Tiger, Tiger

- Решайся же, - выдохнул Наполеон. Но Илья не спешил отпускать его рук – напротив, вжал в постель еще сильнее: так, что покрывало пошло глубокими складками. - Не люблю раздвигать ноги, - заявил он и, встретив недоуменный взгляд, демонстративно толкнулся бедрами между ног Соло. Полы халата разошлись и грубая ткань ширинки чувствительно прошлась по тонкой коже. – Предпочитаю быть сверху. - Учитывая, как ты пахнешь сейчас … неудивительно, что тебе хочется трахать, а не наоборот, - стараясь говорить ровным тоном, выдавил из себя Наполеон, понимая, как много поставлено на кон, - Но когда ты войд… вернее, эффект от таблетки войдет в полную силу… - Ты прям как не альфа, - снова повеселел Илья и прошелся губами по изгибу его челюсти, чуть прихватывая кожу, а когда Соло тихо заскулил от этой ласки, рассмеялся низким, злым смехом, – Я стану менее…разборчив, да. Но я пойду работать. Завтра. Вечером. Один. Наполеон застонал. Ему уже довелось испытать «не такой уж сильный» запах Курякина. «Спелый» и подлинный, наверняка, его просто убьет. - Тогда тебе придется меня вырубить или приковать наручниками к постели, - и честно предупредил, - За обе руки. - Я в курсе, - ухмылка русского стала откровенно напоминать дружелюбный волчий оскал, - Уверен, этот вопрос мы уладим. Голова у Соло кружилась, а потому следующие слова дались с трудом: - Мне… нужно принять душ. - Пока без надобности. Лежи смирно. Дернешься – укушу, - и Илья крепко прихватил кожу у него под подбородком, довольно заурчав на испуганный взвизг, - И смотри без фокусов. Еще раз надавив Соло на запястья, он принялся развязывать узел на поясе его халата – медленно и сосредоточенно, с тем видом, с каким дети распаковывают подарки. «Лежать смирно» при данных обстоятельствах было несколько затруднительно – особенно, когда Илья распахнул полы халата, и член Соло – уже напряженный и истекающий смазкой – предстал во всей красе. Однако же, русский не стал уделять ему внимания, а начал раздеваться сам. Сбросил ботинки, зашвырнул куда-то за изножье кровати спрятанный в брючине нож вместе с ножнами. После чего стащил с себя рубашку, на которой уже темнели пятна от пота, и у Наполеона даже перехватило дыхание. Несмотря на нечеловеческую силу, Илья оказался худощавым и поджарым, с ладно скроенной фигурой солдата и испещренной шрамами кожей. Руки сами по себе потянулись к этому совершенству во плоти - но Илья резко наклонился и больно укусил Соло за плечо. - Эй! До крови ведь! Полегче, Большевик! - Знаю, - Илья так показательно облизал языком зубы, что Соло не стал сопротивляться, когда его руки снова прижали к постели. - Не шевелись. Или будет еще больнее. «Да, эта ночь дорого обойдется моим нервам». Судя по тому, что Илья явно никуда не спешил, предпочитая тратить время на своего рода «изучение» (другого слова не подберешь) его тела – свои будущие потери Соло определил верно. Одарив каким-то «любознательным» поцелуем один его сосок, русский принялся облизывать второй, пока тот не затвердел, а затем – будто сразу утратив интерес к отозвавшемуся на ласку кусочку плоти – переключился на старый шрам почти над самой левой почкой. И Наполеон снова не выдержал – зашипел, задергался – и вновь нарвался на укус. После чего Илья, словно в утешение, прошелся поцелуями по выступающей косточке таза. - Илья, пожалуйста… - Наверное, это прозвучало несколько смешно, но Соло хотелось сделать хоть что-нибудь. Иначе он просто вцепится в это странное, но идеальное существо – и кто знает, как оно на это отреагирует? – Прояви милосердие. Русский поднял на него взгляд - голубые глаза словно горели каким-то внутренним светом – потом ткнулся лицом Соло в бедро и улыбнулся в такую чувствительную здесь кожу. - Уже скоро. Потерпи. - Хотя бы руку. - Я не собираюсь касаться твоего члена, Ковбой, - ответил Илья, вновь оскалившись всеми зубами. - Тебе этого не понадобится. - Тебя посадят за предумышленное убийство, - осуждающе заявил Наполеон, но Илья вновь усмехнулся и поцеловал его в колено. И все же, похоже, он успел пресытиться своими играми и сам потянулся за поцелуем. Но размякшего, чуть осоловелого от такой неожиданной прелюдии Соло сейчас хватило лишь на то, чтобы глухо простонать в чуть обветренный, но такой желанный рот. Запах Ильи уже начал «раскрываться» - дурманящий, мускусный, пряный. Он был еще совсем легким, едва уловимым, зато источник его был так близко… - Ты тоже пахнешь, - пробормотал Илья, стаскивая с него халат, и Наполеон, помогая, перекатился набок. Он не мог вспомнить, когда Илья снял брюки – да и, строго говоря, это его не слишком заботило. Зрелище полностью раздетого Ильи волновало куда сильнее. Поразительно, но при всех своих немалых – во всех местах - габаритах русский был не лишен некоей неуловимой грациозности и отлично владел своим телом. Жаль, что долго полюбоваться собой он не дал. А попытка перевернуться обратно на спину была пресечена очередным укусом и шлепком по заднице. Зато данное положение имело и немаловажный плюс... - Не делай этого. Наполеон застонал и, уткнувшись лицом в подушку, нехотя приподнял бедра от покрывала. - Если я умру, скажи Габи, что она может забрать мои вещи. - Не драматизируй, - навалившийся сверху Илья вновь прихватил его зубами за кожу на шее, но сейчас легонько, скорее играя, а потом подтолкнул бедрами, заставляя придвинуться к самому изголовью. - На всякий случай, если ты вдруг забыл – альфы не могут принимать без подгот… - Заткнись, - снова цапнул его Илья, на этот раз за бедро, и Наполеон замер – и вовсе не от боли, а из-за донесшегося весьма характерного и весьма соблазнительного звука: смазку Илья решил добыть самым быстрым и самым приятным образом. От вспыхнувшей перед мысленным взором картины по всему телу прошла жаркая волна. Но подсмотреть ему опять не дали – на первое же шевеление Илья ответил низким, горловым ворчанием, как у рассерженного зверя. Липкие, влажные от его собственной смазки пальцы скользнули Наполеону между ног, вольно прошлись по чувствительной коже бедер. Все же русскому еще не совсем снесло крышу, и на настоящее проникновение он был не настроен. - Ноги вместе, Ковбой. Покатай меня. - Прошу впредь таких фраз при мне не употреблять, - буркнул Наполеон, но подчинился. Прижавшийся сверху Илья фыркнул, обдав шею теплом, и толкнулся влажным от смазки членом между сжатых бедер. При следующем толчке Наполеон нетерпеливо подался назад – и головка скользнула прямо по тонкой коже за яичками, заставив всхлипнуть и прогнуться в сладкой судороге. Имея в таких делах немалый опыт, Соло искренне верил, что это все надолго. Хоть такой «расклад» и был ему в новинку. А уж такие омеги, как Илья – тем более. Но вскоре он уже «поплыл», как обычный мальчишка – так, что пришлось уже самому себя кусать за руку, чтобы не слишком громко оглашать номер своими криками. А когда ноги у него, наконец, подкосились – то для разрядки хватило одного прикосновения ткани. Оргазм был оглушительным, заставив все тело ломаться в конвульсиях, от напряженной шеи до поджавшихся пальцев ног. Илья, приглушая крик, зажал ему рот еще и своей рукой. - Недурно, - отметил русский, переворачивая все еще не пришедшего в себя толком американца на спину. Член у Ильи стоял по-прежнему, но, кажется, его это не слишком волновало: если бы не раскрасневшаяся, блестящая от пота кожа, Курякин выглядел как если бы провел этот час, играя с Соло в шахматы, а не сводя его с ума своим странным поведением. - Позволь помочь… Но Илья перехватил его руку. - Ммм, пока нет, - улыбка русского из страстной стала злобной. – Судя по твоим глазам, дай тебе сейчас возможность – ты меня с потрохами съешь. И пока мне «помогаешь», сам еще раз разохотишься. А после второго раунда, боюсь, уже я буду не слишком адекватен. А у меня на эти сутки совсем иные планы. Илья, наверняка, врал – неумно и неловко. Но Наполеону было все равно – сейчас он был готов делать все, что тому хочется. Даже придвинуться обратно к изголовью и позволить защелкнуть на себе наручники.

***

Красная таблетка, в итоге, оказалась излишней предосторожностью, но наставники в КГБ еще в самом начале обучения донесли до всех начинающих агентов мысль, что врага лучше переоценить, чем недооценить. «Разочарование лучше удивления». И «Красные тигры» Курякина изрядно разочаровали. Его одиночная вылазка оказалась более чем успешной: от одних членов банды он легко скрылся, тех, от которых не смог – убил, в итоге без особых сложностей и затей добравшись до переписки, скрытой под половицами кабинета местного бонзы. Небольшой костерок помог замести следы и отвлечь возможную погоню. И все же теперь, сидя за рулем автомобиля, Илья выжимал из бедолаги все силы. Ему нужно было вернуться в отель. Как можно скорее. Обычно хорошей драки и выброса адреналина вполне хватало, чтобы погасить весь «любовный пыл» - залив уголья холодным душем, Илья просто ложился спать, а наутро от искусственно вызванной течки не оставалось и следа. Но вечер после сегодняшней операции явно придется провести иначе. Чертов Соло. Впрочем, Илья - сам дурак, если всерьез понадеялся, что эта легкая «закуска» сумеет его удовлетворить и даст возможность выйти из щекотливой ситуации раньше, чем он лишится возможности связно мыслить. Фокус не удался. Желание не отступало. Можно было, конечно, сослаться на годы, проведенные на подавителях, но он был слишком взрослым мальчиком, чтобы лгать самому себе. «Химия» тут ни при чем. Все дело в проклятом американце.