Часть 1
18 ноября 2015 г., 18:41
осень бьёт по окнам своими ветрами и как не странно снегом. ища новые метафоры для своих книг Луи не заметил, что прохожие дети уже начали играть в снежки. Не заметил того, как его осенний день превратился в зимний вечер. теряясь в словах на бумаге ему была чужда реальность. наверно, даже не нужна.
сменялись дни и ночи, а свет в комнате Томлинсона не погасал. он кричал и рвал, потому что не мог описать всю красоту юного тела. отточенные линией его лица и передать его шарм, которого у парня не отнять. наглый с горечью на языке и со сладкой ухмылкой на пухлых губах, что манят и забирают в плен. все мысли лишь о кудрявых волосах, в которых хотелось теряться. и глаза цвета изумруда. о, эти глаза! дьяволу бы душу продал за них.
сугробы на улице росли, а Луи не мог даже вздохнуть, чтобы не вспомнить о том с какой лёгкостью отпустил Гарри в летний вечер чьих не счесть. но тот был особенный сам по себе. то ли мир перевернулся, то ли Тослинсон забыл, что мир вообще есть. для него он был забыт в Стайлсе, который сказал, что для него Луи не стоил и грамма, что он молод и хорош собой. ему не было дела до влюбленного писателя. у Гарри их было сотни. каждый хотел ластиться у ног зеленоглазого. похоже настала эпоха кудрявого. Томлинсон принял, его за божество и перенял, всемирную религию теряясь в копиях и повторах.
Стайлс был прекрасен, как первый снег. так же красив и холоден. его характер был натянут и отдавал опьяняющей фальшью. но время идёт, снега тают, воспоминания исчерпывают себя и забываются. если мимо Луи пройдёт Гарри, то его не одурманит порфюм паршивца и он не попросит одеть шарф в холодный весенний вечер, ведь он забыт для него.
но сейчас грустная осень давит на плечи писателя и даже дым не успокаивает, что выходит из растерзанных лёгких. он так не любил такие временем, когда даже не знаешь кто ты и что было вчера. Лютая ненависть разливается свинцом по венам. Все ненавидят боль. Луи не исключение.
***
больше запятых между двумя. это всего лишь перечисление. ты, я. никаких мы. нас разделили на до и после. ты разделил. сам ставя больше запятых. голубые глаза, зелёные глаза. океаны, моря. Твой кофе с молоком, мой чёрный чай без сахара. май, декабрь разделил на твоё и моё.
каждая ночь, чтобы выжить, а не выспаться. на утро не зная зачем просыпаться. ' ты чертов мудак, что сломал меня до конца ' - думал Луи и не замечал, как писал: ' я тебя до безумия… '. люди меняются. только вот не Гарри и чувства Луи к нему. как бы больно он ему не сделал. сколько бы не кричал. сколько бы не бил посуды о стены в гневе. любил.
передачи по телевизору теряли смысл. терял смысл и сам Луи, как со временем 'люблю' Гарри теряло значение. он так часто говорил это, что забыл о том, что это вообще чувство. простое слово. бессмысленно пустое. тугая привязанность.
наверное, всё до ужаса правильно и Томлинсон не достоин его, но кто может сказать наверняка?
просто планеты встали не в ту линию и звёзды поникли для горестного писателя. он всё так же искал метафоры и влюблялся в несуществующего героя книги сильнее. он придумал его и убил своими руками.
потерял между строк персонажа, но не убил. Потерял, а это другое.
Гарри никогда не существовало. ни его криков, ни его глаз. н и ч е г о.
чувства Луи к написанному им же персонажу были схожи с пьяным бредом. и вы знаете, Томлинсон скорее умрёт сам, чем убьет героя книги. он придумал историю в которой опорочил кудрявого. окунул его в похоть и нещадно заполнил его речь нецензурным жаргоном. Луи убивал себя своими словами. он был безумен и влюблён. одно и то же.
Гарри герой забытой книги, а Луи его вечный жалкий читатель.
Примечания:
бредни. много бредней.