Очаровательный глюк

Когда Стилински впервые пробует экстази его потряхивает. От злости, возбуждения и отчаянья. Он недавно пришёл на одну из многочисленных вечеринок в честь Хеллоуина, и ему тут же сунули бокал с пуншем и съедобный кругляш. Он с минуту задумчиво рассматривает невзрачную таблетку, на которую буквально молится большая часть молодёжи, и закидывает в рот. Спустя четверть часа музыка не кажется такой уж отстойной, а многочисленные девчонки перестают поголовно быть шлюхами. Потому что на их месте - Мартин. Серьёзно, он даже под кайфом видит эту рыжеволосую сучку. Губы горько кривятся - ему сегодня отказали. Стайлз старается не думать о том, что за одиннадцать лет можно и привыкнуть, но где-то внутри противно ноет и скребёт. Потому что Стайлз заебался принимать отказы. Устал слушать нотации от Скотта. И практически ненавидит отца, ежедневно шуткующего по поводу отсутствия девушки. Он одним глотком допивает пунш и идёт в сторону своеобразного танцпола, прилипая к симпатичной девчонке, вжимаясь в неё всем телом и плавно покачиваясь. На фоне - унылая песенка, из разряда тех, которые Стилински может слушать, только находясь в глубокой депрессии. И то не факт. Но сейчас ему абсолютно, восхитительно насрать. Стайлз в дерьмище. Стайлз хочет веселиться и трахаться. А ещё, пожалуй, ему нравится податливое женское тело - его откровенно ведёт, и впервые хочется спустить всё на тормоза. Он целует сгиб шеи, задевая зубами бешено бьющуюся жилку, исследует плечо губами, оставляя влажный след, нереально кайфуя от бархатной кожи. Когда из полных, сочных губ вырывается тихий стон, он поднимает голову, моментально отшатываясь и падая на задницу. Потому что, мать его, напротив стоит ебучий Хейл, занимающий одно из лидирующих позиций списка "На подрочить". Дерек озадаченно трёт щетину, а Стайлз буквально чувствует подбирающийся пиздец и коротко полустонет-полувоет. Потому что, Господи боже, невозможно так лажануть. - Поговорим завтра, - рокочет Альфа чуть севшим голосом, и пропускает - охуеть! - Стилински внутрь. Стайлзу, серьёзно, уже не так уж и хорошо, а в голове всё чаще мелькает мысль, что пошло оно всё нахуй - он вымотан и разбит, а у Хейла дома настолько уютно, что он действительно согласен переночевать. Продавленный диван в гостиной встречает его как родного, и он почти уверен, что улыбка выглядит по-идиотски счастливой. - Блядь, вы что, используете диван вместо стола? Какого хуя здесь столько крошек? - подскакивает Стилински, стряхивая с руки остатки печенья, и без перехода выпаливает: - Посидишь со мной? Стайлз думает, что его до сих пор не отпустило - тяжело вздыхающий Дерек с обречённостью во взгляде не может сидеть напротив него и поганить своей ручищей его - стайлзову! - причёску. И не может улыбаться так нежно и печально, вглядываясь своими омутами в его невзрачные глазищи. Серьёзно. - Спи, Стайлз. Иначе твоё горло - мои зубы, хотя в неадеквате ты меньшая заноза, чем обычно, - произносит Дерек самую длинную фразу за всё время их знакомства, и коротко целует горячий лоб. - Надеюсь, ты хоть что-нибудь вспомнишь завтра, потому что я заебался тебе намекать. И уходит. Остаётся лишь Стайлз, лежащий на самом уродском диване из всех возможных, но с самым охуенным (не)человеком на планете.