После гробовых гвоздей

Смешанная
PG-13
Завершён
126
Tolmato бета
Размер:
44 страницы, 3 части
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
126 Нравится 33 Отзывы 34 В сборник Скачать

Часть 2

Настройки текста
Почти каждый человек с нетерпением ожидает лето. Солнце, пляж, отпуск. И непереносимая жара. Именно сорок с лишним градусов загоняют всех прохожих и туристов в прохладные кафешки или магазины. Некоторые же обосновываются в ближайших фонтанах, там умудряются поскользнуться, удариться головой о какой-нибудь вентиль и… умереть. Конкретно этого события и ожидала одна дамочка, попивающая кофе из белоснежной фарфоровой чашки, сидя в плетеном кресле открытой площадки маленького ресторанчика, откуда отлично было видно место будущей смерти. Проходящие мимо горожане с недоумением и некоторым сочувствием рассматривали её, одетую в черный строгий пиджачный костюм. Каждый стремился оставить на себе минимум одежды, стараясь хоть как-то облегчить свои страдания, а у этой женщины даже рубашка была застегнута на все пуговицы. Только вот: в отличие от живых, Смерть жары не чувствовала, и всеобщая жалость была тут излишней. Софья — а это была именно она — со скучающим видом пыталась угадать своего клиента. Она знала только время смерти, причину, а так же полное имя жертвы. В общем — всё, что надо, но не внешность. В фонтане же, казалось, собрался почти весь город. Очередной парень бросил на Софью полный непонимания и легкого ужаса взгляд, отчего Смерть почему-то ухмыльнулась. Вообще, она могла спокойно оставаться невидимой для всех, однако Софье всё еще хотелось хоть отчасти, но почувствовать себя живой. Марьяна говорила, что почти у всех был такой период. Примерно пару лет, потом всё проходит, и теперь им удобнее быть незамеченными. Первые свои дни работы Софья вообще старалась поскорее забыть. Оказалось, чтобы собрать души, надо было перерубить их своей косой, помогая им таким образом скорее отправиться в чистилище и разорвать связь с телом. Но не это было самым жутким, а то, в каком виде представали перед Смертью души и сами тела. Софья никогда не страдала склонностью к обморокам, но, увидев в первый раз человека, которому снесло голову упавшим с девятого этажа плохо прикрепленным кондиционером, решила пересмотреть свои привычки и экстренно перешла в режим «без сознания». Когда это случилось при Иоанне, Софья пришла в себя на своем диване в квартире с влажным полотенцем на голове. Когда нечто подобное произошло при Весе, то после второго вопля «Рота, подъем!» и легкой пощечины Софья очнулась всё на той же зеленой полянке, где отрубилась рядом с телом расчленённой женщины. Лишь в те дни, когда её ускоренным курсом обучения занимался Баско, Софья терпела. Правда, столкнувшись один раз со сложной ситуацией, требующей присутствия уже не одной Смерти, она несколько подмочила свою репутацию перед мужской частью коллектива. Сложно было понять, что же и как произошло, но ночью была сбита женщина, переходящая дорогу в неположенном месте. Сбита грузовиком, за рулем которого находился мужчина-лихач, считавший себя Шумахером, а свою колымагу — гоночным болидом, нагруженным железными стержнями. Видимо, водитель грузовика все же старался резко остановиться, только это никак не спасло женщину, а даже поспособствовало уходу из жизни еще двоих. Просто следом за фурой ехала легковая машина семейной пары с меленьким ребенком, которая успешно протаранила собой грузовик. И если родители уцелели, то вот вылетевшая от столкновения из кузова грузовика железная балка пробила стекло, пригвоздив к заднему сидению малыша. Обернувшись назад, мать увидела прут, торчащий из груди ребенка, его стеклянные глаза, схватилась за сердце и "отошла", пережив дитя лишь на минуту. Прибыв на место и оглядев все трупы, Софья даже успела обрадоваться, что не занимается детьми, после чего рухнула к ногам Баско мешком картошки в дорогом костюме. Обнаружила она себя потом опять в своей квартире, но зато потом еще в течение месяца мучилась кошмарами и глупыми шутками закаленного работой Баско. Некоторые коллеги поддерживали шутки мужчины, но вот Максим и Солонго тактично отмалчивались в стороне, хмурясь от любого упоминания дела. Только вот если у Макса просто отсутствовало рабочее чувство юмора, то Соль пришлось лично собирать душу мальчика. После этого Софья стала уважать эту, несомненно, вспыльчивую, достаточно эмоциональную, но сильную духом девушку. Впрочем, иных в отделе Русской Смерти не наблюдалось. Со временем, привыкнув к ужасам смерти, Софья стала проще относиться к своей работе, иногда даже получая некоторое удовольствие. Например, когда собирала душу своего бывшего любовника, подавившегося случайно проглоченной во время предварительных ласк сережкой очередной пассии. С каким азартом она гонялась за ним по всей квартире, крича что-то типа: «Стой, сука, всё равно поймаю и вставлю в задницу по самую рукоять!». Аж прямо потом настроение хорошее пару дней было. И вообще, сочувствие к умершим да причитания: «Боженьки, какой ужас!» у нее сошли на нет буквально спустя полгода. Теперь Софье казалось, будто бы дурной черный юмор коллег начал проникать и в нее, заставляя нет-нет, да иронично хмыкнуть, видя очередного неудачника, потерявшего жизнь из-за несчастного случая. А только такими она и занималась. Отогнав от себя воспоминания о том, с каким маниакальным лицом нависла над бывшим, когда тот забился в угол, размазывал сопли по лицу и молил о прощении, Софья поднялась со своего места, оставив под чашкой тысячную купюру. Людские деньги для Смерти ничего не значили: их выдавали раз в месяц «для рабочих расходов», как это называл Валентин. На них Софья смогла прикупить себе много дорогой пафосной одёжки, пару классических костюмов, а первое время вообще скупала всякое барахло тоннами. Когда ненужные вещи перестали помещаться в квартире, то были отданы на благотворительность живым. И сейчас один из этих живых должен перестать им быть. Софья ленивой походкой направилась к фонтану, но тут же прибавила шаг, завидев подозрительную тень в толпе людей. Нечисть. Вот уж действительно кто в край оборзел в последнюю пару месяцев. Вначале было боязно вступать в «бой» со всякими ведьмами и чертями, которые, словно уличные голуби с выпученными глазами, налетали на пока еще не собранную душу; но потом, приноровившись к косе, стало немного легче. Но ненадолго. Чем ближе был месяц какой-то невнятной красной луны, тем наглее и смелее становилась нечисть. И конкретно сегодня он должен был начаться, а следовательно, это был последний шанс набрать душ. Угадайте, в какой день была назначена великая, вгоняющая Валентина буквально в состояние ужаса проверка? Да-да, тоже сегодня. У всего отдела Русской Смерти намечался веселенький денек, к которому бедный заместитель начальника, бывший купидон и просто паникер Валя начал готовиться за полгода. Он завалил всех отчетностью, требовал практически стопроцентного выполнения плана, вчера заставил отпарить черные балахоны и, словно в довершение, приказал коллективно сочинить стих-приветствие для всадника Апокалипсиса. Стихоплетов в отделе не оказалось, и встречать главную Смерть будут чем-то отдаленно напоминающим «Я поэт, зовуся Цветик. От меня вам всем приветик». Только без рифмы. Всеобщее построение было назначено в полдень, то есть через три минуты. За это время Софья должна была собрать еще пять душ, написать отчеты, сдать их Иоанне на проверку и переодеться. Чем-то из этого списка определенно придется пожертвовать. Претендентом на душу ныне покойного Ивана Лаврентьева оказалась старая ведьма, и если бы не способность Смерти видеть в них черную магию, то никогда бы и не подумалось, что этот невинный с виду одуванчик сейчас раззявит беззубую пасть и всосет чей-то дух. Зато бороться с такими элементами было проще, чем с чертями: они обычно бросались прочь, только лишь завидев Смерть с косой наперевес. И лично Софью это полностью устраивало, ведь иначе пришлось бы выполнять приказ, который четко говорил: «Любая нежить, вставшая на пути собирания и спасения души, должна быть ликвидирована работником с помощью косы». Рубить старушек, хоть и вредных, как-то не входило в список любимых дел Софьи. В этот раз ведьма попалась упрямая. Увидав приближающуюся Смерть, которая нарочито размахивала косой, старуха внезапно включила ускорение и с новыми силами пошаркала к цели. Цель же озадачено разглядывала своё мертвое тело на дне фонтана. — Стоять-бояться, Смерть! — заголосила Софья, вскинув косу, словно шашку, и побежав наперерез. Нынче недостачи быть не должно. — Откуда ж ты, сучье коромысло, на мою голову вылезла?! Этим «сучьим коромыслом» заразил её Никола Фёдорович, оказавшийся тем еще матерщинником. Но, например, Марьяной данный факт воспринимался как дополнительный показатель обаятельности бывшего гусара. Вопль, тем не менее, никоим образом ведьму не притормозил, а даже наоборот — приободрил. Однако, возраст был не на её стороне, а вот Софья уже одним прыжком перелетела через оградку фонтана и понеслась к Ивану. Иван испугался. Да и как можно было сохранять спокойствие, когда ты — труп, а на тебя несется завывающая баба с косой наголо и глазами навыкате? Но попытка бегства у души прошла неудачно: Софья в прыжке, словно мастер меча, рассекла её, отправив в чистилище быстрым рейсом. Приземлившись и чуть было не упав лицом в воду, Смерть с победной улыбкой посмотрела в сторону ведьмы — та ответила жестом, недостойным для её седин, после чего растворилась в толпе. Праздновать очередную маленькую победу времени не было: впереди ждало еще пять неупокоенных душ, на встречу с которыми Софья и отправилась. *** В отделе царил форменный бардак, и главенствовала паника. А правил балом взлохмаченный и взмыленный Валентин, наряженный нынче в темно-розовый костюм и кеды того же цвета. Софья уже давно успела заметить пристрастие бывшего купидона к вещам фиолетово-красного оттенка, а одевался он либо до неприличия шикарно и стильно, либо опасно балансировал на грани с цирковым костюмом клоуна. И иногда сложно было определить, какой это случай, потому что вкус у заместителя начальника был явно специфический. Хотя это, конечно же, был не главный показатель качества его работы. Показателем была как раз та самая паника, которую Валентин успешно сеял в коллективе: вот если Валя бегает, суетится, рвет волосы и восклицает, что все они умрут еще раз, но теперь навсегда — то всё будет хорошо, потому что начальник окопался со всех сторон, зачистил хвосты, подготовлен и вооружен. Но если он уверен и спокоен, то тут действительно всё выйдет боком. Подготовка к этой же проверке превзошла все предыдущие. — В прошлый раз у нас комиссия совпала с месяцем красной луны четыреста с лишним лет назад, — поделилась Марьяна, встретив вернувшуюся с последнего вызова Софью в главном офисе. — Но даже тогда он так не зверствовал. — Тогда у нас не было так много новичков! — парировал Валентин, как всегда появившись словно (хотя кто его знает — может, и в буквальном смысле) из воздуха прямо за спиной женщины. — Все были опытные и ответственные, даже вы, Марьяна Васильевна! Современное общество пагубно на вас влияет! И ни дай бог вы назовете меня при начальстве Валей или Валюшей, прекратите вообще это панибратство! Я Валентин Дмитриевич! — Валя, ну что за дурь ты придумываешь последнюю пару сотен лет? — возмутилась женщина, уперев руки в пышные бока и как-то нависая над начальником. — Это ведь не твое отчество, ты и человеком никогда не был! А если бы и был, то твоего отца звали бы каким-нибудь Федоклием, если не веселее. Валентин сладко, но иронично улыбнулся, сразу напомнив Софье Чеширского кота. — Ой, кто бы говорил, Марьяна ВАСИЛЬЕВНА, — протянул он ядовито. — Если не хотите стать Феодосьевной или еще как, то прекратите этот базар; мы с вами не торгуемся, это приказ начальства. — Валя тут же состроил лицо представительного серьезного человека, коим он в реальности не являлся, но мастерски умел его изображать. — А вы, Софья, будьте любезны переодеться. С вас вода течет, и вон там за ухом водоросли. Вы опять топиться пытались? Софья посмотрела на него испепеляющим взглядом и с каменным выражением на лице. Последняя душа была мужчиной-рыбаком, который не умел плавать, а жилетов спасательных не признавал. В общем, перевернулся он на своей лодке посреди озера и поплыл топором ко дну. Самое смешное, что душа его так же плавать не умела и даже отделившись от тела продолжала тонуть и изображать судороги. То, с какими усилиями Софья заталкивала себя в это озеро, стоило бы назвать героическими, но никем не оцененными. Вот теперь еще и начальство отчитало, которому самому бы кеды сменить не помешало. Мимо в этот момент прошел Максим, на ходу изучающий свой последний отчет и направляющийся к Иоанне, чтобы его сдать. На Валентина он взгляда даже не поднял, но тому и не надо было. — Вот! — Валя ткнул в Максима пальцем. — Вот он, идеальный сотрудник нашего отдела! И по внешним качествам, и по рабочим! — Тыкать в людей, даже мертвых, пальцами как минимум невежливо, — буркнул «идеальный сотрудник», не отрывая глаз от бумаг, а посему не видящий выражения лица Валентина. Там смешалось и «скотина» со «сволочь неблагодарная», и даже «блять, какая у него классная задница». Этих двоих связывали странные отношения. Буквально каждая муха в отделе знала, что Валя пускает слюни на Максима, но последний просто делал вид, что ничего не понимает и не замечает, изводя начальника. Не то, чтобы Валентин был геем по определению — нет, он был купидоном и не отдавал предпочтения, например, мальчикам или девочкам, а просто любил стрелять в людей из лука. Невинное такое хобби. Видимо, когда он самолично собирал душу Максима, а Валентин всегда сам приходил за своими будущими сотрудниками, то где-то случайно укололся о собственную стрелу, которую он оставил себе на память. Учитель-недоманьяк еще только умирал, булькая кровью из пробитого горла, но его стремительно мутнеющие глаза смотрели точно на Валю, пробирая до самых костей какой-то отрешенностью и холодностью. Редко когда человек умирал с таким взглядом, словно абсолютно не цеплялся за жизнь, словно говоря Смерти в лицо: «Берегись, я иду». И надо было Валентину остерегаться, потому что когда за мгновение до смерти на окровавленных тонких губах появилась полуулыбка, а ледяные глаза потеплели, то где-то в каменном сердце бывшего купидона что-то треснуло. Он не мог понять, почему именно этот человек, но бог любви оказался не властен над собственными чувствами. Знаете, выражение «Любовь зла — полюбишь и козла» было бы тут точно в тему, и вот уже год Валя стоически противился мысли просто подойти к Максиму и воткнуть ему в задницу стрелу купидона. Чтобы неповадно было так на начальство внимания не обращать! Словно спиной почувствовав взгляд и из ноосферы уловив мысли Валентина, Максим улыбнулся той самой предсмертной полуулыбкой и, не оборачиваясь, исчез за дверью. Валя поджал недовольно губы, еще раз приказал всем вести себя хорошо и ушел к себе в кабинет. — Санта Барбара, не иначе, — покачала головой Марьяна, продолжая красить ногти в алый цвет. Её абсолютно не заботило, что проверка начнется уже через пару минут. Красота требует жертв, в конце концов! *** Ровно за пару секунд до явления проверки под предводительством самого всадника Апокалипсиса, Валентин всё же решил послушать заготовленный стих для приветствия. Конечно же, пришел в ужас и приказал просто стоять с косами, в балахонах, с мрачными лицами и молчать. Приказал и исчез, дабы сменить свой экстремально розовый наряд на нечто более подходящее по случаю. Выстроенные в ряд в специальном зале сотрудники отдела Русской Смерти приняли соответствующий вид, натужились… А потом громко заорала какая-то сирена. Софья вздрогнула от неожиданности, нахмурившись и скинув с головы вечно мешающий колпак. Остальные так же выглядели растерянными. — Что это? — заорала она, стараясь перекричать дребезжащий сигнал непонятно чего. Марьяна тоже откинула капюшон, глядя в потолок, и выгнула в удивлении бровь. — Кажется, пожарная система. — У нас есть пожарная система?! — Представь себе, — кивнула женщина, переводя взгляд на распахнувшуюся дверь. Оттуда появились трое. Первой шла статная худая женщина в возрасте и с седыми волосами, убранными в высокую прическу. Лицо её худое было хоть и в морщинах, но всё равно можно было угадать в ней некогда прекрасную девушку. Другой вопрос — а была ли она вообще когда-нибудь молодой? На одной её руке, одетой в специальную кожаную перчатку, сидела сияющая алая птица, переливающаяся, словно живой огонь. Жар от нее шел весьма ощутимый. Еще двое по обе стороны от женщины были облачены в такие же черные мантии смерти: мужчина и женщина, светловолосые близнецы. Выражение лиц у них было высокомерным и хищным, словно они высматривали себе добычу и были точно уверены, что смогут её поймать в свои цепкие когтистые лапки. Женщина с раздражением щелкнула пальцами, и сирена тут же замолчала. Софья стремительно натянула обратно капюшон, хотя остальные её коллеги поступили ровно наоборот. Чтобы не выглядеть дурой, она скинула колпак, но умной от такой дерганности всё равно не показалась. Женщина, которая и являлась тем самым всадником и истиной Смертью, прошлась мимо всех подчиненных, разглядывая каждого с ног до головы и, казалось, заглядывая в самую глубину. Птица пару раз громко прокричала, но в целом вела себя спокойно. Близнецы же встали несколько в стороне. — Я рад приветствовать вас, миледи, — словно из ниоткуда материализовался Валентин. Теперь на нем красовался удлиненный черный пиджак поверх белоснежной рубашки и черные брюки. Бывший купидон склонился в поклоне, и в руках его был цилиндр, который он неясно зачем вообще прихватил. Но Смерть удовлетворенно улыбнулась, глядя на Валентина сверху вниз. Он ей явно импонировал. — Дорогой мой, можешь не разыгрывать все эти представления, я и так знаю, как ты обходителен, — Смерть, тем не менее, протянула ему свою костлявую и обряженную в перстни руку для легкого поцелуя. — Смотрю, ты хорошо воспитал своих подчиненных: они выглядят достойно и даже не пренебрегают служебной формой. Я всегда считала это плюсом. Она еще раз окинула всех быстрым взглядом, отняла руку у Валентина и одним шагом оказалась возле Баско с Марьяной. — А вас двоих я рада видеть снова. Хорошие сотрудники всегда приятны моему взору, особенно такие милые, — и она звонко похлопала Баско по щеке. Тот даже в лице не изменился — как стоял с широкой улыбкой, так и стоял. Марьяна также сияла. И улыбки их были вполне себе натуральными. Только теперь Софья поняла, почему эти двое вообще не парились о проверке, ведь они явно были любимчиками всадника. Зато когда внимание Смерти привлекла она сама, то стало не до улыбок. По спине пробежал холодок. — Ты Софья? — Смерть склонила голову, а названная кивнула. — А ты Максим? — Да, миледи, — утвердил парень. Смерть задумалась на несколько секунд, разглядывая поочередно обоих, после чего выдала не особо ободряющие слова. — Вам выпало не самое легкое время, посему желаю удачи. Проверку Софьи я возьму на себя, а Максимом займется Клио. Антей, тебе нынче бумажная волокита. Антей поморщился, но перечить Смерти не стал, а вот Клио довольно и плотоядно посмотрела на Максима, что, в свою очередь, весьма не понравилось Валентину. Маньяку-неудачнику, в общем-то, внимание сей весьма пугающей на вид особы так же лестным не казалось. Софью же волновал лишь один вопрос: что за личная проверка такая?! Почему её никто не предупредил? Чем это чревато?! Кажется, её паника была слишком заметной, потому что стоящая рядом Иоанна ободряюще ей улыбнулась и несильно сжала её ладонь в своей. Полегчать не полегчало, но топать ногами и громко выяснять отношения резко расхотелось. А Смерть тем временем внезапно вспомнила, зачем притащила с собой живность, и протянула её Валентину. — Это мой тебе подарок. Жар-птица. Желательно держать либо в невозгораемой комнате или рядом с огнетушителем; она любит тепло, красное вино и черную икру. И вообще, это очень редкая и умная птица. Подтверждая слова Смерти, Жар-птица громко заголосила и нагадила точно на блестящие лакированные броги Валентина самым обычным птичьим говном. Всадник заявил, что это к счастью, и гордо прошествовала из зала, дабы лично донести подарок в кабинет заместителя начальника. Близнецы исчезли следом. Как только за процессией закрылась дверь, то кто-то с громким звуком выпустил воздух, словно воздушный шар сдулся, и началась суета. Всем (кроме известных личностей) резко понадобилось на работу, дабы не позорить свой отдел. А вот Софья хотела лишь одного — ответа. — Чё за проверка такая? — с намеком на наезд спросила она у Марьяны. Та посмотрела на нее весьма обеспокоенно. — Ты не знала? Странно. — Да уж забыли предупредить, видимо! — Софья махнула черными рукавами, словно ворона крыльями. Ей очень хотелось сейчас взять косу поудобнее и к черту разнести что-нибудь. — Что имела в виду Смерть? — Она просто будет наблюдать за твоей работой, чтобы в итоге выяснить, подходишь ли ты на данную должность…. — Ну, в целом, не страшно. — Но если решение будет отрицательным, то твою душу отправят в забвение, и ты исчезнешь, — виновато закончила Марьяна, а потом развела руками. — Такая глупость, правда же? Раздражение, которое буквально кипело в Софье, резко ухнуло куда-то вниз живота ледяным комом, связывая нутро узлом. — Действительно, — пробормотала она, разворачиваясь и уходя в свою квартиру. Не то, чтобы ей стало резко страшно — не особо, только чувство все равно было какое-то странное. Похожее на предательство. Она знала, что товарищами на века пока еще с коллегами не стала, но, судя по всему, Максим знал о проверке. Конечно — как же Валентин не побеспокоится о своем любимом маньяке? А она что? А её не жалко, пофиг! Софья отчетливо услышала скрип собственных крепко сжатых зубов перед тем, как захлопнуть за собой входную дверь. Там можно было разбить пару тарелок без последствий — все равно она из них уже целый год ничего не ела, а тут повод есть. Апатия и обида отступили, зато вернулась злость и раздражение, отчего Софья со смаком пнула кофейный столик, чуть не сломав большой палец ноги. — Отличная перспектива сдохнуть второй раз, только теперь навсегда! — крикнула она телевизору, после чего рухнула на диван, закинув ноги на подлокотник. — Скоты. Вот пусть сами и работают. *** Марьяна, проводившая с сочувствием Софью взглядом, покачала головой. — Всё же надо было её предупредить. — Это правило — не рассказывать первым о проверке новичков, — отозвался Баско. Он тоже смотрел туда, где только что скрылась Софья. — Максим-то узнал всё сам: он же у нас, зараза, доебистый, как тысяча чертей. Без мыла в задницу влезет. Отрыл в каком-то отчете столетнем упоминания проверки и буквально мозги мне вынес. Ведь говорить первым прямо нам нельзя, но отвечать на вопросы мы можем. Он вот обеспокоился, в отличие от Софьи! Хотя, признаться, я за нее переживаю, потому что она слабее Максима в этом деле. — Хорошо, что переживаешь, — под боком Баско материализовался Валентин с мрачным видом. Его определенно не радовала реакция подчиненной, но и понять Софью он мог. — Ты будешь её страховать и за ней приглядывать. Я не могу нарушать глупые правила, но способен обеспечить помощью. Часть твоей работы возьмет на себя Веса или Иоанна, если это понадобится, хоть я и не хочу выпускать нашу «мисс доброту» сегодня к людям. Баско посмотрел на бывшего купидона абсолютно серьезным и несколько несвойственным для вечно язвительно-шутливого человека, взглядом. А потом кивнул, уходя вслед за Софьей. Марьяна открыла было рот, чтобы что-то сказать, но Валя остановил её жестом. — Прошу, не сейчас. У нас обоих есть дела поважнее. Идите и займитесь сбором душ, — попросил он, и прозвучало это очень устало. Марьяна хмыкнула, но промолчала и ушла, а Валентин решительно направился к Максиму, взял его за локоть и вывел из зала за дверь. — Мне надо с тобой поговорить, — Валя вздохнул, собираясь с мыслями. — Слушай, я знаю, что ты успел зарекомендовать себя как очень хороший и перспективный работник, но… будь осторожен, — Максим удивленно выгнул бровь, однако перебивать не решился. — Клио не так проста, как кажется. — Муза истории может быть опасна? — не удержался от остроты Макс, складывая руки на груди со скептическим выражением лица, а Валентин мрачно фыркнул. — Хватит блистать своими познаниями уже, умник. Она абсолютно не имеет никакого отношения к музам античности. Клио одна из первых Смертей всадника, и угодить ей ничуть не легче, чем самой миледи. К тому же она не допускает вмешательства других в работу проверяемого, и таким образом я не могу тебе помочь, прости. Ты должен будешь справиться сам. — Вы меня словно хороните или на войну, как женушка, провожаете, — Максим закатил глаза. — Это просто еще один рабочий день. Да — напряжённее, но что может случиться? Валя неожиданно сердито прищурился. — Ты реально не понимаешь, что завалить новичка на твоей позиции перед месяцем красной луны — это самое простое? Поток смертей в категории убийства увеличивается за счет того, что сама нечисть режет жертвы для получения их душ, а тебе надо собрать каждую. Иначе Клио отправит тебя в утиль, и поминай, как звали! Хватит уже… — Это ты прекрати устраивать истерики! — внезапно почти рявкнул Максим зло, перебивая Валентина, отчего тот едва не вздрогнул и глаза вылупил от удивления знатно. — Не недооценивай меня, черт возьми, бесит! Ничего со мной не случится, и даже старые бабы мне не помешают… Я обещаю, — добавил он мягче. — А чтобы был повод вернуться я, наконец, перестану делать вид, что не замечаю, как ты пялишься на меня даже сейчас. И не надо делать такой вид, словно «не понимаю, о чем ты» и изображать святую невинность! Хочешь сказать, что станешь отбиваться и вырываться, если я тебя поцелую?! Максим стремительно сделал шаг вперед, сокращая расстояние между собой и Валентином, наклонился и грубо прижался к чужим губам. Валя замер, хлопая ресницами и чувствуя себя каким-то мальчишкой-девственником, которого поцеловала самая крутая девушка, о которой он мечтал с первого класса. Сравнение странное, но подходящее по ощущениям. Такая реакция у него была в первый раз. Максим, не встретив сопротивления, углубил поцелуй, запустил руку в волосы Валентина, дернув за них болезненно. Валя тихо застонал, окончательно отпуская мысль, что главным, по идее, должен быть он, и прижался еще сильнее. Но тогда Максим решительно отстранился сам и облизал покрасневшие губы; Валентин же был словно мешком с песком по голове ударенный — ничего не соображал, ничего не понимал и просто старался не плюхнуться на пол задницей, потому что его внезапно стало пошатывать. Детский сад, не иначе. Улыбнувшись одним уголком губ, Максим наклонился к самому уху Вали и прошептал. — Вот видишь, не вырывался. Обещаю, мы еще успеем вернуться к данному разговору, — он легко одними кончиками пальцев провел по щеке Валентина и ушел, оставив того подпирать в обалдении дверь. А самого Максима ждала не особо привлекательная блондинка древнего разлива. Всё же хорошо, что девушки его никогда не прельщали. *** Первое, что услышал Баско, когда постучался в дверь к Софье — это «Пошли вы все на хрен!». — Прости, дорогая моя, но это не мой профиль, — крикнул он. В квартире воцарилась тишина, а через несколько мгновений дверь отворилась. На пороге стояла злая, словно тысяча чертей, Софья. Черный балахон художественно висел на люстре, создавая неожиданный элемент декора, а в руках хозяйки квартиры была скалка. — Не хочешь на хрен — пойдешь на скалку, — буркнула она, приглаживая растрепанные волосы, но потом посторонилась и пропустила гостя внутрь. Будь на месте Баско, например, Чжун Со, то он бы не рискнул сейчас проходить в обитель явно злой женщины, но это же был Баско. Он спокойно, с улыбкой, зашел в квартиру и без приглашения уселся на диван в гостиной. — Скажи честно: вы хотите от меня избавиться? — Софья уже куда-то дела скалку и теперь нервно хрустела пальцами. Губы у нее были недовольно сжаты в тонкую полоску. Баско удивленно округлил глаза, хотя выглядело это наиграно до невозможности. — С чего такие выводы, дорогая моя? У Софьи дернулся глаз. Вообще, отношения с Баско у нее складывались определенно странные. Он её привлекал, она, кажется, его тоже, но дальше взаимных подколок и сарказма почему-то не заходило. Вероятно, дело было в глобальном упрямстве обоих и черном чувстве юмора. К тому же, Баско весьма часто бесил Софью в каких-то мелочах — например, когда называл её «дорогая моя». Произносилось это неизменно с интонацией, коей сюсюкаются с малышами и животными. Каждый раз прямо так и хотелось его за это пнуть, да посильнее! — С того, дружочек, что никто не стал предупреждать меня о возможности сгинуть к чертям собачьим! — «дружочек» был ответным огнем за «дорогая». — Ну, слушай, у нас такое правило. Мы не можем… — Но Максим явно был в курсе! Баско вздохнул и теперь вполне натурально. — Что ты, Максима не знаешь? Отрыл где-то в столетних отчетах какое-то упоминание и устроил вселенский допрос. Отвечать на прямой вопрос мы можем. Просто парень готовился к этой проверке, вот и всё. Софья ответила на это прищуром "собаки-подозреваки", скрестив руки на груди. — Намекаешь, что мне плевать на работу, и что я безответственная? — Я ни на что не намекал, не включай в себе бабу! Пару секунд они буравили друг друга взглядами, а потом Софья резко сдулась. Злиться, честно говоря, уже не получалось, остались лишь уныние и легкий налет чувства несправедливости. Она опустила руки, которые безвольно повисли, и присела на диван к Баско. Тот было дернулся, чтобы успокаивающе ее похлопать по плечу, но передумал, сделав вид, что приглаживает свои волосы. — Баско, скажи, мне крышка? — жалобно поинтересовалась Софья, посмотрев прямо на мужчину. Он даже растерялся. Редко удавалось увидеть ранимую и слабую часть Софьи. Обычно она напоминала противотанкового ежа: железная, колючая, и фиг по ней проедешь. А тут такая грусть в глазах, что Баско прямо последней свиньей себя почувствовал, потому что в свое время не догадался намекнуть ей как-нибудь, направить, заставить. А Баско не любил чувствовать себя кем-то кроме того, кем он являлся. — Нет, конечно. С чего ты взяла? Просто за твоей работой понаблюдают, и всё. К тому же я буду тебе помогать, не переживай ты. — Были случаи, когда отправляли в забвение, потому что не прошел проверку? Баско почесал затылок и протянул. — Тебе честно или соврать? Глаза Софьи опасно сузились. — Честно, — процедила она сквозь зубы. — Ну, может раз пять-шесть… — Что?! — Но точно не больше десяти, честно! За пару тысяч лет это не так много! К тому же большинство завалов произошло на позиции как раз Максима, а не твоей. Вот только… Вот только не надо метаться по комнате, словно тигр в клетке! Без истерик, женщина! И в меня кидаться пультами от телевизора тоже не надо! Сядь и успокойся, тебе сейчас еще идти и работать! Софья сердито пыхтела, словно паровоз, нервно покусывая нижнюю губу. Это зрелище отчего-то резко развеселило Баско, и он на секунду отвернулся, чтобы спрятать улыбку. — Слушай, — начал он, — давай так: ты проходишь проверку, получаешь одобрение миледи, а я приглашаю тебя на свидание. Идет? — Чего? — ошалело переспросила Софья, резко перетекая из состояния «злобный хомяк» в «удивленный хомяк». Баско улыбнулся, а потом расхохотался. Определенно, надо было давно это сделать хотя бы ради этого выражения лица. Где-то в кабинете Валентина Жар-птица серила на драгоценный ковер и доклевывала вторую банку икры под умилительные возгласы всадника Апокалипсиса, а Иоанна, наблюдающая эту картину, уже мысленно капала Вале "Корвалол". Проверка началась. *** Софья растеряно стояла посреди церковного двора и прижимала к себе косу так, словно она была ей самой родной и дорогой на свете. В голове был кавардак, но одна мысль всё же умудрялась выделяться. «Мне пиздец», — гласила она. А ведь всё так хорошо начиналось! Прошло три часа от старта проверки: Софья даже успела расслабиться и подумать, что перемудрила с паникой. Всадник не стояла над душой, а наблюдала издалека так, что её порой даже видно не было; клиент шел адекватный, если не считать случай в дурдоме. В момент, когда Софья там объявилась, душа молодого мужчины в серой больничной пижаме с воплями носилась по всем отделениям. Кричал он о том, что его, самого дьявола, нельзя убить, что он и дальше будет сеять хаос. При этом из глазницы показательно торчал конец обычной шариковой ручки, коей псих-"Иисус" нанес противнику сокрушающий удар. Где больной нашел ручку, и с какой же силой был удар — не известно, но "результат" никак не хотел успокаиваться (что логично) и требовал новое тело. — Сейчас всё будет, ваше Темнейшество, — обещала Софья, стараясь не задеть косой живых, иначе трупов могло бы стать больше. — Вам просто нужно напороться на мою косу! — Напороться? — почему-то именно это слово вызвало ступор у психа, и он, остановившись, развернулся к преследующей его Смерти. Тут то он и… напоролся. В остальном была тишь и гладь. До сего момента. Кто ж знал, что истинный священнослужитель, умерший на территории своей церкви и имеющий незаконченные дела, может находиться на земле еще целых пять минут, а Смерти его забрать нельзя? Все знали, кроме Софьи. И вот теперь она стоит, оглядывает толпу подбирающихся демонов, а за её спиной, словно лист, дрожит огромный поп с бородой до пояса. — Как жеж так? — вопрошал он. — Это же земля священная, крест животворящий! Почему падаль эта проклятая ход сюда имеет? — Потому что вы мертвы и ангелом, к сожалению, не стали, — прошипела Софья, когда священник наступил ей на ногу. — А я тоже не из того отдела. Нас они не боятся. — Но ты же можешь что-нибудь сделать, да? — поп потеребил её за плечо. — Как же я тогда передам мои наставления о содержании монастыря? Без этого не уйду, так и знай! — Да что же вы, верующие, такие проблемные вечно? — Софья поудобнее перехватила косу и мельком посмотрела на то место, где, зависнув прямо в воздухе и сотворив там себе чайный столик и сервиз, восседала главная Смерть. Женщина отхлебнула из чашки, на её худом лице промелькнула ухмылка. Не злая, но ничего хорошего тоже не сулящая. Надо было что-то делать. Но что? Демонов собралось штук пятнадцать, не меньше. Все они пока не приближались ближе чем на три метра, шипя и сверкая черными провалами глаз. Чье-то лицо уже назвать человеческим было нельзя, кто-то опустился на четвереньки, ползая таким образом, словно все кости в теле были переломаны. Но больше всего Софью пугала маленькая девочка в синем платье и с огромными голубыми глазами. Пухленькие щечки, губки бантиком — она стояла чуть в стороне от общей гурьбы и была точным воплощением ангела. Если бы не являлась чем-то строго противоположным. И как к таким сунешься без должной боевой подготовки? Да ей башку быстрее оторвут, чем она хоть одного демона завалит! Но для вида косой Софья перед собой угрожающе помахала и даже ногами потопала, а толку? — Может, нам внутрь церкви зайти, а? — предложил здравую мысль священник. Только вот хитрая нежить все проходы к церкви перекрыла. Прорываться только с боем. А ведь пять минут священника только начались! Для Смерти и Души время идет совершенно иначе — медленнее раз в десять. За это время, если Софья и дальше будет продолжать тут торчать, охранять этого остолопа, которого иначе тут же сожрут, то пропадет множество других брошенных душ. Всадник уже понимала это и даже делала какие-то пометки в блокноте. А с каждым мгновением выражение лица ее делалось все недовольнее. Запахло жареным. — А вот и твой принц на белом коне. Правда, все же без коня, — крикнул кто-то с высокой колокольни, откуда и грохнулся несчастный поп. Это оказался Баско. В следующий миг он очутился уже рядом с Софьей, и она почувствовала жутко иррациональное для себя желание радостно броситься ему на шею. Баско сиял начищенным пятаком и лихо крутил в руках свою косу. — Значит так, — по-деловому начал он, — я беру на себя демонов, а ты толкаешь священника доделывать свои делишки. Только быстро, отец, не увлекайтесь. Поп кивнул, вцепившись в плечи Софьи, а она окинула взглядом сначала толпу нечисти, потом сослуживца. — Баско, их же дохрена просто. Ты уверен, что справишься? — Ты сомневаешься во мне, женщина? — хмыкнул он. — Я бывший военный, и с острыми предметами обращаться умею. Не тяни время за хвост, шевелись! Баско подтолкнул Софью к церкви, а сам пошел точно в толпу демонов; нежить оживилась, бросилась навстречу. Все, кроме девочки. Она, не отрывая взгляда, следила за священником, ковыряя носком туфельки землю. — И куда только родители смотрят? — пробурчала Софья, таща за собой буквально впавшего в анабиоз от страха священнослужителя. Он даже не сразу сообразил, что уж хотел передать. Благо, угроза косы под самым носом память освежила. — Всё, — счастливо сообщил поп, — теперь осталось только с дочкой проститься. — Что?! — Софья внезапно заорала не своим голосом. Даже сама не ожидала такой от себя реакции, только сдержать порыв не смогла. — С какой еще, нахрен, дочкой?! — Не греши в храме божьем! — тут же упрекнул её священник, на что Софья готова была раздаться огромной матерной речью, но вместо этого, скрипнув зубами, разрубила пополам деревянный обеденный стол. Монахиня, которая выслушивала последнюю волю усопшего аки небесную благодать, от таких спецэффектов упала в обморок, но никого это не волновало. Софья, будучи ниже священника на голову и меньше раза в два, схватила его за робу и резко дернула к себе вниз, зарычав точно в его испуганное лицо. — Где нам найти твою дочь?! Священник, видя такой оскал, икнул, а потом указал пальцем на улицу и промямлил. — Дык, двенадцать уже. Сейчас из города вернуться должна. — Ну так вперед, к воротам! — она дернула мужчину за собой, буквально вылетев за дверь. Во дворе уже стало практически пусто, но Софья десять раз пожалела, что вышла туда именно сейчас. На очереди к косе Баско была девочка. Она стояла и плакала, прося о пощаде и говоря, что просто заблудилась, искала маму. Терла кулачками огромные глаза, а у Софьи сжалось сердце. Демоны были двух видов: те, кто занимал тело с еще живой душой; и те, кто убивал прежнего жителя оболочки. Душа девочки еще была жива, но убить демона косой в теле и не зацепить душу человека было невозможно. Умирали оба, безвозвратно. — Пусть она сама докажет, что может бороться с нечистью, — донесся до застывшей Софьи голос Всадника. Женщина смотрела сверху вниз на всех: было ясно видно, что она недовольна. — Каждая Смерть обязана являть собой идеальную единицу. Слаб один — слаба вся система. Демонов отпускать против правил, ты не будешь вечно помогать ей, Баско. — Отчего же? — улыбнулся он, схватив девочку за волосы и подняв её голову выше, открывая длинную тонкую шею. — Мне не сложно. — Это должна сделать она! — процедила Всадник. — Если сегодня же я не увижу, как она убивает демона, то одобрения не будет. У Софьи похолодели и резко вспотели руки, отчего коса чуть было не выпала. Она посмотрела на главную Смерть, встретившись с ней взглядом, но долго выдержать не смогла, отведя глаза в сторону, мысленно содрогнувшись от той зияющей пустоты, что только что увидела. — Вы каждый раз придумываете что-то новенькое, миледи, — Баско чуть отступил от девочки, но волосы её не отпустил. — Но как пожелаете. Он жестом пригласил Софью. — Баско, — дрожащими просипела Софья, — я не смогу этого сделать. — Сможешь, — зашипел он. — От этого зависит твоя жизнь, черт возьми. Ты же убивала уже нечисть? — Один раз всего. И то это оказалась моя бывшая соседка сверху, которая вечно меня заливала. Грех было не воспользоваться. Но это же невинный ребенок, Баско, я вижу её душу! — Глаза закрой, — процедил он в ответ. — Сделай это и всё. — Я-я… — Софья прижала к себе косу и сглотнула. Её даже немного подташнивало, но она всё же на пару мгновений закрыла глаза, стараясь унять свою нарастающую панику. А затем вздохнула и опустила руки, подставив своё орудие к беззащитному горлу девочки. Священник стоял подле и молился. У него тоже дрожали руки, и он старался не смотреть в сторону совершающегося убийства. Софья зажмурилась, как ей посоветовал Баско, замахнулась и… — Стоп! Лезвие косы замерло буквально с миллиметре от шеи, а Софья с Баско удивленно перевели взгляд на вскочившую со своего места главную Смерть. Она была явно чем-то напугана и ошарашена. Спустившись к остальным на землю, Всадник подошла к демону, проведя перед ней рукой, и тут же скривила губы. — Вот же мразь избирательная, — процедила женщина, отступая на шаг от внезапно ухмыльнувшейся нечеловеческой улыбкой девочки. — Этому ребенку нельзя умирать здесь и сейчас. Мы не можем убить демона, пока он в её теле. — Чего? — вот теперь удивлен был даже Баско. Священник в обмороке рухнул на землю, в небе каркнула ворона, а веселье продолжалось. *** В какой-то момент сидящий в своем кабинете и заливающий за воротник кофе с коньяком Валентин начал думать, что подстава с внезапной сменой проверяющего ожидала не Софью, как считалось изначально, а самого Валю. Антей оказался той еще занозой в жопе и обладателем самой раздражающей ухмылки в мире, докапывался до каждой запятой в документах, язвил, всячески выводил из себя. Складывалось такое ощущение, что недовольный своим назначением на бумажную волокиту парень просто отыгрывался. — У вас тут пятно, — сообщил Антей, не отрывая взгляда от других документов и протягивая Валентину листы. Бывший купидон с замученным видом встал с кресла и взял предлагаемое из руки, затянутой в черную кожу перчатки. Валентин плохо знал Антея и встречал его на проверке всего пару раз, но всегда этот юноша был закутан в одежду до самой головы. Даже под мантией Смерти обнаружился черный смокинг, на руках перчатки, а ворот черной рубашки был наглухо застегнут. Ходили слухи, что Антей не любил прикасаться к чему бы то ни было голой кожей, зато обожал лезть целоваться без предупреждения. Последнего Валя не боялся, конечно, но попыток, слава богу, не предпринималось. — Где там пятно? — спросил Валентин, взяв документы и уставившись на черную прожжённую дырку ровно по центру бумаги. — Жар-птица нагадила, полагаю, — хмыкнул Антей, перелистывая страницу очередного отчета и закидывая ногу на ногу. Пернатая скотина утвердительно завопила, а Валя отчетливо представил, как душит эту курицу. Жаль, что Жар-птицы были из семейства фениксов и обладали бессмертием. Максимум обратилась бы на пару часов пеплом. Душевное равновесие заместителя начальника держалось только на крамольной мысли, что остальным тоже не сладко, и нетерпеливым ожиданием вечера, когда им с Максимом надо будет поговорить. *** — Так, — пробурчала Софья, глядя на всадника Апокалипсиса. — И что нам теперь делать? Женщина зло прищурилась, наклонившись к девочке, и Софье показалось, что она принюхивалась, стараясь уловить какой-то особенный запах. Ребенок внезапно зашипел на нее, начав дергаться в руках Баско, но тот держал крепко. — Вы должны вытащить демона из тела, — наконец, ответила всадник, выпрямляясь и отступая на шаг, чуть не запнувшись при этом о ноги лежащего без сознания священника. — И как нам это сделать? — Сами знать должны, — огрызнулась смерть, и на мгновение лицо её испещрили черные трещины, словно фасад хоть какой-то показной человечности вот-вот грозился треснуть. — Это проверка, в конце концов, а это, — она ткнула пальцем в девочку, — ваше задание. Не выполните в течение ближайших пяти минут — вас больше не будет в отделе. Главная Смерть махнула плащом, растаяв и оставив Софью в глубочайшей растерянности. Она настолько ушла в себя, что даже не сразу услышала своё имя, выкрикиваемое Баско. — Алло, гараж! Дома кто-нибудь остался? — он пощелкал перед её носом пальцами и улыбнулся, когда Софья моргнула пару раз, уставившись в пространство уже более осознанным взглядом. — Не переживай. Для этого только и нужно, что специальная печать из крови Смерти, да пара слов. Я всё сделаю, подержи-ка. Он протянул Софье спутавшиеся кудряшки девочки, которые крепко зажимал в кулаке и лишь каким-то чудом не снял с ребенка скальп, а сам скинул черный балахон, оставшись в белой рубашке. Закатав рукава, Баско с деловым видом нанес себе пару глубоких порезов лезвием собственной косы и принялся что-то чертить на асфальте прямо перед входом в храм. Больше походило на какую-то пентаграмму, хотя Софья в этом ни черта не разбиралась. Зато вот демон в её руках начал дергаться ощутимо сильнее, хныканье и мольбы ребенка начали сплетаться с утробным рычанием. Когда Баско закончил, то Софья уже с очень большой опаской косилась на существо, которое только что было маленькой девочкой. Демон, поняв, что надо действовать решительнее, старался непонятно откуда взявшимися когтями зацепить Софью, а та изворачивалась, как могла. Однако, оказавшись в кругу печати, нечисть тут же удивленно притихла, прислушиваясь к словам заклинания Баско и своим ощущениям, а потом мерзко расхохоталась. — Так и должно быть? — поинтересовалась Софья, выгнув бровь и наклонившись к такому же ничего не понимающему Баско. — Ты ему анекдот рассказываешь и ждешь, что он от смеха внутри ребенка лопнет? — Ага, — сквозь зубы ответил он. — Я на латыни целые книги юмористические издавать могу, не знала? Нет, конечно! Так быть не должно, но эта тварь почему-то не реагирует, хотя должна! Баско ругнулся и уставился на демона, потирая в раздумьях подбородок. Демон, хоть рьяно и высказал свое «Ха», но из печати выйти не мог, а потому ответно грязно матерился детским голоском. Посматривающая на это всё со стороны Софья просто переводила несколько ошалевший, но не лишенный сарказма взгляд с коллеги по работе на девочку и обратно. Наконец, Баско вздохнул и пробурчал. — Такое может быть лишь в одном гребаном случае. Если демон влез в девственное тело… Софья неконтролируемо вскинула брови в удивлении. — Девочке от силы лет семь, извращенец! Конечно же она девственница! — … и когда его в это тело пригласили добровольно, — закончил он на более повышенных тонах, недовольный тем, что его перебили. Воцарилась тишина, прерываемая лишь храпом священника. — Вот тебе и семилетний ребенок, — Софья хмыкнула, дернув уголком губ. — Куда только родители смотрят? — Куда более важный вопрос — что делать теперь нам, — Баско обошел вокруг печати еще раз, почесал затылок. — Так, я быстренько сгоняю к Валентину, а ты пока посторожи этих двоих, — он кивком головы указал на спящего священника. — А то тут уже новая ватага собирается. Только тогда Софья обратила внимание, что за воротами монастыря стали собираться подозрительные тени, периодически сверкали чьи-то голодные глаза. Внутрь они не проникали только из-за вида печати. Она сглотнула. — Ты только это, быстрее, пожалуйста, — проблеяла она, а Баско неожиданно растрогался и даже умилился. Благо, вовремя вспомнил, что сюсюскать с Софьей себе дороже. — Мигом, — улыбнулся он, исчезая. Софья же с сожалением посмотрела на то место, где только что стоял потенциальный ухажёр. *** Максим не считал себя трудоголиком, нет. Скорее — просто дотошным и правильным человеком, стремящимся всё всегда сделать хорошо. Чтобы переделывать не пришлось. Умея правильно распределять свое время, Максим никогда не страдал отставанием от графика, и вообще работа смертью давалась ему достаточно легко. Ключевое слово «давалась». Эту проверку и этот день парень запомнил на всю свою длинную посмертную жизнь. Во-первых, поток душ действительно был большой, отчего Максим носился, словно в попу укушенный, и даже у него уже начало что-то куда-то подкатывать при виде очередного мертвого молодого тела. Во-вторых, Клио действительно не имела ничего общего с музой античности. Максимум — с Медузой Горгоной. Докапывалась до любой мелочи, требовала действовать строго по всем правилам (представиться душе, сообщить ей о её кончине, показать тело, предупредить о своих действиях и о том, куда душа попадет). И ладно бы если дело Максим имел с взрослыми, но поди скажи: «Добрый день. Мои сожаления, но вы умерли» ребенку! Нет, он пробовал, в результате чего один двенадцатилетний пацан попытался с визгом удрать, пятилетняя девочка ударилась в слезы, булькая перерезанным горлом, а семнадцатилетняя девушка с перепуга решила, что это тот самый маньяк, только что напавший на нее, и категорически вознамерилась выцарапать странному парню глаза. В качестве заключающего штриха Клио решила сделать ему недвусмысленное предложение. Подошла со спины, пока раздосадованный тем, что испачкал кровью воротничок белой рубашки, Максим ругался тихими литературными словами, и положила на его зад обе ладони, смачно их сжав. Рубашка тут же ушла на второй план. Максим вытянулся в лице, едва сдержавшись от желания отпрыгнуть, кашлянул и спросил. — Что вы делаете? Ответ его не обрадовал. — А на что похоже, м-м-м? — протянула Клио парню на ухо, едко улыбнувшись, а потом не без удовольствия наблюдая, как Максим спешно вырывается из ее рук, отбегает на несколько шагов и старается при этом выглядеть спокойным. Но круглые ошарашенные глаза его выдавали. — Куда же ты ускакал, зайка? — Я бы попросил, — просипел Максим, а потом откашлялся, возвращая голос, — без фамильярности. Я вам не зайка. — А почему бы и нет? — спросила она. В руках её, словно из воздуха, материализовалась черная коса. — Тебе досталось не лучший период для проверки, да и позиция, — Клио скривилась, окинув взглядом окровавленный труп молодого парня с отрезанными руками, — тоже. Вероятность получения одобрения мала, как не крути. Но я могу тебе в этом помочь. Она обольстительно улыбнулась и начала подступать к Максиму, ненавязчиво поигрывая своей косой. Парень, справившийся со своим первым удивлением, поднял вопросительно бровь. — Вы намекаете на служебные отношения? Что-то вроде «ты мне, а я тебе»? — Зачем же отношения? — ухмыльнулась Клио. — Хватит и одного раза. Или ты настолько в себе уверен? — расхохоталась она, а Максим неопределенно дернул плечом. — Так что скажешь? Не хочешь облегчить себе работу, зайчик? Теперь пришла очередь Максима криво улыбаться. — Я же просил не называть меня зайчиком. И, сожалею, но служебные… связи не в моих правилах. Простите. — Ой ли? — она лукаво посмотрела на парня, окинув его с ног до головы. — Уверен, что не в твоих? Максим кивнул. Если подумать, то связи с Валентином у него пока никакой еще не было, и на данный момент он не врал. А о будущем, как говорится, не зарекался. Клио вытянула в задумчивости губы "уточкой", цыкнула, а затем в её внешности что-то неуловимо начало изменяться. Через пару секунд, хотя никаких значительных трансформаций и не произошло, перед Максимом стоял Антей. — Так лучше? — всё еще женским голосом поинтересовалась Клио. — Не думаю, что это что-то меняет. — А мне казалось, что эта штучка между ног в твоем случае меняет многое, — фыркнула она, упираясь руками в бока. — Но как пожелаешь, моё дело предложить. Ты уверен? Максим опять утвердительно кивнул, а Клио, став опять собой, осклабилась. — Тогда у меня для тебя плохие новости. Ты отстаешь на две души, зайка, — последнее она протянула особенно ядовито, на что парень лишь задрал нос и исчез. Терять время на выяснение отношений, которые вполне могли иметь характер скорее подставной, нежели амурный, он больше не собирался. *** Нет ничего лучше, чем тушить пожар на собственном столе, в собственных бумагах собственным коллекционным коньяком. И Валентин усердно твердил себе, что все это тлен, а коньяк (из-за которого, кстати, огонь вспыхнул еще сильнее) вообще был паленый; главное, чтобы эта проверка побыстрее закончилась, и никого из его, так усердно подбираемого, отдела не вынесли. Антей, конечно же, имел цель строго противоположную, а посему, даже сидя в непроглядном дыму (любимый подарочек всадника поджег внушительную стопку отчетов столетней давности), старался вынести Вале мозг. Развалившись при этом в красивом кожаном кресле цвета темной сливы и попивая кофе Иоанны. — Вот тут у вас на пятой странице статистики нестыковка с отчетами на промежутке до тридцати, — как ни в чем не бывало сообщил Антей. Валентин сквозь едкий дым не мог видеть проверяющего, но с легкостью представил его снисходительно-иронично-язвительную улыбку от уха до уха. — Как ж ты там хоть что-то видишь вообще? — пробурчал бывший купидон, размахивая в воздухе скоросшивателем, пытаясь разогнать дымовую завесу. — Что такое? — это он спросил уже учтивым тоном, склонившись над Антеем и пытаясь разглядеть текст на бумаге в его руках. Куда уж ему там... Зато вот проверяющий спокойно ткнул его мордой в ошибки. И только Валя собрался с духом, чтобы признать их, как зазвонил телефон. Явление сие было настолько редким, что вначале заставило Валентина вздрогнуть, а потом впасть в анабиоз пространной задумчивости. Он, если признаться, вообще не понимал, зачем после смерти старой техники добыл себе новый аппарат. — Ответить не планируете? — внезапно поинтересовался Антей с любопытством, поглядывая на зависшего Валю. Именно этот вопрос вернул сознание бывшего купидона на место, и он, едва не зарядив скоросшивателем ревизору по макушке, кинулся на трель телефона. — Да! — заорал он, едва нащупав в дыму надрывающийся аппарат. — До вас хрен дозвонишься, хоть и сидите в соседней комнате! — с возмущением ответил телефон голосом Баско. — И вообще, что вы сделали с Иоанной, с этим добрым и мягким человеком? Она меня сейчас чуть было не покусала, стараясь к вам не пропустить! Только позвонить и разрешила… — Тебе чего? — Валя достаточно резко перебил начинающийся словесный понос своего подчиненного. — У нас проблема. — Какая еще проблема? — голосом, полным обреченности поинтересовался бывший купидон. В его понимании все возможные проблемы сейчас сидели тут, в кресле. Баско за пару предложений изложил суть и примолк, а Валентин вздохнул. Ну вот почему у них всё вечно через одно место? — Для изгнания такого демона нужна кровь как минимум полубога… — Где достать? — Слушай, я… — Шеф, а вы можете пошустрее? Софья там одна этого священника сторожит, а сторож из нее — как из Максима натурал. — Ты дашь мне нормально слово вставить?! — неожиданно даже для самого себя заорал Валентин. — Во-первых, ориентация Максима — не твоя забота, во-вторых, мухой вали обратно к Софье, я сейчас подлечу. — Но у вас же… — Да похер, — устало буркнул Валя, возвращая трубку на место. Он прикрыл глаза, глубоко вдохнул едкий дым, чихнул и решительным шагом направился на выход. Антей проводил его удивленным и несколько ошарашенным взглядом. — А вы куда это? — Сотрудников спасать, — процедили ему в ответ, и хозяин кабинета громко захлопнул за собой дверь. Потом всё же заглянул обратно и масляным голоском пообещал, что вот сейчас Иоанночка придет и принесет свой фирменный чаек. Такой же вкусный и божественный, как и её кофе. Лицо Антея по этому поводу выдало очередную кривую усмешку и скрылось за какой-то новой бумажкой. *** — Неприятность эту мы переживем... — уныло напевала себе под нос Софья, обнимаясь с косой и вытанцовывая шаманские танцы вокруг печати с демоном. Иногда роль ёлочки выполнял храпящий священник. — Неприятность эту мы переживем... Детские песни не особо бодрили, просто это было единственное из её банно-ванного репертуара, оставшееся в памяти. Не считая, конечно, "Владимирского централа", но шансон решено было оставить до лучших времен. А когда перед её носом неожиданно появился Баско, то Софья едва успела притормозить на выходе из себя истерическое хихиканье. — Ну и кого нам надо принести в жертву, чтобы вынуть наружу эту тварь? — поинтересовалась она у недовольного мужчины. Баско цыкнул, уперев руки в бока. Взгляд, которым он наградил девочку, одновременно сочетал в себе некоторую долю уважения к хитрожопости демона и желание поскорее убить эту чертову нечисть. — Ни много ни мало — полубога. Брови Софьи удивленно приподнялись в немом вопросе, а Баско так же молча кивнул в ответ. За воротами толпа нечисти становилась более смелой, и уже парочка демонов перешагнула ту грань, отделяющую святые земли от общественных. Они всё еще боялись подходить близко, но долго так продолжаться не могло. — Сколько мне еще ждать исполнения приказа? — загробным тоном поинтересовалась главная Смерть, возникнув точно между Софьей с Баско. Худое её лицо буквально перекосило от недовольства при виде еще живого демона. Девочка в ответ ощерилась острыми зубами. — Мы в процессе, — совершенно серьезно ответил ей Баско. — У вас крови полубога в кармане не завалялось, миледи? Всадник окинула мужчину ледяным взглядом. — Шутки в этот раз вас не спасут. Имейте в виду, что сейчас под прицелом уже вы оба. Будет весьма прискорбно, если отдел Валентина лишится… — Простите, миледи, но не в этот раз. На сцене появилось новое действующее лицо в виде сияющего аки «лампочка Ильича» Вали. Для большей помпезности его прихода только фанфар и хлопушек не хватало, ибо момент он выбрал отменный. А уж когда бывший купидон отвесил театральный поклон всаднику, то Софья едва сдержалась от аплодисментов. Валентин с деловым видом обошел печать с подозрительно притихшим демоном, хитро посмотрел на кислую начальницу, успокаивающе похлопал по плечу несколько ошарашенно-испуганную Софью и провел ладонью прямо по лезвию её косы. Из образовавшейся глубокой раны потекла кровь, но её упавшие капли мгновенно впитывались в заасфальтированную землю, словно в губку. — Я, конечно, может, и покинул свой прошлый пост, — с улыбкой пробормотал Валя, разглядывая тонкий кроваво-алый ручеёк, стекающий по ладони и запястью. Софье на мгновение показалось, что сейчас он проведет языком по своему порезу, словно кошка, зализывая его, — но я всё еще бог любви. С первой же каплей его крови печать начала светиться, а угрожающее рычание демона превратилось в испуганный вопль. Девочку стало бросать из стороны в сторону, но невидимые грани не выпускали её за пределы пиктограммы; лицо ребенка с каждой секундой неумолимо менялось, пока не превратилось в уродливую морду. Когтями существо, вылезшее наружу, скребло по земле, пытаясь нарушить хитросплетение линий в печати, но всё было напрасно. — Он сейчас покинет тело, — Валентин с непроницаемым лицом наблюдал происходящие метаморфозы, из пореза до сих пор капала кровь. — Софья, будь готова. Словно очухавшись от сна, Софья кивнула, удобнее перехватив косу. Вместо истинного облика демона перед ней снова была девочка. Ребенка била крупная дрожь и тут её вырвало чем-то черным и склизким, а потом она упала на землю и больше не шевелилась. Только благодаря тому, что была Смертью, Софья смогла понять, что девочка еще жива. Зато вот черная слизь с бульканьем начала разрастаться и формироваться во что-то иное. — Руби, — скомандовал Валя, не дождавшись того, чтобы демон окончательно принял свою форму. Софья подчинилась. Спустя один мах косой земля стала беднее на одного демона.
Отношение автора к критике
Приветствую критику только в мягкой форме, вы можете указывать на недостатки, но повежливее.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.