Не просто осень

«Когда-то я любил осень…» - подумал Оз и заставил себя снова взглянуть в окно. Рассеянный взгляд изумрудных глаз отчаянно искал в хмуром пейзаже за стеклом хоть какое-то очарование, но очарование, как назло, никак не находилось. «За что-то же я любил это время года! Нужно просто вспомнить, за что, и на душе станет легче!..» - мальчик уже начинал сердиться на самого себя за глупую хандру, но это не помогало с ней бороться. Наоборот – легкая меланхолия мучительно медленно и неотвратимо превращалась во что-то совсем страшное. С каждым взглядом в окно становилось только хуже, но Оз упрямился, пытаясь обрести контроль над эмоциями. Устроившись на подоконнике с ногами и обхватив колени, юный Безариус вглядывался в серый сад, тонущий в пелене дождя, и пытался к нему привыкнуть. Для любителя ярких солнечных красок это было почти невозможно. Тогда Оз соскочил на пол, схватил с подноса чашку с горячим чаем и очередной том любимого когда-то произведения, вернулся на подоконник и задернул штору, отгородившись от комнаты. Все, теперь это был его маленький славный мир – с горячим сладким напитком и роскошными приключениями с потрепавшихся страниц. И от того, что на улице холод и сырость, здесь, за тяжелой шторой, становилось только уютнее. Вот бы еще конфет! Если бы сейчас тут был Брейк с его извечными сладостями… Оз вдруг поперхнулся и с досады стукнул себя по ноге кулаком. Да что же это такое! Всего один день в уединении с самим собой, отдохнуть бы от этого мелькания лиц, отвлечься на любимые прежде занятия – та нет же! Чуть что – сразу в голову лезут мысли о друзьях!.. Оз с досадой захлопнул книгу и поежился, снова невольно скользнув взглядом по мокрым садовым дорожкам. Так, за шторкой, одному еще холоднее… За что же раньше он любил осень? Почему раньше так приятно было наедине с собой?.. Почти бессознательно Оз потянулся за часами, с которыми никогда не расставался, и открыл узорчатую крышку. Комната наполнилась звуками музыки, и мальчик подумал, что эта мелодия у него уже в крови, что она уже часть его… Часть его нового мира… На глаза неожиданно навернулись слезы, и осенняя грусть достигла своего предела – внезапно стало необъяснимо страшно. Эта барабанная дробь капель может свести с ума! Стремглав соскочив с подоконника, Оз выскочил в темный коридор и помчался, куда глаза глядят. Из-за набежавших слез глаза глядели плохо и невнимательно, поэтому неудивительно, что на лестнице мальчик споткнулся. Однако юный Безариус даже не успел испугаться – спустя мгновение его уже бережно держали сильные руки. - Тебя ни на минуту нельзя оставить одного, - прозвучал тихий голос, в котором заботливую нежность старательно пытались скрыть за досадливым упреком. Оз распахнул зажмуренные было глаза, удивленно произнес: - Гил?.. Ты же сказал, что вернешься только через несколько дней… Парень отпустил плечи мальчишки и напустил на себя невозмутимо - отрешенный вид: - Обстоятельства изменились… Оз вдруг светло улыбнулся и быстро заключил друга в объятия, шепнув: - Как славно, что ты здесь… Гил уставился на вихрастую макушку господина, несколько секунд изумленно молчал, но затем так же нежно обнял Оза, полуутвердительно сказав: - Что-то случилось? - Не знаю… - честно признался тот. Ему на голову падали частые капли с мокрой шляпы Гила, которую тот от удивления забыл снять. От плаща тоже пахло уличной сыростью, но этот запах дождя, который Гил принес в дом, Озу почему-то нравился. - Мы так и будем на лестнице обниматься, или, может, пройдем в комнату, выпьем чаю, и ты мне все расскажешь? – мягко спросил Гил, вглядываясь в лицо юного господина. Ему очень хотелось верить, что ресницы Оза только показались ему мокрыми. Или это все дождь… - Пойдем. – Мальчик сделал шаг назад, оказавшись на ступеньку выше, ловко привычным жестом снял с Гила шляпу и нацепил на себя, надвинув на глаза. – Только и рассказывать-то нечего… А Алиса с тобой? Гил приблизил свое лицо к лицу Оза, заглянул в тень от широких черных полей, поймал взволнованный взгляд и убедительно предупредил: - Не пытайся меня обмануть. Лишь на секунду брови Оза недоуменно взметнулись вверх, но он тут же беспечно и обезоруживающе улыбнулся: - Хорошо. Я всегда с тобой честен. - Так где Алиса? – повторил Оз, когда они вдвоем неторопливо шли по коридору, уже не казавшемуся таким темным. - Как всегда, сама по себе, - проворчал Гил. – Взбрела в голову очередная блажь, она и умчалась, никого не предупредив… - Жаль. Чаепитие на троих было бы еще веселее. – Все в походке Оза выдавало вернувшееся к нему беззаботно хорошее настроение: закинув руки за спину, он широко вышагивал, так и не расставаясь со шляпой. И только в комнате, где Оз устроился с ногами на диване и задумчиво уставился на свои часы, Гил понял, что беспокойные мысли не оставили его господина. - Так в чем дело, Оз? Что с тобой? - спросил юноша, присаживаясь рядом с двумя чашками чая в руках, одну из которых протянул мальчику. Тот благодарно кивнул, обхватив чашку двумя руками, словно в попытках согреться. - Я не знаю, что происходит, Гил. Мне очень грустно, когда я смотрю на дождь, мне тревожно, когда я остаюсь один… Это ведь неправильно… Так не должно быть… Он поднял взгляд от ароматного напитка, не отпив ни глотка, и встретился с проницательными глазами друга. Только Гил умел смотреть так тепло, не улыбаясь. Оз вдруг подумал, что знает его лучше всех на свете. Не будь рядом с ним Гила все это время, не известно, каким бы стал Оз. Угадать это невозможно, однако сейчас юному Безариусу казалось, что он самый счастливый на свете. Только потому, что у него есть такие друзья. Остальное – не так уж и важно. И сейчас отчего-то Оз ощущал это особенно остро. Только за то, что в эту минуту можно ждать скорого прихода Алисы и смотреть в эти янтарные глаза – уже только за это Оз был судьбе благодарен. Повинуясь странному внезапному порыву, мальчик торопливо отставил чашку в сторону и, прервав объяснения, прижался лбом к плечу Гила, крепко схватив за руку. Парень замер, удивленный таким обращением, не зная, чем вызван этот поступок и как сейчас лучше повести себя. - Оз… - начал было он, еще не зная толком, что сказать, но юный господин перебил, словно опасаясь, что потом не решится признаться: - Иногда мне так хорошо рядом с вами… С тобой, с Алисой, с госпожой Шерон и Брейком… что становится страшно… Я долго не мог понять, откуда это беспокойство… И сегодня, слушая дождь, кажется понял… Мне страшно потерять все, что мне дорого. Гил озадаченно посмотрел на два пятнышка на рукаве своей белой рубашки и почти с испугом понял, что это слезы. Пальцы Оза дрожали, но держали его руку так крепко, словно боялись отпустить. В сердце Гилберта вновь проснулась та глухая тревога, которая часто не давал ему покоя. Как оказалось, она имела много общего с чувствами маленького господина, и сейчас по какой-то причине она впервые не показалась такой угрожающей. Словно в этом теплом полумраке, который они делили на двоих, он нашел способ с ней бороться. И растерянный в первые секунды взгляд смягчился тенью опущенных густых ресниц, на губах Гила впервые за весь вечер появилась ласковая улыбка. - Это просто осень… - тихо сказал юноша, осторожно поставив свою чашку чая на стол. Его тонкие пальцы умиротворяюще перебирали солнечные пряди, утопая в их вольном беспорядке. – Просто осень… Руки Оза перестали дрожать, но Гил еще слышал прерывистость его дыхания: - Помнишь, в тот день церемонии, когда моя жизнь изменилась, я впервые потерял все, что имел. Впервые тогда мой мир рухнул – тогда так же стучали в стекло капли дождя… Я боюсь, что все повторится. Я теперь боюсь дождей… - Но ты обрел новое и вернул прежнее. Думай об этом и не бойся дождя – он больше ничего не отнимет. Если ты не захочешь, жизнь не пойдет по замкнутому кругу. Оз поднял голову, уже не смущаясь мокрых щек и пристально вглядываясь в спокойное лицо Гила: - Разве мы что-то меняем? Разве в жизни от нас что-то зависит? – Дрожь ресниц выдавала волнение, с которым мальчуган ждал ответа, готовясь поверить в него безоговорочно. Гил усмехнулся, положил ладони на плечи господина и очень осторожно ободряюще встряхнул: - Если бы мы сомневались в этом, то не были бы вместе сейчас. Разве не так? М? Губы Оза наконец дрогнули в улыбке, а в широко распахнутых растерянных глазах снова появился оживленный блеск и ровный уверенный свет. - Конечно ты прав, Гил! – с до боли знакомыми нотками беспечной уверенности сказал он и вдруг положил голову на колени другу. – Спасибо тебе!.. - Не за что благодарить – я совсем не умею утешать, - смутился Гил. - Нет, у тебя это хорошо получается, - возразил Оз, с игривостью котенка переплетая свои пальцы с пальцами Гила. Веки тяжелели – измотанного беспокойством мальчишку клонило в сон. – Просто будь рядом, хорошо? Будь рядом… - пролепетал он, засыпая, и ладонь Гилберта так и осталась в безвольно-расслабленной руке Оза. - Я бы очень хотел быть всегда рядом с тобой, - задумчиво прошептал юноша, ласково утирая дорожки слез с бледных щек господина. - Пожалуйста, не уходи… Я так боюсь потерять вас… – в полусне бормотал Оз, окончательно смутив Гила. Тот только сейчас подумал о своей возмутительной бесцеремонности – так запросто гладить юного господина по голове!.. Впрочем, сегодня был необычный вечер, в который, видимо, можно было позволить себе некоторые вольности. Они, возможно, были спасительными. К чему-то подобному Гил неосознанно тянулся, когда на него нападала такая же тоска. Он уже свыкся с ней – правда, вызывала ее не осень, а эта таинственная завораживающая мелодия из часов Оза. Она вызывала опасные, болезненные воспоминания – эти часы послужили началом всем неприятностям. Эта мелодия – мелодия их с Озом десятилетней разлуки. С тех пор как юный господин вернулся в его жизнь, Гил тоже стал панически бояться воспоминаний и потерь. Однако он не солгал – это десятилетие принесло ему понимание истинной силы. Люди, заключившие контракты с Цепями – могущественны, но это могущество – не главное. Обычный человек может оказаться в сто крат сильнее любого контрактника, если действительно знает, чего хочет. Если понимает, что ему дорого, и как это сохранить. Если осознает, кто ему важен, и готов сражаться до последнего. Отдать все силы, посвятить все чувства, пройти все испытания – чтобы быть вместе… Гил не любил эту мелодию, но она нравилась Озу. И с этой минуты, пронизанной значимостью слов и прикосновений, Гилберт решил, что свяжет эту музыку с каким-нибудь приятным воспоминанием. Например, с воспоминанием об этом осеннем вечере, в который они с Озом победили страхи друг друга… Тишина комнаты становилась звенящей, словно та самая злополучная мелодия. И в этой тиши особенно громко прозвучал грохот распахивающейся двери – на пороге появилась Алиса с пакетом в руках. Оз от этого шума лишь вздрогнул, но не проснулся. - Я так и знала, что… - начала Алиса обвинительную речь, но оборвала себя на полуслове. На ее лице за очень короткое время сменилась масса выражений: от растерянности и картинной ревности до удивленного восхищения и веселого лукавства: - Вот это да! Прошу прощения, что потревожила уединение сладкой парочки! – она беззлобно рассмеялась и пристроилась на диване рядом, заметив: - Хорошо смотритесь!.. Свое смущение Гил, разумеется, постарался скрыть за обычным раздражением, но не успел даже сказать традиционное «тупой кролик», как в комнату вошла Шерон. - Вы так внезапно исчезли, что мы забеспокоились и отправились за вами, - в своей приветливой манере обратилась девочка к Гилберту, как бы поясняя свое неожиданное появление. Хотя прямого вопроса не было, юноша понимал, что от него ждут объяснений. Не хотелось признаваться, что вернуться его заставила внезапное волнение за Оза и с трудом преодолимо желание увидеть его. Потому что только его улыбка может развеять это тревожное удушье… Итак, как бы оправдаться? - Что это за чаепитие – без конфет? И без меня?.. – раздалось совсем рядом тягуче-распевное. Это откуда-то из-под стола появился Брейк, как всегда загадочно улыбающийся и никак не прокомментировавший основную ситуацию. – Я сейчас же велю сделать нам еще чая, и вот уж тогда повеселимся на славу, ребятки… - Пританцовывающей походкой Брейк прошел мимо недоуменного Гила, взмахом рукава сопроводив слова: - Хм, Оз-кун сегодня очень рано лег спать. И только сейчас все заметили, что губы по-прежнему крепко спящего Оза тронула счастливая улыбка.