Однажды в баре

Киллер знал, насколько опасны одиночные взрывы хохота; как недержание одного в считанные секунды передается другим, таким же недалеким, в пьяном угаре сидящим здесь и сейчас. Смех заразителен: толпе не нужна причина. Киллер знал, что вот-вот, и случайный зевака громко озвучит то, что подслушал... Киллер поднимает резаки, намереваясь предотвратить массовое убийство, ведь он знает... Он вообще много знал, только вот виду не подавал. - Вы слышали, Ван Пис! ОЙ, НАРОД! ЭТОТ ЧУДАК, - палец сомнительного вида хмыря указывал строго на Юстасса Кида, - СКАЗАЛ, ЧТО ПОЛУЧИТ ВАН ПИС! - Ой-ой, серьезно? Да вы посмотрите на его лицо. Никак окама! - перекрикивая набирающий обороты хохот, высказался какой-то обрюзгший мужчина средних лет, качнув увесистой кружкой. Киллер поудобнее перехватил оружие, поднимаясь из-за стола... - Эй, капитанчик, чего губы выкрасил? На девку совсем не похож, даже страшненькую! - А я бы не прочь... Блядский хохот звенел в ушах. Юстасс Кид не терпел насмешек, убивая без сожалений. Опаснейший коктейль из раздражения и гнева электрическими разрядами прошелся по телу Кида, до зуда на кончиках пальцев. В воздухе повисло напряжение. Киллер слышит сквозь гомон разгулявшихся посетителей таверны сухое потрескивание и понимает, что опоздал. Безнадежно, ведь его Капитан слишком гордый. Равнодушно опускается обратно на стул по правую руку от невозмутимого, казалось бы, Кида. Краем глаза ловит оскал и капельку крови на без того темных губах. Металлический звон, поначалу неуверенный и слабый, заставляет заткнуться этих тупых ублюдков, посмевших насмехаться над будущим Королем Пиратов. Смятение и страх на их удивленных лицах служат приятной прелюдией перед агонией смерти. Приборы на столах и оружие, всякий металл - безжалостный, верный - вибрируя, поднимается ввысь и, будто бы с ленцой, тянется к Киду. Суматоха. Скрип второпях отодвигаемых стульев, топот десятка ног, жалобный скулеж на восемь часов и звуки чьего-то излишне поспешного расставания с выпитым. Крики. - Rapel. Капитан Юстасс Кид не из тех, кто любит заставлять публику ждать. Он не клоун на цирковой арене, в его планы не входит чужое веселье, но публичные казни - развлечение иного рода. Мгновение - секунда? доля? - три тела распято на противоположной стене. Пригвожденные мечами, они оставались еще в сознании, когда Кид поднялся и вышел из-за стола. Напряженное молчание с ароматом неподдельного страха - такая атмосфера нравилась больше, так и должно было быть. Юстасс подошел к тому, что первым оскорбил потенциального Короля, подняв на смех его амбиции. - Те, у кого не хватает воли, должны заткнуться. - Быстрым и точным движением Кид выхватывает свой кинжал, - Ван Пис существует! В голосе - зверь. Грубо, низко, утробно. Одним ударом Кид пронзает сердце неверного, мысленно отмечая, что сегодня он невероятно мягок и подарил обидчику слишкои быструю смерть. Обводит взглядом оставшихся, подходит к тому, что назвал его окамой. Кида передергивает от одной мысли об этом, он сжимает и разжимает кулаки, сгорая от желания въебать этому умнику. Так, чтобы хрустнула челюсть, а кровь густой жижой потянулась из поганого рта, и еще раз - ломая ребра, одно за другим. Он мог бы использовать силу фрукта и покончить со всеми разом, но разгоряченная обидой кровь требовала мести персонифицированной - он лично убьет тех, кто смеется над ним. Демонстративно слизывает кровь с кинжала - ему нравится ее металлический привкус. Кровь остается на губах, делая их еще темнее. Вот он - ответ. Знал только Киллер, что их капитан - человек тонкой душевной организации. Ранимый и вспыльчивый, он кусает губы в кровь и сквернословит на жаргонах всех морей. С детства приметный огненным цветом волос, с возрастом полюбил выделяться. И шуба эта поверх голого торса, яркие с принтом штаны, черные ногти и губная помада, что прячет следы душевных порывов. Яркий окрас своего рода защита: грозный пират, не приближайся - убьет. Умер от страха - позор. Кид заливается смехом, посылая пару ножей в уже мертвое тело; просто так. Скалится, все еще хохоча, подходит к третьему. К тому, что был бы не прочь. У минуту_назад_храбреца лицо белее мела, в глазах - страх пополам с отвращением. "Безумец, глумливый пират! Сдохни скорее, простой уйди", - кричит его сердце, но ритм понятен только владельцу. Кид тоже слышит, ведь теперь стоит слишком близко. - Ну что, поиграем? Я заплачу, - с насмешкой во вгляде, голосе, жесте. Юстасс ухмыляется, шепча жертве в лицо. Ударяет в пах с железного кулака из оружейного арсенала, навечно отбивая любое желание. Вновь заливается звучным смехом, его команда вторит ему. Бар снова гудит, но теперь уж не те, а они - заводятся с полуслова. Кид обводит взглядом зал. Вопреки здравому смыслу, посетителей по-прежнему много. Кровь заводит толпу. Теперь они улюлюкают душам умерших вслед, восхваляют того, кого освистали минутами ранее. Он хотел убить всех, но серьезная хозяйка таверны выплывает из ниоткуда, появляется сбоку, и, улыбаясь, шепчет: Идите. Ваши припасы загружены на корабль, совсем скоро здесь будет дозор. Бесстрашная женщина и не таких повидала: ей нет дела до черного-белого, и в битву гордости незачем лезть. Те трое вызвались сами, остальные - невинны, ей еще предстоит их развлечь. - Тц, женщина, не порти момент. Обескураженный Кид кивает команде и первым делает шаг.