Наш забавный мир

      Серые люди на серых улицах под проливным дождем. Они жмутся друг к другу, открывают свои зонтики и продолжают куда-то спешить, не замечая ничего вокруг. А может все это лишь притворство. Но кто они? Куда они идут?       Я буквально вжимаюсь в стекло и стараюсь рассмотреть серых прохожих. Может среди них есть и она?       Стекло медленно начинает запотевать и я быстро протираю его рукавом. Теперь, серых стало еще больше, но ее среди них все еще нет. Шмыгаю носом. Мне скучно. И холодно.       Я слышу громкий топот и замираю, будто любое мое движение может спугнуть человека в коридоре. Скрипит наша дверь и теперь я уже не сдерживаюсь и резко оборачиваюсь. Слепая, промокшая насквозь, пытается отдышаться и медленно расшнуровывает свои сапоги. Как я могла ее проглядеть? Или она превратилась в одну из серых?       - Ставь чайник.       Я тут же перелезаю в коляску и еду за чашками. Чайник уже давно закипел, надеюсь, что вода в нем еще не остыла. Я ничего не спрашиваю, а Слепая ничего не рассказывает. Это нормально, так было всегда. Сначала мы попьем чай (она без сахара, а себе я кладу три ложки), потом мы согреемся и тогда, Слепая мне все расскажет.       Ее губы дрожат. Она берет чашку и с жадностью начинает пить. Я не пью. Мне уже не холодно, а скорее наоборот. Где-то глубоко внутри меня полыхает адское пламя. Я пытаюсь сдерживаться, мне так хочется расспросить ее обо всем. О том, как она сумела пройти мимо серых. Но я молчу. Молчу, потому что нужно дать ей время прийти в себя, вернуться в нашу комнату. Слепая допивает чай и я буквально чувствую, как тепло разливается по ее телу, как оно помогает ей. Возможно, если бы вместо меня здесь сидел какой-то другой человек, то он и не заметил бы изменений. Это невозможно увидеть, но можно прочувствовать. Она садится на пол, облокачивается на стену и прикрывает глаза.       Ее куртка вся промокла, но, даже не смотря на это, она сумела сохранить свои смелые и яркие цвета. Как же я могла подумать, что она теперь одна из серых? Она красная, желтая, зеленая, розовая. Она небо и звезды, солнце и радуга.       Слепая ставит чашку рядом с собой и начинает выворачивать карманы.       - Там пахнет смолой, — она достает из куртки маленькую шишечку и неловко протягивает ее мне. — Еще сладкими цветами и какими-то животными. Земля там вся перерыта так, будто кто-то нарочно прошелся по ней несколько раз, чтобы оставить явный след. А деревья очень острые и высокие. Я хотела потрогать их, но сильно укололась, и потом еще раз, когда срывала шишку. — Слепая хмурится и грызет грязный ноготь, пытаясь что-то вспомнить, но потом продолжает. — Еще там была птица, где-то высоко в небе, а может на верхушке дерева. Она кричала громко, но в каком-то определенном темпе. Знаешь, так странно. Ку-ку, ку-ку.       Я не сдерживаю улыбку.       - Это была кукушка. А то животное, о котором ты говорила, скорее всего, было кабаном или оленем.       Слепая снова хмурится.       - Кабаном?       - Да. Он ростом с собаку и похож на свинью. Только шерсть у него очень жесткая, как у осла, — шишка медленно кочует из одной моей руки в другую. — Хотя вряд ли это был кабан. В хвойных лесах им и есть то нечего. Какое-то время Слепая строит рожицы, наверняка пытаясь представить себе эдакую свино-собаку с ослиной шерстью. Но вскоре, она приходит к какому-то внутреннему согласию и ее лицо приобретает обычный вид. Ее пальцы начинают бороться с застежками куртки. Наконец, одолев их, Слепая расстегивает ее и я с изумлением обнаруживаю внутри нее цветы.       - Потом было пусто, — продолжает она, после небольшой паузы. — А еще дул сильный ветер. Я сначала испугалась, подумала, что вышла обратно в город, но там не было шума. — Слепая аккуратно достает цветы и раскладывает их по полу. — Там тоже пахло травами. Еще мылом, — она поджимает подбородок и морщится, словно этот запах был ей особо неприятен. Девочка медленно расправляет каждый цветок, при этом, лишь слегка дотрагиваясь до каждого лепестка. Я смотрю на цветы. Так красиво.       - Ты что-то еще вспоминаешь? — Я спрашиваю практически шепотом, боясь помешать Слепой, но та даже не двигается.       - Мыло очень знакомое, — бормочет она, осторожно ощупывая колючий шиповник. — Запах такой, еле ощутимый, но приятный.       Теперь уже мой черед морщить лоб и корчить рожицы. Что же она могла такого найти в поле. Слепая была именно в поле, это и ежу понятно. Наверное, она зашла слишком далеко в лес, а потом уже и наткнулась на пустырь. Она сказала, что пахло мылом. Лаванда?       Слепая сладко посапывает, обняв мою ногу, а свои пристроив у батареи. Мне нравится наблюдать за тем, как она спит. Такая спокойная, тихая и такая счастливая. Нет, вы не увидите на ее лице улыбки. Она вообще практически никогда не улыбается, но я знаю когда она счастлива. Она дышит по-другому, ее движения не скованные, она словно плывет. Пускай и во сне.       Я освобождаюсь из ее плена и медленно ползу к новым сокровищам. Меня больше всего привлекают цветы, сорванные Слепой в поле. Такие разные и яркие.       Здесь есть и ромашка, и шиповник, и колючка, и мак и еще много других цветов и растений, названия которых мне не известны. Я заново просматриваю находки, уделяя на этот раз каждой из них чуть больше времени, чем в первый раз. К своей досаде понимаю, что лаванды среди них все-таки нет.       За окном продолжает лить дождь. Там сыро и серые люди сильнее укутываются в свои плащи, не замечая никого и ничего. Мне опять холодно. Я кое-как забираюсь в свою коляску, а из нее на диван, поближе к окну. Бросаю взгляд на Слепую. Она не серая. Она видит то, что не видят они и для этого ей вовсе не нужны глаза. Но почему? Неужели все они слепы, только по-своему?       Я возвращаюсь к окну и замечаю в нем чье-то отражение. Большое худое лицо, глаза, как два стеклышка, длинный свитер и все оно серое. Я моргаю и серое отражение моргает вместе со мной. Холодно.       - Слепая, — я говорю шепотом, хотя знаю, что она давно не спит и слышит меня, — где ты находишь наши сокровища?       - В совсем другом мире. Там нет машин, нет домов и воздух там чистый, а земля теплая. Я люблю ходить по ней босиком, тогда трава начинает приятно щекотать ноги. А еще там есть аисты. Я их слышала. Ты когда-нибудь видела аистов?       Я шмыгаю носом.       - Нет.       - Я тоже. Я когда-нибудь покажу тебе их, а ты мне расскажешь какие они. Хорошо?       - Хорошо.       Я смотрю в окно, прищурив глаза. Отражение что-то затевает, подражая моей мимике. Я перевожу взгляд с нее на серых, а потом снова на отражение. Думаете что хитрее меня?       - А я не серая, — шепчу я, своему отражению и на секунду мне кажется, что оно удивляется или даже пугается. Всего на секунду. А после, показываю ему язык. Вот так вот.       Серые люди на серых улицах под проливным дождем. Они жмутся друг к другу, открывают свои зонтики и продолжают куда-то спешить, не замечая ничего вокруг.       А высоко в многоэтажном доме живет маленькая девочка. И каждый день она узнает что-то новое в этом огромном мире. То, что ей не удается увидеть за пределами своего дома. Каждый день, она получает частичку нового, незнакомо для нее мира. А серые люди так и будут кутаться в свои плащи, скрываясь ото всех и всего. Слепая девочка видит больше, чем зрячие люди. Парадокс, скажете вы.       Вам смешно?