Мой Император

За последние несколько месяцев император бывал в столице редко. Крайне редко, крайне мало, приезжая в Город Золотых Башен всего на несколько дней, а после возвращаясь на север, в захваченную Вызиму. Как, верно, измотали его эти дикие нордлинги, подумала Морин аэп Риддан Ваэр, наблюдая полуопущенным взором, как Эмгыр вар Эмрейс тяжело усаживается в кресло, установленное на высоком помосте во главе бальной залы. Зазвенел голос герольда, заставив умолкнуть праздничные скрипки и лютни: – Его Императорское Величество Эмгыр вар Эмрейс Деитвен Аддан ын Карн аэп Морвудд. Славим! – Славим! Славим! – разлетелся по сводчатой зале многоголосый крик. Император устало поморщился и поднял ладонь в жесте, что означал только одно – хватит. Морин, с прохладным лицом расточая притворные светские улыбки, с нетерпением ждала, когда можно будет, наконец, поприветствовать императора-победителя лично – пусть даже стоя, склонившись в глубочайшем реверансе у трона, пусть даже так. Ее очередь предстать перед Императором Нильфгаарда, повелителем Метинны, Эббинга и Гемеры, властителем Назаира и Виковаро согласно регламента и положения подошла лишь через три четверти часа. Толпа расступалась перед теми, чьи имена выкрикивал герольд, и услышав, наконец, свое имя и титул, Морин быстрым незаметным движением оправила наряд и медленным шагом направилась к трону сквозь живой коридор из шушукавшихся, источавших аромат множества духов и притираний придворных дам и кавалеров. – Ваше Императорское Величество, – она, изящно прихватив пальчиками подол иссиня-черного шелкового платья, присела у трона, едва решаясь поднять глаза. Морские дьяволы, ей вовсе не хотелось разглядывать ни эти франтовские сапоги, ни стыки узорчатых мраморных плит под ножками кресла. И Морин, едва сдерживая лукавую улыбку, позволила себе вольность на мучительно короткое мгновение взглянуть императору в лицо. С тщательно скрываемым наслаждением поймала взгляд ореховых глаз, что смотрели на нее на удивление спокойно, без толики раздражения. – Госпожа аэп Риддан Ваэр, – ответил стоявший у правой руки Эмгыра советник де Кретье. – Передайте наши наилучшие пожелания вашему глубокоуважаемому отцу. – Непременно, господин де Кретье, – Морин, еще раз на мгновение подняв глаза, светски улыбнулась. – Благодарю вас от всего сердца, Ваше Императорское Величество. Отец также имеет честь передать Вашему Величеству свои уверения в верности и уважении, а также искренние пожелания доброго здравия. Эмгыр едва заметно нахмурился и жестом широкой ладони с крупным перстнем на среднем пальце молча указал Морин на то, что время ее приветствия окончилось. Она покорно попятилась и снова влилась в разношерстную толпу, чувствуя, как предательски горят щеки. Морин аэп Риддан Ваэр, дочь Риддана Ваэра аэп Гедынхеля, председателя Торговой корпорации, все еще надеялась, что сможет поговорить с императором позже, без навязшего в зубах придворного протокола и нудных свидетелей в наутюженных черных дублетах. Короткое послание, написанное знакомым аккуратным почерком, которое лежало в закрытой на ключ шкатулке в ящичке ее секретера, давало право на такую надежду. «Я буду в столице 4 октября». Вот так кратко, так четко, так многозначительно – и вовсе безо всякого значения. Морин же безумно хотелось одного: наконец, понять, что император – ее император – имел в виду.