***
Верховный лорд Тирион Фордринг не спеша шёл вдоль ряда палаток лазарета, в котором сегодня было на удивление тихо: тяжёлых ранений не было, а с лёгкими воины справились сами: выпили целебные зелья, использовали бинты и, несмотря на все протесты лекарей, вернулись в строй. И тем необычнее среди этой вечерней тишины показался ему разговор в одной из палаток. Сначала паладин решил, что просто послышалось, помотал головой, но голоса повторились, и он узнал одного из лучших рыцарей смерти, которые служили с ним, — Залнари. Второй голос был незнаком и принадлежал девушке. Сначала лорд Фордринг прошёл было мимо: мало ли кто мог явиться к Залнари с поручением, в конце концов, этим промышляет большинство героев: жить-то на что-то надо, даже если ты немёртвый. Ни в одну таверну переждать непогоду и отдохнуть бесплатно не пустят. Да и саронитовые доспехи за медяк не починишь, а хорошо, если в пару золотых уложишься, самое малое. Но потом разговор принял интересный оборот — наниматели обычно не настаивали на том, чтобы самим участвовать в приключении, да ещё таком опасном, как Цитадель Ледяной короны. Но если настаивали, то их не отговаривали, как делал сейчас Залнари. Любопытство стало уже не пересилить, и Фордринг, отодвинув полог палатки, как можно более осторожно заглянул туда. Спор уже утих — то ли собеседники пришли к какому-то единому мнению, то ли просто устали. Рыцарь смерти сидел на низком грубо сколоченном табурете, привычно ссутулившись, как все Отрёкшиеся, и свесив руки между колен. Его собеседница сидела напротив него, если не вплотную, то достаточно близко, тоже склонив голову. Фордринг поморщился: инстинктивная, естественная неприязнь к нежити давала о себе знать, и он всегда старался держаться в стороне как от немногих Отрёкшихся, что входили в Серебряный авангард, так и от Рыцарей Чёрного Клинка Дариона Могрейна. И вот так сидеть около немёртвого ему бы в голову не пришло. Усилием воли стряхнув непонятное раздражение, Лорд Фордринг понял, что его присутствие уже давно не тайна: Залнари поднялся на ноги и поклонился, одновременно успев сделать предостерегающий жест собеседнице. — Залнари, что происходит? Что за тайны? Кого ты там прячешь? — недоуменно спросил глава Серебряного авангарда. — Одна леди хочет пойти вместе с нами в Цитадель, — как всегда, сухо и без эмоций, ответил рыцарь смерти. — Отвечать за неё буду я сам. Но она не горит желанием, чтобы её видел весь лагерь. Лорд Фордринг пожал плечами. — Надеюсь, твоя гостья осознаёт возможные последствия своего решения. Выступаем не раньше завтрашнего утра. У тебя есть припасы? Что-то из еды? — Найдутся, — так же равнодушно откликнулся немёртвый. — Заночуем мы прямо тут, всё равно палатка пустует. Фордринг покачал головой и ушёл. Собеседница тёмного рыцаря едва заметно поёжилась: — Неприятный тип, бр-р. — Как и все эти… светлые паладины. — Слово «светлые» он словно выплюнул. — Будешь есть? — Буду. Шесть… двенадцать… двадцать три… тридцать пять… — должно хватить, — рассеянно отозвалась она, пересчитывая пропитанные целебным зельем бинты в сумке и укладывая их на место. — Аккуратнее с зельями, — не оборачиваясь, предупредил рыцарь. — Попадёт на тело — сразу прожжёт до кости, заразишься, и ни один целитель уже не поможет. Еда твоя в отдельном кармане сумки. Она молча кивнула, зная, что он это почувствует. Давно уже уяснила за время своих путешествий в этот мир, что всё, связанное с нежитью, для живых — яд. И охотник, и рыцарь, когда им доводилось путешествовать с ней, по возможности оберегали её и от ядовитого воздуха Тирисфальских лесов, и от чумных тварей, которых там водилось в избытке, и от временами появлявшихся безмозглых зомби — неудачных попыток валь’кир воскресить очередного Отрёкшегося (Залнари говорил, что из таких даже вурдалака на службу не поднимешь, разваливаются моментально, остаётся только убивать). Точно так же и зелья, которые помогали в бою Отрёкшимся и рыцарям смерти, в отличие от бинтов, представляли опасность для всех остальных: в их составе всегда была чума, потому что она становилась частью тел немёртвых, такой же, как кровь при жизни. В свёртке с едой оказалось достаточно всего, чтобы насытиться, там нашлось даже несколько спелых и сладких яблок, наверняка из даларанской таверны. Рыцарю смерти еда была ни к чему, но за компанию и он вяло жевал полоску сушёного мяса, глядя на маленький магический костерок, что сам же и разжёг недавно. Язычки пламени иногда трепетали от потоков холодного воздуха, что проникал в палатку, но гаснуть огонь явно не собирался, и двоим в палатке было теплее, чем многим в лагере. — Боишься? — этот вопрос прозвучал неожиданно, тем более из уст бывшего офицера Плети. Сочувствие кому или чему бы то ни было уходило из рыцарей смерти вместе с жизнью. — Не знаю, — девушка пожала плечами. — Как будет, так и будет. — Честно, — он жёстко усмехнулся, от секундной мягкости не осталось следа. Говорить оказалось больше не о чем: не то было место и время, и они улеглись спать. Рыцарь, конечно, спал весьма условно, он всего лишь прикрыл глаза, лёжа неподалёку от своей спутницы, а на самом деле всё слышал и осознавал. Пару раз за ночь кто-то прошёл мимо палатки, потом он услышал перебранку яростным шёпотом: что-то не поделили двое светлых рыцарей.***
Утром мороз усилился, и казалось, что воздух режет лёгкие, как кинжалом. От этого весь их отряд невольно ускорил шаг, и у врат Гнева они оказались даже чуть раньше, чем думали. Паладины Фордринга, рыцари Могрейна, орки Саурфанга-старшего один за другим скрывались в полупрозрачном, будто затягивающем водовороте-портале, который вёл в Цитадель. Рыцарь смерти и его спутница прошли одними из последних: она, приостановившись, как заворожённая, смотрела на высокий шпиль, теряющийся в облаках, разрезающий их. Грозная красота Цитадели всякий раз что-то задевала в душе. Залнари глодало нетерпение — чувство, о котором он, казалось бы, должен был давно забыть; рука будто против его воли сжимала рукоять меча, так и подмывало ринуться в бой, вершить свою месть, хотя противников ещё и близко не видно было. — Что ты? — с раздражением обернулся он к девушке, сбившейся с торопливого шага. — Посмотри, как красиво. Сколько ни бываю здесь, не могу перестать восхищаться. — Не поддавайся этим чарам, — он сильно сжал её руку, хотя до сих пор всегда избегал прикосновений. — Король-Лич нам враг. — Кто спорит. Но красиво, и этого не отнять. Рыцарь промолчал и ушёл в портал, девушка последовала за ним. Когда они прошли по первому коридору и оказались в зале, где уже толпилось множество народу во главе с Тирионом Фордрингом. Залнари сразу возглавил относительно небольшую группу — она насчитывала всего десяток существ, но там были и лекари, и воины, и маги, и разбойники. Свою спутницу тёмный рыцарь подвёл к кузнецу, который, как и торговцы в этом зале, по мере сил помогал героям перед походами. Кузнец оказался тоже рыцарем смерти, он был слеп, и на глазах у него была повязка. — Орм, не дай ей отсюда уйти, присмотри за ней, — и Залнари во главе группы ринулся вглубь цитадели. Не успели ещё отзвучать слова пафосной и прочувствованной речи Тириона Фордринга и холодные угрозы Короля-Лича, как группы уже не стало видно. Девушка замерла подле слепого кузнеца, боясь нарушить данное слово. Проходило время — минуты, десятки минут, часы, и холод, который вначале почти не чувствовался, теперь сковывал всё тело, мешая двигаться. Слепой рыцарь, опекавший её, заметил это и попросил у какого-то друида плащ из шкур. Теперь ждать было теплее.***
— Порталы открылись — ты пойдёшь наверх? — вдруг спросил Орм через какое-то время. — Пойду, всё равно основная битва уже позади, судя по всему. — Тогда держи, — в руку девушки лёг кинжал, искусно обработанный, с вкраплениями саронита на лезвии — таким удалось бы прикончить и нежить, попадись она на пути. — Я не умею. — Жить захочешь — отобьёшься, даже не умея. Она кивнула в знак признательности и пошла к порталу. На самый верх сразу попасть не получилось, приходилось идти по каждому этажу к своему порталу через бесчисленные залы и коридоры. Молельня проклятых, Чумодельня, Багровый зал, Залы Ледокрылых. Подошвы скользили по льду, угрожая ежесекундным падением, запах разложения мешался с острым, металлическим запахом свежей крови, несмотря на лёд и холод вокруг, так что порой едва удавалось сдержать тошноту, а тела врагов и соратников достаточно точно показывали путь, которым шла группа. Но вот оно — последний портал перед Ледяным троном полыхнул, и девушка оказалась около ледяных ступеней. Сломанной куклой, неловко отвернув в сторону голову, на льду лежал Король-Лич, около него сверкали осколки проклятого меча Фростморна; неподалёку стоял Залнари, в руках у него была уже наполовину опустошённая склянка с целебным зельем. Было понятно — без ранений не обошлось. Там же был и Тирион Фордринг с ликующим выражением на лице. Остальных из отряда видно не было, скорее всего, уже вернулись вниз. — Нари, — тихо позвала она. Желание подойти к телу поверженного врага и просто помолчать, сейчас казалось нужным и правильным, несмотря ни на что. — Выпрямись, девочка. Не так отдают почести. Руки скрести, — Залнари, уже засунувший пустую склянку в поясную сумку, снова будто прочёл мысли, а может, так и было, кто их знает, этих рыцарей смерти. Как это делают, она уже видела, и молча повиновалась. Рыцарь, однако, этого жеста не повторил, и было понятно, почему. Они ещё немного постояли около павшего короля, а потом вошли в портал, не оглядываясь на главу светлых рыцарей. На первом этаже прошли сквозь разномастную толпу воинов, усталые и разбитые. Ликование, радость, крики и смех других казались сейчас им чем-то чужеродным.***
Только в уже знакомой палатке лазарета они почувствовали, как груз этого похода валится с плеч. Они ничего не обсуждали, просто сидели плечом к плечу, молчали — эта месть была справедливой, но отнюдь не радовала, усталость сейчас перевешивала всё; единственное, что было в этом хорошего, кроме гибели короля Плети, — пережитые испытания совершенно точно сделали их друзьями, понимающими и верными, и уже не имело значения, что один из них нежить, а другая — человек.