Вован-дурак

Гет
R
Завершён
1077
автор
Размер:
316 страниц, 34 части
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
1077 Нравится 240 Отзывы 524 В сборник Скачать

Глава девятая. Сиятельное ничтожество

Настройки текста

То, что было когда-то до боли родным, То сегодня за грош продадут. Осень рыжим хвостом заметает следы, Те, которые к храму ведут. Плачут лики святых православных икон, И евреи забыли Талмуд, И играет мышцой у ларьков шелупонь, И поют петухи про тюрьму… Александр Розенбаум «Воры в законе»

      Первого сентября Андромеда отвезла меня на вокзал. Дора, увы, с нами не поехала, ибо, пускай и с большим трудом, но все же поступила на курсы при здешней ментовке под названием Аврорат. Поэтому с ней я попрощался дома, обещали друг с дружкой переписываться и встретиться лично на каникулах.       Снова вокзал, снова знакомый перрон с дробным номером. На станции встретился с загоревшей Сьюзен, которая, увидев меня, натурально засияла от счастья. Сюда же подошел Тони, а потом и Ханна, которая бросилась моему еврейскому приятелю на шею. Судя по всему, эти двое за лето время не теряли.       Так вчетвером мы в вагон и погрузились. Сьюзен по своему обычаю попросила меня спеть что-нибудь новенькое, что я с радостью и исполнил.       Незадолго до отправления я услышал из окна чье-то нытье со стороны перрона.       - Мама, мама, Гарри опять здесь нет!       - Успокойся, Джинни, сегодня ты поступишь, и вы с ним обязательно встретитесь.       - Я не хочу ждать!       - Успокойся, почему бы тебе не поискать его сейчас? Он же где-то здесь, во всяком случае, должен был сесть на поезд.       Так, мать…, на…, боевая тревога! Е…, у…, п…, ЭТО же сейчас припрётся сюда и будет меня искать. Рон уже полетал в прошлом году, так теперь не желает со мной общаться. Теперь еще эту нечистая сила принесет. А такое знакомство, подчеркиваю еще раз, ни мне, ни кому-либо из нашей честной компании особо не нужно.       Тем временем поезд отправился. Дверь в свое купе мы профилактически закрыли, а умница Сьюзен наложила на стекла в проход чары односторонней прозрачности, явно подсмотренные у тети. Ситуацию с грозящим нам ночным кошмаром во плоти я ей объяснил, и она теперь всерьез беспокоилась за сохранность нашей дружбы.       Пару раз, кстати, нечто мелкое и рыжее в проходе все же мелькало. Но, к счастью, безуспешно. К нам только Фред и Джордж заходили, и то по паролю Мародеров, который я у них же и перенял.       Примерно на середине пути мы заметили, как слева от поезда, явно нас обгоняя при этом, летит над полями и лугами автомобиль размером где-то с горбатый «Запорожец». За рулем его сидел еще один рыжий тип.       - Рон, — первой распознала Сьюзен. — Фред и Джордж здесь были, от Джинни мы закрылись, а Перси не до нас.       - Ну да, он же типа староста, куда уж нам, грешным, до него.       - Кстати, друзья, я совсем забыл вам сказать, — объявил Тони. — Этот год с вами у меня последний. Папа неделю назад вызов получил. Дядя Аарон все сделал, говорил, что к следующему лету наш дом должны заселить. Так что решили, что я доучусь этот год, а потом уеду. Будете мне в Эрэц-Исраэль писать, в город Тель-Авив.       - Вот так вот, да? Везет же некоторым.       В отличие от предыдущего года, в замок мы добирались не на лодках, а на каретах, которые двигались сами по себе, без лошадей или мотора. То, что электричества в замке нету, это я уже понял, господа британские чародеи ужасно консервативны в этом плане, хорошо хоть сортиры догадались сделать, а то знаем мы, как в средневековых замках с удобствами дела обстояли. Да вода горячая в душе есть, а то пришлось бы, помимо печки, еще и баню строить.       За стол мы в этот раз уселись сразу, а вскоре и первокурсников привели.       Шляпа, видимо, решила сдержать свое обещание насчет новых песен, и то, что я знал, у меня с головы скачала, потому что запела примерно следующее:  Ша, братва, сейчас скажу Вам без комплимэнта, И усвойте, фраера, Суть всего момэнта, Ежли хто нахально лезть Станет к тёте Пэсе, Будет он тогда совсем Мине неинтерэсен. Ежли делать кому с вас Нечего со скуки, Чешет дурь собачая Вам блатные руки, Гадом буду, и тогда Прокляни, родитель, Я засуну их туда, В то, на чем сидите… [45]       Когда песня закончилась, мадам МакГонагалл по обычаю начала читать список принятых. Из этого списка отмечу троих. Колин Криви, мелкий и с дедушкиной фотокамерой в руках, известный в прошлый раз как объект «Папарацци», попал на Гриффиндор, и, к его огорчению, некоего Г. Дж.Поттера там не увидел. Младшая сестренка Дафны Гринграсс, которую звали Астория, и которая со своими синими глазами и черными волосами выглядела не менее эффектно, чем старшая сестра, уселась вместе с нами за стол Хаффлпаффа. Ну, и мадмуазель Уизли, как и в каноне, тоже оказалась на Гриффиндоре, как и все остальные ее родичи, за исключением Рона. Кстати, что-то его самого здесь не видно. И еще, Шляпа в этот раз не отправила к «змеенышам» ни одной девочки. Все же понятия — вещь такая, видимо, Шляпа еще в прошлом году из беседы со мной уяснила и запомнила, что любителей своего пола надобно посылать за отдельный стол в петушиный угол. И с другими их не смешивать, чтоб не зашкварились.       Борода у Дамблдора стала за лето еще длиннее. Среди преподавателей на месте замотанного в тюрбан покойного «Не только лишь» Квиррелла сидел субъект с длинным блондинистым хаером и в балахоне нежно-голубого цвета, улыбавшийся во все тридцать два зуба. Это, стало быть, сам месье Локхарт, автор всей той пачки макулатуры, которую нам порекомендовали. Кстати, из нашей честной компании приобретать опусы этого вот местного аналога Дарьи Донцовой не стал никто. А вот Гермиона, насколько я мог ее видеть, сидела за гриффиндорским столом и глядела на писателя и сердцееда затуманенным взглядом. Ну да, ну да, небось, успела не только приобрести и прочитать все двадцать шесть указанных в списке книжек, но и заучить их наизусть. Э-эх, так ведь и крышей двинуть можно, если она уже ею не двинула.       Торжественную речь Дамблдора прервал глухой удар, раздавшийся откуда-то снаружи и по звуку напомнивший не то столкновение «Жигуля» с «КамАЗом», не то разрыв петарды особо крупного размера. Минут через десять в Большой Зал ввалился матерно ругающийся мистер Филч, который волок за ухо чумазого Рона.       - Этот студент врезался на маггловской машине в Дракучую Иву. Причем не только врезался, а и поджег ее, спалил свой транспорт и весь свой багаж.       - Неужели? — удивился директор.       - Так и есть. Дерево сильно обгорело, и сломано три ветки.       - Какой ужас… — огорчился мнимый пацифист Дамблдор. — Надеюсь, это не увидели магглы?       - К сожалению, директор, то, как мистер Уизли взлетал над Лондоном, видели очень многие, — огорченно ответил Слагхорн. — Меня уже успели об этом оповестить.       - Что же Вы предлагаете, Гораций? Вы же декан Слизерина, Вам и решать.       - Увы, если бы мистер Уизли учился немного лучше, я бы ограничился объявлением ему выговора. Но, к сожалению, результаты мистера Уизли за первый курс весьма и весьма плачевны, он едва ли прошел минимум для поступления на второй курс. По моему предмету успехи мистера Уизли и вовсе отвратительны. Поэтому у меня нет другого выхода, кроме как просить об исключении мистера Уизли из рядов учащихся нашей школы. Вы меня разочаровали, мистер Уизли… Очень разочаровали, — горестно добавил зельевар.       - Профессор, я отработаю!       - Увы, сударь, я не вижу оснований для оставления Вас в школе. В мое время отчисляли и за меньшие нарушения, чем полет до школы на виду у магглов. Поэтому попрошу Вас сдать Вашу палочку.       - Профессор Дамблдор! Вы же обещали! — завопил Рон.       - Увы, Рональд, мой мальчик, ты очень меня подвел. Но, хотя профессор Слагхорн и настаивает на твоем исключении, я пойду тебе навстречу. Но предупреждаю, что любое следующее нарушение подобного плана, и мы будем вынуждены отправить тебя домой. Пока же это будет двести баллов со Слизерина и полгода отработок у мистера Филча тебе лично. Палочка будет выдаваться тебе только на время уроков, после окончания занятий ты будешь вынужден сдавать ее своему декану или старостам. В течение этих полугода твои поощрения, стоит им возникнуть, в зачет факультету не пойдут, а взыскания, наоборот, будут учитываться. Ты все понял?       - Понял, профессор Дамблдор… Спасибо! Спасибо! — казалось, Рон сейчас упадет на колени и расшибет себе лоб в поклонах.       - Кстати, после окончания торжественного ужина прошу зайти в мой кабинет. Мне с тобой нужно поговорить.       Так-так-так, похоже, началось. Если после этой беседы директор пожелает видеть меня, значит, беседа была на предмет неудачной попытки набивания мне в друзья некоего Рона Уизли, год назад закончившаяся вылетом упомянутого из окна вагона на перрон станции.       Прерванный ужин возобновился. А потом мы отправились в наше общежитие. Наши старые комнаты оказались закреплены за нами же. И печка посреди гостиной все так же стоит.       На следующий день, после завтрака, Рону опять прилетело вопящее письмо.       - РОНАЛЬД БИЛЛИУС УИЗЛИ!!! КАК ТЫ ПОСМЕЛ!!! УКРАЛ МАШИНУ!!! Я БЫ НЕ УДИВИЛАСЬ, ЕСЛИ БЫ ОНИ ТЕБЯ ИСКЛЮЧИЛИ!!! ПОДОЖДИ, Я ДО ТЕБЯ ЕЩЕ ДОБЕРУСЬ!!! НАДЕЮСЬ, ТЫ НЕ ПЕРЕСТАЛ ДУМАТЬ, ЧЕРЕЗ ЧТО МЫ ПРОШЛИ С ТВОИМ ОТЦОМ, КОГДА УВИДЕЛИ, ЧТО ОНА ИСЧЕЗЛА!!! ВЧЕРА МЫ ПОЛУЧИЛИ ПИСЬМО ОТ ДАМБЛДОРА, Я ДУМАЛА, ЧТО ТВОЙ ОТЕЦ УМРЕТ ОТ СТЫДА, МЫ НЕ ДЛЯ ЭТОГО ТЕБЯ РАСТИЛИ!!! ПО ПОВОДУ ТВОЕГО ОТЦА ТЕПЕРЬ ВЕДЕТСЯ РАССЛЕДОВАНИЕ!!! ЭТО ПОЛНОСТЬЮ ТВОЯ ВИНА!!! ЕСЛИ ТЫ СОВЕРШИШЬ ЕЩЕ ХОТЬ ОДИН ПРОСТУПОК, МЫ СРАЗУ ЖЕ ЗАБЕРЕМ ТЕБЯ ДОМОЙ!!! — проорал конверт под дружный смех всей школы. Ну, дела… и вот эту вот крикливую мадам по канону прописали мне, то есть Гарику, в тещи? Зашибись. «Если бы Вы были моей женой, я бы… повесился».        После завтрака нас встречала мадам Спраут, ибо первым уроком у нас снова была травология, и опять с гриффиндорцами.       Мадам Спраут была довольно мрачной, что, в общем-то, не вязалось с ее жизнерадостной натурой, но, подойдя ближе, мы поняли, почему. Рядом с нею стоял Локхарт, все так же сиявший белозубой улыбкой, и что-то ей объяснял, а за ними виднелся силуэт покоцанной Дракучей Ивы, в которую вчера впилился Рон. Несколько веток дерева были натурально перевязаны чем-то наподобие бинта. Вот интересно, неужели этот Локхарт настолько, гм, сведущ в лечении больных растений? Или он, как это обычно свойственно эстрадным, сценическим и литературным знаменитостям, просто-напросто лезет затычкой в каждую бочку?       На наше счастье, Локхарт мою физиономию не распознал. А что, в газетах я не появлялся, поэтому отсутствие у меня двух главных особых примет, то есть круглых очков и шрама на лбу, осталось для почтеннейшей и не очень публики неизвестным. Так даже лучше, скрытность — лучшее оружие в моих условиях. Как говаривал дедушка Ильич: «Конспирация и еще раз конспирация!»       Локхарт что-то продолжал втирать нашему декану, но понял бессмысленность своих усилий, развязно подмигнул всем нам и удалился.       На первом уроке мы пересаживали мандрагоры. Это оказались такие корнеплоды, по виду наподобие женьшеня, которые при извлечении из земли жутко верещат. Мадам Спраут объяснила, что вопли созревшего растения способны убить человека. Зато корень, а точнее настойка на нем, весьма полезная вещь, ибо снимает любое проклятие или превращение. Интересно, из чего тут настойки делают, из водки или из спирта? Простейший аппарат по получению сырья можно сделать из обычного котла, накрыв его крышкой и подсоединив змеевик. Препод скорее всего разрешит, Слагхорн большой любитель по части всяческих экспериментов, причем он, в отличие от Снейпа, еще и вовсю приобщает к этому делу студиозусов. Так что, в принципе, ничего не мешает последовать рекомендациям гениального русского химика Дмитрия Ивановича Менделеева касательно рецептуры производства водки. Надо попробовать… будем Дамблдора спаивать. Может, белочку словит, да и поедет опять в шестую палату. Там его давно уже заждались.       Следующим уроком была трансфигурация, и мадам МакГонагалл в качестве задания поручила нам превратить жука в пуговицу. У нас со Сьюзен получилось, еще преуспела Гермиона, а вот ее однокурсник Симус Финниган доколдовался до того, что жуки попросту лопались с оглушительным треском, точно как китайские петарды. Надо обратить на этого подрывника внимание Фреда и Джорджа, такой фрукт будет нам полезен. И вообще уже пора собирать партизанский отряд, а то, насколько я помню книжки, через пару лет начнется, а почтеннейшая публика сидела на попе ровно, пока резать не пришли.       После обеда мы отправились на урок к Флитвику, а гриффиндорцы — на Защиту от темных искусств, в логово к Локхарту.       Флитвик, после краткого опроса по прошлогоднему курсу, задал новую работу, по тренировке чар легкости, должных уменьшать вес поднимаемого предмета.       На следующий день Защита была и у нас. На пару со Сьюзен решили сходить, посмотреть, чему такому будет учить этот Локхарт, в которого, как показало вскрытие, беззаветно влюблены практически все девочки на курсе и даже некоторые «особо одаренные» мальчики. Слава Богу, последние в рядах нашего факультета не водились, сия зараза — больше по слизеринской части, зря, что ли, Шляпу понятиям учил?       Кабинет носил следы недавнего разгрома. Как поведали нам до этого братаны-близнецы, напомаженный хлыщ Локхарт притащил на урок Гриффиндора и Слизерина клетку с корнуэльскими пикси, то есть напоминавшими больших бабочек гуманоидными существами синего цвета и с маленькими крылышками на спине. И не нашел ничего умнее, чем их выпустить. Эти самые существа, едва очутившись на свободе, устроили в классе самый натуральный погром, рвали бумагу, переворачивали парты, пугали детей, Невилла Лонгботтома подвесили за штаны на висевшую под потолком люстру, и бедолага грохнулся оттуда вместе с ней. Локхарт же как укротитель оказался совершенно бесполезен, позорно сбежав с места действия и спрятавшись в своей подсобке. По словам братанов, сильнее всех рыдала по поводу учиненного разгрома Гермиона Грейнджер, притащившая на урок полное собрание сочинений своего предмета обожания и прямо там, на месте, его и лишившаяся, поскольку все книги были разорваны в клочья.       Все ждали нечто похожее и у нас. Иных мыслей при виде кабинета, увешанного портретами самой доморощенной знаменитости во всех ракурсах и в сотне разнообразных вариантов облачений разной степени торжественности, и не возникало ни у кого. Горький опыт двух других факультетов стоял перед глазами, и восторженная любовь некоторых особо незамутненных личностей к гению писательского таланта была уже не такой сильной.       Локхарт появился в сиянии своей мантии, на этот раз лиловой с блестками, и аромате парфюма. Взяв со стола кого-то из восторженных обожателей книжку «Йоркширские йети», он начал:       - Я, Гилдерой Локхарт, кавалер ордена Мерлина третьей степени, почетный член Ассоциации Защиты от темных сил и пятикратный обладатель премии за самую очаровательную улыбку журнала «Еженедельник для ведьм». Но дело не в этом, я ведь не избавился от лондонской карги, улыбнувшись ей.       Слов нет, одни выражения. Спич, конечно, аховый, хуже только Квиррелл выражался, не только лишь который. Так тот просто говорил в стиле приснопамятного боксера, и был, в общем-то, достаточно безобиден, этот же манерный павлин занимается самолюбованием, короче, нарцисс восьмидесятого уровня с манией величия в запущенной стадии. По прошлой жизни помню, многие эстрадные знаменитости таким же недугом страдали, хотя, применительно к ним, скорее не страдали, а наслаждались. Месье Локхарт явно из этих.       - Вижу, вы все купили полное собрание моих сочинений, и это просто отлично! — продолжал тем временем Локхарт. — Думаю, мы начнем наш урок с небольшого теста. Не волнуйтесь, это всего лишь для того, чтобы проверить, насколько хорошо вы читали мои книги, насколько вы их усвоили.       Он раздал нам бланки для тестов, а когда вернулся за стол, сказал:       - У вас тридцать минут, начинайте прямо сейчас!       Гляжу в переданный мне листок. «1. Какой у Гилдероя Локхарта любимый цвет? 2. Какая у Гилдероя Локхарта тайная амбиция? 3. Что, по Вашему мнению, на данный момент является самым большим достижением Гилдероя Локхарта? ..»       И так далее, до пункта с номером 54, гласившего: «Когда день рождения у Гилдероя Локхарта и какой подарок будет для него идеальным?»       - Гарри, он что, совсем из ума выжил? — шепчет мне Сьюзен. — Как можно за месяц перечитать и запомнить столько книг?       - Не знаю, Сью, тайна сия велика есть, — отвечаю ей. — Некоторые, вон, успевают, Гермиону вспомни. Готов поспорить, что она успела заучить наизусть все собрание сочинений и ответила на весь этот бред правильно.       - Что есть, то есть, — улыбается Сьюзен. — А нам-то что делать?       - А нам с тобой, Сью, остается поступать по методике научного тыка. То есть, писать вместо ответа всякую белиберду, все равно она не будет отличаться от общего содержания теста.       Так и сделали. Сьюзен во всех ответах написала всякую чепуху, причем, вот ведь мое влияние сказывается, среди ответов практически все были такие, что выставляли гражданина Локхарта на посмешище. Я же поступил проще, просто и без затей поставив во всех местах для ответов стереотипное «Lecken Sie mir Arsch» [46]. Здесь ему не тут, пускай знает, что не все тут испытывают перед ним пиетет, точнее, это делают не только лишь все, есть и такие, кто в грош его не ставит.       Полчаса спустя Локхарт собрал листки и проверил их прямо перед нами.       - Ай-яй-яй, — сказал он, вальяжно прохаживаясь перед рядами парт. — Никто не вспомнил, что мой любимый цвет — лиловый. Лиловый, подчеркиваю, а не голубой, мистер Энтвистл. И нет, я не желаю получить работу в «квартале красных фонарей» Амстердама, мистер Гольдштейн. А, кстати, что это у Вас такое написано — «киш мир тухес» [47], и это в половине вопросов? И у Вас, мистер Поттер… кстати, мистер Поттер, мисс Боунс, мистер Гольдштейн и мисс Аббот не ответили правильно ни на один вопрос! Гарри, я этого от тебя не ожидал! Ты, наверное, не читал мои книги? Тогда тебе совершенно необходимо их прочесть! Кстати, а где они? Я на ваших партах их не вижу, у всех вас.       - Стесняюсь спросить, а для чего они нам? — спросила Сьюзен.       - Но как же? Я же заявил их в качестве учебного пособия! Если Вы не прочитаете моих книг, то так и не научитесь бороться с ужасными темными существами!       - С какими, например? — ехидно спросил Тони, явно намекая на перхоть и прыщи, коих подобные напомаженные знаменитости, судя по вездесущей рекламе шампуней и косметики для морды лица, обычно боятся больше всего.       - Ну… — смутился Локхарт. – Вот, например, с такими… Позвольте вам их показать.       Он удалился к себе в подсобку, долго где-то копался, потом принес и показал нам банку с некрупными жуками, полосатые надкрылья которых показались мне подозрительно знакомыми. Ну да, точно, сколько раз я их у себя на даче с картошки собирал, что их самих, что их красно-черных личинок.       - Позвольте вам представить, это… это калифорнийский пергаментный жук! Он поедает пергамент и приводит книги в состояние полной негодности! А в процессе поедания впитывает в себя магическую силу, содержащуюся в древних томах, но я научу Вас, как с ним бороться!       - Знаешь, Сью, лично мне идея ходить на уроки этого пустозвона не кажется такой уж блестящей, — шепнул я Сьюзен.       - Ты тоже так думаешь?       - Уверен. Потому что-то, что он нам показывает, это на самом деле самый обыкновенный и насквозь, представь себе, немагический сельскохозяйственный вредитель под названием «колорадский жук», который уничтожает картофельные поля и в поедании пергамента никогда замечен не был. Так что все вопли гражданина профессора — это бред сивой кобылы.       - Ничего себе, — прыснула Сьюзен. — Почему же тогда…?       - Потому что Локхарт, как мы с тобой прекрасно видим, по факту такая же фальшивая дешевка, как и все его опусы. Он пользуется тем, что маги обычно не сведущи в жизни немагического мира, вот и изобретает всякую чушь. Как говорится, не так страшен дурак, как дурак с инициативой.       - Поттер! Боунс! Вам неинтересен мой рассказ о пергаментных жуках? — обратил на нас внимание Локхарт. — Тогда однажды они съедят ваши библиотеки, и вы очень пожалеете, что невнимательно слушали мои лекции!       - Отнюдь, профессор Локхарт, — встаю и отвечаю. — Дело в том, что я немного больше разбираюсь в немагическом, или, как здесь говорят, маггловском мире, так в народе то насекомое, о котором Вы столь любезно изволили нам рассказать, называется «колорадский картофельный жук». В поедании пергамента сие насекомое замечено не было, но вместо этого личинки этих жуков уничтожают посадки картофеля, того самого, который мы употребляем в пищу.       По классу послышались смешки. Понимающе улыбнулись Тони и Сьюзен, остальные, кто происходил не из волшебных семей, тоже давились со смеху. А вот Локхарт пораженно заткнулся и уставился на меня, широко раскрыв глаза.       - Никакой магии в себе этот жук не носит, да и не носил никогда, — продолжал я. — Зато вот полям фермеров он очень вредит, и маггловские фермеры применяют ядохимикаты, чтобы его свести, или же, если посадки картофеля незначительны, собирают жуков и их личинок руками. Процесс сей весьма трудоемок, но иного способа бороться с колорадским жуком наука еще не выдумала, а естественных врагов в виде птиц у него нет.       - Но откуда ты все это знаешь? — удивился Локхарт. — Неужели знаменитый Гарри Поттер так хорошо разбирается в маггловском мире?       - К Вашему сведению, профессор Локхарт, я узнал о мире волшебников только в прошлом году, будучи одиннадцати лет от роду. А до этого жил в мире тех, кого здесь называют магглами. И жуков вот этих вот с картошки лично собирал, руками!       Смешки переросли в здоровый смех. Локхарт же покраснел аки вареный рак и, пятясь задом, скрылся у себя в подсобке. Такого позора он ожидать не мог.       - Это не преподаватель, а какое-то сиятельное ничтожество, — сказал я, когда мы выходили из класса, чтобы отправиться на обед. — Изобретает невесть что, то, чего в природе нет и в помине, и выдает плоды собственного идиотизма за великие свершения и научные открытия. А сам-то по факту и не умеет ничего. Что у гриффиндорцев вон вчера с пикси в клетке было, что у нас с колорадскими жуками.       Мои одноклассники понимающе кивнули.       Вечером Сьюзен написала письмо Амелии, и в деталях рассказала про Локхарта и его урок. Пока она это письмо сочиняла, мы еще раз поржали над неуклюжей попыткой Локхарта нас надуть. Ну да, ну да, кто ж знал, что в классе окажется человек, который сам лично насобирал не одно ведро этих жуков. Зато мадам Спраут, до ушей которой, как оказалось, обсуждение этого урока тоже дошло, была счастлива, ибо, как она нам потом объяснила, студенты и маги, разбирающиеся в садово-огородном деле, по нынешним временам были большой редкостью. Да и вообще, как мне потом за чаем поведала Сьюзен, большинство так называемых «чистокровных» родов вроде печально известного Малфоя давным-давно переложило обязанности по уходу за домом, садом и хозяйством на плечи тех самых домовиков, которых мы весной успокаивали дихлофосом на школьной кухне. На Руси же, как в моей книжке написано, домовик западный не водится, ибо традиционно враждует с домовиком русским, который для наших краев естественный обитатель. А русский домовик как раз таких аристократов, как Малфой, и не любит, ибо хозяин должен и сам за домом и огородом следить, а не то домовик ему устроит что-нибудь вредное. Попытки завезти западного домовика в Россию были, особенно когда при Петре I в Санкт-Петербург и Российскую державу понаехало множество иностранных проходимцев, магических в том числе, но завезенные домовики долго не прожили, ибо оказались несовместимы с чародейской природой Руси-матушки. Судя по статье из книжки, попытки завезти таких домовиков предпринимались неоднократно, и последний раз на тот момент их завезли иностранные интервенты в Архангельск и Владивосток, но и там сии существа прожили недолго. Последний отмеченный домовик издох в двадцать втором году, и с тех пор как минимум шестнадцать лет случаев их появления отмечено не было.       В скором времени начались тренировки по квиддичу. Мадам Спраут однажды вызвала и меня. В ее кабинете меня уже дожидался молодой человек прилизанной наружности, судя по дорогой ткани балахона — мажор.       - Вот, Гарри, наш капитан сборной по квиддичу Седрик Диггори хочет проверить, на что ты способен.       - Стесняюсь спросить, профессор Спраут, а для чего это мне?       - Как же, Гарри, — удивился Седрик. — Твой отец, он же был хорошим игроком! Так, во всяком случае, говорят в школе. Он, правда, играл за команду Гриффиндора.       - Увы, не имею никакого интереса.       - Почему? Квиддич — это же очень классно!       - Благодарю, Седрик, но мне как-то больше по душе мирные занятия, где можно не опасаться в один прекрасный момент не собрать костей от удара об землю.       - Но ведь твой отец…       - В России есть поговорка: «Сын за отца не отвечает». Пускай отец мой, может быть, и был игроком, и летал на метле, но мне такое ремесло совершенно не по душе. Можно зарабатывать себе на хлеб и другими, менее опасными для жизни и здоровья способами. А у спортсмена век недолог, постарел, потерял форму, и все про него забыли. Слышали, может, про американского боксера Мохаммеда Али, — Седрик кивнул, значит, слышал. — Пока он выходил на ринг и всех бил, публика ему рукоплескала, но как только он превратился в инвалида и покинул спорт, все про него забыли.       Седрик разочарованно кивнул, извинился и удалился. А вот мадам Спраут явно обрадовалась, ибо терять помощника по саду и огороду не хотела.       На уроки Локхарта мы со Сьюзен больше не ходили. Амелия прислала ответ, из которого мы узнали, что она, получив наше письмо, громко и долго смеялась в голос над неуклюжей попыткой доморощенной знаменитости выдать обыкновенного сельскохозяйственного вредителя за неизвестный науке вид. Об этом же вскоре узнали и в подшефном ей Аврорате. Мы просветили об этом же и Дору, и в своем ответном письме та назвала нас со Сьюзен «достойными продолжателями дел Мародеров». Все же не каждый день знаменитого писателя выставляют на посмешище перед всей школой.       Громче всего протестовала, конечно же, Гермиона. По ее словам, «нечего здесь выпячивать свое знание маггловского мира, это здесь никому не нужно, да и вообще не комильфо оскорблять столь знаменитого писателя». Ну-ну, ревнительница традиций магического мира, ну-ну. Знала бы ты, какое болото с лягушками есть по факту этот самый магический мир, не была бы ты такой восторженной. Но что поделать, если к нашим лекциям мадмуазель Грейнджер неизменно оставалась глуха аки тетерев.       Кличка «Сиятельное Ничтожество» прилипла к Локхарту намертво. Сам писатель-преподаватель, получив публичное унижение на двух уроках подряд, больше не пытался познакомить детей с «самыми кошмарными страхами», ограничившись зачитыванием своих собственных книжек и принуждением ученичков конспектировать их же. Чтобы у нас было законное основание не ходить на уроки Сиятельного Ничтожества, а его самого в упор игнорировать, мадам Спраут выписала Сьюзен, Ханне и мне справки о необходимости помощи ей по саду. Примерно такую же справку у Флитвика выбил Тони, собиравший бумаги для перевода в магический лицей Государства Израиль, что в городе Вифлееме. Позже к нам присоединились Дафна и Трейси, а вот Астория пока думала. Короче, фан-клуб писателя начал стремительно таять. *** [45] Александр Розенбаум «Ша, братва» (сл.и муз. А.Я.Розенбаум) [46] Немецкое ругательное выражение [47] Аналогичное по смыслу предыдущему ругательное выражение, только на идиш
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.