Тень

Джим Мориарти заявляется поздно ночью, почти не скрывая ни душу - рваную в лоскуты, ни сбитые в мясо костяшки пальцев, ни взгляд, шальной и усталый, ни хмель укусов и поцелуев. Он не был здесь две недели, ты, верно, думал, его поймали. Он говорит: по-своему, тоже пытка, куда как больно. Потом смеется. Как будто вечность у вас в запасе. Он говорит, что устал - ужасно, пусти к кровати, ну мать твою, Себастьян, заткнись и радуйся молча. Ему плевать, что ты злишься, как сорок тысяч любовниц. Ведь ты, похоже, ему почти благодарен за краткую передышку, когда стреляют в Ираке и Сомали, в Ливане, в Афганистане, в школах и супермаркетах, на платных автостоянках... А здесь - здесь темно и тихо, как перед штурмом. Ты мнешь сигарету и думаешь: как я счастлив. Как же я, к дьяволу, счастлив. И тень ложится косой чертой на лицо и руку.