Among the sounds of obsession

Ранним утром под окнами двухкомнатной квартиры послышалось жалобное повизгивание, которое не пожелало утихнуть ни через пять минут, ни даже спустя полчаса. Свой единственный выходной день симпатичная женщина, почему-то считавшая своё лицо досрочно состарившимся, мечтала провести в постели, чтобы, как следует, выспаться и не чувствовать себя варёным овощем на протяжении последующих трудовых будней. Плотный рабочий график практически не оставлял шансов для появления свободного времени, тем самым, скрашивая многолетнее одиночество и не позволяя на нём сосредотачиваться. В течение довольно продолжительного времени женщина подумывала о том, чтобы наконец-то продать эту квартиру и купить что-нибудь поменьше, однако всё ещё тешила себя надеждой обустроить во второй комнате детскую и услышать голос появившегося на свет малыша. Быть может, именно эти мысли являлись основной причиной постоянных головных болей, которые, как правило, одолевали под вечер и, особенно, по выходным дням, в том числе, и сегодня. Воистину, отдых, выпадавший на то время, когда все остальные работали, сулил бы крепкий и здоровый сон без вмешательства в него постоянно ругающихся соседей и прочего шума, присущего субботам и воскресеньям. Если бы не то самое жалобное повизгивание, из-за которого голова начинала болеть в два раза сильнее. Неохотно встав с кровати, женщина накинула на болезненно бледные плечи лёгкий халат и, пройдя на кухню, приоткрыла оконную раму. Пятеро коричнево-рыжих щенков с изрядно перепачканной шерстью усердно жались друг к другу, то ли спасаясь от холода, то ли испытывая страх перед огромным миром, таящим в себе множество опасностей. О том, где находится их мать, и как вообще они оказались под окнами первого этажа, женщина думать не стала и тут же вернулась в комнату, чтобы нормально одеться и поспешно сообразить, чем накормить малышей. Рабочий график и накопленная усталость не позволяли приобрести домашнего питомца, несмотря на мечту, берущую начало из самого детства. Бесхозный металлический гараж, находившийся рядом с домом среди таких же, но более-менее ухоженных, пришёлся весьма кстати. Дверь закрывалась достаточно плотно, что предотвращало проникновение взрослых бездомных собак и создавало ощущение хоть какой-то безопасности. В ближайшие дни женщина обязательно найдёт достойных хозяев, готовых приютить малышей, но сейчас нужно обустроить для них временное жилище, уделить внимание и от души накормить. Чем, собственно, она и занималась в течение всего дня. Забота о маленьких черноглазых созданиях настолько отвлекла от привычного одиночества, что даже головные боли отошли на второй план, а затем и вовсе исчезли бесследно. Вот только внезапный шум, раздавшийся со стороны улицы, прервал идиллию и заставил насторожиться. - Ведите себя тихо, - женщина приложила указательный палец к своим губам и посмотрела на щенков, хоть и знала прекрасно, что они вряд ли поймут и прислушаются к её просьбе. Осторожно приоткрыв дверь и выйдя на улицу, она медленным шагом прошла вдоль стенки и остановилась возле угла гаража, старательно прислушиваясь к голосам людей, находившихся где-то поблизости. Оказалось, что двое парней учинили разборки, как им казалось, вдали от посторонних глаз. Один из них, имеющий репутацию редкостного хулигана, был знаком женщине не понаслышке. Необыкновенно мерзкий тип, который хоть и был когда-то миловидным маленьким мальчиком, однако с годами, и особенно в последние несколько лет, превратился в самого настоящего начинающего уголовника. Что он решил учинить на сей раз, и почему фигура второго парня показалась излишне знакомой? Неужели это… «Ким Чживон?..» Мальчишка всю жизнь рос у неё на глазах, и женщина была чуть ли не единственной, кто всячески поддерживал его мать и при этом не держал за спиной увесистого камня. Не сказать, что соседки по дому являлись подругами и часто общались, однако доброжелательное отношение к действительно хорошей и дружной семье не изменилось даже после того, как парня положили в психиатрическую клинику. Присев за кустом, ещё не успевшим потерять последние листья, случайная свидетельница внимательно наблюдала за происходящим. Похоже, их спор касается той американки, так и не нашедшей своего места в этом неприятном районе. И правильно сделал Чживон, когда с размаху впечатал хулигана в стену одним метким ударом. Но, как бы там ни было, потасовка может закончиться весьма плачевно, да и мальчишке не стоит особо светиться перед правоохранительными органами, учитывая весьма печальное прошлое. Пожалуй, нужно вмешаться и разнять молодых людей, пока не стало слишком поздно. Впрочем, женщине так и не удалось вовремя выйти из укрытия и взять на себя роль третьего лишнего: внезапное появление старшего брата Чживона заставило остаться на месте и продолжить наблюдать за происходящим. Весьма опрометчиво, ведь у неё был вполне реальный шанс пресечь на корню нечто такое, из-за чего глаза распахнутся в немом ужасе спустя пару минут. Потасовка, уже изначально сулившая неприятные последствия, быстро переросла во что-то поистине опасное и закончилась падением молодого человека на груду строительного мусора, находившуюся поблизости. Прячась в кустах возле угла гаража, женщина не могла разглядеть, что именно произошло в то мгновение, однако страх в глазах двух парней и последующие слова хулигана не нуждались в дополнительных пояснениях. Закрыв руками лицо, она боролась с желанием закричать, однако, собрав волю в кулак, не выдавала своего присутствия до того момента, когда Чживон, испугавшись наказания за чужое преступление, ударился в бега и оставил старого знакомого дожидаться скорую помощь. Тихонько привстав, женщина неслышным шагом двинулась назад, опасаясь, что её тоже могут прикончить. Необходимо срочно бежать в полицейский участок, но для начала – сообщить всю правду несчастной матери, не подозревающей о смерти старшего сына. Вовсе не хочется приносить в её дом столь ужасные вести, но ведь в противном случае никто не сможет уберечь невиновного мальчишку от тяжёлого наказания за то, чего он, на самом деле, не совершал. Одного лишь доверия в качестве неоспоримого аргумента, хоть ты порвись, было недостаточно. Ханбин беспрекословно верил Чживону и всячески размышлял о том, каким способом его можно спрятать от лап несправедливого правосудия. До конца неизвестно, как именно такие мысли существовали в голове наряду с тихой ненавистью, монотонно и глухо ударяющей в барабан где-то в районе висков. Музыкант действительно ненавидел этого парня. Впрочем, ничуть не больше, чем себя самого, поэтому не помышлял о том, чтобы постараться его подставить. К слову, последнего Чживон опасался больше всего, однако обращаться за помощью было просто-напросто не к кому. Ситуация, на тот момент казавшаяся безвыходной, представлялась как нечто тупиковое и созвучное со словом «конец». Тем не менее, молодой человек украдкой поглядывал на музыканта и видел воочию, сколь искренне его волнует происходящее, а значит, какой-нибудь маленький шанс всё-таки есть. Во всяком случае, необходимо откинуть в сторону все посторонние страхи и сосредоточиться конкретно на этой проблеме, тогда и решение не заставит ждать себя слишком долго. - Ударь меня, - напряжённая тишина прервалась внезапной просьбой, которую Чживон старательно вынашивал на протяжении всей ночи. Утро давным-давно вступило в свои права, но молодые люди по-прежнему не помышляли о том, чтобы лечь спать или хоть немного расслабиться. Подойдя ближе, парень повторил те слова одним взглядом и убрал руки за спину, тем самым, показывая, что не собирается отвечать на удар чем-то подобным. Отличный шанс собрать в кулак все накопившиеся эмоции и долго жалеть о содеянном, вытирая кровь с губы оппонента. Тем не менее, соблазн излишне велик, и не поддаться ему – слишком сложно, поэтому Ханбин не стал обременять себя размышлениями и со всей дури треснул Чживона по челюсти, отчего тот едва не упал. Однако руки так и остались заведёнными за спину. - Теперь ты, - музыкант одарил молодого человека серьёзным взглядом, в котором ощутимо подтаяла прежняя корка неприступного льда. Совсем недавно он представлялся забавным, немного рассеянным и странноватым типом, который забыл про существование утюга и ежедневно пил горьковатый на вкус, весьма отвратительный кофе без сливок и сахара. Улыбчивый, довольно несобранный, этот парень хоть и производил на бывшего официанта неоднозначное впечатление, но, тем не менее, представлялся очень милым и, наверное, каким-то излишне ранимым, из-за чего ещё больше хотелось причинить ему боль и наблюдать за мучениями. Вспоминать о тех мыслях невыносимо, нелепо и мерзко. Особенно, сейчас, когда тело музыканта по-прежнему хранит на себе следы той бессознательной ночи, а в поведении нетрудно уловить весьма ощутимые последствия, быть может, уже безвозвратные. Холод, которым веет от Ханбина, чувствуется на физическом уровне. Улыбка не озаряет его лицо и, уж тем более, взгляд, который, похоже, застыл, потеряв былые признаки жизни. Даже привычный творческий хаос, совсем недавно царивший в этой квартире, сменился идеальным порядком, нарушенным в результате кратковременного нервного срыва, но воссозданным заново спустя полчаса. Столь кардинальные изменения в характере откровенно пугали Чживона и заставляли ненавидеть самого себя с удвоенной силой. Самого себя, а вовсе не Ханбина, хоть тот и приложил руку ко всему, что случилось. Наивный, маленький мальчик, случайно заигравшийся с огнём и в итоге от него пострадавший. Чживон не помышлял о том, чтобы исполнить ответную просьбу, хоть и допустил мимолётную мысль о пробуждении прежних эмоций посредством крепкого удара. Говорят же порой, что клин вышибают клином, по крайней мере, сам парень весьма наглядно испытал эту теорию на собственном опыте, когда едва не угодил под колёса машины. - Давай же, я жду, - музыкант зажмурился, ожидая удара по лицу или в любое другое место. Он жалел о том, что всё-таки не удосужился подумать, как следует, и от души врезал молодому человеку, хоть именно после этого совершенно перестал ощущать таившуюся внутри ненависть. Эмоции свело судорогой, а тело тут же расслабилось, и парень едва не упал, однако вовремя схватился за плечи Чживона и смог устоять на ногах. Пальцы до боли впились в кожу и спустя пару секунд скользнули вниз, чувствуя мягкое и немного родное тепло чужого тела: вроде бы знакомого, но, в то же время, совсем наоборот. Глаза открывать не хотелось, ведь если молодой человек втихаря наблюдает за реакцией, то музыкант непременно разорвёт поцелуй и оттолкнёт его в сторону, смутившись и заметно краснея. Робкие прикосновения губ постепенно становились решительнее. Чживон держал свои ладони на горячих щеках Ханбина и чувствовал, как тот крепче обнимает его за талию, вплотную прижимая к себе. Нечто совершенно невозможное соединило их вместе, либо в том виновата какая-то минутная слабость, которая исчезнет без следа через… три… два… один… Однако даже спустя какое-то время они молча стояли посреди комнаты, не желая выпускать друг друга из крепких объятий. Молодой человек тихонько зарывался пальцами в волосы музыканта, а тот по-прежнему не спешил открывать глаза, прислонившись щекой к его плечу. Быть может, они полностью простили друг друга, но всё ещё не до конца простили себя самих, и каждый из них в тот момент решал, каким образом можно искупить вину и действительно ли это возможно. - Ханбин, почему у тебя дверь… открыта… - звонкий голос, послышавшийся со стороны подъезда, нарушил их личную тишину и заставил в короткий миг разорвать объятия. Девушка полагала, что изменения, внезапно произошедшие в её сознании, помогут завоевать доверие бывшего парня и возродить их отношения, которых, по сути, и не было. Отныне она старалась делать что-либо для Ханбина, исключительно ради Ханбина, лишь в самую последнюю очередь задумываясь о себе и своих потребностях. И даже разыгранное изнасилование должно было впоследствии обезопасить именно музыканта, а не кого-то другого, от присутствия непредсказуемого сумасшедшего, действия которого напрямую зависели от приёма таблеток. Пожалуй, даже если бы молодой человек, рассказывая подробности произошедшего, сообразил бы упомянуть о полном отказе от лекарств, а также о том, что Чживон вроде бы вернулся к нему в квартиру абсолютно здоровым, эти слова всё равно не повлияли бы должным образом на мысленные рассуждения девушки. С самого начала она мечтала отомстить и запихнуть ненормального в психиатрическую клинику, где таким, как он, по её мнению, и место. Однако план потерпел крах просто потому, что Ханбин тоже оказался не таким уж простым. Возможно, сама девушка не являлась прекрасной актрисой и время от времени ненароком выдавала свои истинные намерения посредством ненавидящего взгляда и весьма холодного тона. Одолеваемая паникой, она выскочила на более-менее оживлённую улицу, напрочь позабыв о своём растерзанном внешнем виде, и дрожащим голосом быстро попросила прохожего вызвать скорую помощь для умирающего человека. В тот момент она была уверена в том, что явно не рассчитала силу удара и сама превратилась в убийцу. Слёзы непрерывно текли по щекам, когда Чживона увозили в больницу. Стоя рядом с бывшим парнем, она не решалась на него посмотреть, а тот тихо ругался в сторону удаляющейся машины и понятия не имел, как быть дальше, ведь врачи не разрешили молодому человеку поехать с ними и предложили отправиться своим ходом, на что в тот момент не имелось денег. Какая, чёрт возьми, разница, кто там кому приходится родственником?! Что, если пострадавший просто-напросто кому-то небезразличен?! К тому же, отныне судьба Чживона находится в чужих руках, и выкрасть его из больницы, минуя правоохранительные органы, будет довольно непросто или вообще невозможно. Даже сейчас музыкант винил исключительно себя самого, потому что в очередной раз не подумал, как следует, и вот так просто доверил все тайны постороннему человеку, да ещё и уснул за столом совершенно не вовремя. Чувство вины и стыда обострилось, ощутимо разрослось и явилось в образе чего-то необъятного. Ханбин не мог даже вообразить, каким образом сможет посмотреть в глаза человеку, которому за не очень-то продолжительное время знакомства успел доставить столько неприятностей. Он нервно мусолил рукав больничного халата, небрежно накинутого на плечи, и ждал возможности хотя бы один разок заглянуть в палату, дабы удостовериться, что парень однозначно жив и скоро пойдёт на поправку. Бегущая по коридору женщина с заплаканными глазами вырвала молодого человека из вязкой пучины размышлений. Открыв дверь, она буквально ворвалась в палату, игнорируя слова врачей и медсестёр, которые настойчиво требовали чуть-чуть подождать. В течение примерно полутора часов или даже больше музыкант отчаянно прислушивался к тому, что творилось в палате, и, лишь расслышав приглушённые голоса, осмелился немножко приоткрыть дверь и заглянуть внутрь. Чживон пришёл в сознание и, роняя слёзы, слушал рассказ своей матери о том, что настоящему убийце в скором времени грозит серьёзный тюремный срок. Оказывается, во всей этой ситуации нашлось место для неравнодушного свидетеля, благодаря которому начинающего уголовника удалось задержать прямо на месте преступления. Этот идиот совершенно спокойно ждал приезда полицейских для своевременной дачи ложных показаний, однако те нежданно-негаданно явились именно по его душу. Означает ли это, что дело действительно разрешится в пользу невиновного, и парень, наконец-то, сможет вернуться в семью? Ведь сейчас он находится не в какой-нибудь психиатрической клинике, а в обычной больнице, откуда его без лишних слов выпишут в ближайшие дни. Как бы там ни было, не стоит обременять и без того нелёгкую и трагичную жизнь другими ненужными обстоятельствами. Пускай отныне у Чживона всё будет прекрасно, и он почувствует себя по-настоящему счастливым и окружённым теплом семейного очага. Даже если молодой человек всё-таки не решится остаться жить дома, пожалуйста, пусть на его пути не попадаются такие сомнительные личности, как тот музыкант, из-за присутствия которого случаются одни неприятности. Подумав о себе в третьем лице, словно о каком-то чужом и лишнем человеке, Ханбин тихонько улыбнулся на прощание и прикрыл дверь больничной палаты, чтобы с этого момента навсегда исчезнуть из жизни того, кто заслуживает заботы и счастья.