Крылья, лапы и хвосты

Микаса попала в дом Эрена совершенно случайно и даже без его на то желания. Просто однажды зимой, когда ветер швырял белые хлопья в содрогающиеся стекла, один из друзей, Райнер, явился без звонка и предупреждения и долго мялся на коврике у двери, пока с ботинок не натекла холодная лужа. Он что-то старательно прятал под шарфом. — Что там у тебя? — лениво спросил Эрен, почесывая носком тапка под коленом. — Бутылку принес? Райнер смущенно хмыкнул и вытащил руку из-под шарфа. На его широкой и белой ладони это существо показалось Эрену ещё меньше и ещё черней. Он открыл рот в удивлении и сперва решил, что это котенок и что Райнер подобрал его на улице, но при ближайшем рассмотрении у существа оказались длинноватые для кота уши. — Заяц, — сказал Райнер. — То есть, кролик. Возьмешь? Эрен почесал в затылке. Не то чтобы он очень любил животных, да и холостяцкая жизнь как-то не предполагала и не располагала. Хотя существо милое, что и говорить. Они вошли в комнату, Райнер всё так же держал крольчонка на ладони, другой прикрывая сверху. — Два квартала шел, боялся, замерзнет, но она ничего. Гляди какая, — он с нежностью посмотрел на зверька. — Откуда? — всё ещё удивляясь, спросил Эрен. — Долгая история. Анни подарили, не знаю кто, идиот какой-то, она домой принесла, а там отец, ну ты знаешь, — Эрен кивнул, нрав мистера Леонхарда знали все. — Говорит, неси куда хочешь, не унесешь, из окна вышвырну. Она Берту понесла, а он уезжает вечером, ни оставить нельзя, ни пристраивать времени нет, он ко мне принес. Ну а я вот мыкаюсь по всем подряд, никому не надо, у того родители, у этого соседи, у третьего аллергия, я и сам оставить не могу, разъезды-командировки, ты знаешь. Возьми, — он заглянул в глаза, — ну смотри, чудо же что такое. Говорят, они как кошки, даже милее. — А ты видишь у меня кошку? — Ну вот и тем более, — попрал законы логики Райнер и высадил крольчонка на диван. Росла она не по дням. Эрен на той же неделе отнес животное к ветеринару и выяснил, что спихнули ему девочку, и даже породистую, которая не вымахает в восьмикилограммовое нечто. Там же ему рассказали, как ухаживать и чем кормить, всё оказалось несложно. Первое время Эрен ещё лелеял надежду кому-то это счастье передарить, однако же дураков в окружении всё не находилось. Лелеял до тех пор, пока… Это случилось утром, ещё до звонка будильника. Он в полусне повернулся и почувствовал под щекой что-то мягкое. Страха это, отчего-то, не вызвало, только теплое чувство в груди и щекотку от мягких, коротких ещё усов. — Пришла, моя девочка, — пробормотал он. И проснулся. Она, каким-то неведомым образом, на маленьких своих, пушистых лапках, выбралась из незапертой клетки, преодолела путь от стола до кровати — подумать только, через всю комнату! — и пришла к нему. — Милая моя, — растрогался Эрен, — маленькая. Как же мне тебя назвать? О том, чтобы отдать кому-то такое чудо больше и речи не было. Он провел пальцами по смешным ушам, крольчиха снова выпрямила их, а после перевернулась на спину, подставляя мягкий живот. — Микаса, — это вырвалось само, неизвестно откуда, но Эрен понял, что подспудно с самого начала звал её так, боясь признаться себе, как глубоко запало ему это имя, но отчаянно нуждаясь хоть в какой-нибудь замене настоящей его обладательницы. — Микаса, — повторил он, и крольчиха с довольством зажмурила глаза.