Мушкетерши и кардинальша

Услышав рассказ Шарлотты об Атос, оказавшейся Алти, и о Милорде-Цезаре, Портос и Арамис тревожно переглянулись. Было заметно, что они, как минимум, хотят спросить у своей подруги гасконки, не заболела ли она или не выпила ли. Шарлотта возвела очи горе:  — Я в своем уме! И абсолютно трезвая! Глафира, бывшая служанка мнимой Оливии-де Ла Фер, может подтвердить мои слова. Увы, Глафира, как было сказано в прошлой главе, была немой, а посему подтвердить ничего не могла. Подруги гасконке, конечно же, не верили, но, поскольку Атос давно не появлялась, решили наведаться к ней в ее квартиру на улице Феру, не смотря на протесты Шарлотты, боявшейся за своих подруг. Странно, но исчезли все следы пребывания Оливии в квартире, словно таковой и не было. Девушки принялись расспрашивать о ней знакомых, но успеха не добились. — Вот видите! — воскликнула Шарлотта. — Я же вам говорила, здесь замешана черная магия. — А еще переселение душ! — скривилась Арамис. — А наша религия запрещает верить в эту ересь. Должно быть какое-то рациональное объяснение всему этому. Но рационального объяснения не было. Тут к мушкетершам подошел Милорд, он же Цезарь. — Вот тот, кто тоже может подтвердить мои слова! — вскричала Д'Артаньян. Блондин кивнул и поведал подругам Шарлотты историю, уже известную читателю. — Я думаю, Алти испугалась разоблачения и нашла себе новую оболочку, — предположил он. — Сейчас у нее другое имя… и тело. — Но как же тогда узнать, что это именно она? — вопросила Портос. — Надо ведь остановить ее, а то она черт знает что натворит! — Она сама выдаст себя своими действиями, — проговорил Милорд-Цезарь. Цезарь был прав. Вернее, почти прав. В семнадцатом веке шаманка Алти вела двойную жизнь, имея сразу две физические оболочки. Первой из них была мушкетерша Атос, она же Оливия-де Ла Фер, в коей надобность уже отпала, второй — герцогиня-де Шеврез, которую мы уже упоминали в нашем повествовании, но пока без возможности вывести ее на сцену. Вторая из оболочек Алти была известна Франции, да и половине Европы, своими красотой, развращенностью и коварством. Естественно, этот образ больше подходил шаманке. Шевретта-Алти смогла встретиться со своей венценосной подругой — и не только — и застала ее в слезах. Анна рассказала ей печальную новость: ее супруг, Людовик Тринадцатый, науськиваемый коварным кардиналом, собирается дать бал, на который она обязательно должна надеть двенадцать подвесок, которые, увы, находятся сейчас у одного искусителя женских душ за Ла-Маншем… — Святая Дева, я пропала! — разрыдалась королева. — Почему пропали, милая Анна? — ласково произнесла Шевретта-Алти. — Положение, конечно, сложное, но отнюдь не критическое. Подвески можно вернуть. — И как же это сделать, дорогая Мари? — Ваше величество, — улыбнулась мнимая герцогиня, — вы меня удивляете. У вас же есть преданные вам мушкетерши, поручите это дело им. А что до кардинала, то я предлагаю нанести ответный удар. — Каким образом, Мари? — королева встрепенулась. — Ришелье очень коварен. — У меня есть одна идея, моя прекрасная королева. Я умею искусно подделывать почерка и могу написать вам любовное письмо от имени кардинала. Так, в наших руках будет могущественное оружие против последнего. — Мари, ты — гений! — молодая королева радостно захлопала в ладоши. — А то! — усмехнулась Шеврез-Алти. — Но это еще не все, милая Анна, я знаю один секрет кардинала. — Не хочешь поведать о нем мне? — Потом, Анна, потом… Мнимая герцогиня хотела убить сразу двух зайцев: во-первых, отправить опасных для нее мушкетерш, включая Шарлотту-Зену, на опасное задание, которое может стать для них последним, а, во-вторых, свергнуть ненавистного и ей  (и не только из-за политических разногласий) кардинала, чтобы самой править Францией. Под смешок своей венценосной подруги Шевретта принялась строчить письмо от лица воздыхателя в сутане. Вот примерное его содержание: «Ваше прекрасное величество! Королева сердца моего, чье имя является для меня небесной манной! Мне, как никому другому, известно о том вынужденном целомудрии, в котором вы пребываете по вине вашего глупца-супруга. Король — педераст и жалкий импотент. Он не знает, не может знать, что нужно молодой, жаждущей любить, женщине. Но я не таков! Я люблю вас, я хочу вас… то есть я хочу вас звать просто Анной! Ваш преданный, страждущий раб… Арман-Жан дю Плесси, кардинал-де Ришелье» — И подпись, — хихикнула Мари-де Шеврез, она же Алти. Анна кинулась ей на шею:  — Мари, я тебя обожаю! Чем тебя можно отблагодарить? Может, подарить тебе что-нибудь? — Лучший мой подарочек — это вы, ваше величество! — пропела герцогиня-шаманка. - Ну, иди же ко мне, Анетт! Анна отблагодарит ее тем, что передаст всю власть в ее руки после того, как избавившись от кардинала, они отправят в мир иной короля… Мари впилась своим алчным красным ртом в губы Анны, а время спустя уже нежно сосала ее прекрасные груди. Затем ловкие пальцы Шевретты-Алти скользнули в промежность Анны, после чего их сменили губки и язычок. Молодая королева застонала от наслаждения. Время спустя мушкетерши были удостоены аудиенции у ее величества, во время которой она рассказала им об их миссии по возвращению подвесок к положенному сроку и спасению своей королевской персоны от козней злодея кардинала. Девушки-воительницы торжественно пообещали исполнить свой долг перед повелительницей, однако в глубине души Шарлотта противилась этому поручению, ибо оно состояло в том, чтобы помогать королеве изменять королю — своему мужу и повелителю — с врагом Франции и спасти ее от ЗАСЛУЖЕННОГО наказания. Но она давала присягу…