Остров

      Говорят, такой морозной и снежной зимы Москва не видела уже давно. Отец и Лида, вчера застрявшие в многочасовой пробке, возвращаясь от Камориных, всерьез задумались перебраться в городскую квартиру и пожить эту зиму в городе.       "С Темой удобней" - сказал отец по телефону, но Катя знает, что причина не в ее маленьком братике. Настоящая причина - это она сама.       В тот день, когда Катя и другие двенадцать участников злополучного круиза, вернулись в Москву, столица встретила их снегопадом.       Как Катя радовалась тогда снегу... Как давно это было... На самом деле нет - каких-то три года назад. А кажется, будто вечность прошла.       Катя вернулась домой, но все чаще девушке стало казаться, что часть ее осталась там, на необитаемом острове посреди океана...       Каморины возвращались на остров. Отец с Лидой тоже. Но не она.       Духу не хватило, теперь мысленно корит себя Катя.       Отчего же ей не найти свое место в этом мире?       У Камориных подрастает невеста Темке, как любят шутить оба семейства. А Петр Петрович с Марией Ивановной и Альберт с Александрией теперь соседи, и летом остальные любят отдыхать у них.       Все так, будто они всю жизнь дружили семьями и как-будто не было никакого острова.       Но Кате иногда снится по ночам, как белый песок впивается в кожу, впитывая ее слезы... Когда девушка узнала про ложь отца...       Есть еще Пашка, он тоже не смог вернуть все на круги своя, не смог простить родителей. Пашка то в Тайланде, то на Бали, и изредка шлет ей открытки. Зовет к себе, но Кате море кажется невыносимым...       Город гудит, пронизанный предновогодней кутерьмой. Город будто бы утопает в ярких огнях, но Кате они режут глаза до боли.       Дома папа с Лидой и Темой, приехавшие утром, наряжают елку. Дома тепло, витает запах мандарин и не угасает веселый смех счастливой семьи.       У Кати замерзли руки и ноги, но домой не хочется. Папа с Лидой будут беспокоиться, а омрачать их праздник Катя хотела бы меньше всего. Они только-только отошли от новости о том, что умница и отличница дочка не желает быть юристом и бросила университет.       А кем она желает быть? Хотела бы Катя найти ответ на этот вопрос...       Навстречу девушке спешит веселая компания молодых людей - двух девушек и парней, которые несут живую елку. Катя едва успевает отскочить в сторону, чтобы не зацепиться об еловые колючки и сталкивается с кем-то. Карие глаза выхватывают черную перчатку и рукав серого пальто - на руке, что ловит ее.       - Ты? - мужской голос кажется смутно знакомым. Катя поднимает глаза.       Он узнал ее первым. Она совсем не изменилась. Все та же мальчишеская стрижка, внимательный взгляд карих глаз.       Катя своим глазам не верит. А мужчина отпускает ее руку и идет прочь, пользуясь Катиным замешательством.       Коклюш, это он. Единственный, кто оборвал все контакты с остальными, вернувшись в Россию. Растворился в столице, будто бы его и вовсе не было.       Всего три года прошло, а в его глазах такая усталость, и кажется - все десять.       Катя бросается за мужчиной, боится потерять его из виду.        - Коклюш! - Зовет девушка. Он, конечно, слышит, но продолжает идти, только прибавив шагу.       Там, на острове никто не спрашивал его настоящего имени. Никто не знал, как он оказался среди других, кто отправил его в круиз, решив таким образом избавиться. Коклюш не располагал к таким вопросам. Глядел на Катю так, что девушка сразу решила держаться от него подальше.       В городской суете это прозвище кажется глупым и нелепым, но Катя продолжает звать мужчину, пока не догоняет его.       - Что тебе? - оборачивается Коклюш, решив наверное, что настырная девчонка так просто не отстанет. В серых глазах раздражение.       Катя молчит. И правда, зачем она догнала его?       Пригласить на чай и вспомнить, как весело жилось им на острове?...       Спросить, как он поживает?... Словно встретила старого друга. Только он ей не друг.       Эта ситуация теперь кажется Кате абсурдной. Ну зачем она побежала за ним, шла бы себе дальше спокойно... А теперь под этим колючим взглядом хочется провалиться сквозь землю.       Молчание девчонки раздражает Коклюша еще больше, чем его нелепое прозвище. Ничуть не изменилась. Как тогда кидалась в самую гущу событий, не думая о собственной шкуре, так и сейчас стоит и смотрит, упрямо сжав губы. Сказать нечего, а развернуться и уйти совесть не позволяет.       Последняя мысль кажется Коклюшу абсурдно смешной, и надо бы прекратить эту комедию, но он вдруг замечает, что на руках у Кати нет перчаток, и сама она дрожит от холода.       - Пошли, - рычит сквозь зубы мужчина, с трудом узнавая собственный голос.       Коклюш надеется, что призрак проклятого острова, перечеркнувшего всю его жизнь, исчезнет по дороге, затеряется в толпе, но Катя идет рядом.       Молча, спасибо и на том.       Коклюш приводит ее в старую квартиру, и девушка с трудом удерживает нейтральное выражение лица, разглядывая протечку на потолке и обрывки обоев.       - Кто это с тобой, сынок? - пожилая женщина выглядывает в коридор, и Коклюш спешит увести Катю в комнату, бросив что-то не очень вежливое в ответ.       - Кто это?       Комната совсем маленькая, давно требует ремонта, и мебель в ней - диван, стол да шкаф, старые-старые, вот-вот развалятся.       - Хозяйка. Сдает мне квартиру. - Отвечать на расспросы о себе Коклюшу не хочется. Как будто не очевидно...       Он сам старый и разваливающийся, как эта ненавистная квартира. К прежнему занятию он пообещал себе не возвращаться, нового не нашлось, и теперь приходится перебиваться мелкими заработками.       Бывший киллер - нынешний неудачник.       - Нравится? - с насмешкой интересуется Коклюш, плеснув кипятка в чашку, и опустив пакетик черного чая.       Рисунок на чашке облупился и потрескался, но Катя благодарит и пьет чай, ощущая как по телу разливается приятное тепло.       Под колючим взглядом Коклюша открыть рот еще раз девушка не решается. А мужчина внимательно следит за тем, как она пьет чай. Она обжигается, но молчит и не выпускает из рук кружку.       Что там говорил про нее Вадим? Отличница и студентка юрфака. Папина дочка. Сколько ей лет сейчас? Должно быть, двадцать-двадцать один. И где ее приятель-псевдо аутист, забыл подружку?       Катя, вся такая домашняя девочка, аккуратная и красивая, смотрится в его обшарпанной комнате просто дико.       - Согрелась? Теперь уходи! - со злостью бросает мужчина, и Катю как ветром сдувает.       Как только за Катей захлопывается дверь, Коклюш достает из шкафа бутылку виски - отвратительного дешевого пойла - и пьет прямо из горла.       С острова-то он вернулся, но оставил там себя.       Проклятый остров...       Проходит несколько дней, а у Кати из головы не идет постаревшее лет на десять лицо Коклюша, его грязная комната. Пустые бутылки из-под алкоголя не укрылись от ее взгляда.       Когда девушка нажимает на звонок у его двери, она сама не верит, что решилась придти туда снова.       Старуха-соседка скользит по Кате равнодушным взглядом, но в квартиру впускает. Комната Коклюша не заперта, но его самого дома нет - к Катиному облегчению.       Первым делом девушка распахивает окно, и в комнату врывается морозный декабрьский воздух - чтобы выветрилась отвратительная смесь спирта и табака.       Пепельницу - железную банку из-пол консервов - Катя выкидывает вместе с окурками. Вытирает пыль, относит пустые бутылки в мусор и идет в магазин.       Через пару часов в комнате становится немного лучше - свежее и чище, а на столе ужин. Нужно бы уйти, но Катя сидит и ждет.       Коклюш появляется дома лишь под вечер. Увидев знакомую девушку на своем диване, он застывает на пороге, но тут глаза улавливают изменения в комнате и тарелки на столе.       В ярости Коклюш хватает Катю за руку и буквально выталкивает из квартиры вон.       В его комнате ощущается ее присутствие слишком сильно.       Ужин на столе - ему никто не готовил ужин, с тех пор как умерла бабка.       Коклюш открывает окно, чтобы выветрился запах медовых духов, и садится ужинать.       Катя. Зачем она вернулась? Глупой девочке стало скучно или жалость взыграла...       Жалость - это чувство ненавистно Коклюшу. Но он сам жалок. Мерно катящийся по дорожке жизни вниз неудачник, которому через пару лет стукнет сорок.       Уходя в восемнадцать из детдома, Коклюш пообещал себе, что не закончит, как его шлюха-мать, что добьется всего в этой жизни.       И у него было все!       И могло бы быть еще больше, но в какой-то момент все изменилось. Наверное, когда он посадил в самолет единственную настоящую женщину в его жизни. Или когда рассказал Савелию правду, прекрасно понимая, что уже не сможет его убить. Он знал тогда, что с прошлым покончено. Итак слишком много крови на его руках...       Знала бы эта глупая девчонка, кому готовила ужин...       Коклюш открывает глаза, и солнечный свет так режет. Солнце. Слишком много солнца. Песок под ногами такой теплый и приятный. Шумит море. Девушка плещется в воде неподалеку, и Коклюш идет к ней.       - Катя... - зовет он, но море только отдаляется все больше и больше, и девушка вместе с ним.       - Катя! - Коклюш открывает глаза и видит потолок в желтых разводах. Он в своей комнате. То был идиотский сон.       - У тебя был жар. - Голос у нее тихий и мягкий, а в комнате витает запах меда.       Ему не мерещится, Катя сидит на краю дивана и сморит на него с беспокойством.       - Твоя соседка сказала, что ты был пьян и вышел на улицу без верхней одежды...       - Какого черта ты здесь делаешь? - хриплым от простуды голосом рычит Коклюш. - Убирайся, тебе здесь не место!       - Я не уйду. - Катю он больше не пугает. Она упрямо сжимает губы и смотрит на Коклюша невозмутимо.       - Пожалела?       - Нет... И да, то есть... - вся решимость тает под колючим взглядом, Катя путается в словах. Да, ей жаль его, но это не та жалость, какую так презирает Коклюш. Он не понимает - часть ее тоже осталась на острове.       Поешь суп... - Катя подскакивает и возвращается с пиалой и ложкой. Аппетитный аромат бульона щекочет нос, просыпается голод, но Коклюш не позволит себе взять ничего из ее рук.       Он несколько раз просит Катю убрать пиалу, но девушка не слушает, тогда мужчина, не в силах больше сдержать раздражение, выбивает посуду из ее рук. Пиала с грохотом разбивается, от бульона на полу жирные следы.       - Я хотел вас бросить. Пока вы там были связаны с гранатами... - говорит Коклюш, пока Катя собирает осколки и возится с тряпкой. - Сел на катер и поехал прочь...       - Но ты же вернулся...       И возразить ему нечего. Вернулся. Совесть взыграла... Что-то отдаленно похожее на нее.       Катя смотрит на него своими огромными глазами с пушистыми ресницами, нетронутыми косметикой. Такая наивная, такая настоящая и живая... Светлое пятно в серости его отвратительной жизни.       - Извини, - сквозь зубы цедит Коклюш и отворачивается к стене, чтобы не видеть ее наивного лица.       На следующий день Катя не приходит. И через день тоже... К концу недели Коклюш понимает, что больше она не придет. В квартире, и без того подавляющей своей нищенской обстановкой, становится совсем невыносимо. Как бы сильно не хотелось Коклюшу это признавать, но Катя наполняла его временное пристанище уютом. Своим тихим мелодичным голоском, женской возней - просто своим присутствием.       Катя заботилась о нем. Этого не делала даже Оленька, это он, Коклюш, заботился о ней и защищал.       А Катя... Ворвалась в его жизнь, нагло и упрямо. А потом так же неожиданно ушла.       Из комнаты однажды исчезают дешевый алкоголь и переполненная пепельница. Коклюш отыскивает паспорт - свой настоящий паспорт и твердо решает, что больше в этом городе не задержится. Уехать туда, где его никто не знает, где ничто не напоминает об Оленьке и начать с нуля.       В тот же вечер, возвращаясь домой, Коклюш встречает Катю. Она не замечает его, идет под руку с Пашкой, сияющая, счастливая. Паша что-то эмоционально рассказывает ей, но вдруг притягивает к себе и целует.       Катя и Пашка - эта картина так естественно правильна. Они нашли друг друга на острове, они похожи, они так много могут друг другу так?       Но отчего тогда зверь внутри него ощетинился и готов выпустить когти, чтобы этот парень Кати больше и коснуться не смел!..       Скрывая сжатые кулаки в карманах пальто Коклюш разворачивается и уходит прочь.       Он нарушил собственную клятву. Эта мысль не отпускает, не дает покоя. Оружие в кармане пальто холодит ладонь - знакомое ощущение. Он просто сделает это снова, получит свои деньги. А потом уедет далеко-далеко.       Его душа давно уже горит в аду, больше нечего терять.       Коклюш открывает дверь квартиры и застывает на пороге.       Катя.       Стоит у его двери, очаровательно хрупкая в пальто, припорошенным снегом, и улыбается. Улыбается ему.       Коклюш с силой сдавливает рукоятку пистолета и бросает ей:       - Зачем пришла? - колюче. Холодно.       - Я пришла к тебе. - Заявляет Катя и делает шаг вперед, потеснив мужчину, заходя в квартиру. Как будто от ее слов ему станет все понятно.       Понятно Коклюшу лишь одно - этой малолетней дурочке стоит убираться отсюда, стоит поторопиться к своему Пашке.       - Давай уедем? - Катя доверчиво смотрит ему в глаза, а через них в самую душу. Взгляд шоколадных глаз пробивает насквозь, выворачивает все наизнанку.       Она олицетворение всего того, чего в его жизни быть не может.       Она тянет за рукав пальто, и Коклюш поддается. Пальцы разжимаются, отпуская пистолет, и вот уже тонкие девичьи пальчики крепко держат его широкую ладонь.       Она красивая. Ее красота в естественности, в искренности ее порывов. Наивная девочка, почти ребенок.       "Почти ребенок" приподнимается на цыпочках и целует мужчину мягко и нежно, словно спрашивая разрешения.        Коклюшу разрешение не нужно. Он впивается в девичий рот, крепко обнимая ее, а Кате кажется, что ноги сейчас перестанут слушаться ее... Еще никто не целовал ее так.       Эта маленькая хрупкая девочка вызывает дикую гамму чувств. Увезти ее подальше. Беречь ее, заботиться о ней. Сделать ее своей и дать ей все, что захочет.       Вот только Катя не хочет ничего, кроме него самого. Встретив его снова, она обрела себя.       - И куда же мы поедем? - Коклюш улыбается едва заметно, уголками губ.       - На остров. - Катя не улыбается. Она абсолютно серьезна. На остров - так на остров. Коклюшу все равно. Он как верный пес куда угодно пойдет за ней.       И Кате все равно. Она видит в нему ту силу, о которой он сам позабыл. Она видит в нем отражение себя. Он - ее остров.