклинилась в поток чужой болтовни Софья. Женщина резко замолкла, удивленно и растерянно похлопав глазами, а потом натужно расхохоталась. — Ой, да что же там интересного-то быть может? От болезни какой-то. Я ж давно жила, тогда даже грипп смертельным был! — отмахнулась она и тут же перешла на новую тему. Софья смотрела на Марьяну с некоторой ехидной улыбкой, понимая, что уж эту тайну она обязана раскопать. Если взять в расчет, что тут у каждого не смерть, а один большой анекдот с черным юмором, тогда что же так трепетно скрывать? *** Кабинетом для совещаний оказалась большая комната с овальным столом, большой интерактивной доской и просто невероятно лиловым ковровым покрытием. Вся мебель и стены были белые, потому этот цветовой акцент неплохо так выделялся. Войдя в кабинет следом за Марьяной, Софья обратила внимание, что Иоанна уже заняла свое место рядом с пока еще пустующим креслом Валентина, а Веса с Иван Ивановичем приютились с другого конца. Нисколько не опасаясь, что займет чужое место, Софья приземлилась на соседний с Марьяной стул, оказавшись напротив бывшей княжны, которая скромно улыбнулась в ответ. Влетевший легкой пташкой Чжун Со явился не один, а с жгучей темной красавицей, явно не русской национальности. — Девушку зовут Солонго, — тут же оперативно начала излагать информацию Марьяна, едва наклонившись к уху Софьи. — Но мы называем её Соль, она разрешает. Пришла к нам во время татаро-монгольского нашествия, была служанкой у какого-то хана в тереме. Убиралась она как-то в светлице жены этого хана, да не удержалась — примерила пару цацек. К окну подошла, чтобы в зеркальце лучше себя разглядеть, да от лазутчиков русских стрелу в глаз получила, видишь — левый белесый. Она занимается людьми до тридцати, умерших либо от несчастного случая, либо при естественных обстоятельствах. Внезапно Софья резко развернулась к Марьяне лицом. — Неужели у вас все с такими веселыми смертями? — поинтересовалась она. — Нормальных нет, или у вашего Вали просто совсем плохо с чувством юмора? Хотя это, видимо, один из критериев отбора на работу…. Марьяна хмыкнула. — Уж кто бы говорил, краса моя. В кабинет вошли еще трое. Все были мужчинами вполне себе статными да высокими. Они о чем-то разговаривали между собой заинтересованно, иногда размахивая руками, присели за столом все рядом и только после этого уставились на незнакомую даму. — Моё почтение, — приятным баритоном обратился первый, темный шатен с аккуратной бородкой, приподнявшись с места и склонившись в поклоне. — Я так понимаю, что в нашем полку прибыло? — он улыбнулся, но наткнувшись на не особо радужное выражение лица Софьи, шутку свою скукожил обратно. — Простите за грубость, я Александр. — Первый? — брякнула Софья раньше, чем успела подумать. Мужчина рассмеялся и отрицательно помотал головой. — И даже не десятый, к сожалению. Просто Александр. — Он был обычным придворным в царскую пору, — Марьяна и тут не промолчала. — Во время охоты с господами грохнулся с лошади, сломал ногу и умер от заражения. Александр посмотрел на Марьяну с укором, но промолчал. Было видно, что женщина эта своим авторитетом давит не только на слабых духом. Пришла очередь второго представиться. Он был явно старше первого, и в его волосах уже блестела седина, добавляя вкупе с шикарными усами некоторого лоска стареющего ловеласа. Как оказалось, при жизни он был гусаром. — Ах, Никола Федорович, ваши усы сегодня просто невероятны! — Марьяна уже добрых пару минут только и делала, что пела этому мужчине дифирамбы, расплываясь в лучезарных улыбках. Бывший гусар, напоровшийся в последнем сражении на саблю своего же товарища, с видом кота, отхватившего лакомый кусочек, подкрутил свои усы. В качестве Смерти он работал на одном возрастном участке с Марьяной, но забирал души тех, кто умер от убийства или несчастного случая. Александр, кстати, был в одной связке с Иваном Ивановичем в плане возраста, только занимался теми же беднягами, что и Никола Федорович. Таким образом, очередь дошла и до третьего мужчины — приятного на вид светло-русого голубоглазого, так же с бородкой. — Баско, — представился он с улыбкой. — Если что, то не иностранец. Это старославянское имя. Опережая вас, Марьяна Васильевна, сообщу, что был я дружинником у одного из Рюриковичей. Умер от того, что засадил в палец занозу. Теперь можно смеяться. В кабинете стало тихо. Марьяна сидела с недовольным видом и с возмущенно-приподнятой бровью, а вот Софья, наоборот, с интересом посмотрела на нового знакомого. По крайней мере, он показался ей занимательнее двух первых. Остальные присутствующие поглядывали в сторону начинающейся ссоры с любопытством — такого типа стычки у них были не редкостью, но представляли собой эдакий эквивалент бесплатному комедийному шоу. — Этот наглец работает, в основном, на промежутке от тридцати до пятидесяти в случаях естественной смерти, но так же его вечно обременяют случаями и выходящими за рамки его категории. Он у нас самый шустрый, — все равно не промолчала Марьяна, добавив последнюю фразу несколько более ядовито, чем стоило бы. Баско сдаваться, очевидно, не планировал, а потому с довольным видом открыл рот… чтобы заткнуться, ибо в кабинет вошло начальство. Точнее, заместитель. Валентин уже успел сменить костюмчик на обычный серый, но вот укладывать заново волосы, видимо, не стал, отчего начал выглядеть совсем уж не представительно и молодо. Бывший купидон жахнул об стол стопкой документов, расслабил галстук, развел руки в стороны и скорбно сообщил. — Поздравляю вас, друзья мои. Через год к нам приедет начальник с проверкой, а у нас полнейший аврал и дурдом! В комнате раздался стон, кто-то даже прикрыл лицо ладонью. Софья оглядела всех представителей вида Смерть Русская и шепотом обратилась к Марьяне. — Неужели проверка это у вас настолько страшно? Начальник такой ужасный? Марьяна закатила глаза, отмахнувшись. — Единственное, что в этой ситуации ужасно и страшно, так это способность Валентина сгущать краски и наводить панику на пустом месте. Такие проверки буквально каждые лет пять происходят, и ничего. Валя эти слова услышал, прищурился и в мгновение ока оказался за спинкой стула женщины, нависая над ней, словно коршун. — Марьяна Васильевна, душенька вы моя, а не вы ли в прошлую проверку получили выговор за неряшливый вид отчетов и почерк корявый? — Ну я, — без смущений или зазрения совести ответила женщина. — Только это не она мне его назначила, а ты сам. Так что вот не напоминал бы ты об этом, ирод проклятый! Я только недавно обижаться на тебя перестала! — Бабы, — недовольно буркнул Валентин, не найдя ответа получше и возвратившись на свое место. Выговор тогда он действительно влепил сам, потому что при финальной проверке документации напоролся на невнятные мятые бумажонки, исписанные мелким корявым почерком. Чуть было не упав при виде такого в обморок, Валя, рисовавший в голове образ разозленного начальства, велел Марьяне отчеты переписать (желательно печатными буквами), снабдив просьбу записью в личном деле. Женщине это ожидаемо не понравилось. — Она? — переспросила Софья. — У вас начальник женщина? — Когда как, — Марьяна тут же перестала хмурить брови, довольная тем, что в очередной раз может кого-то в чем-то просветить. — Просто к нам всадник приходит в виде той самой старухи с косой. Считается, что из-за него нам балахоны иногда надевать приходится. Софья удивленно похлопала глазами, на мгновение подумав, что резко поглупела. — Всадник? — Ну да. Всадник Апокалипсиса, Смерть. Мы все пошли от неё. Него… В общем, пола у этого существа нет — как захотел, так и предстал перед своими подчиненными. И не только русским отделом она руководит, но и вообще всеми, как ты понимаешь. В этот момент Валя громко кашлянул, призывая к тишине. Первым делом он решил представить всем Софью, объявив коллегам, что новенького на пустующее место нашел быстро. После чего послал Софью за всеми разъяснениями к Иоанне. Опять. — Раз уж у нас в следующем году проверка, то придется вам взять пару уроков так же у Весы и Баско, — сказал Валентин. — Веса у нас стояла на вашем месте одно время, Баско просто мастер по всем категориям. Кстати, вам достанутся несчастные случаи на отрезке с тридцати до пятидесяти. Думаю, что у нас с вами проблем быть не должно. Судя по вашим успехам и работоспособности, вы хороший сотрудник! — Ага, обязательно, — с иронией протянула Софья, складывая руки на груди. — Вы же видите огромную надпись на моем лбу «трудоголик». — Надписи не вижу, но вот остатки заживающей шишки примечаю, — без раздумий парировал Валя с деловым видом. За столом кто-то хихикнул, но Софья даже не успела понять, кто, как дверь в кабинет распахнулась, и на пороге появился Максим. — Простите, — он пятерней пригладил и без того гладкие волосы, — у меня оказалось много вызовов, я припозднился. Он сделал шаг, и тут же раздался истерично-громкий вопль. — Стоять! — Валентин сделал выпад, выставив руки ладонями вперед, отчего Максим удивленно замер. — При всём моем уважении! Хоть этот ковер кровью не загадь, протри ботинки! И бросил в руки подчиненному свой белоснежный носовой платок. Сидящие за столом активно старались прийти в себя и прочистить уши: Марьяна смотрела на Валю ошалелыми глазами и с выражением «дружочек, ты совсем свихнулся», зато Максим неожиданно ухмыльнулся. — Как пожелаете, Валентин, — Макс сделал шаг назад, выходя из комнаты и разворачиваясь спиной. — Дмитриевич, — почему-то жалобным тоном добавил Валя. — Дмитриевич, — покорно, но безразлично, повторил Максим, наклоняясь, чтобы протереть ботинки и показывая одну часть себя, обтянутую черными брюками, особенно выгодно. Веса присвистнула, Иоанна отвернулась, покраснев; Солонго посмотрела с полным равнодушием, сидя под ручку с Чжун Со, а Софья хмыкнула. Зато Марьяну больше волновал подзависший Валя. — Валентин Дмитриевич, — позвала она его, но ответной реакции не последовало. Следующее «Валентин Дмитриевич» было произнесено угрожающе и громко, сопровождено стуком по столу, но зато подействовало. — Что? — вздрогнул заместитель начальника, переводя на Марьяну затуманенный взгляд. — Ах да, летучка же. Иоанна, прошу вас выступить с докладом и планом на год. Бывшая княгиня утвердительно кивнула, поспешив поменяться с Валентином местами. Именно в этот момент к своему стулу подошел и Максим. Перед тем как сесть, он протянул испачканный платок обратно хозяину со словами. — Кровь четырнадцатилетней девственницы. Говорят, хорошо влияет на цвет кожи. Можете не стирать этот платок больше. Валя что-то крякнул в ответ, отчего Марьяна просто звонко хлопнула себя ладонью по лбу. — Мой начальник — идиот, — тихо простонала женщина так, что услышала её лишь Софья. Остальные на данный эксцесс внимания даже не обратили, потому что Иоанна начала излагать хорошо поставленным голосом какую-то нудную статистику, и все погрузились в дрёму. — Таким образом, проценты потерь душ из-за нечистой силы в последний год начали возрастать прямо пропорционально скорости приближения месяца красной луны, — Иоанна продемонстрировала соответствующий график. Валя тут же проснулся, встрепенулся и поднял палец вверх, прося свою секретаршу притормозить, и привлек всеобщее внимание. — Кстати, друзья мои, это действительно проблема! Мало того, что защищать души от нечистых… — Кого? — недоуменно перебила Софья. Когда про это сообщила Иоанна, то ей показалось, что она просто ослышалась, но, видимо, не показалось. — Нечистых, — ответила ей Марьяна с ухмылкой. — Ведьмы, некроманты, черти, они же демоны. Вся эта падаль буквально в бешенство впадает каждое столетье, когда у них там как-то звезды определенным образом складываются, и они повально начинают устраивать сходки тематические, да ворожить. А душа человеческая, особенно девственная, молодая и чистая — самый лучший материал. Иоанна кивнула, щелкнув пальцами и предъявив другой график. — Именно поэтому самой большой процент потерь на отрезке до тридцати у Солонго и Максима. Все перевели взгляд на этих двоих, но те лишь развели руками и пожали плечами. — Я и так стараюсь, как могу, — Максим недовольно нахмурился. — Видите же, что вечно в кровавых разводах последнее время. В конце концов, воин из меня никакой, драться я не умею, — его пальцы машинально пробежались по воротничку рубашки, за которым он прятал шрам на шее. — Да от нас этого и не требуется в основном. Раньше можно было косой помахать, распугать и нормально собрать душу. Сейчас буквально за каждую цепляться приходится чуть ли не зубами. — Согласна, — отозвалась Солонго внезапно низким хриплым, но все равно весьма привлекательным голосом. — Чего вы от нас хотите? Мы вам тут не Японский отдел, где буквально каждый второй бывший самурай, у нас даже гусар и тот скорее сам напорется на свою же косу. Марьяна даже рот раскрыла от возмущения. — Вот не надо переводить стрелки на Николу Федоровича! Он сумел дослужиться до высокого чина! Сам Никола Федорович на этих словах лишь скромно улыбнулся и подкрутил ус, зато Солонго иронично закатила глаза. — Только это никак не помешало ему отдать концы в первой же батальной схватке. — Соль, я ведь не посмотрю, что коллеги — сейчас как встану, как дам леща, что глазенки свои черные в кучку соберешь и больше не раздвинешь! — пообещала Марьяна, сложив ладонь в весьма увесистый кулак. Софья покосилась на женщину и подумала, что неплохо бы было вмешаться, только её саму останавливал тот факт, что даже Валя никак не встревал в это дело. Сам Валентин просто ждал, что за него намечающуюся драку замнет кто-нибудь иной. Однако остальные мужчины наблюдали за перепалкой если не с восторгом в глазах, то со схожими мыслями, как у бывшего купидона, а у Иоанны подозрительно дергалась верхняя губа. Неожиданная подмога пришла со стороны Весы. — Вы еще подеритесь, — мрачно и меланхолично отозвалась она, откинувшись на стуле и сложив руки на груди. Светло-серо-голубые глаза при этом смотрели так, словно грозились заморозить всё вокруг. — Как курицы раскудахтались, честное слово. Сейчас не самое лучшее время и место выяснять, у кого кулак крепче. Да уж, помощью это было назвать сложно, но почему-то Марьяна и Солонго замолчали, зыркнув друг на друга недовольно, а Валя мысленно послал Весе лучи добра и хорошего настроения. Наверное, по этой причине это самое настроение у него резко кончилось. Он вскочил с места в очередном приступе панической истерики. — Это всё, конечно, хорошо, но проверка будет уже через год! Нам нельзя светиться такими пробелами! Попробуйте, ну я там не знаю, по интернету найти самоучитель для чайников, — Валентин начал лихорадочно оббегать стол. — Фехтование косой за месяц, как не дать гопнику отнять у вас телефон, смертельный экзорцизм… Да что я вас, как детей малых, учить-то должен?! Вот вам приказ начальства — улучшить статистику! — Да каким образом? — подняла бровь Солонго. — На косу они добровольно не насаживаются. Святой водой из водяного пистолета стрелять? — А это вариант, — обрадовался Валя, но, увидев выражения лиц подчиненных, скис. — Может, из другого отдела помощи попросить? — предложил Александр. Валентин расстроенно отмахнулся. — У них такие же завалы. Все задумались. Тишина стояла буквально гробовая, и Софье резко стало не по себе. — Ладно, — наконец отозвался Валя, — чего-нибудь придумаем. На крайний случай выпишем специальные электрошокеры — говорят, действенная штука. — Ага, — с сарказмом в голосе хохотнула Марьяна, — привяжем к лезвию косы и будем за нечистыми бегать. Уж лучше действительно святая вода. По кабинету прошелся смешок. — Сейчас досмеетесь мне тут все! — пригрозил Валентин, шагая к своему креслу и сверля подчиненных взглядом чрезмерно серьезного начальника. — Я с вами шутки шутить не намерен! Вы у меня-а-а-а!.. Валя запнулся о собственный любимый ковер, с грохотом приземлившись лицом прямо в ворс. Иоанна с причитаниями бросилась помогать бывшему купидону, а Марьяна в прямом смысле заржала. Почти как конь. Кто-то из Смертей вторил ей. — Хватит ржать над начальством! — раздалось из-под стола разъяренным голосом, отчего смеяться начали почти все. Даже Максим с Весой не сдержали улыбок. «Хорошая работа, — промелькнуло в голове недавней утопленницы. — Мечта» И чем тебе не ад?