Прямой эFEAR

Среда, 2 марта 11.45       Несколько секунд я наблюдал в зеркале отражение своей помятой физиономии. Возможно, причина моего удручающего вида была в неспокойном сне, вызванном вечерними переживаниями, а может, последняя порция алкоголя вчера оказалась лишней. На голове воронье гнездо, темные круги под глазами, общая припухлость, вызванная излишком употребленной жидкости. Кажется, я похож на бомжа. Ну, или сумасшедшего художника. На сумасшедшего художника-бомжа в длительном запое. Образ дополнялся отросшей щетиной, и решение отрастить бороду в качестве модной нынче детали уже не кажется мне таким классным, как десять дней назад.       И кому же такая красота достанется? Где же она, пылкая любительница мужчин с печальным взглядом?       Я еще раз посмотрел на свое отражение. Серьезно, чувак. Ты уже столько времени убиваешься из-за девушки, которая тебя бросила.       Умом я понимал, что это глупо. Эмоционально от такого осознания было ничуть не легче. Конечно, первоначальная боль притупилась, отошла на второй план, уступив место пустоте, медленно пожирающей изнутри.       Боже, что я несу? Хотя звучит довольно поэтично. Главное, взять себя в руки и не ляпнуть какой-нибудь подобной глупости сегодня в эфире. Впрочем, до начала моего рабочего дня еще куча времени, успею подготовиться.       Некоторое время я размышлял, не пора ли мне сбрить щетину, пришел к выводу – нет, не в этот раз. Почистил зубы. Запихнул свое бренное тело под душ. Наскоро обтерся и отправился на кухню, прихватив с собой ноутбук — пора узнать, что новенького произошло за ночь моего отсутствия в сети, хах.       Так в бессмысленном серфинге и просмотре смешных картинок с котиками как-то незаметно растворилась пара часов. 18.39       Эфир выдался на удивление скучным. В студию пришли какие-то занудные гости, игравшие «супер-пупер техничный навороченный прогрессив-метал», название их команды я даже не запомнил. Четыре парня и девушка долго и убедительно рассуждали о необходимости консерваторского образования для музыканта. Нет, они, конечно, хорошие воспитанные ребята, но как-то общение у меня ни с кем из них сразу не заладилось. Видимо, их лидер с первого взгляда определил в растрепанном неформале с пирсингом и татуировками только шесть классов музыкальной школы. Инициативу перехватил Ярослав, мой коллега-ведущий (а так же идейный вдохновитель радио-передачи «Раскаты Рока»), я же сосредоточился на технической работе.       — Дорогие радиослушатели, вы только что прослушали композицию… — мой напарник на секунду замялся, роясь в бумагах.       — «The Journey with dancing shadows through the fog of your fragile memories», — с надменным видом продолжил незаконченную фразу Ярика лидер банды.       — Да-да, верно. Спасибо, Александр. Какое поэтичное название для песни, правда, Денис?       — Точно, Ярослав, — я покивал для пущей убедительности, — Я даже представил себе эти образы, танцующие тени, хрупкие воспоминания, волшебно! Скажите, Александр, кто у вас в команде придумывает названия для композиций?       — Я.       Я чуть не заржал в голос. Ну еще бы, у него же на лице светилась печать высокого интеллекта и глубокой одухотворенности.       — Замечательно, замечательно, просто волшебно. Думаю, многие радиослушатели сейчас разделяют наши восторги и задумываются о том, чтобы поскорее приобрести ваш альбом и посетить концерты. Кстати, на каких площадках города мы сможем увидеть ваши выступления? Ну и вообще, расскажите, пожалуйста, о ближайших творческих планах.       Я поспешно отвернулся, чтобы гости студии не видели на моем лице гримасу сдерживаемого хохота, а Ярик продолжил рассыпаться в фальшивых комплиментах. Удавалось ему это настолько мастерски, что было сложно точно определить, серьезен он или издевается. Лидер команды тем временем пафосно, но при этом очень занудно рассказывал о предстоящих выступлениях и музыкальных планах на будущее. Я поймал себя на мысли, что где-то в глубине души даже немного завидую этим ребятам, потому что моя рок-группа в настоящий момент переживала не лучшие времена.        Время, отведенное для интервью, истекло, Ярик сообщил об этом радиослушателям, попрощался с приглашенной командой и пустил в эфир еще одну их песню с таким же трудно запоминаемым названием, как и остальные. Когда дверь студии закрылась за последним из гостей, я с облегчением выдохнул и обратился к коллеге:       — Смешные ребята. Как думаешь, у них есть будущее?       — Будущее? — коллега посмотрел на меня, оторвавшись от монитора. — Конечно, есть! Поиграют пару лет, потом вырастут, кто-то заведет семью, устроится на серьезную работу, чтобы прокормить детей, кто-то просто уйдет в другую команду из-за внутренних разногласий, кто-то забьет на музыку, осознав, что молодость-то уходит, а ему все равно никогда не стать никем круче местечковой звезды-однодневки. Практически у всей тусовки такое будущее.       — Ну спасибо.       Комично, что на вечер у меня была как раз назначена встреча с Пандой и Ваней (клавишницей и барабанщиком нашей группы), мы договорились собраться у меня, чтобы в очередной раз обсудить судьбу нашего музыкального коллектива. Поэтому меланхоличные мысли Ярика мне совершенно не понравились, но он, кажется, этого не заметил:       — Болтай давай, твоя очередь.       Когда композиция подошла к концу, я потянулся к компьютеру, запустив джингл радиостанции, включил микрофон и выдал в эфир длинную тираду о том, какие же замечательные и талантливые гости сегодня нас посетили, а на следующей неделе придут еще и другие, ничуть не хуже, а может даже лучше.       — На этом мы ставим точку в сегодняшнем выпуске радиошоу «Раскаты Рока», как всегда рулили его бессменные ведущие Ярослав Волоков и Денис Осипов, спасибо, что были с нами и до встречи на следующей неделе! — я отодвинулся от микрофона, снял наушники и откинулся на стуле.       — Значит, Ярик, ты считаешь, что в тусовке нет талантливых команд с шансами на известность?       — Нет, серьезно, Дизи, а ты уверен в обратном? Прости, конечно, если заставил твой розовый воздушный замок пошатнуться. Но только одна из сотни групп вырывается дальше n-ска. Да и те, переехав в столицу, все равно потом прекращают деятельность. На моей памяти еще никто из уехавших не добился никакого успеха в музыке, максимум поиграли годик по кабакам и разбежались.       — Но ты-то с ребятами уже давно вместе и на плаву. — Ярослав действительно уже больше шести лет был гитаристом рок-группы «Black Diamond», они часто выступали на разных музыкальных фестивалях и вечеринках.       — Да. Но мы по-прежнему здесь и эмигрировать никуда не собираемся. — Он убрал длинную рыжую челку за ухо: — Наш «секрет успеха» в том, что мы не хватаем звезд с неба и не делаем громких заявлений, как вот эти вот, — Ярик мотнул головой, намекая на недавних гостей студии, непослушная прядь снова выбилась из общей массы. — Мы давно условились, что наша музыкальная деятельность — исключительно ради удовольствия и фана. Просто выросли и смирились с тем, что здесь наш потолок, а в большом шоу-бизнесе вряд ли что-то светит.       — Так может, ничего не светит от того, что вы сложили ручки и смирились с участью провинциальной команды, выступающей на местных сейшенах и корпоративах?       Я сказал это специально, чтобы его задеть, но Ярик только усмехнулся:       — Может ты и прав, Дизи, может… — а затем с вызовом посмотрел мне в глаза: — А может, именно тебя с «Осколками шторма» заметит случайно заехавший в нашу глушь западный продюсер, и вы отправитесь в тур с Металликой, а потом станете новой мировой легендой.       Вот ведь засранец. После этого продолжать разговор мне совершенно расхотелось. 20.08       Я вернулся домой, когда до прихода ребят оставался еще почти час, и чтобы скоротать ожидание, решил заглянуть в соцсети. Что там новенького? Пара бессодержательных сообщений от знакомых; приглашение на концерт приезжих звезд; одноклассница выложила сотню новых фотографий своего ребенка; парень, с которым вместе ходили в детский сад, опять заполнил половину ленты невнятными истерическими записями с кучей восклицательных знаков и, видимо, одному ему понятным содержанием; очередной пафосный фотосет отрешенных красавиц в бесформенной одежде за авторством Яна…       Так и подмывало зайти на страницу, адрес которой я мог назвать, разбуди меня среди ночи. Профиль Алины, моей горячо обожаемой когда-то, ныне бывшей девушки. Отчаянно хотелось посмотреть, не произошли ли там какие-то обновления и изменения, но нет, нет, нет, я не должен этого делать! Хватит мониторить ее страницу, тем более, что заходил туда перед работой, а за полдня вряд ли что-то поменялось.       К моему счастью, в следующий момент раздалась трель домофона, и я кинулся открывать, мысленно благодаря товарищей за временное избавление от искушения. Все равно ничего кроме боли разочарования оно не сулило.       — Кто там?       — Коньяк, — раздался в динамике бодрый голос барабанщика, а на заднем плане можно было различить хихиканье Панды.       — Кто?       — Армянский, пять звезд, открывай!       Я ткнул кнопку. Похоже, Иван в своем репертуаре, даже на такие скромные посиделки притащился с запасом своего алкоголя. Впрочем, сегодня я был очень даже рад складывающейся перспективе.       Спустя минуту в прихожую вошли Ваня и Панда (вообще-то, по паспорту она была Ольгой), вот уже три года мои товарищи по музыкальному коллективу. Я обнял девушку и пожал руку барабанщику. Если бы они были парой, то смотрелись вместе довольно забавно — высокий крупный Ваня с типичной внешностью простого русского парня, и Оля, маленькая, худая, больше похожая на готичного мальчика-подростка. Свое прозвище она получила за неизменный макияж «смоки-айс», без которого не выходила из дома, усугублявший и без того заметные круги под глазами, вызванные вечным студенческим недосыпом и ночным образом жизни.       — Фу, ну и погодка. Ненавижу март. Сначала ебун, потом слякоть, — недовольно пробубнила Панда, выпутываясь из огромного черного шарфа.       — Это если очень повезет, а то частенько ебун бывает и в апреле, — жизнерадостно добавил Иван, протянул мне пакет с бутылкой и мы все вместе проследовали на кухню. Как гостеприимный хозяин, я намеревался угостить друзей чаем и чем-нибудь еще, если, конечно, это что-нибудь найдется в холодильнике.       — Я сегодня слушала твой эфир. Прикольно, — сказала Панда. Я кивнул в знак благодарности, было приятно получить от нее даже столь сдержанный комплимент.       Ваня расстроился, что в моей съемной квартире отсутствует подобающая для распития коньяка посуда, и пообещал, что если я не обзаведусь ей до своего Дня рождения, то он непременно подарит мне набор правильных бокалов, а потом принялся болтать о событиях своей жизни, произошедших за прошлую неделю. Изредка он задавал вопросы и замолкал, давая нам поделиться своими новостями. Панда, постоянно страдавшая от холода из-за своего тщедушного телосложения, забралась с ногами на стул в углу. Она не выпускала из рук горячую кружку, попеременно доливая туда то кофе, то алкоголь. Я прервал очередную затянувшуюся тираду барабанщика о тяготах и лишениях, которые ему приходится терпеть, проходя мед.комиссию:       — Как у Князя дела, Оль, ты с ним общаешься?       Панда оторвалась от кружки:       — Хорошо. Приедет на майские, если все получится.       Остальную информацию пришлось тянуть из нее чуть ли не клешнями: Князь переехал из общежития в съемную комнату, нашел еще какую-то временную, но выгодную подработку помимо фриланса, с учебой все нормально, музыкальных новостей нет.       — Тогда следующий тост за Серегу! — радостно провозгласил Иван, поднимая кружку.       В сентябре прошлого года наша группа столкнулась с трудностями. Сергей Князев — лид-гитарист, основатель, идейный вдохновитель и автор большинства материалов, собрал чемоданы и никому ничего не сказав, уехал. Как мы потом узнали, ему удалось поступить в магистратуру одного из столичных ВУЗов. С тех пор вот уже полгода наш коллектив находился в состоянии разброда и шатания.       Дело в том, что «Осколки Шторма» собрали Панда и Князь, позвали вокалиста Игоря и меня на бас, по объявлению в Интернете нашли Ваню на место барабанщика. В таком составе мы просуществовали год. С самого начала Князь был лидером и никто не пытался оспорить его положения в команде.       Но все изменилось, когда к нам присоединился Лекс. Как я узнал позже, он просто подошел к Князю после одного из наших выступлений и предложил свою кандидатуру в качестве второго гитариста. Постепенно стало понятно, что у Князя с Лексом складываются непростые отношения, возможно потому, что они были невероятно похожи — яркие, сильные, волевые, и работоспособные. На людях оба всегда были вежливы и сдержаны в общении друг с другом. Но если бы один из них внезапно достал из сапога нож и воткнул в сердце другому, никто бы не удивился — настолько сильное между ними чувствовалось напряжение в моменты небольших стычек и творческих разногласий.        Они оба были талантливыми музыкантами и композиторами и вдвоем написали практически весь материал, но у Князя появилось слишком много амбиций относительно раскрутки и федеральной (и даже мировой) известности, а Лекс ратовал за качество материала, заставляя группу перед концертами репетировать до кровавых ссадин на пальцах, и вообще считал, что нам нужно сменить название. Два лидера по натуре, постоянно старающиеся перетянуть одеяло на себя — тяжко для коллектива. Но на простых смертных, то есть остальных участниках группы такая ситуация сказалась положительно — мы могли бы идеально исполнить все песни (которых вскоре набралось на пару альбомов), разбуди нас ночью. Группа быстрыми темпами начала набирать популярность.       За спиной у Князя и Лекса мы периодически в шутку сплетничали и строили теории, что же мешает им уничтожить друг друга, но твердо не уверились ни в одном из вариантов. Может быть, то было взаимоуважение к таланту и силе личности, а может, божественное провидение или неведомая магия. Но, спустя два года, когда напряжение между гитаристами стало ощущаться не так остро, случилось новое потрясение — Князь уехал учиться в столицу.        Тогда-то и началось для «Осколков Шторма» смутное время. Вокалист игнорировал репетиции, а потом вообще откровенно заявил, что не видит для группы будущего без Князя. Тот в свою очередь, не давал прямого ответа на вопрос о том, когда он вернется и вернется ли вообще, и периодически шутил, что нам всем давно пора переехать в столицу. Панда на полном серьезе была настроена следовать за Князем (или в самом крайнем случае — дожидаться его дома), рассматривала варианты перевода в ВУЗ столицы, так как была студенткой факультета математики и информатики третьего года обучения. Она периодически пыталась вдохновить на переезд и меня, но я склонялся к мысли, что нам стоит подождать. Самому мне переезжать не очень-то хотелось, но с другой стороны в городе меня больше практически ничего не держало. Ивану вообще светила армия, поэтому он был за любой кипиш. Лекс тем временем постепенно захватывал власть над коллективом и вбивал в наши головы идею об успехе дома. Он настаивал на том, что нам нужны новый гитарист и вокалист и продвигал своих людей. Нескольких мы даже прослушали, однако дело так и не сдвинулось с мертвой точки.        Вот и сегодня мы в тысячный раз обсуждали перспективы группы, но ни к чему конкретному так и не пришли. Посиделки постепенно перетекли в комнату и вошли в стадию просмотра клипов и дурацких видео на ютюбе.       — Дизи, я тебе пару дней назад свою музыку отправляла, ты послушал?       — Конечно.       — Хорошо. Я слова к ней накидала, — она порылась в рюкзаке, достала пачку сложенных листков, один из которых протянула мне, а другой Ване. Я быстро пробежался глазами по напечатанным строчкам.

…Загляни, попробуй, внутрь, Ты увидишь в сердце раны. А когда наступит утро, Он уйдет в паранирвану.

      — Прикольно, — Иван озадаченно почесал затылок: — У меня только один вопрос. Что такое паранирвана?       Панда тяжело вздохнула и закатила глаза, выражая свое недовольство по поводу скудной эрудиции собеседника:       — Погугли.       Я еще раз перечитал стихи:       — Мне тоже нравится. Но опять твои гейские мотивы, Оль. Придется как-то подредактировать, чтобы не вызывало вопросов.       — Фу-ты ну ты гомофобики все такие, посмотрите-ка! Не надо ничего редактировать, пусть будут вопросы. Больше вопросов — больше отклика.       — Ну не знаю… А Лекс что сказал про пол эээ… лирических героев?       Панда фыркнула:       — Не знаю, я ему еще не показывала.       На секунду я задумался, представляя, как бы Лекс мог отреагировать на предложение поработать над столь несвойственной для нашей группы композицией.       — Блиииин! — Ваня хлопнул себя по лбу, — я ж совсем забыл про ту партию, которую он мне велел к следующей репе выучить. Спасибо, что напомнили.       Панда посмотрела на время и обратилась к барабанщику:       — Ого. Может, пойдем уже?       — Да, пора, пожалуй. Сейчас только загляну в одно место, — Ваня встал и вышел из комнаты, мы остались вдвоем.       Я вспомнил о пятничных планах:       — Панда, слушай, меня в пятницу Ян в «Пантеон» позвал, не хочешь присоединиться?       — Ян это гей твой богемный, который нас фотографировал? А что там? Сейчас гляну, — она достала смарфон, видимо, чтобы найти информацию о предстоящем мероприятии.       — Да, да, тот самый. Да вроде просто обычная пятничная тусовка — кураж, веселье, и все такое. Ну, плюс еще девчонки в высоких трусах тверкать будут.       — Хаха, вижу. Это не то чтобы мой формат. И еще у меня в субботу утром промежуточный контроль по методам оптимизации, поэтому я откажусь. Но ты сходи, тебе полезно будет. Много не пей только и веди себя прилично, — Ольга посмотрела на меня с выражением абсолютной серьезности.       — Да, мам, хорошо, мам. И дома буду не позже двенадцати, а то не дай бог карета превратится в тыкву.       — Я с тобой хотела поговорить… — сказала Панда, перестав смеяться и тут же осеклась.       — М?       Громким возгласом «Ну что, идем?!» барабанщик известил о своей готовности покинуть мое скромное жилище. Панда быстро встала и направилась к выходу, буркнув себе под нос «Ладно, потом».       Захлопнув за товарищами дверь, я снова остался наедине со своими внутренними демонами.