Научиться любить

Шерри всегда считала, что любить человека нужно не за какие-то его качества или выдающиеся достижения, а просто за то, что он есть на этом свете, что рядом с тобой, дышит одинаковым воздухом, смотрит на одно небо, и шагает по той же земле, что и ты. Вот есть, к примеру, Бастия Лион, такой красивый и умелый, такой холодный и отстраненный от целого мира, с кипой своих странностей, вот и стоит его любить, холить и лелеять светлое чувство и быть благодарной за то, что вообще рядом с ним находишься. И Шерри, как послушная девочка, трепетно любила и следовала за ним туда, куда заносила его нелегкая Судьба. Делала все, что необходимо, и ждала, когда же Лион проникнется ответным чувством к ней, такой ожидающей и близкой. Плакала по ночам от обиды, кусала себе руки, чтобы юноша не слышал ее рыданий, и корила себя, называя нетерпеливой и слишком требовательной. Ведь того, что он уже есть на свете, достаточно, чтобы любить? Нужно быть благодарной всем Богам и небесам за то, что судьба свела их вместе, позволяя идти по одной дороге к общей цели. Только вот обидно Шерри было, что сил у нее не так много, как хотелось бы, а Лион все продолжал расти ввысь, стремясь куда-то, где Бленди его точно было не догнать и не достать. Разного полета птицы были, да и потенциал совершенно иной. Шерри, почти с домашней магией кукловодства, только и могла, что издали наблюдать за высокими полетами мага созидания, восхищаясь им и по-доброму завидуя. Только вот так ли по-доброму? Не по этому ли девушка истирала себе в кровь пальцы, тайно тренируясь, стремясь хоть на чуточку приблизиться к отдаляющемуся объекту любви? Не поэтому ли так завидовала глубоко в душе и яростно ненавидела ту раздражительную блондинку, что даже не знала, как ей, Бленди, приходилось страдать, испытывая угрызения совести и муки любви? Ответа на эти вопросы Шерри не знала, а если говорить по правде, скорее боялась узнать. Злобно щурилась на солнце, отчаянно отказываясь от всего, что шептало ей сердце, и продолжала идти за Лионом, таким безразличным и холодным, совсем как его магический лед. Девушка ни в коем случае не осуждала его за такое поведение, нет! Наоборот, она была благодарна, что тот позволял ей следовать за ним, иногда помогая и выручая из особо больших переделок, в которые постоянно попадала волшебница. Благодарна, но… Но порой Шерри не хватало просто человеческого участия в ее жизни этого человека или же банальной поддержки, хотя бы как от боевого товарища. Блондиночка слышала похвалу от Фуллбастера в одном бою чаще, чем Шерри за все время пребывания ее рядом с Бастией. И это время, эти слова поддержки, сказанные не ей, оседали мутными хлопьями на ее чистое сердце, оставляя в нем след, такой горький и серый, как дождевые тучи. Девушка старательно гнала от себя тяжелые мысли, но разве сердце обманешь? Вглядываясь в зеркала, такие правдивые – и от этого жестокие, - Шерри все чаще и чаще думала, что проблема, скорее всего, в ее внешности, что она недостаточно красива. Тратила уйму денег на косметику и процедуры, покупала новые платья, меняла прически – но все было тщетно. Бастия Лион как был глыбой ходячего льда, так ею и оставался, словно был не способен оценить всю прелесть, что расцветала рядом с ним. И тогда, впервые сознавшись самой себе ночью, под пристальным взглядом звезд ночного неба, Шерри впервые поняла, что ей не достаточно просто любить. Ей отчаянно, до крика в душе, до тихого плача хочется прижаться к крепкой мужской груди, пожаловаться на сильный ветер и бьющее по глазам солнце и ощутить себя девушкой, а не безликим товарищем по команде, что тянет всех вниз. Услышать в свой адрес пусть и льстивые, но комплименты о том, какая она красивая, почувствовать невесомые поцелуи на своих длинных волосах и вздохнуть спокойно полной грудью. Она была в тупике, на дороге, что обрывалась в неизвестность. Ничего не было впереди, кроме пустоты и боли. Только вот страшно было отпускать свою единственную мечту и любовь, которую она так старательно взращивала все это время. Боялась, что не сможет и вздохнуть, если не будет рядом с ним, что сердце не выдержит разлуки и остановиться, не в силах больше сокращаться. Шерри Бленди любила Лиона только за то, что тот просто был в ее жизни, - этакая большая глыба, на которую ей никогда не забраться, даже если потратить на это все силы и всю свою жизнь. Не ее высота. Да и не умела, сказать по правде, любить по другому, так, чтобы чувствовать взаимность. До того привыкла к безразличию, что сама себе удивлялась, как долго могла терпеть подобное. И как только она внутренне смирилась с тем, что ее любовь не взаимна, и пора бы уже остыть, как сердце болезненно сжалось, умоляя одуматься. Неужели вот так вот просто стоит сдаться и отступиться от своей мечты? Новая встреча с блондинкой принесла в смятенную душу Бленди немного покоя: она не так остро реагировала на искреннюю улыбку Хартфелии, в душе принимая ее за равную себе. Или, вернее, себя поднимая в своих глазах. И именно тогда, рассматривая отдаляющийся силуэт Лиона в ярком солнечном свете, печально вглядываясь в исчезающую фигуру, Шерри повзрослела душой, обретая свою истинную красоту и силу. Только вот Бастия не мог этого видеть – он был спиной к девушке, стремительно шагая вперед к непокоренным вершинам. Зато увидел другой, более зоркий и понимающий. Появление Рена в жизни волшебницы было сродни стихийному бедствию: все, о чем раньше размышляла девушка, что считала истиной, этот несносный юноша рушил одной фразой или жестом, поступком или улыбкой. Рен был полная противоположность Лиона: смуглый, с иссиня-черными волосами и темными, как безлунная ночь, глазами, внимательный и общительный, заботливый и такой близкий, что кружилась голова, и спирало дыхание от неверия и удивления. Первым, кто похвалил Шерри, был именно Акацуки. Искренно улыбаясь, укрывая девушку от обломков крушащегося корабля «Кристина», он тепло и ласково произнес пару слов, от которых захотелось петь и радоваться жизни. Он не назвал ее неумехой, как это часто делал Лион, стоило только магическим силам покинуть девушку после долгого и изнурительного боя. Он не посоветовал ей тренироваться усердней, как это часто говорила мастер гильдии, внимательно наблюдая за ее успехами. Он не пожалел ее, как это делала Шеррия, ее любимая сестренка, что была одарена великой магией. Он просто сказал ей отдохнуть, ведь она отлично справилась с поставленной задачей. И тогда Шерри впервые осознала, что сможет полюбить этого человека за его доброту. Не за то, что он существовал в этом большом мире, полном посторонних людей, а за то, что Рен увидел в ней девушку, хрупкую и ранимую, которую нужно защищать от опасностей, а не отправлять в бой. Отдаваясь этому прекрасному чувству, что вспыхивало в ее груди, Шерри стала делать вполне себе безрассудные поступки: убегала из гильдии в другой город, чтобы увидеться с Реном, отказывалась от заданий с Бастией, мотивируя это своей головной болью или еще какой глупой причиной, не слушала нудные ругательства мастера, мысленно находясь за пределами родной гильдии. И улыбалась, счастливо, немного безумно, немного грустно, но так, как умела и могла, радуясь тому, что в ней увидели нечто больше, чем бесполое существо. Лион же, когда осознал, что Шерри уже не бегает за ним хвостиком, самостоятельно выбирая задания и часто отлучаясь куда-то, лишь облегченно вздохнул, радуясь долгожданной свободе. И от этого Шерри стало немного обидно, ведь они были друг другу не чужие люди. Но Бастия так и оставался по жизни ледяной глыбой, а Бленди заново училась любить, но уже по-другому, более трепетно и нежно, не за простое существование этого человека, а за то, каким он был рядом с Шерри. Девушка ухмылялась, глядя на неприступного Лиона, мысленно понимая, что тому еще аукнется его отчужденность, особенно, когда он влюбится без памяти, и бежала на новую встречу с Реном, который постоянно ждал ее, никогда не обманывая. И сердце удивленно билось, легко стремясь к внезапно открывшейся дороге, радуясь новому дню и светлому будущему, что таилось за поворотом тропинки. Теперь, когда она заново училась дышать, встречая новый день.