1935

      Эмметт сидел у реки на голой земле, опустив голову на руки. Ссутулившись, словно прогнувшись под чувством вины и ненависти к себе, и я, наблюдая за ним, ничего не могла с этим поделать. Я хотела подойти к нему, утешить, объяснить, что всё произошедшее свойственно вампирам, более того, это неотъемлемая часть нашего существования и единственный, кто не пробовал человеческую кровь — Карлайл. Но не смела. До этого его сопровождающим был Эдвард, и он-то хорошо справлялся со своими обязанностями, а я — нет.       Как это случилось?       Был самый разгар охоты, мы с Эмметтом выследили рысь и уже наслаждались её кровью. Я никогда не была сторонницей насилия, поэтому и сейчас предпочитала убивать быстро и максимально безболезненно — лёгкий удар в области шеи и кушать подано. Мы вдвоём склонились над тушкой бедного животного, вонзая клыки в мягкую плоть. И я понимаю, что я виновата, потому что расслабилась и забылась. Поддалась своей сути монстра и наслаждалась вкусом горячей и солёной крови, потому не сразу и заметила, что осталась одна.       Когда я нашла его, он схватил какую-то девушку, обнажая клыки. Вокруг него уже лежали тела нескольких молодых людей, стеклянный взгляд которых был направлен в небо. От запаха человеческой крови жажда мгновенно вернулась ко мне, обжигая горло, лёгкие, носоглотку. Я почти потеряла контроль, когда услышала сип той самой девушки, шею которой укусил вампир.       — Эмметт, нет! — это всё что я смогла сделать — тело застыло, не слушаясь приказов, разум плохо соображал, одурманенный такой сладкой, такой желанной человеческой кровью. Пытаясь держать себя в руках, я приказывала себе смотреть на Эмметта и только, потому видела, как мужчина, словно вынырнув из дурного сна, отшатнулся от своей жертвы. Осмотрев поляну с горящим костром, двумя палатками и четырьмя трупами у его ног, он остановил свой взгляд на мне. Только появившееся в глазах золото вновь стало кровью, по подбородку стекало несколько капель крови, на руках и рубашке с жилетом расползались кровавые пятна. Волосы словно вздыблены, взгляд безумен, движения его были нескоординированны, словно бы он пьян.       Я отправилась следом за ним, боясь потерять его, боясь остаться одной и сорваться, боясь тех мыслей, что сейчас в моей голове.       — Эмметт, — чуть слышно прохрипела я, подходя ближе к нему. — Прости меня, — в носу защипало, в глазах стало сухо. — Я должна была услышать их, — из груди вырвался всхлип. — Но я… — подойдя к нему вплотную, я присела рядом на колени. Вампир не реагировал на меня, видимо, глубоко погрузившись в свои мысли. Я не знала о чём он думает, но догадывалась. Я не хотела, чтобы он винил себя в этом, потому что он был не виноват. С момента его обращения прошла всего неделя, это слишком маленький срок для контроля. Тем более, это я должна была огородить его от людей, ведь у меня такой чуткий слух…       — Эмметт, слышишь, — потормошив его за плечо, я не получила никакого ответа. — Эмметт тебе надо умыться, ты весь в крови. Слышишь? — он ещё долго не приходил в себя, уставившись на свои колени ничего не выражающим взглядом. Я уже отчаялась его дозваться, потому сняла пиджак и намочила его в воде рядом. — Эмм, подними голову, — он не сопротивлялся, когда я взяла его пальцами за подбородок и начала вытирать лицо, спокойно позволил расстегнуть его рубашку с жилетом и не противился, когда я снимала это с него.       Вернувшись на поляну к неудачливым туристам, которые сыскали здесь свою смерть, я попыталась расшевелить догорающий костёр, вслушиваясь в каждое движение Эмметта. Когда языки пламени вновь тянулись к небу, я скинула в него окровавленную одежду и вернулась к вампиру. Он стоял по колено в воде и напряжённо тёр руки. Видимо, услышав моё приближение, парень остановился. Солнце освещало его своими лучами, от чего кожа словно бы покрылась россыпью бриллиантов, заискрившись на солнце.       — Розали, — его голос был тихим-тихим. — Ты теперь меня презираешь? — он бросил косой взгляд на меня из-за плеча, сверкая красными глазами из-под насупленных бровей, длинные ресницы отбрасывали тень на скулах, создавая достаточно мрачную картину.       — Нет, — голос не подвёл и не дрогнул. — С чего ты взял?       — Я не сдержал себя, подвёл тебя, убил пятерых людей, — перечислял он.       — Ты должен понимать, что всё произошедшее с тобой — твоя новая суть, на которую тебя обрекла я. Поэтому за их смерти ответственна тоже я, и презирать должен меня ты.       — Глупости, — наконец он обернулся полностью, что позволило мне беспрепятственно любоваться его рельефным телом. Широкие плечи с выступающими ключицами, мощный торс с узкой талией, косые мышцы с выпирающими тазобедренными косточками, виднеющимися из-под края пояса брюк. Его фигура словно была вылеплена из мрамора, радуя глаз плавными линиями, складывающимися в столь идеально проработанную фигуру. — Как я могу презирать своего ангела-хранителя?       — Хреновый из меня хранитель, — обычно я не употребляю подобных слов, но других в данной ситуации и не подобрать.       — Не говори так, — он медленно двинулся ко мне, рассекая воду плавными шагами. — Ты самый лучший ангел, который не отворачивается от грешников, даже подобных мне.       — Среди нас нет безгрешных, — возразила я. — И мой грех — гордыня. — Эмметт остановился рядом со мной, рассматривая из-под опущенных ресниц. Его пристальный взгляд смущал меня и чтобы как-то отвлечься, я задала первый пришедший в голову вопрос. — За что я должна, по твоему, презирать тебя?        По старой человеческой привычке Эмметт глубоко вздохнул.       — Эдвард рассказал мне о том, что ты как и Карлайл, ни разу не пила человеческой крови, — пояснил он.       — Эдвард тебе не соврал, крови я не пила, но на моих руках смерть пятерых человек, — перед глазами вновь предстали картины собственной мести. — Семь, если считать двух охранников. Это я сделала не из жажды, а из мести.       — Что они тебе сделали? — вампир оказался ещё ближе, его влажные после купания руки коснулись той самой пряди, которая так не вовремя выбилась из причёски перед охотой. Он бережно убрал её с лица, а затем положил руки на плечи. — Это из-за них ты стала вампиром?       — Да, — не стала скрывать я, — только, можем мы об этом поговорить позже? Я сейчас не готова. — Эмметт ничего не ответил, только прижал к своей груди, крепко обнимая. В голове мелькнула шальная мысль о том, что чёртов Кинг не обнимал меня так, и что в его объятьях не было и половины того спокойствия и уюта, которые дарит мне этот вампир. Не в силах больше держать себя в руках, я обняла его за талию и отдала волю эмоциям, чувствуя как содрогаются собственные плечи от всхлипов.

***

      Когда истерика прошла, я отправила Эмметта домой, а сама осталась заметать следы. Раны на трупах не заживают, поэтому скрыть следы от вампирских клыков аккуратно не представляется возможным. Пришлось обставить всё так, словно их задрал медведь. Осмотрев поляну на остатки следов, я решила смыть с себя попавшие на тело капли крови. Одежда была бессовестно заляпана, сколь бы аккуратно я не пыталась действовать, поэтому, чтобы не провоцировать Эмметта лишний раз, я решила отправить брюки и рубашку вслед за вещами мужчины в костёр, который снова затухал. Проследив за тем, чтобы всё превратилось в пепел я обула сушащиеся тут же ботинки и направилась домой.       Огибая стволы деревьев и перепрыгивая редкие пеньки, я уже представляла какая взбучка меня ждёт. Лишь когда меня отделяла от неудачливой группки туристов по меньшей мере миля, я наконец позволила себе вздохнуть закатный воздух полной грудью, ощущая почти пропавший шлейф свежескошенной травы и мускуса с примесью человеческой крови, который оставил после себя Эмметт.       Дом показался среди деревьев минут через тридцать, а достигла я его ещё через пять и запрыгнула прямо в открытое окно собственной комнаты. Быстрый душ избавил от лесной грязи и запутавшихся в волосах листьях, так что через пять минут я была готова. Однако, выйти из собственной комнаты мне не удалось, взбешённый Эдвард скрывался прямо за дверью, замерев каменным изваянием, от того я его и не услышала.       — Ты понимаешь, что ты наделала? — сразу же зашипел он, подобно дворовому коту, ставящего на место зарвавшуюся молодёжь.       — Не тебе мне морали читать, — ответила я в тон.       — Да ты хоть представляешь насколько подставила нас всех?! — рявкнул он, за что и получил неплохую такую пощечину, в момент слетев на первый этаж, проломав собой перила.       — Не смей так со мной разговаривать, — одного удара было мало, для того чтобы высвободить свою ярость на себя и на брата, но усугублять ситуацию не хотелось. — Я убрала все следы, которые могли указать на причастность вампиров к подобному, всё спишут на проснувшихся медведей.       — Кажется, я это уже слышал, — сощурил глаза Эдвард. — Примерно вчера. — от его насмешливой улыбки хотелось зарычать и я не стала себя сдерживать. В ответ он лишь подобрался, скинув со спины щепки и осколки журнального столика.       — А ну-ка успокоились, — Карлайл появился словно из неоткуда, встав между нами. — Что вы тут устроили? Эдвард, ну ладно Роуз, но от тебя я такого не ожидал.       — Что значит «ну ладно Роуз»?       — А я говорил, что она не справится! — воскликнули мы одновременно, глядя на отца, а потом встретились взглядами. От злости я запустила в него выломанный за долю секунды столбец перил, а он в меня, кажется, кресло. Оставаться здесь я не хотела, понимая, что дальше последует только драка, в которой я проиграю со стопроцентной вероятностью. Вместо этого я увернулась от летящей в меня мебели и вновь скрылась в комнате, покинув её через окно. Напоследок звякнул цветочный горшок, задетый юбкой домашнего платья, разбиваясь о паркет. Далеко забираться я не стала, зная, что Эдвард сам сбежит из дома, причём ещё дальше, а если же нет, то его проблемы. Остановилась под кроной одного из деревьев, осмотрелась и запрыгнула на ветки — портить ещё один наряд не хотелось. Ветер трепал влажные после душа волосы и я порадовалась тому, что не заболею.       Мыслей в голове не было, только сменявшие друг друга кадры безобразной сцены достойной хорошей выволочки от Карлайла, но он так делать не будет, не в его характере. Вспоминая как мы единодушно шипели друг на друга, я только и могла удивляться надеждам родителей на нашу любовь. Единственное что мы делаем сообща — срываем злость друг на друга. Конечно Эдвард способен на сочувствие и поддержку, я искренне благодарна ему за это, но обычно он предпочитает подтрунивания, прячась в своеобразный панцырь, когда дело доходит до переживаний других. Поэтому ему больше подходит роль старшего брата.       Рядом приземлилась Эсми, подтянув колени к груди. Я не была против, с этой женщиной уютно молчать, её аура успокаивает и кипящий где-то в груди гнев незаметно для меня исчезает.       — Не сердись на Эдварда, он это не со зла, — её нежный голос нарушил тишину погрузившегося в сумерки леса. — Ты же знаешь его эмоциональную натуру.       — У меня тоже эмоциональная натура, — возразила я, обиженно взглянув на неё.       — Ну Эдвард другой, он вспыхнет, взорвётся и забудет… — попыталась опрадаться женщина, но от её слов мне стало только хуже.       — А я, значит, мстительная стерва? — на это у Эсми слов не нашлось. — Если ты пришла за тем, чтобы уговорить меня попросить прощение, то я тебе скажу так: единственный перед кем я провинилась — Эмметт, и именно ему я принесу свои извинения. Может быть, ещё и Карлайлу, — подумав, добавила я. — А Мейсон пусть катится куда подальше, я не собираюсь ему спускать с рук такую грубость.       Дальше мы сидели в тишине, я наслаждалась вечерней свежестью, Эсми, наверное, тоже, размышляя над чем-то своим. Тем не менее, спокойствие и уют как-то исчезло из нашей компании и находиться рядом с ней мне стало некомфортно. Я хотела бы уйти, да не хотелось задевать Эсми, всё же она пытается заботиться о нас, хоть мы и такие засранцы.       — Розали. — что хотела сказать Эсми я так и не узнала, потому что спрыгнула с дерева и побрела домой. Слушать её наставления настроения не было, а Эмметта я так и не проведала. Стоит признать, что к нему я шла сейчас не столько из-за вины, сколько в поисках поддержки. Хотелось вновь оказаться в его крепких объятиях, как тогда в лесу.       — Роуз, — Карлайл встречал меня прямо у порога, уперев руки в боки.       — Если ты хочешь прочитать мне нотацию, то Эсми тебя опередила, — выпалила я, раздражаясь от навязчивости родителей.       — Я не об этом, — его рука коснулась моего плеча, останавливаясь. — Я хочу сказать, что я не виню тебя. Не каждый способен справиться с новорожденным вампиром, учуявшим человека. И я рад, что ты не пострадала, — вот в Карлайле мне никогда не стоило сомневаться, даже стыдно сейчас. Увидев его таким строгим и собранным, я сразу представила наш серьёзный разговор с разбором всех событий сегодняшнего вечера, что и любил порой делать Карлайл. Нет, он не поучал, скорее помогал задуматься над поступками, оценить их и сделать выводы. И именно это мне было нужно в самую последнюю очередь.       — Спасибо, — я обняла его, вдыхая запах больницы и моря, чувствуя себя спокойно, словно вернувшись назад во времени: мне семь лет и папа укачивает меня на руках, пока я всхлипываю из-за ссадины на коленке. — Я так рада, что в моей жизни есть ты. Лучшего отца и быть не может. — я знаю, что он улыбается, потому что я тоже улыбаюсь. — Как Эмметт?       — Мы с ним обстоятельно поговорили о том, что произошло в лесу, думаю с ним будет всё в порядке.       — Он злиться на меня?       — Думаю, об этом стоит спросить у него самого, — вздохнул отец.       — Он сказал, что нет.       — И у тебя есть причины не верить ему? — спросил мужчина, отстранив меня от себя. Я лишь покачала головой, надеясь, что тогда Эмметт был искренен. — Тогда не сомневайся в его словах, а если тебя что-то гнетёт, поговори об этом, — наставил Карлайл. — Иди, — поцеловав меня в макушку, вампир покинул меня, отправившись на улицу. Я же отправилась наверх, намереваясь поговорить с Эмметтом.       — Привет, — поздоровалась я, когда Эмметт открыл дверь своей комнаты. — Как ты?       — Пытаюсь не сойти с ума, — искренне поделился он. — Прости, проходи, — воспользовавшись приглашением, я осмотрела комнату. Обычная кровать из тёмного дерева, шкаф, стол у окна и стул рядом с ним, пара кресел нашлись в углу, разделённые маленьким столиком. Текстиль был выполнен в насыщенно-синих тонах, добавляя мебели приземистости и весомости. Не увидев ничего интересного, я села одно из кресел.       — Это так странно, да? — начала я, когда молчание затянулось. — Побывать на грани жизни и смерти, очнуться и узнать, что ты вампир, а затем смывать с себя человеческую кровь. Это самое неожиданное, что может случиться с человеком за неделю и осознать, что этим человеком стал ты не так-то просто.       — Пожалуй, да, — согласился мужчина, облокачиваясь на стол локтями. — Сколько бы я не храбрился и не пытался убедить себя плыть по течению, всё равно хочется заорать в небо, вопрошая «какого чёрта?», прошу прощения. — мы оба улыбнулись этому, отлично понимая, что после того, как я смывала кровь с его лица, брань — последнее чего стоит смущаться.       — Только небо ответа не даёт, — постучав коготками по лакированному дереву маленького столика, заключила я.       — Кажется, оно само не знает, что происходит. — я лишь слабо улыбнулась на его слова.

***

      С дня убийства прошло ещё три. Эдвард избегал меня и, появляясь дома, делал вид что меня там нет. Я не обижалась и не навязывалась, мне самой было что обдумать, но в присутствии вампира с даром читать мысли это не представлялось возможным, поэтому я занимала всё свободное время Эмметта, третируя его разговорами о литературе, искусстве и механике. Мы даже успели договориться заняться перебором Ситроена, а потом, если всё пройдёт хорошо, заняться Бугатти.       Этим вечером вся семья собралась вместе: Эдвард вновь музицировал на первом этаже, Эсми наслаждалась музыкой, листая журналы, а мы с Эмметом любовались закатом из окна. Вчера в его комнате произошла перестановка — стол со стулом был сдвинут в угол, а на его место мы поставили кресла и столик. Будь мы людьми, на них стояли бы чашки с ароматным чаем, который мы неспешно вкушали.       — Семейный совет! — увлёкшись мыслями, я упустила появление отца, услышав только его зов. Переглянувшись друг с другом, мы с Эмметтом направились вниз.