Favourite Disease или Поле Смерти

Мы идём по полю смерти. Мы — это я и мои подчинённые — Джоэль, Стив и Ник. Туман обволакивает нас, мы исчезаем в нём. А может, это не туман, а дым, поднятый вражеским оружием. Мы тоже несём винтовки наперевес. А спины оттягивают тяжёлые рюкзаки. На траве лежит снег, а может, пепел сгоревших поселений. Мы идём дальше и дальше по полю смерти, и кажется, что деревья и призрачное озеро нашептывают нам о приближающейся гибели. Поле смерти не кончается, — вся страна стала этим полем, раздольем для старухи с косой с тех пор, как пришла Война. Идёт Война, война между государствами, война между людьми, но самая главная война идёт внутри меня. Потому что я главный. Я — командир нашего небольшого отряда. И именно от меня зависит, когда смерть найдёт нас. Мне необходимо решение. Любое решение. Я не уверен. Иногда не уверен. Я отдаю всё. А она лишь забирает. Мы никак не можем договориться. Я не могу не слушать своих друзей. А они спорят, каждый предлагает свой путь. Но что бы мы ни выбрали — ответственность будет лежать на мне. Я главный, мне доверены их жизни. И я должен выбирать. Сгорая от желания, смотрим, обсуждаем, в каком направлении двигаться. Испуганные голоса умоляют кого-то бежать. Вдали слышен чей-то полный ужаса крик, перекрываемый грохотом оружия. Мы падаем на землю, укрываясь от обстрела. Ещё несколько шагов — и мы встретимся с противником лицом к лицу. Наши винтовки на прицеле. Ник поправляет сползшие очки. Бедняга, ему постоянно приходится о них помнить. Стив внимательно высматривает в поле врага. А Джоэль лежит на траве рядом со мной, пытаясь переспорить. «Тревор, дай мне идти первым! Доверься мне хоть раз в жизни, я донесу это чёртово послание, мы прорвёмся». «Нет, — переходя на крик, возражаю я, - Там, — я указываю на окутанное дымом от выстрелов поле, — затаился целый отряд. Они откроют по нам огонь, как только…». Уже слишком поздно. Мы с Джоэлем одновременно вскакиваем с места и бежим сквозь дым. Краем глаза я вижу, что солдат не послушался меня, он бежит во главе маленького отряда, полный решимости доказать всему миру что-то. Мы сбегаем по пригорку и я уже понимаю, что сейчас произойдёт, но ничего, ничего не могу предпринять, глядя на то, как Джоэля поражает вражеская пуля. Его колени подкашиваются, и солдат валится на землю. Я с ужасом замечаю, что слева, на груди, его китель потемнел от крови. Лицо друга стремительно бледнеет, его покидают силы. Я кидаюсь на колени рядом с ним, не обращая внимания на свистящие в воздухе пули. Из последних сил Джоэль тянется рукой к правому карману и достаёт оттуда ту бумажку, ради которой он отдал свою жизнь. Послание, которое нам поручили донести до соседнего подразделения, от которого зависели жизни тысяч солдат. Я будто во сне, принимаю бумажку и прячу её в карман брюк. Ник и Стив перезаряжают винтовки и озираются по сторонам. Они полны решимости отразить любую атаку, пока их сердца медленно, но верно наполняет горечь. Ни одного выстрела в повисшей тишине, словно весь мир прощается с моим ушедшим другом. Глаза Джоэля закрываются. Навеки. Я не утратил себя за долгое время. Я никогда не пытался волноваться о чем-то, когда хотел. Я просто хочу стать частью чего-то. Я лишь хочу быть настоящим, как ты. Он ушёл. А я жив. Но у меня такое ощущение, что это неправильно. Всё должно быть наоборот. Если я живой, почему я чувствую себя лишь тенью? И почему мне кажется, что лишь ты был настоящим на этом поле смерти, Джо? Мне просто нужно, чтоб ты вернулся. Вернулся туда, где я был. Ты не можешь быть так далеко от меня. Не можешь быть так далеко. Очередной день на поле смерти миновал. Мы, как обычно, сидим у походного костра. Но Джоэля нет с нами. Огонь костра потрескивает от падающих капель. Ник нагревает походный паёк в сковороде, но его рука дрожит. И мы знаем, что никто не станет есть. Дождь падает на листья, на наши каски, кители, рюкзаки, стекает по листьям редких деревьев, орошает покрытую пеплом землю. Всё вокруг плачет. Плачем и мы. Тихие предупреждения говорят, что я все погубил. Губы Ника дрожат. Туго стянут ремень его каски на подбородке. Трясётся сковородка над костром. Ник шатается, словно вот-вот готов упасть на землю, приникнуть к ней и остаться здесь навсегда. Он не в силах идти дальше. За стёклами его очков капли. Может, дождь, но я знаю, что это слёзы. Однако солдат должен быть сильным. И завтра Ник встанет и пойдёт в новый бой по моему приказу, оставляя память о Джоэле позади. Потому что слово командира взвода — закон. Стив прячет от нас взгляд, низко наклоняя голову. Высокого роста, он сейчас сутулится, будто хочет исчезнуть. Он и чувствует себя крошечным, ничтожным, незначительным. Лишь пылинка в урагане войны. Стив часто моргает, опустевшими глазами глядя на пляшущее пламя. Может, он смаргивает капли дождя, но я знаю, что это слёзы. Однако солдат должен быть сильным. И завтра Стив уйдёт на рассвете, как только я скажу и, наверное, никогда уже не сможет вернуться туда, где погиб его друг. Потому что слово командира взвода — закон. Я сижу перед ними, оперевшись на толстый ствол векового дуба. Это дерево стоит тут уже очень давно. Оно не знает, что началась война. Оно не знает, что Джоэль погиб. Что я отдал его смерти. И оно не знает, что капли на моих щеках — это не дождь, а слёзы. Я кусаю губы, сжимая в руках злосчастное послание. Пальцы неосознанно мнут бумажку, подставляя её под всепроникающий дождь. Я что-то говорю своим солдатам, но сам себя не слышу. Я знаю, что мои слова — ложь. Что ничто не будет как прежде. Джоэль погиб — и в этом моя вина. Я помню его, каким он был до войны. Мы выросли вместе, в одном городе. Мы ходили в одну школу. Мы делили жизнь на двоих, встречая все её сюрпризы вместе. Мы вместе создали рок-группу, вместе были счастливы. А затем вместе ступили на поле смерти. Теперь я — солдат, а солдат должен быть сильным. Но нет ничего крепче солдатской дружбы. И я не встану завтра и не уйду, оставив друга, как воспоминание, позади. Потому что я командир взвода. Покажи мне, научи, как добраться до небес. Потому что иначе никак нельзя. Я поднимаюсь на ноги, на ходу убирая бумажку в карман кителя, и ухожу прочь. Стив и Ник переглядываются и смотрят мне вслед. Я бегу, не разбирая дороги, перелезая через поваленные деревья, цепляясь одеждой за сучья. Темнота окутала лес, жутко, будто за каждым следующим деревом скрывается пустота. Но я знаю, что где-то во мраке белеет флажок, наспех сделанный мной из ткани рубашки. И вот деревья расступаются, исчезают во тьме. Рядом с этим бугорком на земле вся жизнь замерла. Флажок поник, прутик накренился к земле, будто мы оставили это место несколько месяцев назад. Ближе, ближе, ближе к тебе… Я падаю на колени рядом с импровизированный могилкой. Моя каска расстегнута, с неё стекают капли дождя. Я на коленях, я прошу, я умоляю. Мне нужно быть ближе. Я не знаю, к кому обращён мой зов в эту ночь. Должно быть к тому, кто может всё исправить. Кто создал меня таким, направлял всё это время и позволил-таки оступиться, чтобы понять, что для меня главное, и кто я есть. Мой крик тонет в пустоте. Я теряю надежду, отстраняясь от могилки, и устремляю взор в ночное небо. Не должно быть так, не должно. Я чувствую себя так, будто я –свой собственный призрак. Джоэль не должен был умереть. Это моя ошибка, но у каждого должен быть шанс всё исправить. Почему мне предназначено вести эту войну одному? Не войну между людьми, не войну между государствами. Мою собственную войну. Мне нравится, как ты убиваешь меня. Мне нравится, как ты исцеляешь меня. И я снова обращаюсь к бугорку на земле, я смотрю на развевающийся на слабеньком ночном ветру флажок. Отчаяние и боль заполняют всё моё существо, и я зачерпываю горстями землю, сжимаю её в ладонях, впиваясь пальцами в кожу до крови. Пожалуйста, услышь меня! Силы кончаются, я разжимаю кулаки и земля из моих рук высыпается на могилу. Я закрываю глаза и падаю на землю, туда, где в нескольких метрах от меня погребён мой друг. Мой зов услышан. Я приблизился и становлюсь ближе к тебе. Каждый мой шаг… Я открываю глаза. Яркий свет слепит меня, и я судорожно хватаю ртом воздух. «Тревор, дай мне идти первым! Доверься мне хоть раз в жизни, я донесу это чёртово послание, мы прорвёмся», — слышу я голос Джоэля. Он лежит рядом, направляя свою винтовку туда, где должен быть враг. Буря чувств поднимается в моей душе. Я хочу обнять его, сказать ему обо всём, чему научился на поле смерти. Но у меня нет времени. Я не имею больше права на ошибку. Я должен всё исправить. Ведь я — командир взвода и это моя война. Мы вступаем в спор. Я знаю, что говорить бесполезно, что Джоэль всё равно кинется навстречу верной гибели. Он машет руками, доказывает мне, что он справится. Я вижу в его глазах надежду и решимость. Шумно делаю выдох, облачком пара повисший в воздухе. Я предчувствую, как он будет рад, киваю и соглашаюсь. «Беги, я верю, ты справишься», — говорю я ему с улыбкой и поднимаюсь на ноги. Не бойся, друг, у тебя действительно всё получится. Ты доставишь послание, как и мечтаешь. Ты станешь героем этой войны. Я помогу тебе. Иногда я чувствую себя монстром. А иногда — святым. Мы бежим по полю смерти, а враг уже направляет на нас свои винтовки. Но нет, не в этот раз. В последний, роковой момент я обгоняю Джоэля, бросаясь ему наперерез. Пуля, предназначенная ему, пронзает мою грудь. Горячая боль сдавливает тисками моё тело. Я падаю на траву, раскидывая руки в стороны, как в детстве, когда мы с Джо чертили ангелов на снегу. Друг сидит подле меня, безуспешно нажимая руками мне на грудь. Непрямой массаж сердца не поможет, я это знаю. Только Джоэль всё ещё верит. Ник перезаряжает винтовку и палит в пустоту. Стив в отчаянии стискивает зубы, прижимая к плечу приклад. Воздух покидает мои лёгкие толчками. Боль замедляет удары моего сердца. Но я не чувствую этого. Я чувствую, как рука Джоэля крепко сжимает мою ладонь. На моём пальце татуировка в виде трёх колец. Джо скажет моей жене, Эрин, что я … Мой пульс останавливается. Джоэль чувствует, как обмякла моя рука. На моём лице застыла странная улыбка. Тыльной стороной ладони Джо вытирает глаза. Это слёзы, не капли дождя. Солдат бросает взгляд туда, где простирается поле смерти. Где будет идти война. Но моя война закончена. Я на коленях, ты — моя любимая болезнь.