Горячая штучка, будь я проклят

Ровно в восемь тридцать раздался громкий стук дверь, и Джон со скоростью торпеды помчался открывать. За дверью стоял Шерлок. Он заново побрил ту часть головы, которую предпочитал оставлять лысой (вид у него довольно лихой, подумал Джон) и был одет в черную футболку с надписью «Dead Kennedys», выведенной почерком самого Шерлока (футболку он тоже раскрасил сам) и длинное пальто. На последнем красовались тысячи заплаток с лозунгами, призванными оскорбить всякого, кто их прочитает: «АБОРТАМ ДА», «БОГ УМЕР», «НАЦИСТЫ БЫЛИ ПРАВЫ», «ХОЧУ ТРАХНУТЬ ТВОЮ ДОЧЬ». И, блин, боже, на нем были те самые брюки, которые так чудесно облегали его задницу. В руке Шерлок держал букет увядших желтых роз. Джон сразу же вышел и закрыл за собой дверь. - Шерлок, что за хрень? Розы? – спросил Джон, принимая букет. - Знаю, они не красные, - начал объяснять Шерлок, - но я стащил их на кладбище, лучше там не было. Джон улыбнулся своему высоченному бойфренду. - Ты разорил ради меня чью-то могилу? Шерлок посмотрел на Джона и улыбнулся, вытряхивая сигарету из пачки. - Все лучшее для моего Джона. Ну а теперь давай, Джон. Настало время романтики. Шерлок схватил Джона за руку и побежал, по пути выхватив букет из рук своего бойфренда и швырнув его на чью-то лужайку. - Мне кажется, ты не очень хочешь розы, они все равно уже завяли, плюс ни на что ни годятся, кроме как смотреть на них. - Шерлок, только ты бы не поленился стырить цветы, и потом выкинуть их. - Я их не выкидывал, - сказал Шерлок, - просто переселил на чей-то другой газон. По пути в кино Шерлок изо всех сил пытался соблюдать правила романтического свидания и идти, держась за руки, но Джон положил правую ладонь на задницу Шерлока. - Мы же сегодня не собирались нежничать? – спросил Шерлок. - Только не в этих брюках. - Ладно. Шерлок купил два билета, и они вошли в кинотеатр, разыскивая свободные места в зале. - Урод, - донеслось до Шерлока от входной двери. Шерлок тут же оглянулся на источник шума – Андерсон. Он сидел рядом с Салли Донован. Конечно, это Донован первой стала так обзывать Шерлока, когда тот решил побрить половину головы, а ее бойфренд, Андерсон, потом просто подхватил прозвище. Шерлок рванулся вперед, в одно мгновение он уже знал, что делать, как мощным ударом сломать нос Андерсону так, чтобы тот дернул головой в сторону Донован, кровь забрызгала ей всю рубашку, и им обоим пришлось уйти, не только облегчив свидание Шерлоку, но и жизнь всему кинотеатру. Он бодро двинулся в сторону Андерсона, придя к выводу, что набить ему морду будет полезно для общества. Потом он почувствовал, как Джон схватил его за руку и потащил к себе. Джон мило улыбался и был потрясающе спокоен. - Пойдем, Шерлок. Не позволяй им провоцировать тебя. Это наш вечер. Не их. Шерлок бросил свою затею и направился к лестнице, чтобы успеть занять последние места. - Чертовы педики, - злобно сказал Андерсон своей подружке, но, конечно, так громко, чтобы Шерлок и Джон услышали. - Не слушай их, - прошептал Джон, сжимая руку Шерлока. - Эй, Джон! – крикнул Андерсон. – Ну как тебе встречаться с самым главным уродом в школе? Внезапно Джон, стоявший на лестнице, развернулся на 180 градусов. - Я его отметелю, - решительно сказал он, - я его проучу. Как только Джон начал спускаться по лестнице, чтобы как следует взгреть наглеца, появился официального вида господин и на виду у всего кинозала сказал, обращаясь к Андерсону: - Молодой человек, в моем кинотеатре ненависти не будет. Вы оставите эту пару в покое или вас вышибут. Весь зал уставился на него, а потом захлопал в ладоши. Люди аплодировали администратору, аплодировали идее, что Андерсона и Донован могут вышибить . Наконец, когда Шерлок и Джон уселись, Шерлок сказал: - Ну, сравнительно легко отделались. - Точно, - согласился Джон. Женщина, которая сидела впереди них, обернулась и сказала: - Мне так жаль, мальчики, что вам пришлось выслушать все это. Не волнуйтесь, вот-вот грянет революция! И, больше не говоря ни слова, она отвернулась. - Они аплодировали не потому, что Андерсона и Донован могут вышибить, - прошептал Джон Шерлоку, - а потому, что администратор думает, что круто, что мы геи, и людям понравилась его позиция. - Круто, что мы геи? – переспросил Шерлок. – Я ведь предлагал попробовать эксгибиционизм. Разве нет? - Перестань, - кокетливо сказал Джон. - Я знаю, тебе это нравится, - подыграл ему Шерлок. - Все, ладно, хватит, я хочу посмотреть кино, Шерлок. В зале погасили свет, пошли титры, и тут внезапно экран совершенно опустел и на нем медленно появились… губы. Поющие. Поющие губы? Фильм шел, Джон смотрел на экран, губы исчезли, ага, вот и церковь. Свадьба! А, теперь поют что-то про Джанет? "Проклятье, Джанет?" Пока Джон наблюдал за действом на экране, Шерлок наблюдал за Джоном. Тот очень живо реагировал на то, что видел. Он подпевал музыке, он смеялся там, где положено было смеяться. Едва Джон повернул голову, чтобы украдкой посмотреть на Шерлока, он обнаружил, что тот уставился на него. - Шерлок, смотри кино! – проворчал Джон, и Шерлок подчинился. Шерлок успокаивающе обнял своего парня (хотя они смотрели и не фильм ужасов, Лейстред был прав, это пародия. Музыкальная, при том). Бред и Джанет, будущие муж и жена, после того, как их машина заглохла на полдороги, попали в замок. Там из ниоткуда появилась горничная, съехала по перилам лестницы, крича: "Ему повезло! Ей повезло! Мне повезло! Нам всем повезло!" и визгливо расхохоталась. Потом слуга запел другую песню: "Это поразительно... Время быстротечно... Безумие... берет свое..." Искажению времени был посвящен целый музыкальный номер, в конце которого все трансильванцы, которые собрались в доме на торжественный вечер, рухнули на пол. Бред и Джанет были единственными, кто стояли посреди кучи малы, и Джанет толкнула своего жениха: - Скажи что-нибудь, Бред. - Эй! - громко сказал Бред, и все трансильванцы приподнялись, чтобы внимательно его выслушать, - кто-нибудь из вас, ребята, умеет танцевать Мэдисон? Так, вот оно. Кульминация всего фильма, решил Шерлок, когда в лифте спустился мужчина (это ведь был мужчина?) и, красуясь, по-настоящему красуясь, на высоких каблуках пошел по ковру к трону. Все это время он не прекращал петь. Добравшись до трона, он сбросил плащ, продемонстрировав, во что одет под ним: нитка жемчуга вокруг шеи, чудовищно толстый слой грима на красивом лице, увенчанном шапкой черных кудрявых волос,корсет и простые черные трусы с обтягивающими ляжки чулками на подвязках. И снова и снова делался акцент на его каблуках. Высоких каблуках. И блин, он мог на них ходить. Красовался, вышагивал, почти бегал, потрясающе покачивая бедрами, он бы заткнул за пояс весь женский модельный подиум. - Я просто сладкий трансвестит, - пел он густым голосом с шотландским акцентом. Сидя в своем толстом пиджаке, рядом с довольно прижимающимся к нему Джоном, который улыбался действу на экране, Шерлок чувствовал, что ему становится все жарче и жарче. Он на секунду отстранился от Джона, чтобы снять пиджак, а потом снова заключил бойфренда в объятья. Шерлок чувствовал, как учащается у него пульс. Наверное, зрачки у него расширились до такой степени, что глаза стали почти черными. Кроме того, Шерлок обнаружил, что думает то же самое, что будет думать каждый зритель, посмотревший "Шоу ужасов Рокки Хоррора": "Почему доктор Франк эн Фертер так чертовски горяч?" Дело было не в том, что доктор Франк эн Фертер весь фильм трахал всех подряд, хотя Шерлок мог составить список тех, кого он поимел: Коламбия (рыжая танцовщица), Эдди (мотоциклист, рассыльный), Брэд, Джанет, Рокки, и в, довершении ко всему, он закончил ночь оргией с Коламбией, Рокки, Бредом и Джанет. И не в том, доктор Франк эн Фертер был сумасшедшим ученым, открывшим тайну самой жизни. И не в том, что он зарубил того парня топором. Это его чертовы шмотки не давали Шерлоку покоя. Белье, которое он носил с такой уверенностью, кожаный пиджак с миллионом стразов на спине, высокие каблуки. Высокие. Каблуки. Фильм закончился сценой, в которой рассказчик-криминалист читал стихи: "И ползают по лицу планеты какие-то насекомые, называющиеся человеческой расой, потерявшиеся во времени, потерявшиеся в пространстве и потерявшие смысл". Пошли титры, вспыхнул свет, и публика зааплодировала,но не так, как перед началом фильма. Они хлопали так, будто посмотрели самый лучший фильм в своей жизни. - Ну, как тебе? - спросил Джон своего обалдевшего бойфренда. - Я люблю кино, - ответил Шерлок.