Неосязаемость

      Девушка поёжилась, плотнее натягивая хлопковый шарф на лицо. Нагрянули первые месяцы зимы, и дороги уже припорошило легким слоем снега, который, скорее всего, растает уже через несколько часов. Однако сейчас погода была настолько изменчива и непонятна, что, идя в пальто, можно было встретить человека в лёгкой кофте, а потом думать, кто же из вас идиот. Наверное, стоило послушать маму и надеть что-то потеплее, тем более, Алексис входила в число людей, страдающих аллергией на мороз.       Мать уже сидела в машине, а девушка всё стояла, перетаптываясь с ноги на ногу и оглядывая неопределённым взглядом оштукатуренный фасад двухэтажного некозистого дома. Отец сам занимался отделкой, чью непрофессиональную работу было видно, если присмотреться: мало того что неровности на стыках, так ещё и разные оттенки на одной стене. Уголки губ Алекс дёрнулись. Здесь прошло всё её детство, а прощаться с родным и привычным, как известно, всегда отчасти тоскливо. Новый дом не вызывал у девушки особенно тёплых чувств — она его уже видела. Однако бережливая мама и вовсе не могла упустить такой возможности, ведь расценка на дом с более пригодными условиями для проживания едва могла всерьёз ударить по их семейному бюджету, учитывая, что покупателя на старый они уже нашли.       Трепыхающаяся где-то на границе мысль о том, что нужно переодеться, отпала, как только Алексис завидела отца, идущего к машине и несущего громоздкий обшарпанный мольберт.       — Алекс, может, мы всё-таки оставим этот хлам? Проще новый купить, — проворчал мистер Керарди, демонстративно опуская его перед дочерью на грязный асфальт.       Отец посмотрел на неё угрюмо, словно чего-то ждал. Будто бы она не отвечала на этот вопрос ещё полчаса назад.       Девушка вздохнула, выпустив изо рта белесое облако пара.       — Нет, папа, — твёрдо повторила Алексис. — Он ещё рабочий. — И, снова поёжившись от холода, уткнулась взглядом в мольберт. Кое-где серая краска уже давно облупилась и, кажется, не пройдёт и пары лет, как покрытие превратится в идеальный кракелюр.       Вдруг за спиной послышался хлопок: из машины вышла уставшая их ждать миссис Керарди.       — Ну сколько можно! — Она недовольно поставила руки на талию, хмуро сверля глазами сначала мужа, затем дочь, а потом предмет, чья судьба снова стояла под вопросом и снова решалась в такой неподходящий момент.       Алексис поджала губы, не желая менять решения и, развернувшись на каблуках, зашагала к автомобилю.       — Боже мой, Бен! — Цокнув языком, женщина тряхнула тёмными кудрями и подошла к мужу. — Ну не хочет она новый, ей этот нравится. Вот привязался! — И она улыбнулась той снисходительной обезоруживающей улыбкой, которая отбивала любое желание спорить. — Давай помогу.       Мужчина ещё что-то недовольно проворчал, но противиться не стал.       Супруги водрузили многострадальный мольберт на крышу автомобиля, где уже покоилась небольшая тумба, а также журнальный складной столик — вещь, которую напрочь отказывалась оставлять миссис Керарди под предлогом того, что это был подарок от покойной тётушки. В этом она была схожа с дочерью: обе тяжело переносили расставания с любой мелочью и имели необъяснимую тягу к антикварным, в какой-то мере даже странным предметам.       Алексис отстранённо подала отцу с заднего сиденья эластичный жгут с крючками на концах, специально приготовленный к переезду, да и вообще имеющийся для таких случаев, когда речь заходила о креплении на крыше груза. Мистер Керарди проверил конструкцию на прочность — порядок. Не оторвётся и не упадёт.       Диваны и прочую громоздкую мебель они оставили, ведь в новом доме хозяева сохранили практически всё как есть, а делать глобальную перестановку никто не посчитал нужным. Да и девать нажитое добро было некуда, а найти желающего приобрести мебель подобного качества — задача весьма непростая. Поэтому было и не очень-то жалко. Пускай новые хозяева разбираются с этим имуществом, чете Керарди было уже решительно всё равно. И несмотря на это, автомобиль был забит до отказа всяческими мелкими приспособлениями и небольшими элементами декора. Конечно, можно было пойти легким путем и воспользоваться услугами грузоперевозок, но, имея собственное авто, мистер Керарди входил в то большинство автолюбителей, предпочитающих справляться собственными силами.       — Едем? — Мистер Керарди сел на своё водительское место, пристёгивая ремень безопасности.       — Едем. — Воодушевлённо кивнула миссис Керарди с таинственной улыбкой на губах.       Загудел мотор, тёплый воздух подул из кондиционера.       — Ты как, дорогая? — Женщина обернулась к дочери.       — Нормально, — пробубнила в натянутый на нос шарф девушка, недовольно потирая шелушившиеся тыльные стороны ладони. И от взгляда матери это не укрылось.       Миссис Керарди цокнула языком, укоризненно посмотрев на Алексис. Она уже смирилась с тем, что дочка имеет дурную привычку делать всё по-своему, но когда неумение прислушиваться к словам доходило до здоровья, недовольству не было предела.       — Сама виновата. Но я взяла с собой крем, так что не переживай. Пристегнись лучше.       Алекс вздохнула, нащупала ремень и дотянула до защёлки. Заметив удовлетворённое лицо матери, смягчилась. Такое навязчивое чувство необоснованного раздражения тихо пискнуло и растворилось. Девушка сама удивилась внезапному осознанию, но вскоре предпочла расслабиться и просто смотреть на проносящиеся за окном деревья и столбы фонарей.       Дорога предстояла не близкая.