***
– Зачем он мне?! Обладатель жёсткого мужского голоса оскалился и бросил испепеляющий взглядов в сторону до ужаса ненавистной персоны. – Гриммджоу, это приказ, – прозвучал ледяной томный голос, отражающийся эхом от высоких стен помещения. – Прояви уважение, мусор, – откуда-то сбоку раздался не менее холодный голос, и там же предупреждающе сверкнули два зелёных огонька. – Заткнись! – прорычал Гриммджоу раздражающему сородичу, вновь устремив взгляд синих глаз вверх. – Я не нуждаюсь в слугах. Тем более из фракции Барргана. – Насколько мне помнится, твои фракции был убиты во время охоты, верно? – ощутимо небрежно ответил ему Владыка. – Луизенбарн любезно согласился «поделиться» с тобой одним из своих слуг. Как мы все знаем, слабых среди них нет. – Можешь уходить, если всё понятно, – из-под занавеса темноты вышел черноволосый юноша в белоснежных одеждах, чьи ядовитые глаза так и норовили проесть насквозь. Цокнув, Король развернулся и ушел, не удостоив присутствующих ответом. – Это к нему вы переводите меня, Айзен-сама? – провожая Эспаду изучающим взглядом, спросил янтарноглазый парнишка. – Верно, Джио. С этого момента ты покидаешь фракцию Сегунды и становишься новым франссьоном Гриммджоу Джагерджака.***
Безмолвные коридоры Лас Ночес раз за разом встречали тяжелые мужские шаги. Их обладатель вслух бранился весьма красноречивыми словами, давая выплеснуться наружу хлеставшему фонтану злобы. – Чертов шинигами, – ревел арранкар, – да что он о себе возомнил? Что уж, если вытащил с самого дна Уэко Мундо всю Эспаду, то теперь и Бог?! Непродолжительный монолог внезапно прервался и от мощного удара Шестого пострадала, благо, не несущая стена дворца. Хоть она и не осыпалась кусками до основания, зато теперь внушительных размеров вмятина украшала противно-белую конструкцию. – Неужто арранкарам-уборщикам снова придется поработать? – раздался позади Сексты женственный голос. – Гриммджоу, если не бросишь свою пагубную привычку крушить всё подряд, от этого места вскоре и фундамента не останется. Даже не пожелав обернуться в сторону собеседника, синеглазый безразлично ответил: – Не тебе мне указывать, что делать, а что нет, жалкая Восьмерка. – Ну-ну, зачем же так грубо? – откидывая с правого глаза непослушную розовую прядь, наигранно-обидчивым тоном промолвил Октава. – Я, между прочим, не просто так сюда пришел. – Вот это да, и что же заставило нашу лабораторную крысу Заэля вылезти из своей норки? – Джагерджак соизволил хотя бы покоситься на Гранца, демонстрируя насмешливую ухмылку. – Да вот, принес некоторые "инструменты" нашему несостоявшемуся Королю-адъюкасу, – не остался в долгу ученый, протягивая Шестерке черную сумку-мешок. – Мразь, – бросил вместо "спасибо" Гриммджоу, выхватывая из чужих рук довольно легкую, несмотря на вид, ношу. – Взаимно, – что-что, а дерзить семья Гранцев умела великолепно. – Айзен-сама наконец-то назначил тебе новую фракцию? – Какого-то пацана из Барргановских, – незамедлительно ответил синеволосый, рассеянно копаясь в содержимом сумки. – Воистину не удивителен тот факт, что ты даже имени не удосужился узнать, – тяжело вздохнул-выдохнул Заэль-Аппоро и продолжил: – Джио Вега, по силе третий во фракции Луизенбарна. Рессурексион носит имя Тигрэ Эсток, чем-то даже похож на Пантеру. – Тигренок, значит, – расплылся в очередной, полной коварства и садизма, ухмылке Секста, закончив свою мнимую "проверку". – Это сулит веселье. Он уже собрался уходить, как услышал себе вдогонку слова Восьмого: – Только не убей мальчонку своими "играми", Гриммджоу, как было с теми предыдущими недофранссьонами, – произнес Гранц с долей иронии, скрестив руки на груди. – Эх, вот скажи мне, какова цель этих твоих "забав"? Если после них чудом выжили всего пятеро? [Автор: намек на групповой секс] – Так я показываю им свое полное и неоспоримое превосходство, – эхом раздалось по сухому пространству коридора, ибо сам Король уже исчез, в предвкушении кое-чего интересного.***
– Здесь, – закончив свои полуторачасовые поиски заключил черноволосый, останавливаясь возле очередных массивных белых дверей. – Это последняя комната в крыле Эспады, так что, ошибки быть не должно. Вега так до конца и не понял сути приказа своего Владыки: зачем забирать третьего по силе слугу у Второго и подставлять к Шестому? Но приказ не оспаривается, особенно в таком шатком обществе, как Эспада, да и Лас Ночес в целом. Ведь, как говорится, «и у стен есть уши». И сейчас янтарноглазый ждал встречи со своим новым «господином». Среди арранкаров уже давно бродили слухи о неком «испытании», что настигает каждого кандидата во франссьоны к синеглазой особе. Поговаривают, что при отборе Нумеросов из сотни только пятерым удалось стать "слугами" одиночки. Однако, недавно они были убити в схватке против более сильных пустых. Конечно же, сомнительные в правдивости разговоры не обошли стороной и всегда навостренное ушко Тигра. Но слухи в большинстве своем лишь суеверия. Время тянулось, подобно вязкому кленовому сиропу, а хозяин покоев, перед которыми стоял Джио, так и не появился. Вега уже собирался уходить, но внезапно тяжелая дверь перед ним распахнулась и оттуда показалась высокая фигура. – И долго ты прохлаждался под моей дверью? – задал прямой вопрос Секста, лениво подперев плечом дверной косяк и скептически оглядывая парнишку. – Пока вы не соизволили её открыть, – бесстрастно произнес Джио, смело глядя золотом своих глаз прямо в бушующий океан. – Кишка тонка зайти — это минус. Острый язычок — неоспоримый плюс, – на лице заплясал оскал хищника. – Поздравляю, вступление пройдено. Основная часть? Гриммджоу отодвинулся в сторону, «приглашая» пройти внутрь его покоев. Вега позволил предвкушающей ухмылке родиться на бледных губах, и с полной готовностью сделал шаг вперед. – Несомненно. В целом, покои Шестого ничем не отличались от остальных: огромная просторная комната с мрачными белыми стенами, которые в некоторых местах были исцарапаны почти до кладки. Напротив двери расположилось одинокое зарешеченное окно, с неизменным видом на фальшивый серп. Под ним стояла огромная двухместная кровать с серыми простынями и прикроватный столик, на котором покоился черный пакет и меч в синих ножнах. Где-то в темном углу, до куда не доставал лунный свет, просматривались очертания кресла. – Хороший интерьер, – как бы невзначай произнес брюнет, подходя к столику и остановив свой любопытный взгляд на катане. – Как раз в духе Пантеры, ведь так? Ответа не последовало. Вместо него раздался щелчок – массивная дверь заперлась на ключ. Далее послышалось тихое непродолжительное шуршание, а после – влажная ткань накрыла ровно половину лица янтарноглазого. – Чт… мфх?! Джио почувствовал резкую слабость во всем теле. Мир перед глазами поплыл неторопливыми волнами, а колени предательски подогнулись. Но прежде, чем Вега провалился в тонкие сети забытья, он ощутил, как две сильные руки подхватили его хрупкое тело, не давая упасть на холодный пол.***
В ушах стоит невыносимый гул. Кажется, он нарастает с каждым тягучим мгновением, отдаваясь противным эхом в голове. Глаза не видят ничего. Вокруг лишь пустота, нарушаемая, разве что, стальными путами, впивающимися в бледную кожу до хруста костей. Чувства пропали... или он так думает? А как они вообще проявляются? Придти к такому выводу можно только в том случае, если вокруг нет ничего. Вообще ничего. Тьма материализовалась – ощутимы каждые её тяжелые прикосновения. Руки, что валунами опустились на хрупкие плечи... Нечто приятно шершавое, выводящее на шее неведомые узоры... ... И шепот. Приложив титанические усилия, дабы разлепить тяжелые веки, Джио почувствовал резкую волну холода. Все его тело бил плетками поток ледяного воздуха. Но эти пытки оказали и положительный эффект, отрезвляя разум, еще не до конца оправившейся после продолжительного сна. И янтарноглазый понял, почему подвергся нападению холода – он был полностью обнажен. Да еще и находился в горизонтальном положении, прикованный к широкой кровати. Плененные запястья уже давно кровоточили от тисков металлических наручников. – Вижу, ты, наконец-то очухался? – раздался откуда-то сбоку хрипловатый голос Сексты. Шатен еще не оправился от "настойки" Октавы и ему еле хватило сил покоситься на Шестерку. Из-за властвующей темноты были видны лишь наглые синие глаза, сверкающие яркими огоньками. Джио открыл рот в преддверии бросить пару слов в адрес "господина", да вот только горло не смогло издать ни единого звука. – Крысёныш Гранц, – оскал хищника заставил двинутся даже каменную маску пустого, – «временный паралич связок», черт его дери. С одной стороны, это даже полезно... Гриммджоу покинул свое кресло, медленно подошел к «жертве» и грациозно возвысился над ней. – Никто не услышит твоих отчаянных криков боли. Мускулистая рука коснулась бледной шеи. Пальцы начали медленно сдавливать её, перекрывая доступ кислороду. – Но есть и большой минус. Влажный язык провел дорожку от скулы до ушной раковины Веги. Напор ладони чуть ослаб, а горячее дыхание опалило чувствительную мочку. – Я не услышу твоих стонов... Черный зрачок перекрыл почти весь янтарь в глазах. Затуманенные дымкой страсти, они постоянно скрывались под чернотой длинных ресниц. На щеках появился ярко-алый румянец, от которого кожа пылала жарким огнем. Грудь то вздымалась, то тяжело опускалась, посылая через горло лишь тяжелые вздохи. Казалось, что связки разрывались от неспособности выпустить уже давно рвущиеся наружу полукрики-полустоны. Тело дрожало. Под напором Сэксты Джио казался мальцом, в нерешительности мечется то туда, то сюда. Мокрый язык исследовал каждый миллиметр бархатной кожи, не забывая оставлять за собой алеющие цветы глубоких укусов, доказывающие, что теперь Тигр всецело принадлежит Королю. Тонкие губы коснулись твердого камешка соска, отчего вырвался очередной глубокий вздох. Пальцы настойчиво обхватили другой, мучительно сжимали и оттягивали. Рука скользнула дальше, изучая плоский живот и аккуратную поясницу. Джагерджак оттягивал каждый момент. Он жаждал вдоволь насладиться этим, пока что, податливым на ласки телом. Прочувствовать каждую клеточку непорочного, жестко вторгнуться и присвоить себе. Вега изнывал от медленных пыток. Действия Шестого вызвали дикую волну возбуждения, и темноволосый был не в силах терпеть изощренных мук. Страстное желание проявилось тогда, когда ладонь Гриммджо коснулась разгоряченной плоти. Тогда же, Джио несколько раз толкнулся в чужую руку, демонстрируя свою похоть. Он решил отдаться и подчиниться, ведь понял – это и есть испытание Сексты, где простая выдержка не является выигрышем. Последовать за страстью – вот чего не смогли сделать его предшественники, что были в конце концов раздавлены удушающим потоком реяцу. Тигр на то и тигр, чьи похотливые желания схожи с развратной жаждой Пантеры. Видя долгожданный прорыв в светящихся глазах, синеволосый удовлетворенно усмехнулся. Он привстал и потянулся за черным пакетом, что видел Джио при входе в комнату. Выудив оттуда пару поблескивающих во тьме предметов, парень вернул его на место. До ушей брюнета донесся тихий скрип, что сопутствовался приглушенным скрежетом. Прежде чем тот успел вывести какие-либо предположения в своей голове, сильные ладони развели его тощие ноги на столько, насколько это в принципе было возможно. Напряженное колечко мышц ощутило прохладную вязкую субстанцию, что обильно стекала с длинных когтистых пальцев. Резко вторгнувшись, они начали медленно растягивать тугие стеночки, то ускоряясь, то наоборот, мучительно замедляясь. Джио начал рвано и часто дышать, на висках и лбу выступила мелкая испарина. Движения были слишком резкими, отчего нижняя часть тела горела неистовым пламенем. Вега нервно зашипел: ладонь свободной руки коснулась налитой плоти. Пальцы грубо растирать и надавливать на головку, отчего та стала сочиться сильнее. Но внезапно все действия прекратились – тонкая черная игла вошла в уретру почти по самую рукоятку. Брюнет тут же дернулся от пронизывающей боли. В уголках глаз собирались крупицы влаги, а поясница отрывисто подрагивала. Гриммджо только беспощадно усиливал темп. Вскоре из-под введенных в хрупкое тело пальцев, явилась тонкая алая ниточка. Острая боль была сравнима с катаной из чистой стали, что неторопливо сдирала складки кожи, оставляя дико кровоточащие порезы. Идеальная пытка – смесь садизма и отдаленных проблесков черного удовольствия. Игла покинула уретру, отчего на живот янтарноглазого обильно излилась белесая струйка. Грудь раздирало от нехватки кислорода. Кровь в венах кипела, подобно магме в земных недрах, а общая температура тела достигла своего пика. Чужая ладонь накрыла распахнутые до жжения глаза. Клыки, словно бритвы, впились в острые ключицы, заставив открыться капиллярному кровотечению. – Теперь... ты мой. Остервенелое вколачивание изнеможенного тела в кровать – рваные толчки казались настоящим адом. Изорванные стенки отверстия до невозможности кровоточили. Но Тигр уже не чувствовал боли. Он перестал что-либо ощущать уже в тот момент, когда Король по собственнически ворвался сразу и полностью, совершенно не заботясь о выдержке и прочей ерунде. Голос по-прежнему не возвращался. И самым отвратительным было именно отсутствие возможности истошно закричать. Да что там крик – отчаянный вопль, и тот не смог бы заглушить потоп душевной боли, рвущейся сквозь сдавливающие тиски. Сухие губы внезапно коснулись губ Веги, беспрепятственно проникая и хозяйничая в ротовой полости. Темп заметно усилился. Секста придавил собою тощее тело, сковывая все возможные движения. Резкий укус за язык – и обжигающая жидкость разлилась внутри брюнета. Руки мертвой хваткой вцепились в могучие плечи, и пробудившийся звук огласил помещение, прежде чем собственный оргазм захлестнул бешеной волной. – Гриммджоу!***
– Сейчас ты увидишь истинную форму Тигрэ Эсток! Я уничтожу тебя! Ты не сможешь выстоять, против... Острый, будто игла, клинок ощутимо пронзил правое легкое, отчего непонимающий взгляд покосился на фигуру позади. – Ты настолько самоуверен, что ослабил бдительность перед лицом врага? Как глупо. Я.... проиграл...? – Ты силен и быстр, однако, против моего занпакто у тебя изначально не было ни единого шанса. Нет... я не могу... не в праве... – Смерть с двух ударов. Такова способность Сузумэбачи. Это же... Ад, да...? – Прощай. ... Мой король... я... – Нет!!! ... Проиграл. От мгновенного действия яда его тело разлетелось тысячью осколками алых духовных частиц. Это был его конец. Черные цветы шершня – идеальное клеймо смерти.