Краски

      Его серую футболку — на пол.       Её черную майку — на пол.       Все сомнения — на пол.       И все традиции — на пол.       Кафель неприятно холодит босые ступни. Но они не шевелятся. Они замерли, умерли, канули. В лету канули. Обрекли себя на гибель уже в первый день встречи.       Он медленно поднимает руку и кончиками пальцев проводит по её ключицам. Она аккуратно кладет свою ладонь ему на грудь. Туда, где под теплой кожей бьется сердце. Бьется, рвется наружу, ломает ребра.       Она тяжело дышит, карминовые губы приоткрыты. Кровь несется по венам и ударяется о кончики пальцев, не находя выхода.       Сквозняк ласкает ноги. Струи воздуха, создаваемые кондиционером, приводят волосы на головах обоих в движение. Её, богатые, с золотистыми бликами солнца, падают на глаза. Одна прядь зацепилась за влажные губы. Его, жесткие, пепельные, еще больше открывают высокий лоб.       Быстро. Резко.       Шаг навстречу. Тело к телу, кожа к коже. Его губы неестественно холодные, её же неестественно горячие. Они задыхаются, захлебываются друг другом.       У нее жар, у него окоченение.       Руками по телу. Шарить, гладить, царапать, ласкать. Она — руками за его шею, он — пальцами в её спину.       Целоваться. Долго, больно, бешено.       Медленно ладонями по его плечам к локтям. Быстро по её животу к груди.       Друг от друга оторваться и снова в глаза посмотреть друг другу. Вглядываться, сжигать, убивать. И огнем же этим оживлять.       Они падают на пол. Она смотрит сверху вниз, её волосы щекочут его щеки, кулон касается подбородка.       Он проводит рукой ей по лицу. Неласково, сминая кожу, приподнимая верхнюю губу, обнажая зубы.       Её выдох. Его вдох.       Холл дотягивается левой рукой до коробки с красками для его картин. Отстранить её, приподняться самому, а коробку подвинуть и рукой в неё залезть, начать доставать баночки и откручивать с них крышки. Не прерывая зрительного контакта.       Он погружает пальцы в вязкую краску, а потом ведет ими по по её груди. Затем другой цвет ложится ей на живот. Оттенки слишком ярки на её фарфоровой коже.       Розовый, как сакура на его картине месяц назад.       Желтый, как подсолнухи в цветочном магазине напротив.       Красный, как её платье в день их прошлой встречи.       Лаура тоже опускает пальцы в разные баночки и начинает рисовать на его торсе.       Зелёной, как лента в её волосах.       Белой, как тюльпаны в его саду.       Оранжевой, как апельсины, купленные вчера во фруктовой лавке.       И снова движение к друг другу.       И снова кожа к коже.       И снова поцелуй. Тягучий и крепкий, как ликер вечером.       Лаура рукой к его спине прикасается. Теперь там желтый и синий сливаются в салатовый. Как его глаза.       Холл пальцами по её горячим щекам, вырисовывая какие -то голубые символы. Как небо сегодня.       Им всё равно, что будет завтра.       У них в распоряжении только сейчас.       Они летят в бездну. Они не против. Они разгонят беспросветную тьму.       Они хотят рухнуть.       Потому что падение вниз — это тоже полет.