Доиграешься, проказник!

      - Эй, проснись! Брат, ты что оглох?! Не притворяйся! Кого ты пытаешься обмануть? - Раздался громкий шёпот над ухом молодого бога, окончательно вырывая того из крепких объятий Морфея.       Громовержец нехотя отнял голову от подушки, лениво потянулся, прогоняя сон, и вопросительно уставился на едва различимый силуэт, беспокойно мельтешащийся рядом с его постелью.       - Локи?! Что случилось?! - Хриплым спросонья голосом слегка невнятно пробасил Тор, только сейчас сообразив, что следовало бы и прикрыть свою наготу, а не так бесстыдно демонстрировать ее названному брату. Кто знает, может изумрудные глаза этого шаловливого чертёныша способны видеть в темноте?       - Ты что здесь забыл, мелкий фокусник?!       - Гляжу, кое-кто себе последние мозги молотом отбил, - зло огрызнулся маг, с силой пнув босой ступнёй деревянную ножку кровати, так, что резной дуб не выдержал и треснул: - Сейчас же подвинься, боров, а то я твою тушу даже с помощью заклинания сдвинуть не могу! Ты, брат, себя к койке Мьёльниром пригвоздил что ли?!       - Если не заткнешься - рот зашью, - сквозь зевок пригрозил Тор, раздраженный таким не подобающим для будущего царя пробуждением.        - Я тебе сейчас кое-что зашью, тугодум несчастный! Забыл?! Мы сегодня вместе спим!       - Что, прости?! - Локи готов был поклясться, что громовержца с более перекошенной рожей чем сейчас, он не видел даже после сильнейшего перепоя.       - Будь ты проклят, Одинсон! - Издал Локи обреченно-мученический стон, и с важным видом скрестил руки на обнаженной груди. Только теперь Тор обратил внимание на то, что растолкавший его минутой ранее ётун-полукровка абсолютно наг. НАГ?! Что за чёрт?!       - Напоминаю для тех, кто опять ударился головой на тренировке, в Асгард сегодня в полдень прибыл король Ётунхейма вместе со своими сыновьями. Дескать, приспичило этому старому маразматику посватать своих ненаглядных чад, и заодно побрататься с нашим миром и его царем! Казалось бы, а я тут при чем?! Я ж в невестки ему не набивался! Так нет, Один выдвинул именно мою кандидатуру! Чтоб его вороны заклевали! И вот, как назло, нежданных визитёров оказалось не куда селить. Все комнаты кем-то заняты. Тогда наш отец – само воплощение щедрости и доброжелательности – велел мне уступить уважаемым гостям свою комнату. И ведь не посмеешь ему отказать – четвертует на месте! И теперь мне ничего не остаётся, как временно переселиться к тебе, братец. Не беспокойся, это всего лишь на пару ночей. Ты ведь не можешь позволить своему младшенькому ночевать на коврике у двери в собственные покои, да?! – На последних словах Локи подмигнул громовержцу и состроил жалобную физиономию.       - Да пошёл ты, лицемерная сволочь! – Огрызнулся Тор, не в силах даже в сумраке выносить «щенячий взгляд» этого хитреца: - Даже тот факт, что я разрешил тебе спать в моей комнате, и, даже, в моей кровати, не даёт тебе право столь бесцеремонно и по-хамски будить меня средь ночи! У меня, между прочим, завтра важный день, необходимо выспаться. И… хоть ради приличия оделся бы! Ты и по своей комнате привык нагишом разгуливать?! Честное слово, я уже устал глаза прятать!        - О великий Один, да ты у нас, оказывается, само целомудрие, Тор! – Сыронизировал трикстер, наигранно всплеснув руками и на шаг отпрянул от кровати, тем самым полностью выставляясь на показ и без того смущённому Одинсону.        - Постыдился бы! В конце концов, не тебя завтра буду сватать ётунским женихам! Ты думаешь, Всеотец спросит моего мнения?! Я ведь наполовину ётун по крови. Вот весь день думаю, не сбежать ли мне в Хельхейм подальше от этой неминуемой свадьбы!       Теперь в голосе Лофта отсутствовала издёвка. Даже Тор понял – шутки кончались. Действительно, сейчас младшему принцу было отнюдь не до пустых разговоров и колких шуточек. Ему предстояло тяжёлое испытание и у него, как у названного сына царской семьи, нет права голоса. Как скажет Один, так и будет. У громовержца даже от одной мысли, что Локи – его брата (пусть даже и названного), навсегда отдадут какому-то проходимцу из Ётунхейма, нутро противно сводило судорогой. Подумаешь, сыновья самого короля! Да ни один из них не стоит и сантиметра Локи!... Его Локи….       - Ладно, прости. Ложись давай, - потупив взгляд, буркнул золотоволосый бог, и чуть подвинулся, приглашающе уступая младшему место на своём ложе.       Локи стремительно нырнул под одеяло и, больше не говоря ни слова, повернулся к брату спиной, забавно свернувшись калачиком. Маг всегда отличался от остальных асов не только острым умом и хитростью, но так же завидной ловкостью и прытью. Даже такой опытный воин, как Тор, особая внимательность и подозрительность для которого всегда являлась залогом успешной битвы, не заметил мелких бисеринок слёз, мокрыми дорожками скатившихся по щекам трикстера. Горьких слёз обиды, которые хвалёный обманщик так мастерски скрыл.       «М-да, лучше бы отец отдал Локи ётунам в качестве заложника, но никак не… невесты! Нет, просто уму непостижимо! Почему именно Локи?! Хотя с другой стороны, он единственный в Асгарде носитель ётунской крови и магии. Может именно поэтому не нашлось другой кандидатуры. К тому же Лафей очень категоричен в вопросах о крови его народа. Ведь она хранит в себе могущественнейшую магию во всех Девяти мирах, и эта магия не терпит беспорядочных связей и расовых кровосмешений. Иными словами, только чистокровный ётун может унаследовать тайные знания его легендарных предков. Не ясно только одно, как в таком случаи сыну Ледяного великана Фарбаути и асини Лаувейи удалось унаследовать эту силу? Парадокс! Что уж говорить, Локи сам по себе является величайшим парадоксом как Асгарда, так и Ётунхейма! Выходит, только благодаря своей уникальности и врождённому магическому таланту ему выпала великая честь стать супругом одного из сыновей Лафея», - Размышлял про себя Тор, беспокойно ворочаясь на своей половине кровати.       Этой ночью ему точно больше не сомкнуть глаз. Причина бессонницы громовержца сейчас ютилась у него под боком и мирно посапывала, согретая теплом сильного тела.       «Какой же он всё-таки славный и… даже симпатичный. Когда молчит! - Усмехнулся в золотистую бороду царский наследник: - Ты спишь, но твоё тело не расслабленно. Ты по-прежнему напряжён. Если хорошенько присмотреться, и в темноте можно разглядеть, как слегка подрагивают твои обнажённые плечи, как бледные губы сжимаются в тонкую нить, как кожа покрывается россыпью мурашек. Ты замёрз?! Я думал, ётуны (хоть и полукровки) не чувствуют холода».        После тщетных попыток превозмочь любопытство, мужчина быстрым движением, дабы не разбудить спящего братца, запустил исполинскую ладонь тому под одеяло. Как он и предполагал, кожа трикстера была холодной, как льды Ётунхейма. Появилось дикое желание её согреть. Собственными руками растереть её, разогнать молодую кровь, пока тело Локи не обретёт алый оттенок. Передать этому прекрасному юноше весь свой жар, тот огонь, который уже очень давно безжалостно медленно сжигает сердце бога грома. Иссушает его, вызывая неконтролируемую жажду, которую совсем не просто утолить. Он никому не осмелится признаться в этом, но Тор не раз за свою жизнь, полную битв и прочих страстей, грезил о подобном моменте – когда его неугомонный и вечно задиристый братишка окажется с ним в одной постели. Под одним одеялом, бок о бок.       Тор резко одёрнул руку, когда осознал, что, будучи поглощённым собственными фантазиями и воспоминаниями, не заметил, как начал поглаживать чужую талию и плоский живот. На щеках вспыхнул стыдливый румянец. «Гром и молния, что же я творю?! Позор! Будущему царю не подобает мечтать о теле собственного брата!»       - Эй, Тор! Тебе места мало?! Имей совесть, подвинься, - сквозь сон невнятно окликнул громовержца Локи, заставляя того вздрогнуть от неожиданности.       - Но,… но ты дрожал от холода! И я,… вот тут подумал,… может, стоит помочь тебе согреться, – как-то по-детски промямлил Одинсон, подсознательно осознавая всю неловкость сложившейся ситуации.       Теперь Локи сидел вполоборота к сконфуженному златовласому асу, лениво разминал тонкими пальцами переносицу и сверлил его ненавидящим изумрудным взглядом.       - Тебе не к лицу думать, братец! Такой ходячей груде мышц, как ты, больше идёт не мысленный процесс, а разбивание о лоб кружки с хмельным пивом! Без обид.        «И всё-таки стоит зашить рот этому мерзавцу, - скривился Тор, подавляя желание воплотить эту мысль в реальность: - Определённо, он очень даже милый,… когда держит свой змеиный язык за зубами!»        - А ещё эта ходячая груда мышц очень любит разбивать что-нибудь тяжёлое о головы всяких мелких и слишком разговорчивых наглецов, – обижено и с ноткой угрозы в голосе выпалил громовержец, показательно хрустя суставами обеих кулаков: - Хочешь лично убедиться в этом, змеёныш?!       - Ой, как страшно-о-о! – Окончательно проснувшись, младший принц глумливо изобразил испуг, и, подчёркивая своё незаурядное актерское мастерство, трагично всплеснул руками: - На что ты намекаешь? Неужто могучий Тор сможет ударить своего слабого и беззащитного братика?!       - Издеваешься, Локи?! Прошу, не доводи до греха!       Черноволосый маг прыснул со смеху.       Обычно зычный голос Тора сейчас напомнил трикстеру звериное рычание. На младшего принца стандартные запугивания старшего брата никогда не действовали должным образом. Они вызывали у него только смех, и этим он злил Одинсона ещё больше. Но сейчас Локи, слегка прикрывая наготу одеялом, на всякий случай отполз чуть подальше от этой грозовой тучи, которая того и гляди норовила пустить в него молнию. Глаза царского наследника опасно сверкнули в темноте.        - Лучше тебе молчать, а не то…       - … А не то – что, Тор? – Потеряв всяческое чувство самосохранения, перебил маг старшего брата, явно бросая тому вызов: - Заставишь меня просить пощады?!       Локи, похоже, не понимал, что своими насмешками довёл громовержца до той кондиции, когда он уже плохо способен контролировать свой гнев.       «Лафей тебя побери, не могу больше терпеть! Каждый раз, когда он ёрничает и пытается вывести меня из себя, я жажду только одного – впечатать его в стену, как можно больнее впиться зубами в эту хрупкую, тонкую шейку, намотать на кулак его шелковистые, словно у девушки, волосы и… О нет! Локи, что же ты со мной делаешь?!»       - Я не слышу ответа, Тор! О чём-то задумался? Может, расскажешь?        Мужчина поднял дрожащие от переизбытка эмоций руки в примирительном жесте и в очередной попытке воззвать к здравому смыслу как никогда раньше въедливого и строптивого братца. Тот уже явно перегибал палку, абсолютно не страшась за возможные последствия своего баловства. И какая муха его укусила?!        - Послушай, я не хочу ссор! Вот чего ты так взъелся на меня спросонья?! Я ведь... всего лишь,... – громовержец замялся, пытаясь подобрать подходящее определение тому, что он пытался сделать несколькими минутами ранее. На его щеках выступил предательский румянец.        - …Всего лишь облапал меня, пока я спал и пытался отмазаться этим стандартным: «Хотел согреть!» Ты уверен, что именно ЭТОГО ты хотел, благородный асгардец?! – Всё никак не унимался Локи. Из уст молодого мага вместе со словами буквально сочился яд. И Одинсон был несказанно рад тому, что его нельзя почувствовать кожей – прожог бы насквозь подобно раскалённому металлу!        До сих пор трикстер ждал подходящего момента. И, наконец, дождавшись, рискнул взять инициативу в свои руки: чуть привстал на кровати и резким движением отбросил прочь одеяло – единственное, что прикрывало сокровенные места его тела. Изящно и нарочито медленно выпрямив спину, он позволил брату узреть себя во всей красе. Громовержец буквально подавился воздухом. Локи каждый раз выбирал всё новые и новые способы доведения Тора до белого каления, но до ТАКОГО ещё не доходило! Златовласый воин затаил дыхание и молчаливо наблюдал за дальнейшими действиями мага.       Глаза обоих принцев уже успели привыкнуть к темноте комнаты. А младшенький зря времени не терял. Несколько дразнящих движений бёдрами и он уже стоит на ногах, лениво потягиваясь и разминая слегка задеревеневшие от долгого сидения в одной позе мышцы. А затем, легко ступая по покрывалу, приблизился почти вплотную к громовержцу, надменно взирая на него свысока. Изумруд трикстерских глаз был буквально пропитан не весть откуда взявшейся похотью. Тор стушевался. Даже он никогда не ловил на себе настолько блядского взгляда. И уж тем более не ожидал такого подарка от названного братца.        Лофт совершенно не стеснялся своей наготы. И разве грешно демонстрировать столь восхитительное тело: белая, точно горностай, кожа, широкие плечи идеально сочетаются с хрупкой фигурой, а эти стройные, длинные ноги всегда так и притягивали к себе полные вожделения взгляды. Тор был вынужден согласиться с тем, что его брат очень хорошо сложён, и, не смотря на отсутствие крепкой мускулатуры и мощного, натренированного тела, не уступает в красоте никому из асгардцев. В том числе и ему самому.       Томно закатив глаза, Локи вытянул правую ногу и беззастенчиво коснулся голой ступнёй мускулистого плеча Тора. Лёд его кожи обжёг объятое изнутри бушующим пламенем тело громовержца, но он, словно загипнотизированный, не мог ни моргнуть, ни двинуться. Младший принц в данный момент как никогда напоминал кобру, всем своим охотничьим естеством ввергающую в транс свою добычу, и готовую в любую секунду безжалостно впиться в неё своими пропитанными ядом острыми клыками. Его притягательность, его будоражащая кровь змеиная натура буквально зачаровывала царского наследника. И где только этот плут научился подобным выкрутасам?!       Тор чувствовал скользящие и невероятно возбуждающие движения хрупкой ножки на своём плече, затем на груди и шее. Потрясающе нежная кожа Локи казалась шёлком, и громовержец боролся с невыносимым желанием ещё раз коснуться её: смять грубой пятерней, оцарапать ногтями, впиться губами, оставляя багровые засосы. Но вопреки всем мыслям, златовласый бог смущённо опустил голову, чтобы не встречаться взглядом с бесстыдно выставленным на показ достоинством его брата, кое благодаря слишком откровенной позе последнего сейчас находилось в миллиметрах от лица Одинсона. Однако Локи тут же заставил его вновь смотреть прямо, большим пальцем ноги поддев его покрытый двухдневной щетиной подбородок. В иной другой ситуации громовержец наверно просто дал бы пару затрещин этому наглецу в воспитательных целях. Но сейчас…. Сейчас трикстер словно одним лишь взглядом выпил у Тора все силы, заблокировал его мысли и волю. И если магу через секунду вздумается надеть своему старшему брату ошейник, как на послушного пса, тот особо не удивиться.       - Коснись меня! Ты же хочешь! Ну же..., - прошелестел Лофт над самым ухом бога грома, от чего у незнающего куда себя деть мужчины по спине пробежалась волна мурашек.       Он почти испуганно вскинул глаза на своего коварного братца - тот явно дразнил его, это читалось в издевательском выражении разрумянившегося лица младшего принца. Он завлекающе погладил себя по внутренней стороне бедра, якобы случайно задевая пальчиком головку своей затвердевшей плоти.       - Поцелуй!       Это не просьба - приказ. Локи явно ощущал себя хозяином положения. Тору ничего не остаётся, как подчиниться чужой воле.       Поудобнее перехватив ногу черноволосого мага, громовержец слишком сильно вдавил пальцы в бархатистую кожу трикстера, отчего тот непроизвольно охнул, и принялся изучать губами каждый сантиметр его упругих и таких гладких бедер.       "М-м-м, до чего же сладкая кожа у этого змееныша! Такая нежная, тонкая, точно атлас. Она не знает изнуряющих тренировок, холодную сталь меча, пыли и грязи поля боя. Совершенно не похожа на грубую и шершавую кожу асгардских воинов. Кажется, даже вечно ухоженные асини позавидовали бы такой!" - размышлял Тор по ходу дела, не в силах оторваться от столь увлекательного занятия. Он уже языком чертил влажные дорожки буквально в миллиметрах от налитого органа брата, дразняще выдыхая но не касаясь, чем вызывал у его хозяина крупную дрожь и протяжное шипение.       Локи требовательно ёрзал по покрывалу, прося чтобы его пульсирующее возбуждение не оставляли без внимания, но Тор держал крепко, пресекая любые попытки трикстера вырваться. Он уже готов был взмолиться, когда громовержец резко взвалил порядком затёкшую ногу Лофта себе на плечо, позволяя обвить шею сзади, и, сжав в исполинских ладонях упругие ягодицы совершенно не сопротивляющегося мага, завлек его истосковавшийся по ласке член в горячий плен собственного рта. Всеми любимый Одиновский первенец сейчас дарил своему непутевому младшему братцу доселе неведанное им наслаждение и неописуемый восторг. Ловкий и умелый язычок златовласого бога творил нечто невероятное в паху Локи, а тот мог только выгибаться в сильных руках воина и награждать его слух громкими стонами и бессвязными восклицаниями. В данный момент эта близость казалась столь долгожданной, что априори уже не могла называться запретной. И плевать, что они оба мужчины, плевать, что во всех Девяти мирах их считают братьями, хоть и названными! Даже Локи понимал - ни одна магия, ни одно колдовство не сравнится с силой обоюдной страсти двух богов, наконец вкусивших сладкий плод единения друг с другом. Но это еще не конец.       Тор внезапно прерывает свои сногсшибательные, ритмичные движения, и довольно грубо швыряет мага находящегося на грани экстаза на кровать, буквально придавливая сверху своим массивным телом. Локи, кой частью сознания уже прибывал в Вальхалле, заставил себя собраться с мыслями, и пока Тор наспех избавлялся от штанов, провел понятные лишь ему одному манипуляции рукой в воздухе. У громовержца челюсть отвисла, тогда в полумраке комнаты на ладони младшего принца блеснуло густое, жирное масло. Этой же ладонью маг провёл вдоль внушительного размера возбужденного достоинства брата, тщательно смазывая и подготавливая.       - Ах, проказник! Гляжу, у тебя есть фокусы на все случаи жизни, - с долей сарказма в голосе, подмигнул трикстеру Одинсон, и даже в темноте заметил, как вспотевшее лицо бога хитрости мгновенно залилось краской.       "Неужели этот мелкий искуситель все еще способен смущаться?!" - мысленно поразился громовержец.       Локи презрительно фыркнул, игнорируя подколы бога грома и развернувшись к нему спиной принял откровенно развратную позу полностью открываясь чужому взору. У Тора не иносказательно голова пошла кругом от подобной фривольности его затейливого братца. Кто бы мог подумать, что обладатель лучшего ума в Асгарде окажется таким похотливым развратником! Да, верно говорят: в тихом омуте....       - Ты долго еще будешь пялиться на меня, или, наконец, переедешь к активным действиям?! - Не скрывая раздражения, выпалил Лофт, бросая на громовержца короткий возмущенный взгляд через плечо и призывно вильнув задом.       - Но... Локи...! Безумец, что ты несёшь?! Тебе же больно будет, - голос Одинсона дрожал от волнения и страха нанести брату непоправимый вред. В конце концов, царский наследник никогда раньше не позволял себе желать, и, тем паче, обладать мужским телом. Судя по всему, в этом деле черноволосый маг имел гораздо более богатый опыт, нежели сам Тор.       - Может, я хочу, чтобы мне было больно! - Рявкнул на старшего брата Локи, от чего тот округлил глаза от неожиданности: - Черт побери, Тор, сделай мне больно!Давай, как ты умеешь!       "Нет,... нет! Что ты говоришь?! Все должно быть не так! Совсем не так!"       Еще больше обескураженный громовержец теперь и вовсе понятия не имел как в сложившейся ситуации реагировать на слова вконец обезумевшего трикстера - смеяться или злиться?       Было очевидно, что внутренне Локи окончательно сломался, и наверно надеялся заглушить душевную боль физической. Лицо Тора исказилось в болезненной гримасе, конечно он чувствовал свою вину в происходящим с Локи. ЕГО Локи!        По лбу обильно стекал горячий пот, солью оседая на смуглой коже и покрасневших после долгих ласок губах. Златовласый воин утер мятым покрывалом раздражающую влагу и уставился на младшего принца взглядом провинившейся собаки. "Может действительно именно я, и только я виновен во всех твоих бедах, брат? Неужто из-за меня в тебе столько ненависти и обиды? Когда же я успел причинить такую боль самому близкому мне созданию?! Я ведь всегда любил тебя,... правда, несколько своеобразно...."       - Локи,... какой же ты все-таки...       В мгновение ока преодолев расстояние меж ними, громовержец одним резким движением оторвал перепуганного мага от простыней и с силой сжал его в своих крепких объятиях, покрывая его лицо жаркими поцелуями. Он старался утешить, унять страх и злость, которые подобно льду сковали сердце молодого мага, за всю свою жизнь ни разу не получившего должное внимание и заботу. Он был обделен любовью приемного отца, что уж говорить о названном брате, который вечно унижал его, заставлял чувствовать себя не полноценным и чужим среди прочих асов. Ох, это проклятое клеймо полукровки....       Теперь же Тор осыпал холодное тело Лофта страстными поцелуями, шептал ему на ухо ласковые слова успокоения, призывал оставить все эти злые шутки и пустые козни, ибо они только съедают заживо его душу. Он впервые по-настоящему жалел младшего принца, впервые дарил ему доброту и искреннее, родственное тепло. Локи, доселе не позволяющий себе ни единого лишнего движения, и только молчаливо взирающий в пустоту индифферентным взором, внезапно как-то по-детски всхлипнул и уронил лицо на плечо бога грома. Тот даже на мгновение оцепенел, ощутив дрожь в теле мага а затем его тихий плач и горячие капли слез, обжигающие кожу широких, мускулистых плеч. Никогда раньше Локи не позволял ему видеть себя в таком состоянии, старался показаться неуязвимым и стойким ни смотря ни на что, ибо знал - Тор только посмеется и назовет слабаком. Признаться честно, такой ранимый и чувствительный Локи громовержцу нравился куда больше, чем столь привычный глазу язвительный и увертливый лис, к которому лучше не поворачиваться спиной.       - Тор! Тор, прошу тебя, не позволяй Всеотцу выдать меня за одного, из этих Лафейских выкидышей! Молю, Тор! Пожалуйста! Я не хочу! Не хочу!!! - Рыдая навзрыд в исступлении шептал младший принц в шею златовласого война, вцепившись мертвой хваткой в его плечи, то и дело неистово тряся и царапая.       Тор, наконец, поняв причину беспокойств брата, без остановки гладил его спину, целовал, качал на руках точно ребёнка, но его старания так и не возымели нужного эффекта.       - Он заставит меня! Силой выкинет в Ётунхейм и слушать не станет! Не отдавай меня им, Тор! Прошу! Я сделаю все что попросишь!       - Тшшшш, Локи-Локи! Прекрати! Этого не случиться, обещаю! Я не позволю ётунам забрать тебя против твоей воли! Не позволю отцу так низко поступить с тобой, - уверял брата Тор, неустанно удерживая его в объятьях надежных, сильных рук, утешая и внушая надежду. А тот всё шептал в отчаянии слова страха, выплескивая на Тора всю накопившуюся горечь.       - Если понадобится, мы вместе сбежим из Асгарда! Подадимся в самые отдаленные миры, лишь бы только ты чувствовал себя в безопасности! Слышишь меня, Локи! Верь мне! Я никому не отдам тебя! Клянусь! - Одинсон старался говорить как можно увереннее, однако с порядком охрипшим от всплеска адреналина голосом это выходило не столь убедительно, как хотелось бы. Достаточно ли для трикстера простых словесных обещаний?        - О, Тор....        Наверно более нежного, чувственного и глубокого поцелуя громовержцу трудно было даже вообразить. Как и той невероятной волны чистой страсти, что молниеносно захлестнула обоих богов, накрывая с головой. Затянуло в самый эпицентр водоворота некой необъяснимой и непреодолимой силы, гораздо большей, чем просто животная похоть. Языки братьев сплелись в бешеном танце, руки их хаотично блуждали по телам друг друга, со стороны случайному зрители могло бы показаться, что оба принца поглощены не любовью, а жестокой схваткой, настолько грубыми были их ласки. Воздух в царской опочивальне был буквально пропитан агрессией, вспыхивающей в унисон ударам сердец сгорающих в порочном огне принцев. За окном, ослепляя и разрезая напополам Асгардские небеса сверкнула молния, а в след за ней пророкотал гром, на миг оглушая безмятежно спящую природу. Сама стихия вторила сыну Одина, буря в сердце которого сейчас не сравнилась бы даже с самим Рагнарёком.       Безумное неистовство зеленоглазого мага, терпкий привкус пота и слез, жадно собранные языком Тора с лица любовника, невыносимая сладостная одержимость, опьяняющая и заставляющая желать большего. Любое слово, невзначай брошенное сейчас сквозь стоны удовольствия - слишком интимно и мучительно, как тягучее предвкушение воссоединения двух тел, ищущих выход слишком болезненному желанию. Все чувства обострены до предела, из-за чего Локи просто не смог удержать громкого лихорадочного вздоха, когда громовержец, особо не церемонясь, вторгается в него сзади, беспощадно разрывая тугие, неподготовленные мышцы. Пронзительный крик оглашает покои златовласого война, а он и не пытается остановиться или хотя бы облегчить участь младшего брата. Упивается его мазохистскими мольбами о продолжении этой изощренной пытки, и со всей присущей ему яростью сразу задает бешеный ритм, грубо врываясь в молодое тело. Оба игнорировали тот факт, что смазкой для них служит не только масло, кое Локи сам наколдовал несколькими минутами ранее, но и кровь, обильно сочащаяся из ануса трикстера. Кажется отдающий откровенным безумием смех сквозь рыдания и развратные стоны Лофта только заводят Тора, ещё больше раззадоривают. А маг в свою очередь забавляется несдержанностью и такой редкой жестокостью громовержца, подаваясь навстречу его быстрым и резким толчкам, открываясь, демонстрируя себя во всей порочной красе. Боль и умопомрачительная страсть смешались воедино, рождая поистине взрывоопасный коктейль.       Гроза бушевала за окном, от очередного удара грома сотрясались каменные стены царского дворца, наверняка будя и пугая всех его обитателей. И только двум богам в эту минуту было как никогда хорошо и по-настоящему тепло. Их доселе длившееся сражение, в ходе которого один не желал уступать другому, постепенно перерастало в дикий завораживающий танец первозданного и чистого наслаждения. Тор, задыхаясь, и, со всей силы прижимая Локи к своей груди, исступлённо нашептывал ему на ушко самые разнообразные признания, каждый раз обдавая его тонкую кожу своим жарким дыханием. У мага от столь красноречивых речей брата все нутро сводило сладкой судорогой, а выносить ноющую тяжесть в паху и всё ускоряющийся ритм сзади становилось уже практически невозможным.       - Ты мой, Локи! МОЙ! Мой свет, мое сокровище! Никому не отдам, слышишь! - Прорычал Тор, собственнически впиваясь зубами в незащищенную шею утопающего в приятной агонии мага.       - Да уж,... с тобой не поспоришь! - Только и смог сквозь мимолетную улыбку протянуть трикстер.       Напряжение нарастало, Локи уже чувствовал приближение разрядки, и, не желая больше откладывать заветный миг ослепительного экстаза, задвигался на брате чуть быстрей, тем призывая его ускориться. Терпеть больше нет сил. Они оба достигли своего придела, неминуемо становясь друг для друга необходимым утешением.        Сладострастные стоны сами по себе вырывались из горла. Весь прочий мир сдавался ирреальным, красочной иллюзией или дивным сном. Погружаясь до основания в столь желанное тело, громовержец раз за разом задевал внутри брата нужную точку, отчего по венам его зеленоглазой бестии разливался жидкий огонь, отравляющим и, в одночасье, дарующим блаженство ядом.       Долгожданное облегчение настигло принцев почти одновременно. Ощутив как сокращаются окровавленные мышцы вокруг его напряженного органа, Одинсон теряет терпение, толкается в любовника в последний раз, замирая и душа его в своих могучих объятиях. Пережидая последние судороги бурного оргазма, Тор любовался выражением лица Локи, его глубоким и частым дыханием, худощавостью его тела, охваченного крупной дрожью. Их пылающие и блестящие от пота тела сейчас освещали первые солнечные лучи, проскальзывающие в щели задернутых гардин и оповещающие о начале прохладного Асгардского утра. Царила абсолютная идиллия - буря стихла, чуть только её повелитель достиг пика своего наслаждения. Теперь в его душе наступило блаженное умиротворение. Златовласый воин, как можно аккуратнее покинул разорванный вход окончательно измотанного этими бешеными скачками младшего брата, и тут же порывался проверить его состояние, на что Локи только отвесил ему лёгкую, но звонкую пощёчину.       - Если был груб с самого начала, смысл теперь стоить из себя заботливого любовника?! – С ноткой отвращения выпилил он.       - Но… я ведь…. Прости…       Трикстер уловил в голосе старшего братца поистине вселенское сожаление, что не могло его не развеселить.       «Неужели эта ходячая груда мышц забыла, что имеет дело с магом? Ничего, пускай ещё недельку походит за мной попятам, как комнатная собачонка, вымаливая прощение. Ну, а о том, что я способен всего лишь за несколько минут самостоятельно регенерировать своё тело и полностью излечиться от таких незначительных ран, ему знать совершенно не обязательно».       - И все-таки отцу надо почаще заселять гостей в твою комнату, Локи, - полчаса спустя попытался сыронизировать громовержец, однако нежащийся у него под боком маг не оценил его намёк, и впился в старшего брата полным укора взглядом.        Царский наследник тут же мысленно отругал себя за невнимательность и полное отсутствие у него, как у типичного толстокожего вояки, чувства юмора. По крайней мере, именно это всегда повторял ему Лофт, стоило братьям в очередной раз погрызться из-за сущего пустяка. Видимо сейчас вечному пересмешнику и мастеру острого словца было просто не до шуток.        - Полагаю, по дворцу пойдут грязные слухи после того, как слуги увидят твою кровать, насквозь пропитанную моей кровью. Дескать, принцы не поделили постель и устроили за него настоящую кровавую бойню, - тихо хихикнул трикстер в мощную, рельефную грудь бога грома. Постепенно к нему возвращалось его привычное игривое настроение: - А ведь информация распространяется с неимоверной скоростью, и события сегодняшней ночи обязательно станут известны Одину. Уж его "пернатая разведка"* всегда работала безотказно, а если и самому всевидящему Хеймдалю вздумается открыть рот...        - Я вырву язык каждому, кто посмеет очернить твою честь хоть словом, хоть делом, - заглянув магу прямо в изумрудные глаза, прогремел будущий царь асов.       И даже его боевые товарищи - самые сильные и дерзкие войны в Асгарде знали, что оспаривать решение сына Вотана, если он говорит в таком тоне, может быть опасно для жизни.       - Хм, опять твоя бравада, Тор! Ты просто смешон, - прыснул Локи, вызывающе облизнув кончиком языка все еще алые от недавних поцелуев губы.       Тот резко перехватил его подбородок двумя пальцами и приблизил его лицо почти вплотную к своему.       - Ты смеешься надо мной? Смотри, доиграешься, проказник!       - Уже доигрался, - ласково шепчет порядком выдохшийся после бурной ночи трикстер, и его слова теряются в очередном полном нежности и страсти божественном поцелуе. Громовержец приникает к любовнику всем телом, ощущая, как приятным и долгожданным облегчением разливается по венам томная нега.       "Можешь быть спокоен, брат. Сейчас ты в надёжных руках. Я защищу тебя! Я поклялся!"