***
— А что на счёт школы? — О чём ты? — Как ты собираешься её заканчивать? Мы, конечно, можем ходить по очереди, если нашей придуманной истории никто не поверит, но… — Никаких «но», Дэн. И зачем тебе такой детальный план действий? На месте разберёмся… — Так, — коротко вставил мой возлюбленный, и это его короткое «так» всегда предвещало беду, для меня точно. — Дорогой мой и любимый Константин, ответь-ка лишь на один вопрос: ты действительно хочешь перейти в мой мир, чтобы мы жили вместе до конца наших дней?***
Да, я действительно этого хотел. На самом деле, главным инициатором выступил Даниэль. После нашего чудесного воссоединения мы болтали без умолку, представляя, размышляя, планируя. Дэн всё говорил, как прекрасна была бы жизнь без этого холодного барьера. Несмотря на то, что и я, и он могли протягивать друг другу руки, обниматься, даже целоваться, это срабатывало не всегда. Например, два дня назад я смог просунуть руку только по локоть, а Дэн даже на миллиметр не смог протиснуть свои губы насквозь. Если бы не было этих препятствий. Если бы между нами не было тоненькой, чуть стискивающей поверхность кожи материи, расходящейся лёгкими разводами при малейшем касании. Если бы мы могли просто держаться за руки или обнимать друг друга, не изнывая в дурацкой и жутко неудобной позе над раковиной. Почему всё так происходило, отчего появился этот портал, и сможем ли мы когда-нибудь увидеться вживую, по-настоящему — мы не знали и не были уверены, что когда-нибудь узнаем. Единственная истина состоит в том, что мы любим друг друга. Искренне. Крепко. Страстно. Я ничего не рассказал про Влада. Сперва. Спустя несколько дней Даниэлю всё же удалось вытянуть из меня хоть какую-то информацию, и я решил, что не стоит что-либо от него скрывать или утаивать, мы же всё-таки единое целое. Я медленно, издалека начал рассказывать о своих переживаниях, болезни, об этой удушающей пустоте и неизвестности, что окружила меня в те злосчастные дни. — Мне очень стыдно. Я не понимаю, что вело мною тогда, я ничего не видел и не слышал вокруг. Я пойму, если ты отвернешься от меня после того, что я тебе сейчас расскажу. Но, пожалуйста, не забывай, что ты мне очень нужен, мне так нужно на кого-то опереться. Я очень слаб, — я закрыл лицо ладонями и говорил всё это практически самому себе, краснея с каждой секундой всё больше и больше. — Тино, что бы ты не натворил, я всегда буду с тобой. Ты чего, ну? — Уверен? — Как ты можешь в этом сомневаться? — Тогда наклонись поближе, мне кажется, я сейчас потеряю сознание. Дэнни наклонился к зеркалу, я уперся руками о края раковины. Комната поехала по кругу, как какая-то карусель. Звёздочки заскакали перед глазами. Я не мог сфокусировать взгляд ни на чём, лишь спустя пару десятков секунд найдя точку опоры — нахмуренные брови напротив меня. — Я… - Но голос подвёл меня и дрогнул, я прокашлялся. — Я и Влад… так получилось, что… — С чего мне нужно было начать? Сказать прямо? Намекнуть? Я попытался сглотнуть вставший в горле комок, руки дрожали. «Соберись, идиот. Сколько можно кружить вокруг да около, чем дольше оттягиваешь, тем тяжелее!» — и в кои-то веки я послушал внутренний голос. Выпрямившись, смотря прямо в глаза удивленному Даниэлю, сгорая от стыда и омерзения к самому себе, я произнёс самую страшную фразу в моей жизни: — У меня с Владом был секс. Он меня изнасиловал, — руки сами потянулись к волосам, голос становился тоньше, пальцы вцепились в густые рыжие пряди на голове, ещё чуть-чуть и я начну выдирать их клочками. — А самое страшное, Дэнни, в том, что я сам его об этом попросил. Меня колотила лихорадочная дрожь. Я видел, как Даниэль сильно нахмурился, затем его глаза начали округляться, словно смысл слов доходил медленнее произнесённых звуков. Непонимание, растерянность были чётко видны в нервном подёргивании его левого глаза и брови. Он с силой сжал челюсти — я видел как играли мышцы на его худых щеках. Я боялся что-либо сказать, я боялся пошевелиться, я боялся дышать. Зажмурившись, вцепившись в собственную копну волос, я опустил подбородок на грудь и ждал. — Он сделал тебе больно? Открыв глаза, я встретился с суровым, невероятно серьезным лицом Дэна. Он крепко сжал губы, превращая их в ниточку, всегда светлые глаза стали казаться фиолетовыми из-под нахмуренных бровей. Голос холодный, как сталь. — Константин, он сделал тебе больно? — Я… я не знаю. Да, возможно, он всегда всё делает больно. — Почему? — Но его голос резко потух, ослабев. Дэн сокрушенно покачал головой и опустил взгляд. «Это конец» — подумал я и задрожал сильнее. «Нет, это мы уже проходили. Бездействие ничем хорошим не кончается. Ну же, возьми всё в свои руки!» Я потянул дрожащие ладони к Даниэлю. Лишь бы зеркало пустило. Я медленно прошёл барьер и, не на секунду не задумываясь, притянул Дэна к себе. В первые секунды он никак не отреагировал, лицом уткнувшись в мою грудь, а затем вцепился в меня мёртвой хваткой, прижимая к себе. — Почему так произошло? Что пошло не так? — Даниэль, прости. Я не понимал, что делаю. Это ничего не значит, я люблю тебя и только тебя, мне не нужен никто, пожалуйста, прости меня. — За что ты извиняешься, глупый. Конечно же, я тебя прощаю, но и не могу не злиться. Я понимаю, что это ничего не значит, но почему же так произошло? Я так зол на эту поганую сволочь, хочется разорвать его на части. Никто не имеет права причинять тебе боль, никто не имеет права прикасаться к тебе, кроме меня, — он поднял на меня свой хмурый взгляд, а я не удержался от лёгкой улыбки. Забота. Она словно переполняла его всего и выливалась чистым, любовным взглядом. Я не мог не радоваться этому. Он беспокоится за меня и ревнует. От этих мыслей я сильнее стиснул Дэна, зарываясь носом в его волосы. Он продолжил приглушенно говорить мне в плечо: — Я так зол на себя за то, что меня не было рядом с тобой в тот момент. Как ты мог сломаться, Тино? Ты же всегда так старался, давая отпор. Ты вырос на моих глазах, стал сильным. Это я виноват, надо было во всём сразу признаться, тогда не было бы непонимания, — парень поцеловал меня в щёку, вызывая мурашки. — Но и ты тоже отличился, Тино, распыхтелся от ревности, ничего спросив, обиделся, вот и получил люлей. Но ничего, мы отомстим этому негодяю за то, что он осквернил чистоту такого ангела, как ты, — Дэн гладил меня по спине, а я вдыхал прекрасный аромат каких-то душистых трав, которым благоухали его волосы. Я весь день не мог выпустить Даниэля из рук. Он долго хмурился, видимо, борясь со злобой и толикой обиды, но быстро остыл. О, мука! Любовная мука! Я расцеловал каждый дюйм его рук, потрепал каждую прядку на его светлой голове, посчитал каждую веснушку на лице, каждую родинку на шее. Но этого мало, безумно мало! Как же я хотел прижать его к себе, чтобы он стиснул меня в ответ, и мы никогда не выпускали друг друга из рук. Как же хотелось просыпаться вместе, завтракать, гулять, смотреть фильмы, даже ходишь в школу, но вместе! Как же это томительно и больно. Но даже малая возможность прикоснуться друг к другу, суметь назвать друг друга любимыми была бесценна. Мой Даниэль. Мой возлюбленный. Воз-люб-лен-ный. Я мусолил это слово и его имя ночами, пока не засыпал, но даже во сне мне казалось, что я продолжаю бормотать эти восхитительные слова. Даже во сне мы не могли расстаться и с некоторых пор стали сниться друг другу. Не просто видеть друг друга, но и немного общаться, а наутро помнили подробности снов, и самое главное — сны совпадали.***
Так прошла неделя, за ней ещё одна и ещё. Наступила зима. Унылые грязные дороги замело белоснежным покрывалом снега. Жёлтые, красные, оранжевые оттенки сдуло с деревьев холодными ветрами, словно кто-то потушил праздничные свечки. Земля остыла, птицы улетели. Вечер и темнота начали стремительно сгущаться на небе, как только отзвонит шесть часов. Все вошло в спячку, мир поглотила трехмесячная зимняя лень. Я доучивался первое полугодие, впервые за долгие годы ощущая приближение праздника — Нового Года. Вот уже два года это событие не приносило мне какой-либо радости и восторга, ведь в тот год родители погибли за неделю до праздника… Но сейчас всё изменилось, я ждал его, ведь у меня появился любимый человек, с которым можно обменяться подарками, поесть салаты, выпить по рюмке шампанского и загадать желание. С тётей Олей тоже было неплохо, но скучно. И холодно. В Новый год квартира казалась как никогда пустой. В прошлом году Лёля пригласила своих друзей, но даже в шумной компании я чувствовал пустоту. Зато теперь всё изменилось. Также приближение Нового Года означало приближение перемен, причём глобальных. Это Даниэль выдвинул безумную идею. Это он предложил рискнуть всем. Это он захотел помочь мне освободиться от этой жизни. А теперь он же меня и отговаривает. — Но, Тино, всё это не так просто. Мы не изучили портал до конца, точнее, вообще не изучили, — Дэн был крайне возбуждён, он широкими шагами мерил комнату. Взъерошенные волосы и очки делали его похожим на обезумевшего профессора. — Вот и изучим, когда я пройду насквозь целиком. Как там говорится? «Практика, практика и ещё раз практика», — я взял в руки щётку, нанёс не неё пасту и стал, уже привыкнув за такое время, чистить зубы «вслепую». — Я тебе о серьёзной опасности говорю, а ты преспокойно чистишь зубы?! — он молча остановился посреди комнаты, уперев руки в бока. Истинный профессор, недовольный своим подопечным. — Пфасти… тьфу… прости, но ты сам предложил мне это. — Это было предположение, порыв чувств, если хочешь. И лишь сейчас я осознал всю опасность положения! «Он что, совсем ничего не понимает?!» — в этот момент я действительно готов был спорить на повышенных тонах, но сдержался. Я медленно и спокойно закончил свою процедуру, вытерся полотенцем и сжал всю свою волю и серьезность в кулак. — Даниэль, неужели ты думаешь, что я шучу? Неужели ты думаешь, что я могу просто так раскидываться подобными заявлениями и обещаниями? Да, я готов пожертвовать всем, я готов пройти через что угодно, даже если мне будет больно, лишь только потому, что я знаю — в конце я буду с тобой. Я готов на всё и сделаю это. Мне нужно лишь убедиться, что ты согласен, потому что иначе я останусь здесь и дальше буду один в этом мире. В моем мире. И, поверь мне, когда-нибудь я не вынесу и всажу себе пулю в лоб. Я не хотел его шантажировать или ставить в жёсткие условия. Я просто сказал правду. Дэн опустил руки по швам, чуть свесив голову, и немного поник. Похоже, теперь я был грозным преподавателем. — Дэнни, я понимаю, что у тебя жизнь лучше. Нет, даже не пытайся возразить! У тебя живы любимые родители, есть друзья; ты умный и жутко красивый. Я для тебя не последний шанс, ты мог бы найти себе кого-то другого. Ты мог бы всё устроить в жизни сам и быть счастливым, потому что у тебя есть на это силы. А вот у меня нет… — Заткнись! — Что? Но ведь… — Заткнись, дурак! Невозможный дурак! Мне больше никто не нужен, слышишь? — он подлетел к зеркалу и схватил меня за руку. Его небесные глаза горели ярче тысячи звёзд. — Я больше не позволю тебе страдать! Я брошу и забуду всех, если ты захочешь. Это не обычная «влюбленность», Костя. Я навеки привязан к тебе, а ты ко мне. И я никогда не отпущу тебя. Даже, если умирать, то вместе. Этот парень точно сумасшедший. Но и я такой же. Даже, может быть, я его таким и сделал. Мы двое обезумевших, невероятно влюбленных друг в друга, разделенных судьбой несчастных. И скоро мы будем друг с другом. — В таком случае, через две недели, в последнюю субботу. — Последний день учёбы? — Да. Я успею поиздеваться над одним мудаком и спокойно исчезну, — я не смог сдержать хищную улыбку. — Я тебя обожаю, — расплылся в улыбке Дэн.***
Всё шло гладко, ничего не должно было помешать, никто и не догадывался, что я готовлюсь сбежать. Хотя нет, не сбежать. Я готовился спастись. Лишь Влад мешал мне, постоянно выискивая на переменах. Удивительно, как за такое короткое время я научился по-настоящему сливаться с толпой, хотя столько лет мне это не удавалось. Пришлось ходить в форме, чтобы мой свитер не горел фонарём среди ребят. Лишь волосы выдавали. Опять же, никогда не замечал, что из-за моих метра и восьмидесяти сантиметров в сочетании с практически единственной рыжей головой в школе, я сильно выделялся среди одноклассников. Но от Влада не скроешься, как ни старайся, рано или поздно, он найдёт. Один раз он сел со мной в столовой, вызывая у всех окружающих ошарашенные взгляды, в другой — подошёл и молча слушал, пока я обсуждал домашку с одноклассниками. Я затылком чувствовал, как он пожирает меня взглядом, не способный прикоснуться при всех. Но никто не заметил этого жуткого взгляда. Наверное. Когда я освободился, он практически насильно уволок меня под лестницу и приставал там с поцелуем. Я несильно вырывался и отворачивался, боясь разозлить его, но, в конце концов, ему удалось на пару секунд прикоснуться своими ядовитыми губами к моим. Меня обдало жутким запахом сигарет. В этот момент Влад расслабился, и мне удалось выскользнуть из его объятий. На этот раз он не погнался следом. По привычке мы с тётей продолжили обмениваться типичными диалогами во время коротких встреч между моей школой и её работой. Планировали события на последующие недели и Новый Год. Как выяснилось, у неё уже полгода есть молодой человек, и я несказанно рад этому. За неё можно будет не волноваться. Я предложил ей пригласить его к нам на ужин, всё-таки любопытство немного щекотало меня изнутри. — Ты хочешь с ним познакомиться? Думаю, это хорошая идея. Я рассказывала ему о тебе. — Да? И что же именно? — Что ты очень хороший мальчик. Усердно трудишься в школе, правда не соблюдаешь дресс-код и любишь опаздывать, вот, например, как сейчас, — Оля взглянула на электронные часы, что показывали без десяти минут восемь. — Хорошо, тогда поговори с ним, выберите любой день, — я залпом допил утренний чай и побежал натягивать куртку. В школе, хоть все мои мысли и занимала дальнейшая жизнь с Даниэлем, я приложил все свои силы и знания, поняв, что могу учиться чуть выше среднего, несмотря на такое огромное количество пропущенных дней. Теперь мой табель не оскверняли кудрявые тройки, уступив место пузатым пятёркам и паре стройных четверок. Первую неделю всё шло спокойно. Я словно не мог до конца осознать, что же вот-вот должно произойти. Лишь за неделю до знаменательной субботы меня охватили лёгкий мандраж и волнение. «Последнее впечатление будет самым сильным. Если они будут искать меня, многих учителей и учеников допросят. Я должен запомниться им надолго» — вот такие мысли посещали меня все выходные. Мой план должен был начать осуществляться завтра. Понедельник. Ещё шесть дней в этом мире. С утра я приготовил завтрак. Вообще-то я частенько его готовил, когда удавалось встать раньше тёти, но сейчас я решил для себя, что буду готовить его все оставшиеся дни. После школы убрался во всей чертовой квартире. Чуть не умер, но убрался. Тётя Оля пришла в восторг от моих стараний. Завтра придёт её ухажёр, что ж, познакомимся. Вторник. Подкладывал самым вредным учителям кнопки на стулья. Мелочь, а приятно. И как они их не замечают? Приходил Лёлин парень. Приятный молодой человек тридцати пяти лет. Вежливый. Если у них всё серьезно, то он будет отличным мужем. Я спокоен за тётю, совет им да любовь. Среда прошла практически, как и вторник. Я продолжил незаметно выбешивать учителей, на которых давно поставил метку «урод». Даниэль только удивлялся, откуда во мне проснулось столько энергии и энтузиазма. — Похоже, я недооценивал тебя, Тино. Четверг. Ещё три дня в этом мире. Вспомнил о девчонке, которая бросила меня, когда родители умерли. Долго думал, стоит ли? Пролил в её сумочку сок. Литровый пакет. Случайно, конечно же. Пятница. Завтра. Завтра. Завтра. Все противозаконные действия закончились на той девчонке, поэтому я сдавал хвосты, которые подтягивал последние две-три недели. Теперь моему аттестату точно ничего не грозит. — Веселишься, я погляжу. Рад за тебя, — сказал Дэнни, увидев моё (неужели!) радостное лицо. А парень не уставал напоминать, на какой рискованный шаг мы решились. Он каждый день расхаживал по ванной, скрестив руки, задумчиво поднеся указательный палец к губам, думая, всё взвешивая, или вслух рассуждал сам с собой, пока я делал алгебру, сидя на стиральной машине. — Если верить одной из теорий… тогда один сольётся с другим… а что ты будешь делать, если… нет, разрыва быть не может, если только… — Дэнни, тангенс Пи шестых? — нагло прервал я его размышления. — А? Что? Э-э-э, корень из трёх делённый на три. — Спасибо. — Слушай, Тино, ты не думаешь, что материя может… — Не думаю. — Но я ещё ничего не сказал. — Не хочу ничего слушать до завтра. И завтра тоже не хочу. Я просто пройду сквозь это зеркало, и мы будем вместе. — Но… — Нет, — направил на него острый карандаш, — молчи, ничего не говори про портал, иначе я обижусь. Нельзя так накручивать себя, Даниэль. Своими размышлениями ты всё равно ни к чему не придёшь. Так что забудь на время о параллельных мирах и помоги мне с тригонометрией. Он меня послушался. Суббота. Новогодний бал в школе. Остался последний пункт в плане. Поймают — убьют. Последний раз видел Влада два дня назад — он застал меня врасплох в туалете. Скрутил посильнее руки, видимо, в прошлый раз понял, что я не очень-то рад целоваться с ним, и оставил два засоса на шее. Меня спас вошедший младшеклассник. Владу пришлось отпустить меня, прожигая взглядом случайного свидетеля. Бедняга, наверное, этот мальчик до сих пор в шоке от увиденного. В целом Влад не проявлял каких-либо нежностей, он, как и раньше, добивался всего силой, подшучивал над одноклассниками и всячески показывал, что он выше других. Ничего, сегодня я отомщу ему. Скорее бы вечер. Все веселились на дискотеке. Дежурные, как обычно, искали любой способ отлынивать от своих обязанностей. Что ж, мне это на руку. Влад не интересовался, пойду ли я веселиться, наверное, понимал, что это не в моем духе. Но я всё-таки заглянул на мероприятие. Из чистого любопытства и подстраховки, мол, вы все видели меня в толпе орущих и танцующих. Я держался в стороне, наблюдая за всеми. Ритмичная, однотипная музыка грохотала на всю школу — совсем не то, к чему привыкли мои уши. Этот грохот отдавался в голове и груди, как будто приглушая все чувства, опьяняя. Я дернулся от неожиданности, когда чья-то холодная рука прикоснулась к моей шее. Я обернулся — Влад победоносно ухмылялся в паре сантиметров от меня. Он вовлёк меня в неожиданный поцелуй. Я чётко чувствовал перегар, но не придал этому значения. Чтобы я не чувствовал к парню, сейчас нужно было поддаться, чтобы он ничего не заподозрил. — Что ты тут забыл, красавчик, — проорал мне на ухо Влад, но музыка всё равно не позволяла чётко услышать каждое слово. Я заранее приготовился к этому вечеру, но всё же растерялся и не сразу ответил. — Мне стало интересно, — грохочущие колонки никак не позволяли нам нормально разговаривать. — А может быть ты хотел увидеть меня? — Может быть. Мой мучитель медленно втянул меня в ядовитый поцелуй с привкусом алкоголя. Его руки блуждали по мне, забираясь под свитер, вороша волосы. Мурашки забегали по всему телу. Парень требовал, чтобы я отвечал ему, и мне пришлось поддаться. Я притянул его за затылок, второй рукой залезая в задний карман его штанов, углубляя поцелуй, творя своим языком невиданные вещи. Влад ухмылялся. Не думаю, что его волновали окружающие, да и все вокруг нас не замечали, полностью отдавшись веселью. Наконец-таки парень оторвался от меня, позволяя вздохнуть. — Через десять минут, Костик, на втором этаже, я знаю один открытый кабинет… — чтобы я всё точно услышал, Владу пришлось прижаться своей щекой к моей, задевая губами моё ухо. Я лишь молча кивнул, и Влад скрылся в толпе. Колени подкашивались, руки безумно дрожали, но я справился. Я пулей полетел в раздевалку параллельного класса и отыскал среди гор меха и кожи чёрную парку Влада. Достал из кармана заранее приготовленный пакет, осторожно, почти бережно засунул куртку в него и потащил это сокровище в туалет. Надев перчатки, я так же бережно, с большим усердием утопил парку в унитазе. Каждый кармашек, рукава и про мех на капюшоне не забыл! Затем опять сложил её в пакет, что было, естественно, сложнее, и понёс вещь на законное место. Как и задумывалось, пакет спас меня от мокрых следов на полу. Я повесил парку отдельно от других курток, во-первых, чтобы все это увидели, а, во-вторых, чтобы не испортить другие вещи. Свои мокрые резиновые перчатки я сунул в оба кармана куртки — бонус для Влада. Последним штрихом была записка, нацепленная на соседний крючок: «С любовью, моему милому мучителю. В следующий раз думай перед тем, как распускать руки». После этого я рванул из школы и больше никогда в неё не возвращался.***
— Я думаю, лучше будет сперва перенести вещи, вдруг потом я не смогу вернуться. — Хорошо. Я тоже так думаю, — Дэн взял у меня рюкзак с самыми необходимыми вещами. Мне не терпелось скорее попробовать. Я готов был с разбегу влететь в портал. — Так, Константин, притормози. — Ну что ещё? Он молча задумался, я ждал. Очки Дэна съехали на нос, он машинально поправил их средним пальцем. — А что будет с тётей? — Она подумает, что я сбежал. Не волнуйся, я оставил ей записку. Длинную такую. К тому же, она теперь не одна, — Дэн молча кивнул в ответ. — Я готов, — вскинул взгляд на успокаивающий цвет глаз моего любимого, он стоял нахмурившись. Было видно, как напряглись все его мышцы. Его взгляд упал на рюкзак, на меня, он осмотрелся вокруг, будто проверяя, всё ли мы взяли в дорогу. — Я тоже готов. Надеюсь, моя версия с расколом во Времени и Пространстве окажется неверной. — Кое-кто пересмотрел «Доктора Кто», — я закатил глаза. Хоть момент и был серьезный, но невозможно было не умиляться этому лохматому, сосредоточенному парнишке, поэтому я не удержался от улыбки. — Я серьезно. Ладно, отступать некуда. Я жду тебя на этой стороне целым и невредимым. Пусть всё будет хорошо, — он закатал рукава своей серой водолазки и протянул мне ладонь, не касаясь стекла. — Теперь тебе нужно сказать что-нибудь эпичное и запоминающееся. — Allons-y, Alonso! * — я взял Дэнни за руку и переступил за грань.