FUCKING PERFEKT

Вероника. На следующее утро мы с Пейдж уехали из Эйдона. До Лондона мы добирались без особых приключений – на своей повозке мы доехали до какого-то большого постоялого двора, там я отпустила конюха, отправив его с лошадьми и коляской обратно в Эйдон, ну, а мы с Пейдж загрузились в почтовый дилижанс, что следовала прямиком в Чипсайд! По дороге я велела служанке не рассказывать никому о том, что я замужем, и о том, что между нами с мужем происходит. Она поклялась молчать обо всём, но что-то я сомневаюсь – ведь проговорится же, обязательно захочет похвалиться перед другими девушками, какой у неё красивый и богатый хозяин! Ладно. Может, Роберт уже через пару дней приедет за мной? Хотя, навряд ли… Но – очень хочется! Тетушка Эшли и ее муж, эсквайр Джон Смит, встретили меня очень хорошо. Меня ждала большая светлая комната, ворох новой красивой одежды, тепло и настоящий семейный уют! Тетя сразу сказала, что она всю жизнь мечтала о дочери, но своих детей у них с Джоном не было, Бог не дал, и она очень хотела бы, чтобы я стала ей приемной дочерью, но мой отец не позволил – он недолюбливал дядю Джона, и считал, что его сестра зря вышла замуж за человека значительно ниже стоящего на социальной лестнице! Вот такой у меня был отец – поборник высокой морали! Дядя надарил мне всяких разностей - красивых платков, платьев, украшений, изящных туфелек! Они вдвоём просто завалили меня подарками! У меня возникло ощущение постоянно длящегося Рождества! Как в детстве, когда была жива мама… Родственники были так милы, так откровенны со мной, что мне стало совестно от того, что я скрываю от них то, что я замужем… И как-то вечером я решила рассказать им о своем странном замужестве. Тётушка разохалась и даже начала плакать от умиления – она была наслышана о бароне Италском, но не знала, что такой знаменитый и важный лорд Королевства женился на мне и теперь она стала в какой-то мере его родственницей! А вот дядю Джона это наоборот, сильно расстроило, он что-то слышал о каком-то старом скандале, связанном с рождением Роберта, да и в их купеческом кругу его не то что не любят, а скорее – боятся, к тому же при Дворе Его Величества поговаривают, что по жизни он развратник и ловелас, и ещё дядя сказал, что если я решусь написать письмо королю с просьбой о разводе, то он передаст его своему знакомому при дворе, а тот - уже королю. Так что даже у моих единственных кровных родственников Роберт вызывает строго противоположные чувства! Кстати, от него самого ни слуху, ни духу… Хотя Пейдж на днях говорила, что вроде как видела на городском рынке Лари, он покупал там огромную корзину белых роз! Я грешным делом подумала, что это он мне, но – нет… Такое ощущение, что он про меня и не вспомнил ни разу! А вчера утром я случайно подслушала разговор дяди с тётей. Дядя Джон был очень недоволен тем, что меня выдал замуж лично Его Величество, не спросив мнения у её родни: - Ты, Эшли, родная сестра Джонатана, а тебя даже не известили о его кончине! – возмущался он, - Если уж на то пошло, то ты тоже имеешь право на долю наследства своего брата! Тем более, что его жена обществом была признана сумасшедшей – не исключено, что и девочке передалась её болезнь! - Эммерин была здоровой, Джон, не повторяй без толку слова этих глупцов! И Вероника является единственной наследницей своего отца! Смею тебе напомнить, дорогой, что когда мой брат разрешил нам обвенчаться, ты сам подписал бумаги о том, что ни на что, кроме денег, которые он даёт за мной в качестве приданного, мы и наши потомки не имеют права претендовать! - Но, дорогая, - замялся дядя, - Младший Маннерс явно не пара нашей девочке! - Нет, дорогой, они по рождению равны, тут нельзя говорить о мезальянсе! И ты лично не знаком с этим молодым человеком, Джон, как ты можешь судить о нём? – рассердилась тётя, - Вероника его явно любит… - Пусть я и не знаком с этим так называемым бароном Италским, но тот давний скандал, связанный с его матерью, да и вообще с самим фактом его рождения! С чего бы вдруг желторотому четырнадцатилетнему мальчишке с явно неуравновешенным характером отдали Итал – наследное баронство Монмутов, с которым все носятся, как куры с золотым яйцом? – зашептал он яростно, - Мальчишка явно не тот, за кого нам всем его представляют! - Молчи, Джон! – испуганно пискнула тётушка, - Мы маленькие люди, и твои слова могут повлечь за собой много бед для нас! Сэр Роберт Маннерс не из тех, кто умеет прощать, и мне тоже страшно за Веронику, но, повторяю, девочка его любит! Это же очевидно – она любит своего мужа! - Но любит ли он её? – оборвал жену дядя, - Из того, что я о нём знаю, у этого человека на первом месте он сам, затем идёт власть, потом деньги, а затем опять он сам и так далее, по кругу! Я сомневаюсь, что Вероника сможет вклиниться в этот круг его интересов! К тому же ходят слухи, что он, возможно, садомит! - А это-то ещё с чего?! – возмущённо ахнула тетя Эшли. - Говорят, он очень красив, и, не исключено, что, - он что-то шепнул ей на ухо, я не расслышала, что конкретно, - Такие билли либо проплачиваются, а он не из тех, кто с лёгкостью расстаётся со своим капиталом, либо он действительно его любовник! - Я не верю, этого просто не может быть! Из того, что мне рассказала о нём Вероника, я совершенно уверена, что её муж – настоящий мужчина! - Эш, очнись! Ты веришь рассказам не искушённой влюблённой девочки! Что она, прожившая полжизни в монастыре, может знать о том разврате, который царит среди знатных мира сего? Ты бы с ней поговорила, как женщина, рассказала о том, какие встречаются извращения! Мне на самом деле очень страшно за девочку – пусть я и не знаком лично с её мужем, но, честное благородное, я чувствую – что-то с ним не так! - Я, конечно, поговорю… Но мне кажется, что всё у них будет просто замечательно. Вероника милая девочка, он, как ты сам говоришь, умный, красивый и богатый лорд! - И опасный, дорогая моя миссис, очень опасный! Если ему в голову взбредёт, что Вероника ему не верна или ещё какая блажь, он ни перед чем не остановиться! И хорошо, если просто отправит её обратно в монастырь, как принято у Маннерсов, а то вдруг ему в голову стукнет сделать, как у его родни по матушке принято? И будет потом на всё Королевство стенать, как он горячо любил свою безвременно почившую супругу! - Типун тебе на язык, Джон! Ты что такое говоришь? Ты его совершенно не знаешь! - Да? Не знаю? А почему он до сих пор даже весточки жене не прислал? А ведь он в Лондоне, Эшли! Я вчера на бирже так, между делом, спросил, а где сейчас барон Италский? И мне очень достойные купцы заявили, что он тут, в городе! Правда никаких дел не ведёт, а так – не пойми чем занят! Но, есть достоверная информация, что сделал большой заказ на камень с юга – строит что-то масштабное, я думаю – восстанавливать Эйдон надумал… Я больше не могла стоять за дверью, меня того и гляди заметит какая-нибудь местная служанка – неудобно получится, вроде как подслушиваю… И я открыла двери, вошла в гостиную, поздоровалась с дядей и тётей. Дядя Джон выглядел несколько расстроенным, его серебристая аура добряка была возмущена, а тётя явно образовалась моему появлению: - Девочка моя! – она обняла меня, - Как спалось? - Спасибо, замечательно! – я поцеловала в щёку сначала тётю, а затем и дядю, они милые люди и так искренне волнуются за меня, - Я вам так благодарна! …Боже мой, сегодня уже месяц, как я гощу у моих родственников, а от Роберта - ровным счётом ничего! Даже слухов о нём нет, или есть, но мой дядюшка при мне ничего не рассказывает? А вот с тётей Эшли у меня состоялся весьма примечательный разговор – я и не ожидала, что отношения между мужчинами и женщинами такие сложные в плане, ну, физической близости! В общем, ночь после нашего разговора я практически не спала, постоянно просыпалась – всё урывками думала и вспоминала нашу с мужем совместную жизнь. А ведь и правда – есть у Роберта некоторые странности в поведении и привычках! К примеру, он очень чистоплотен по сравнению не только с другими мужчинами, но и некоторым женщинам можно брать с него в этом деле пример, к тому же он весьма серьёзно относится к своему внешнему виду – даже когда он не брит, или небрежно одет, он всё равно выглядит очень ухоженным, а ещё его руки… Тут просто теряешься – его руки тонкие, с длинными ровными пальцами, даже ногти у него всегда аккуратно подстриженные и отполированы… Короче! Если, положим, что мой Роберт садомит (как утверждает дядя, который его и в глаза-то ни разу не видел, между прочим!), то по идее (уже со слов тёти) он должен с трудом исполнять свои супружеские обязанности с женщиной (то есть со мной) – но это явно не про нас! Второй вариант – мой муж может жить как с женщиной, так и с мужчиной. Тут стоит задуматься, ибо вариант вполне возможный, раз уж слухи-то ходят… Да мало ли о нём слухов ходит! Мой муж личность не ординарная, с ним ни чему не удивишься! Но вот женственности в характере Роберта я точно не заметила, что угодно, но только не это! Он очень жёсткий и уверенный в своей силе мужчина! Скорее всего, и этот вариант не наш! Во всяком случае, я на это надеюсь. Далее идут те, кто любит бить женщин – это я сразу отметаю, так как тётя сказала, что такие мужчины не могут лечь с женщиной в постель предварительно крепко не унизив её! Роберт, конечно, может оскорбить, но руки распускать? Нет, этого он себе в отношении меня ни разу не позволил! Остаётся вариант покорности… Кстати, о покорности! Чёрт, меня даже пот прошиб – он же постоянно спрашивает в постели на всё разрешения, выполняет любые мои глупые фантазии (по-своему, конечно, но исключительно, по моему указанию)! А постоянное ожидание моего разрешения? Или он ждёт приказа? А эта его напрочь ободранная спина в первые дни нашей совместной жизни?! Господи! Да он же каждый раз, когда мы остаёмся наедине в нашей спальне, начинает называть меня «королевой» - у покорных при так называемой «игре» принято называть свою «хозяйку» или «дикую женщину» именно «королевой»! Да он самый настоящий «покорный»! Тут нет практически никаких сомнений! И эти невнятные слова Андреа про то, что она ничего не знала! Ну до чего же я была наивной! Он постоянно злит меня, вынуждает быть агрессивной – он воспитывает во мне для себя «хозяйку»? Он хочет, чтобы я делала ему физически больно? Бог мой… Перед глазами в миг пронеслись все мгновения, когда мы с Робертом любим друг друга – да он особо и не скрывает от меня своих пристрастий! Чем я грубее себя веду в постели с ним, тем он чувствует себя комфортнее! С ума можно сойти – а вот интересно, когда он собирался меня ввести в курс дела? Да и собирался ли вообще? И, мне кажется, я теперь знаю, почему я до сих пор не побывала в его Итале – там находится его «игровая», да и любовница-«хозяйка», наверное, тоже где-то там…Или он просто думает, что я его не пойму, потому и ведёт себя так? Нет, я сомневаюсь, что он боится моего непонимания, скорее, ему и так хорошо! А ведь даже Пейдж говорила мне, что у него есть любовница благородного происхождения, которая якобы околдовала его… Ну я и дурища! И чего я постеснялась проникнуть в его душу глубже? Да ничего и не стеснялась – не получилось у меня это сделать, Роберт не пустил меня дальше ауры! Нет, он точно колдун, но не знает об этом… Мне кажется, Господь услышал мои молитвы! Сразу после обеда ко мне подошёл дядя Джон, он был крайне хмур и явно не доволен, он сказал, что нам надо поговорить. Мы прошли в его кабинет. Оказывается, утром к нему в магазин приходил очень красивый и явно очень богатый молодой человек, он расспрашивал его о тете Эшли и обо мне. Когда дядя спросил, кто он и зачем ему знать о нас, он представился, сказав, что он – граф Эйдон, лорд Роберт Томас Маннерс и он - мой законный муж. Он ищет меня, хочет поговорить и забрать домой… Домой? Неужели Роберт говорит об Эйдоне? Я уже боюсь поверить в подобное…Но, Боже мой, неужели Роберт, наконец, вспомнил обо мне?! Дядя выглядел крайне расстроенным, он сказал мне, что он ничего не сможет сделать, ведь по закону - я замужняя женщина и должна быть с мужем, а если я буду отказываться от его законных требований, он просто может забрать меня силой, и что зря я так и не написала Его Величеству прошение об аннулировании моего брака, дядя уже нашёл того, кто имеет прямой доступ к Королю… Господи, ну чем я думала раньше, надо было давно написать, но не Эдуарду, а Роберту, и хотя бы сообщить, что я поехала погостить к родственникам! Страшно представить, как он на меня зол, раз собирался приехать сюда столько времени! Что же теперь делать? Утром он опять явится сюда, будет разговор… Как же мне быть теперь? Вернуться с ним в замок домой и терпеть его выходки, жить с ним, как положено добропорядочной жене? Или подыграть ему, изображая холодную неприступность? Ему это должно понравиться… Или – нет? Нравится ли покорным, когда их отвергают? Надо было не стесняться, а порасспросить тогда тётю Эшли обо всех поподробнее, а теперь-то чего? Она сразу поймёт кто мой муж! Сомневаюсь, что ему это понравится. Придется самой до всего теперь доходить – собственным умом! Всю ночь я просидела у окна, в голове у меня была просто каша! Я как представлю себе его – всё! Не могу! Это будет скандал, если, увидев его, я брошусь ему в ноги, моля о прощении! Да и не понравится ему это… Его всегда злит, когда я прошу у него прощения… Может, заставить его чувствовать себя виноватым? Но виновата-то я! Это я, не подумав хорошенько, поддалась сиюминутному порыву и уехала из нашего дома! Господи, помоги мне, вразуми меня! Мамочка, что мне делать? Подскажи, ты же обещала всегда быть рядом! В общем, я наревелась от души, но так и не приняла ни какого решения. Я так и не знаю, как мне себя вести с собственным мужем, что ему говорить, чтобы вернуть его… Утром, сразу после завтрака, слуга доложил, что ко мне с визитом прибыл граф Эйдон. Я сильно нервничала, от одного упоминания его имени у меня внутри все сжималось в непонятный узел – я и хотела и не хотела его видеть! Тетя как могла успокаивала меня, но наш разговор должен состояться, поэтому я прошла в большую комнату. Там, спиной ко мне и лицом к окну стоял он – мой муж. Моё сердце на миг замерло – он выглядел просто сказочно красивым – лёгкая кольчуга небрежно обтекала его стройную фигуру молодого гепарда, длинные ноги в мягких высоких сапожках для верховой езды, мой взгляд метнулся к его лицу, плохо различимому из-за бьющего мне в глаза света. Его голова была слегка повёрнута в сторону, и я с замирающим от восторга сердцем, уставилась на его чёткий профиль. Бог мой, как же он прекрасен! Его тёплые солнечные паутинки сразу по-хозяйски окутали меня с ног до головы и начали ласкать мою разгоряченную кожу… Нет, Роберт не колдун, он настоящий дьявол, прикинувший на себя лик Ангела, чтобы соблазнить и уничтожить мою душу! У меня предательски задрожали коленки… Хватит ли мне мужества не упасть в его объятия прямо сейчас? Он развернулся ко мне, и я увидела эти невероятно прекрасные глаза, густо опушенные длинными изогнутыми ресницами, слегка кривоватый нос, острые скулы на худощавом бледном лице, яркие чувственные губы… Он смотрел на меня с некоторым удивлением, но даже под этим взглядом я почувствовала, к своему величайшему стыду, что я всё равно хочу оказаться в его объятиях! Сейчас же! Прямо тут! Господи, помоги! Мы поздоровались, как-то смущённо помолчали, а потом он спросил меня, почему я уехала так надолго, не предупредив его о своих намерениях? Я не знаю, что на меня нашло, но я резко сказала: - Я уехала навсегда. Он немного побледнел, его брови удивлённо приподнялись: - Почему? Я в чём-то сильно провинился перед тобой, дорогая? - Я видела тебя в таверне, ты был там с непотребной девкой и такими же, как и ты, гулящими дружками, а не у родителей, как обещал! - Ты считаешь, что я – гулящий? – ухмыльнулся он, - И тебя это…, - он замолчал, внимательно наблюдая за мной и явно специально не договаривая фразу, ожидая, что я её окончу, а я буквально застыла… От чего я застыла? От тех чувственных прикосновений золотистых паутинок, которые начали ещё активнее ласкать моё тело прямо под ворохом одежды? Или от того, что перед внутренним взором развернулась одна из картин наших жарких ночей? Всё совсем как наяву! Боюсь, он специально напоминает мне об этом! Он слегка прикусил нижнюю губу, а потом весьма изящным жестом положил обе руки на рукоятку кинжала, ножны которого пристёгнуты к поясу поверх лёгкой серебрящейся кольчуги…И застыл, продолжая буквально раздевать меня этими своими безумно прекрасными глазами! «… - Что ты хочешь, чтобы я сейчас с тобой сделал? – его тихий голос проник через мой приоткрытый рот прямо в мою душу, - Не стесняйся, моя королева… - Поцелуй меня, - пролепетала я. - Где и как? – шепнул он уже в моё ушко. - Везде, и как угодно, - выдохнула я, сама не понимая, что говорю, и по наивности не догадываясь о последствиях. Он приподнял голову и игриво заглянул в мои глаза: - Не вздумай сопротивляться! – и кривенько усмехнулся, - Желание королевы для меня закон! – и нечто похожее на вежливый поклон головой. Потом его губы начали медленно, дразнящее путешествовать по моей горящей коже. Сначала он слегка коснулся моего лба, поцеловал по очереди оба глаза, лизнул кончик носа… Целовать мои губы он почему-то не стал – сразу перекинулся на шею, там он на довольно продолжительно время задержался… Потом быстро поцеловал мои плечи и спустился ниже – терзать мои груди! От его умелых ласк я вся извивалась, узел внизу моего живота начал болезненно пульсировать, а этот гад тихонько рассмеялся: - Я всего лишь исполняю твоё желание! Волшебник чёртов! Я уже хотела потребовать от него прекратить эту изысканную пытку, но он, как всё равно почувствовал моё напряжение - быстро переместился ниже – к пупку, который тоже очень тщательно вылизал, не забывая при этом одной рукой мять по очереди мои и без того ноющие от дикого желания груди… Его губы медленно начали спускаться ниже…Он молча, свободной рукой раздвинул мои ноги. Господи! Что он собирается со мной делать? Я дёрнулась, в тщетной попытке вырваться, но он легко удержал меня: - Тебе понравятся мои, …хм, поцелуи! – хмыкнул он. А потом он подул на волосы, скрывающие моё женское естество – это было просто волшебно! Нет, я уже совершенно безвольная кукла в его руках, или губах? Мысли полностью отсутствуют… Есть только дикое желание… - Продолжай! – грубовато выкрикнула я и цепанула по его плечу ногтями. И он сделал со мной это. Я не знаю, как это называется, но мне было просто невероятно хорошо, и, кстати, совершенно не стыдно, ведь прежде чем начать, он сказал мне: - Я хочу почувствовать языком, как ты кончаешь…, - более грязных слов я отродясь не слышала, но то, как он это сказал…в общем, я поплыла… А он так смачно, со стоном начал лизать и жадно посасывать моё тело в самом потаённом женском местечке! Но ему и этого показалось мало – его руки прекратили мять мою грудь, одну ладонь он просунул под мою попку, а палец другой просунул в меня! От охвативших меня ощущений, я дугой выгнулась навстречу ему, а он, продолжая методично дразнить меня языком, ввел в меня второй палец, а за им и третий… Потом подло остановился: - Достаточно, или ты хочешь большей наполненности? О чём он?! - Продолжай! – я уже вцепилась ногтями в его плечи. Он же, облизав свои поблескивающие от моей влаги, такие яркие и манящие, губы, исподлобья глянул на меня: - Тогда я войду в тебя четырьмя пальцами и ладонью вот так! – и я сразу почувствовала, что моё лоно наполнено до придела, - Давно хотел собственными руками пощупать, что там у тебя, и удобно ли там будет моему сыну? - проурчал Роберт и вновь склонился к моему естеству… Мир вокруг меня взорвался ещё ярче, чем было до этого! Кажется, я визжала его имя, но я не уверена даже в этом! Я уже ни в чём не уверена! Но мой муж был очень доволен и собой и мной. Он с улыбкой легонько поцеловал меня в губы: - Попробуй себя на вкус, - шепнул он, а потом добавил, - Мне понравилось трахать тебя на французский манер, но учти, такой секс не даст нам наследника! А потому, раздвигай ноги шире, сейчас моя очередь получить удовольствие!...» И тут в мои грёзы ворвался насмешливый голос реально стоящего передо мной Роберта: - Ты не можешь просто так бросить меня - ты моя жена, моя собственность перед Богом и людьми! - ровным тоном, чётко выговаривая слова, сказал он и усмехнулся каким-то своим мыслям. - Как хорошо, что ты это, наконец, вспомнил! – воскликнула я, решив продолжать изображать полнейшую неприступность, - Но ты не совсем прав, ведь я могу написать королю прошение о разводе! И когда я объясню Его Величеству все, что происходит в его приграничном замке, который нынешний хозяин не собирается восстанавливать, я думаю, король даст согласие на развод, и быстро найдет тебе замену! На миг мне показалось, что в его чудесных, слегка грустных, глазах мелькнула смешливая искорка, но, скорее всего, мне это показалось, потому что его брови резко и очень трагично взлетели вверх, а на гладком лбу появились глубокие морщины: - Прошу тебя, не делай этого! – воскликнул он, - Просто прости меня, я тогда был очень пьян и не знал, я не видел тебя, - он подозрительно напирал на это «не», думаю, он всё же кое что знает, я вообще подозреваю, что мой муж далеко не тот, кем я его почему-то вижу, - Я не пошел бы с ней, если бы ты была рядом, - продолжал он своим мягким урчащим голосом обволакивать моё сознание, - Прости...Я такой дурак..., - Боже мой, да в моём муже умирает величайший лицедей современности! Сколько трагизма! Пафоса! Ну, и не знаю, чего там ещё? Но мой Роберт явно очень талантлив! Он подошел ко мне, опустился на колено, взял мою руку и, поцеловав, тихо сказал: - Прости меня, если сможешь, Вероника...Дай мне ещё один шанс... Горячая капля упала мне на руку, он не поднимал лица, я не видела его глаз, он просто стоял на коленях, опустив голову. Такой покорный… Он принял мою игру? Я ни разу не поверю, что он поверил моим глупым словам о разводе! - Поднимись, пожалуйста, - буквально пролепетала я, с трудом сдерживая желание упасть на колени рядом с ним и целовать это безумно родное и любимое лицо, вымаливая прощения за своё глупое поведение! Но я просто обязана сыграть в эту игру, если хочу хоть чем-то привязать его к себе, и я сказала, - Я не могу тебе поверить снова, не могу надеяться на тебя - это так трудно для меня... Он медленно поднялся, и, опять встав против света, сказал: - Я понимаю твои чувства. Да, я далеко не образцовый муж, но я выполню все твои пожелания, только вернись, не уходи от меня... Спаси мою заблудшую душу… Я сначала попыталась разглядеть выражение его лица, но яркий утренний свет оставлял его в густой тени, и я перевела взгляд на улицу. Мой блудный муж решил надавить на христианское всепрощение? Или, что скорее всего, он затеял какую-то новую, не понятную для меня, игру с моим же разумом? Господи, Роберт! Да я не то что спасать твою душу, я за ней сама в самые глубина Ада спущусь, ты только не бросай меня, мне без тебя так одиноко… Или, если уж уходишь, то не так демонстративно, я же всё понимаю… Ты просто не можешь жить по-другому…Грустно. - Хорошо, я вернусь в замок, но с этого момента ты не прикоснешься ко мне без моего на то разрешения! Живи, как хочешь и с кем хочешь, а меня просто не трогай, - это я, наверное, уже зря, плохая из меня актриса, но, что сказано, то сказано! Роберт быстро кивнул головой, его мужская гордость была явно задета (золотисные паутинки больно хлестнули меня по лицу!), после чего развернулся и тоже уставился в окно, но я не сказала больше ему ничего (вдруг ещё что ляпну не то, и он просто сбежит опять на месяц?). Он же, хладнокровно глядя на снующих за окном дядиного дома торговцев, предложил мне переехать в его дом на Мейфер, я искренне удивилась, узнав, что у моего мужа есть недвижимость в таком дорогом и престижном районе Лондона. Как же я мало знаю о нём! А вот в свой Итал он всё так же не хочет меня даже пригласить… Было бы очень интересно увидеть его дом, то место, где всё и вся живёт по его загадочным законам, которые он так настойчиво пытается привить Эйдону! Но я всё же предпочла отказаться – боюсь, если я прямо сейчас останусь с ним наедине, я не смогу сопротивляться его колдовским чарам! Через два дня я была готова выезжать, и мы с Робертом поехали назад, в замок Эйдон. Тетя и дядя, надарив мне кучу подарков и наплакавшись на прощание, обещали навестить меня вскоре. Перед самым отъездом дядя тихо отвел меня в сторонку и сказал: - И всё же я не верю ему, девочка! Твой муж, конечно, очень благородный, влиятельный и богатый лорд, но я, если честно, не понимаю, почему он выбрал именно тебя в жёны? Я сильно сомневаюсь, что ему нужен Эйдон, он, насколько мне известно, богаче собственного отца, да и к тебе у него тоже особенных чувств, судя по всему, не наблюдается, ему скорее нужен был более высокий титул, к тому же он очень красив и ты явно любишь его, дорогая… Если он захочет, Эйдон через пару лет станет цветущим Эдемским садом! Но я волнуюсь именно за тебя! Помни, что мы с тётей любим тебя и не дадим в обиду даже такому высокородному лорду, как он! Если будет все совсем плохо, напиши письмо Королю и пришли его мне, я передам его нужным людям! Я пообещала ему быть умницей и выразила надежду, что с визитом к нам в Эйдон они не затянут! По дороге домой мы немного заблудились (это всё по моей вине – мне просто хотелось подольше побыть рядом с ним!), и нам пришлось заночевать в придорожной таверне в городке Карлайл, но спали мы, правда, в раздельных, смежных, комнатах. Я - с Пейдж, он – отдельно, со своим верным прихвостнем Лари. Роберт был откровенно зол, и я прекрасно знала почему – в таверне я увидела шотландских горцев, они там что-то праздновали и орали при этом так, что мы их слышали даже наверху! А ещё мой муж всю дорогу ехал на Нортуге рядом с возком и ни разу даже не попытался устроиться рядом со мной. Он даже старался не разговаривать со мной. А я всю дорогу претворялась, что любуюсь местными красотами, хотя мне на них было откровенно наплевать, ведь совсем рядом он – мой Роберт! И я всю дорогу под монотонное щебетание словоохотливой Пейдж, мечтала о нас, о наших будущих детях… Но вернувшись в замок, я сразу велела Пейдж убрать все его вещи из моей комнаты в его комнату. Его камердинер безропотно вытащил сундук с вещами хозяина – теперь ничего, кроме воздушных воспоминаний, не будет беспокоить меня! Я так на это надеюсь, тем более, он выбрал себе комнату в противоположном крыле жилых покоев. Издевается? Или это тоже – часть его игры? И только вечером, оставшись в нашей общей постели одна, я в полной мере поняла, как же мне без него одиноко! Куда бы я не перевела взгляд – везде были следы его пребывания, обрывки золотистых паутинок мучили меня воспоминаниями! Нет, когда я жила у дяди с тётей, мне не было так плохо! А тут - тут всё буквально кричит о нас! Господи, дай мне сил удержаться и до конца сыграть в эту нашу странную игру! Вот так началась новая для нас жизнь. По утрам Роберт, как обычно, очень рано, завтракал в поварне своей мерзкой сладкой овсянкой (никак не могу привыкнуть к этой его привычке!), потом уносился куда-нибудь к плотникам на крышу или с мистером Симпсоном, наоборот, в подвал. А ещё он постоянно получал эти свои странные письма, большинство из которых сразу сжигал, так и не потрудившись сказать мне, что пишут, или вообще уезжал куда-то... Когда я видела, как выводят к крыльцу его белоснежного Нортуга, сердце у меня буквально замирало – а вдруг он опять исчезнет на долгое время, и я опять останусь тут одна? Но, к ночи он, как правило, возвращался, отправлялся на кухню, смеялся там с Марой и со своим Лари, а потом отправлялся спать, чтобы с раннего утра вновь заняться своими делами. И вроде всё хорошо – мы не ругаемся, он не провоцирует меня, ведёт себя очень почтительно и вежливо, но – так гадко на душе, обидно до слёз! И самое мерзкое во всём этом то, что я совершенно выпала из круга его интересов – он постоянно чем-то занят, и видимся мы с ним иногда разве что во время чая или обеда, если он вдруг в это время оказался в замке… Мы почти не разговариваем, я слышу от него только «доброе утро, леди!» или «как вы сегодня себя чувствуете, леди?» (ну как я могу себя чувствовать, если, когда вижу тебя, у меня просто подкашиваются ноги и в голове образуется гулкая пустота, в которой слышно только твоё дыхание?). Это ужасно выматывает меня, ведь я постоянно думаю о нем, даже когда он и не попадается на глаза, хотя это почему-то случается все время... Например, сегодня я поймала себя на том, что любуюсь им в тот момент, когда он, в одной тонкой рубашке, что-то весело рассказывает плотнику на крыше, они смеются и его бледное лицо буквально сияет на солнышке... А как его тело играет мускулами, когда он помогает дворовым мужчинам таскать тяжелые доски! А когда на его безумно красивом гладком лбу появились бисеринки пота, мне так захотелось подойти и стереть их платком, погладить его лицо, заглянуть в эти чудесные и такие родные глаза, прикоснуться к ним губами... А теперь он ещё и начал сниться мне ночами, иногда я просыпаюсь от того, что во сне он целует меня и говорит, что любит, но, проснувшись, я понимаю, что это всего лишь сон, и предательские слезы начинают бежать по щекам сами, и к утру я уже совершенно разбита! А тут ещё его мягкий мурлыкающий голос: - Доброе утро, леди! Да какое же оно доброе-то?! Для кого?! Когда же он решит, что вдоволь наигрался со мной? Иногда я ловлю его странный взгляд на себе, мне от этого становится ужасно тепло и страшно одновременно – о чём он думает? Успокаивает лишь, то, что его лучики-паутинки при каждой нашей мимолётной встрече очень ласково обволакивают моё уже откровенно страдающее без него тело! Однажды ночью, проснувшись от очередного сумасшедшего сна, в котором мы с ним вместе, и не вынеся своего одиночества, я встала с кровати, и, в чем была, босиком, тихо пошла к нему в комнату. Он лежал на кровати, к которой было придвинуто огромное старинное кресло, свеча уже почти догорела и комнату освещали в основном отблески углей от камина. В этом призрачном свете я и разглядывала прекрасного мужчину, раскинувшегося на кровати и тихо посапывающего. Я не смогла сдержаться, подошла поближе и протянула к нему руку, но вдруг услышала, как он вполне внятно сказал: - Нет, Вероника, убирайся отсюда! …, - и еще что-то, чего я уже просто не могла расслышать. Бог мой, да он не спит! Что он обо мне подумал? Я, тихо ахнув, отступила к двери, зажав рукой рот, чтобы не закричать. Потом так же тихо вышла, прикрыв за собой дверь, и побежала по коридору замка. Я бежала куда глаза глядят! Что же я наделала? Теперь он ненавидит меня даже во сне! Проскочив жилую часть замка, я пробежала через ремонтируемое крыло и поднялась по лесам на крышу разрушенной башни. Я была босиком и в тонкой ночной рубашке, но даже холодный ветер не остановил меня, я подбежала к краю башни, ухватилась за каменный парапет и перегнулась через него, слезы душили меня до крика. "Он ненавидит меня даже во сне!" - билось у меня в голове, Господи, как же мне жить дальше? Я стояла на самом краю разрушенной башни и, задыхаясь, рыдала. Потом, вдруг осознав, где я и что собиралась сделать, сделала шаг назад... Видно воспитание, полученное в монастыре, все-таки не дало совершить мне смертный грех самоубийства, Господь Бог озарил мой помутившийся разум своим Светом! Мамочка – что же я такое с собой удумала сделать?! Прости, Господи! Я села на холодные камни у лестницы башни, и, прислонив голову к стене, зарыдала. До чего же я дошла из-за этого мужчины и своей глупой любви к нему? Я же чуть не бросилась вниз! Грех! Кругом грех! Меня окружает сплошной грех с тех пор, как я впервые увидела моего Роберта! Он и сам, как грех! - Господи, прости меня за мои дурные помыслы! – закричала я, обращаясь к лунному диску. Так я и просидела на башне до рассвета, коря себя за свою глупость. И зачем я всё это затеяла? Ведь, чего греха таить, я люблю его! Жаль, конечно, что он не испытывает подобного чувства ко мне, но ведь и к другой он его тоже не чувствует! Зачем я решила его проучить? Наивная я монастырская дурочка! Не стоило мне отпускать его в другую комнату… Так я и сидела до самого рассвета. Вот и солнышко уже встало. Роберт, наверное, уже в поварне, завтракает и перекидывается шутками с поварихой… Пора возвращаться к себе. Я поднялась и медленно побрела вдоль стены по лестнице вниз. В одном из тёмных закоулков по пути в жилые покои, мне показалось, что кто-то за мной пристально наблюдает чуть ли не из-за стены, но я так была измучена, что не обратила внимание на это. Хорошенько умывшись, я самостоятельно оделась и пошла на кухню. Войдя к Маре в поварню, я обнаружила, что место, где он обычно лопает свою утреннюю кашу, пустое – неужели он ещё не проснулся? Странно. Буквально следом за мной туда же вошёл Лари и передал кухарке, чтобы она отнесла завтрак Роберта к нему в его комнату. Увидев меня, его камердинер смутился и изволил мне пояснить, что милорд Роберт сегодня не в настроении. Исчерпывающее объяснение. Он не в настроении. Просто не в настроении сегодня сказать мне даже: «Доброе утро, леди!» Ещё одна пощечина от мужа за мою гордыню… Или за глупость? Мой умный красивый муж учит меня? Или воспитывает и меня истинную «хозяйку»? А немногим позже, я увидела, как Лари выводит оседланного Нортуга и ещё одного, гнедого, явно для себя. Роберт вышел на крыльцо, легко запрыгнул в седло, и, не оглядываясь, резко пришпорил коня. Он очень сердит – воздух вокруг него буквально нашпигован злобными чернильными прутиками-паутинками, безжалостно жалящими всех, кто только попадается на пути! Роберт проскочил ворота, как пущенная из арбалета стрела, Лари поскакал следом, сильно отставая даже в начале, но, скорее всего, его камердинер знает, куда едет хозяин? Скорее всего – знает… А мне никто ничего не сказал… От обиды и бессилия что-либо изменить, у меня на глазах выступили слёзы, но что я могу сделать? Ведь я и сама так с ним поступила – молча сбежав из собственного дома! День прошёл, как в тумане – я всё ждала – когда же он вернётся? И вернётся ли сегодня вообще? Или я не увижу его неделю, а то и больше? Я же с ума сойду! Внутри у меня было пусто, я никак не могла ни на чём сосредоточиться – я вся обратилась в слух – когда же я услышу стук копыт? Сначала я пыталась вышивать, потом бросила это кропотливое дело и отправилась в сад – ковыряться на цветочных клумбах, я ползала между кустами колючих роз и тихо разговаривала с ними, рассказывала им о своей ошибке, просила подсказать, как мне быть дальше? Они сожалели вместе со мной, но никаких советов не давали… Ну, что же… Тогда, пожалуй, подожду ещё недельку, а потом сама к нему приду! Только бы он вернулся…. Господи, пусть он сегодня вернётся домой! Было уже около полуночи, я всё ещё не спала, когда, наконец, я услышала тихое лошадиное ржание и постукивание подков о камень во дворе. Я выглянула в окно. Господи! Я даже сначала не поверила, в то, что там увидела! Лари коротко свистнул, на его зов выбежали сразу два конюха, один подхватил под уздцы коней, а другой вместе с Лари снял с белого коня Роберта, они вдвоём ловко подхватили его с двух сторон и буквально понесли в дом. Что с ним? Он ранен? Ему плохо? У меня сердце упало. Я, как сумасшедшая, бросилась в коридор, по которому они быстро несли Роберта в его комнату. Когда они буквально пробегали мимо меня, я поймала на себе очень недовольный взгляд Лари, он был крайне недоволен, тем, что я не сплю, и увидела их. После них в воздухе остался очень стойкий дух вина. Мой муж напился до полного бесчувствия? Такого я от него не ожидала! Слуги внесли Роберта в его комнату в другом конце длинной галереи, тот человек, что был с конюшен, выскочил и побежал куда-то вниз, с Робертом остался только его верный камердинер. Что мне делать? Где он был? Сейчас от него, боюсь, вообще ничего нельзя добиться… А если спросить Лари? И я решительно направилась к Роберту в комнату. Думаю, я относительно спокойно туда вошла. Роберт лежал на не расправленной постели. Ранее придвинутое к кровати кресло было отодвинуто в сторону. Лари осторожно, но очень ловко, раздевал его и моё появление его совершенно не обрадовало. - Я могу чем-нибудь помочь? – я сама своего голоса не узнала, такой он был хриплый. Камердинер странно посмотрел на меня: - Подайте лохань для умывания, миледи, - спокойно сказал он, - А лучше – уходите, нечего вам тут делать! В дверь без стука вбежал давешний парень с конюшен – он принёс полное ведро холодной воды и ещё два пустых медных таза. Зачем? Что они собираются делать с моим мужем? Конюх молча поклонился мне и ушёл, плотно прикрыв за собой дверь. Лари раздел Роберта до тонкого нижнего белья, заботливо укрыл, смочил тряпочку в ведре с водой, положил её в один из пустых тазов и уселся на краешек кровати. Я тоже уселась, но в кресло. Интересно, чего мы ждём? Минут через двадцать я решилась: - Лари, где вы были? – строго спросила я. - В Честере, леди, - сухо ответил камердинер, продолжая внимательно следить за бледным, как смерть, Робертом. - Что он там делал? – я решила не сдаваться, а выяснить хоть что-то! - Пил, - коротко сказал Лари и опять обиженно глянул на меня, - А потом сел на Нортуга и велел мне доставить его в Эйдон. Я кивнула: - А чего мы ждём? – прошептала я, чего-то вдруг испугавшись, - Он может умереть? - Это, навряд ли! – усмехнулся слуга, - Но тошнить его точно будет! Еще, может, истерика начнётся… Надо бы Маре сказать, чтобы она на утро сварила крепкого куриного бульона с кореньями… Вы посидите с ним? Я очень быстро! Он, вроде, спокоен. Спокоен? Да он выглядит, как покойник! Даже его золотистые паутинки и те как-то лениво тронули моё лицо и вернулись к хозяину! Я никогда не видела до такой степени пьяных! Я, конечно, кивнула и пересела на место слуги. Лари выскочил за дверь, и я осталась с Робертом наедине. Боже мой, как мало я знаю о мужчинах и о своём муже в частности! Я, как зачарованная, смотрела на его слегка припухшие яркие губы и даже не заметила, когда он открыл глаза. - Не смей прыгать…, - услышала я его тихий хриплый голос, - Мама, если ты прыгнешь, она тоже спрыгнет, и я останусь один, - прошептал он, он смотрел на меня, но по его расфокусированому взгляду я поняла, что видит он сейчас кого-то другого или что-то другое, - Я – плод страшного, непростительного греха, но ты не виновата, мама…, - его глаза закрылись, он всхлипнул и дёрнулся, как при падучей. Я испугалась ещё больше – даже не знаю, то ли от этой судороги, то ли от этих его странных слов. Он знает, что я хотела с собой сделать прошлой ночью? А причём тут его мама? Почему он – плод непростительного греха? Мы все в какой-то мере плод греха…Но тут вернулся Лари, увидев, как Роберт нервно подёргивается, он бесцеремонно отодвинул меня в сторону и хлопнул его ладонью сначала по одной щеке, потом по другой – нервные подёргивания прекратились, камердинер обтёр внезапно покрывшееся мелкими бисеринками пота лицо Роберта, и виновато посмотрел на меня: - Извините, леди Вероника. Надеюсь, милорд Вас не сильно напугал. Нет, Лари мне так просто ничего не расскажет – для него я - источник бед его господина. Я это чувствую! Попробую зайти с другой стороны. - Лари, а как давно ты служишь у моего мужа? Камердинер явно оживился, он даже гордо приосанился, улыбнулся и рассказал, что уже восемь лет, как он имеет честь быть рядом с сэром Робертом. Оказывается, отец Лари прислуживает самому королю, а его старший брат – герцогу Ланкастеру! Я спросила, а Аарону тоже прислуживает один из его братьев? Лари надулся и сказал, что их род служит только особам королевской крови! Что?! Я окончательно запуталась. - Лари, я умаляю тебя, скажи мне – кто он? Что от меня все скрывают? – я начала плакать, чтобы разжалобить его, - Мне никто ничего не говорит, я просто схожу с ума от неизвестности! - Сэр Персиваль Вам ничего не сказал перед венчанием? – удивился камердинер, - Странно, мой отец, когда мы с ним в последний раз виделись в Лондоне, говорил мне, что Монмуты очень довольны тем, как Маннерсы провели все эти дела, связанные с женитьбой. Правда, я точно уверен, что сэр Аарон ничего не знает, но сэр Персиваль знает всё! И он обязан был поговорить с Вами. Это была его задача. Задачей сэра Генриха было доставить на венчание мать сэра Роберта! - Леди Шарлотта Монмут присутствовала на нашем венчании? Она не умерла? – я была просто искренне удивлена услышанным, воистину, наши слуги всегда знают куда больше нас самих! - Конечно, нет, лорд Роберт настоял на её присутствии! Потому на венчании и не было Его Величества. По заключённому девятнадцать с лишним лет назад договору между королём и герцогом Нортумберлендским, сводная сестра Его Величества по отцу, Шарлотта Монмут, становится законной женой его светлости сэра Персиваля, а их первый ребёнок, рождённый в этом браке, как и остальные дети герцога, не должны знать о том, что этот ребёнок – результат неосмотрительного поведения Эдуарда в отношении Шарлотты. Бог мой! Мой муж – плод запретной грешной любви близких родственников! Вот откуда в нём столько греха! Он сам этот грех! Не зря я всегда была уверена, что красота даётся демонам для свершения ими их тёмных дел! А Роберт… Он же просто нереальный красавец! Утончённый, нежный, изысканный, с глазами, полными тайных запретных обещаний… Как же я раньше не догадалась? Он ведь совершенно не похож на сэра Персиваля и сэра Аарона! Он – не Маннерс! Он – Монмут! И мой несчастный отец, видимо, знал об этом, знал, что Роберт – бастард… Боже мой! А я даже не видела его мать! Или видела? Я почувствовала, что меня опять начинают душить глупые слёзы. Лари подал мне кружку воды и уселся обратно на краешек постели своего хозяина. Я смотрела на бледное лицо спящего буквально мёртвым сном Роберта и с ужасом понимала, что скорее всего, мой муж не хотел жениться вообще, а не только на мне, зная, что такие, как он – рождённые во грехе и от греха, просто не в состоянии принести кому-либо счастья! Под утро, когда в окно начали поступать первые серые всполохи зарождающегося дня, Роберт мучительно застонал и попытался приподняться. - Лучше уходите, леди, он будет очень сердит, если узнает, что вы видели его в таком состоянии, да, собственно, ещё и накажет меня за то, что я вам тут наговорил! Идите! Я не стала настаивать, я и без того была в состоянии, близком к помешательству. Мысли в голове путались, сердце сжималось, душа томилась от непонятных чувств, разрывающих её на части… Последнее, что я увидела перед уходом, это то, как Лари подставил резко севшему в постели Роберту небольшой медный таз для умывания… В следующий раз я увидела своего мужа уже вечером – он был ужасно бледен, на совершенно бескровном лице ярко выделялись его красивые яркие губы и поблескивающие адскими огоньками сегодня почему-то зеленоватые глаза. Он был просто до безобразия красив, тих, смирен и слегка заторможен, из-за чего его движения ещё больше напоминали движения большой дикой кошки, обманчиво лениво наблюдающей за своим уже пойманным кроликом. То есть – за мной… После этой сумасшедшей грешной ночи Роберт стал странно смотреть на меня, словно хотел что-то спросить или сказать, но не решался и молчал, молчала и я, стараясь избегать его совсем. Замок потихоньку восстанавливался, откуда-то издалека привезли камень, башня дижона была отремонтирована, перекрывать крышу на западном крыле скоро закончат. На улице стало совсем промозгло и неуютно. Роберт же просто не предпринимал никаких попыток сблизиться со мной, я словно для него перестала существовать. Мне даже кажется, он тоже начал избегать меня. Или он так педантично выполняет моё же условие и не предпринимает попыток сблизиться, пока я сама не разрешу ему этого? Он либо носится по многочисленным закоулкам Эйдона с помощником архитектора, либо занимается своей загадочной перепиской в большом овальном кабинете, он сидит за тем же письменным столом, и в том же кресле, что до него и мой несчастный отец… Он становится всё больше хозяином в замке, слуги слушаются даже его мимолётного взгляда или жеста. От его глаз не ускользает ни единая мелочь! Мой непокорный блудный принц…Я так хотела наказать его и вот - это стало наказанием, вот только не для него, как я думала, а только для меня! Через два месяца наступит Рождество, мы должны будем поехать в гости к родителям Роберта. Как же мы будем вести себя там? Я не уверена, что смогу видеть его рядом с собой в постели и не касаться его… Нет! Наверное, я поговорю с сэром Персивалем о разводе. Эта мысль всё чаще мелькала у меня в голове. Думаю, они воспротивятся, но ведь и так жить тоже невозможно... Боже мой, а ведь я согрешила перед Робертом – это я не дала ему шанса стать честным мужем и отцом! Что же я натворила? Господи, помоги! Вразуми меня! Дай мне сил вынести наказание за мною же содеянное! Роберт. И так, меня, Роберта Томаса Маннерса, графа Эйдон, барона Италского, бросила моя собственная законная жена! Такой удачи я себе даже представить не мог! Она сама ушла! Интересно – она хоть представляет, как она сейчас близка к монастырю? Если я сейчас сразу поеду к Эдуарду и во всеуслышание объявлю о том, что она сбежала в неизвестном направлении и неизвестно с кем – я моментально волею Его Величества стану холостым графом Эйдон, а Вероника – государственной преступницей, обнаружив которую, любой рыцарь будет обязан представить её на Королевский суд! Ну уж нет, милая моя! Ты так просто от меня не отделаешься! Никто кроме меня не знает, что ты уехала к своей тётке… Старую вешалку и её мужа-торгаша я найду, как нечего делать! Но эта твоя выходка тебе запомнится на всю жизнь! Я заставлю тебя смириться со своим положением при мне, гордая девка! Прибыв в Лондон, я для начала навестил всех знакомых мне дам, которые всегда были не против перепихнуться по-быстрому, параллельно мои люди нашли торговца и его жену, к которым сбежала моя ревнивая Вероника. Дядя Генри, с которым я, естественно, поделился всем от и до, одобрил мои действия и тоже приставил к Джону Смиту своих соглядатаев. В общем, я мило развлекался - как мне нравится и где захочется, когда от Ланкастера принесли записку, в которой он сообщал, что известный мне торговец ищет высокопоставленного покровителя, способного передать какое-то письмо Его Величеству. Высоким покровителем дядя назначает меня лично – блин, смешно представить, как я подаю Эдуарду прошение собственной жены о разводе со мной - скотиной гулящей! Но, раз уж пошла такая пьянка, пора закругляться с бабами и выпивкой и переходить к первой части нашего неспешного контрданса. Пора нанести визит вежливости родственничкам в Чипсайде. С утра я самым тщательным образом побрился, напялил на себя скромный наряд придворного рыцаря Его Величества, велел седлать Нортуга и один направился по известному мне адресу. Ну и грязища в этом Чипсайде! Как они тут живут, среди этих гор дерьма? Дом родственников Вероники я нашёл быстро – её дядюшка довольно таки состоятельный купец – думаю, я даже могу время от времени пользоваться его услугами торговца – вполне приличный торговый дом, со слов Лари, там большой выбор всяких там женских примочек, тканей и домашнего текстиля. Я подъехал непосредственно к дверям дома, туда, где была вымощена более-менее чистая деревянная дорожка, привязал Нортуга, кинул толкающемуся рядом чумазому местному мальчишке монетку, чтобы присмотрел за конём и открыл дверь в дом, приютивший мою беглую ревнивую супругу. Практически весь первый этаж занимал торговый зал. Какие-то две пожилые леди перебирали ткани и ленты, с ними в коробках копошился бойкий юноша. Увидев меня, он извинился перед ними и кинулся выяснять – чего изволю я. Я изволил видеть хозяина сего заведения, который и так уже спешил ко мне – подозреваю, что таких клиентов, как я, тут не часто видят, и даже скромное придворное платье для них тут – верх мечтаний! Дядя, будешь умницей – станешь поставщиком таких персон, о которых сейчас и не помышляешь в самых смелых мечтах! - Тут ли проживает леди Вероника Маннерс и миссис Эшли Смит? – весьма вежливо поинтересовался я. Торгаш всполошился, велел продавцу заниматься клиентками, а сам поинтересовался, с кем имеет честь говорить? Я с удовольствием довёл до него, что являюсь мужем его племянницы, которая незаконным образом удерживается в его доме. Мужик откровенно струхнул! Начал убеждать меня в том, что его племянница просто приехала к ним немного погостить, на что я ответил ему, что когда жена уезжает от мужа погостить к родственникам – она обязана поставить его в известность об этом, а леди Вероника уехала одна, со служанкой, без охраны, да и, собственно, без ведома и разрешения её законного мужа! В общем - наехал я на него, пользуясь всеми доступными мне способами. Джон Смит оказался тёртым калачом – он быстренько прикинул, чем ему может обернуться ссора со мной и признался в том, что племянница его жены действительно уехала из Эйдона без разрешения, но они с женой в этом не виноваты – они понятия не имели, что девочка замужем! О своём замужестве она сказала им примерно две недели назад, причём утверждала, что это именно муж её бросил! Короче – старый пройдоха попытался свести всё к тому, что вы, молодёжь, сами между собой разбирайтесь, а мы тут вроде как и не при делах. Ох, чёрт, мы с ним друг друга поняли! Этот старикан точно не питает ко мне отеческих чувств, он, как опытный торгаш, сразу почувствовал, что со мной лучше не иметь вообще никаких дел! И как бы ему не хотелось защитить свою племянницу, он это своё желание свернёт в трубочку и засунет в свой обширный зад, лишь бы было угодно мне! Приятно общаться с умным человеком! И я велел ему передать моей жене, что хочу с ней завтра утром поговорить, вроде как попытаемся договориться и разъяснить друг другу, что просто не правильно друг друга поняли. Смит заметно оживился и обещал сделать всё, что в его силах, чтобы Вероника не упрямилась, а отправлялась обратно в Эйдон! На том мы с «дядюшкой» и расстались совершенно удовлетворённые друг другом. А завтра у меня второй тур контрданса – трагикомедия для единственного зрителя, для моей собственной жены! В главной роли кающегося преступника – я! Всё. Пошёл готовиться, учить слова, репетировать перед зеркалом раскаяние и всё такое! Женщины любят, когда мужчины унижаются перед ними. Без проблем, дорогая! Всё, о чём ты мечтаешь, я тебе организую! Завтра я потешу твоё самолюбие по полной программе! А потом уж наступит твоя очередь, милая моя ревнивица, ведь хорошо смеётся тот, кто смеётся последним! Немного обдумав своё завтрашнее поведение с Вероникой, я направился на обед к дяде Генри, где мне уже было не до глупой ревности жены. Домой к себе я прискакал уже почти около полуночи. Быстро умылся и завалился спать. Я обязан выглядеть перед ней, как греческий бог! Утром Лари меня самым тщательным образом выбрил, ещё раз почистил лёгкую кольчугу, которую я решил одеть для встречи с благоверной, под неё мой слуга вытащил из сундука очень красивую голубую тунику. В общем – нарядился я, как на самое настоящее свидание, у моей жены просто нет шансов устоять! Главное – выманить её из дома родственников, а там уж посмотрим – кто кого! В девять часов утра я уже стоял у окна большой каминной комнаты дома торговца Джона Смита. Я стоял так, чтобы вошедший в комнату человек даже при отличном зрении не смог разглядеть моих глаз и выражение моего лица. Один контур. Это очень выгодное место. Она вошла тихо, осторожно прикрыла за собой дверь и остановилась. Я выдержал стратегическую паузу, немного повернул голову вбок и только потом повернулся к ней лицом, которое она точно сейчас не видит, из-за бьющего ей в глаза солнца! А она ничего так выглядит. Принарядилась - стала больше похожа на благородную леди! Только бледная слишком и синие круги под глазами. Опять плакала? Любит она это мероприятие, сил никаких нет! Чуть что – в слёзы! Благо я к женским слёзам отношусь практически спокойно, а то некоторые, прям, бесятся и делают всё, лишь бы женщина перестала разводить сырость. Со мною эти фокусы не проходят – мои подружки никогда при мне не рыдают! Ну, что, дорогая? Я тебе очень нравлюсь, не так ли? Учти, я хоть и тут, рядом, но даже не надейся, что с ходу брошусь тебя целовать! Ёпт, а глаза-то у неё как горят от желания! Голодная и злая до бешенства! Эксперимент, что ли ставит по воздержанию? Тогда это очень хороший эксперимент – злее будет! Мы немного поговорили, с её слов выходило, что она ушла от меня специально, и что она хочет отправить письмо Эдуарду с просьбой освободить её от меня! Убило одно, она, оказывается, надеется получить взамен меня другого мужчину! Бредит что ли? Да кто тебя после меня возьмёт? Даже мои вдовые любовницы не афишируют нашу связь, в надежде найти другого мужа! Так что и ты не сильно-то надейся! Скорее мне выдадут другую женщину, чем тебе после меня найдут другого! Чёрт, мне так стало смешно, что я, кажется, немного не сдержался! Надо срочно переходить к следующему эпизоду! И я покорно встал перед ней на колени. Что? Не ожидала? Я взял её руку, прижал к губам, она вздрогнула. А теперь – слёзы! Когда мужчина показывает слабость перед женщиной, это уже практически как признание в любви! Цени, жена, сейчас я буду объясняться тебе в любви! Я немного сосредоточился, и слеза сама по себе выкатилась из моего левого глаза, капнув на её руку. Готово. Я застыл в позе покорности. А ведь ей это нравится! Очень нравится! У нас с ней всё же есть шанс остаться вместе! Результат не заставил себя ждать – её хорошо скрытая натура дикой женщины взяла верх. Она попросила меня подняться и сказала: - Хорошо, я вернусь в замок, но с этого момента ты не прикоснешься ко мне без моего на то разрешения! Живи, как хочешь и с кем хочешь, а меня просто не трогай. Отлично! От такого её заявления у меня даже боевой товарищ начал волноваться под кольчугой! Теперь, как рыцарь и натуральный муж, я обязан предложить ей сейчас же уехать в свой дом, надеюсь – она откажется? Отказалась. Я продолжил строить из себя рокового покинутого мужчину, скромно попрощался с ней и убыл, условившись о времени нашего отъезда. Через два дня мы отправились из Лондона в Эйдон. Из-за количества сундуков, напиханных ей её тёткой, пришлось ехать в повозке. Я не стал садиться с ней рядом – ведь мы начинаем нашу интересную игру в чувства, дорогая! Я медленно тащился на Нортуге рядом. К полной темноте мы еле-еле добрались до городка Карлайл. Мерзкий городишко, надо сказать – тут часто бывают не хорошие истории! А попали мы в него случайно – моя жена пожелала сделать крюк, чтобы полюбоваться степными, блядь, красотами! А то, что тут шотландских разбойников до хренища – в её голову даже не приходило! Пришлось пойти ей навстречу, благо мы поехали с охраной, отряженной Ланкастером, я же ещё и не хотел брать этих рыцарей в путь! Из Эйдона этому отряду предстоит направиться далее – на Манчестер, где стоят войска герцога Корнуоллского. Въехав в ворота местного гостиного двора, мы представились, как супруги и я попросил приготовить для нас смежные комнаты, что мы и получили! Поужинав, мы поднялись в свои комнаты: мы с Лари остались в первой, а Вероника со своей курицей – прошли вглубь. Вот и ладненько. Во всяком случае, путь назад ей отрезан окончательно! Тем более, что она только что «полюбовалась» на полудиких шотландских горцев, что бурно праздновали в одном из залов расположенной под спальными комнатами таверны. Ближе к вечеру следующего дня мы, наконец, вошли в ворота Эйдона. Заметьте, ворота уже не скрипели, двор вычищен до блеска, все деревянные конструкции починены, никто лишний между постройками не болтается – все на своих местах и заняты своим делом! Умница миссис Маршалл знает, за что я ей плачу! Сдав уставшего Нортуга Питеру, я сразу направился в поварню к Маре (чёрт, какая же она выдающаяся сиськами женщина! У меня прямо слюни во рту собираются, как хочется к ним приложиться!). Когда я туда ввалился, она стояла наклонившись над какой-то чашкой спиной ко мне. Уй-яяяя… Вот это задница! Мой дружок заинтересованно зашевелился. Но сегодня ему придётся потерпеть. У меня полный замок рыцарей. А, следовательно – лишних ушей и глаз! Я быстренько хлопнул повариху по попке, она мило покраснела и сразу засуетилась – отрезала мне хлеба, выставила передо мной горшочек с мёдом и вручила ложку. Вот почему рядом с кухаркой я чувствую себя в Эйдоне дома, а рядом с собственной женой, как на границе перед несметными полчищами врагов? А потому, что проще надо смотреть на жизнь, леди Вероника Маннерс! Я неспешно намазал на хлеб мёду, по ходу дела давая Маре распоряжения в отношении обеда и количества прибывших с нами мужчин. Утром следующего дня отряд Ланкастера отправился за приделы Эйдона. С ними я отправил записку для брата, в которой сообщал, что мы с женой благополучно добрались до дома и что у нас всё просто зашибись! Натурально, жизнь у нас с женой начинается именно «зашибись» - будем трахать мозги друг другу до полного удовлетворения! А третья часть контрданса подразумевает психологическую атаку – будем выяснять, у кого крепче нервы! Изображать из себя схимника я не собираюсь, если моей жене не нужен секс, то я свою жизнь без него не представляю! И с объектом своих вроде как низменных желаний я определился окончательно – мне очень хочется иметь Мару! Она опрятная, не болтливая, сообразительная незамужняя женщина с очень притягательными для меня формами, к тому же всегда под боком! А если захочется чего попикантнее – Честер с его блядями всего в двух часах верховой езды! Если моя жена думает, что отлучив меня от своей постели, она сильно меня расстроит – не угадала она ни разу! Не зря мой папаша утверждает – мне любая, что в настроении раздвинуть для меня ноги – жена! Когда мне надо, я смотрю исключительно на здоровье предполагаемой партнёрши – остальное особого значения не имеет, во всяком случае, я ещё не встречал ни одной девки, чтобы у неё там было поперёк! А уж что конкретно можно сделать с каждой из них – это по обстоятельствам! День прошёл просто неприлично бездарно – пока я проследил за Лари, который старательно распихивал мои вещи в моей новой отдельной комнате, потом мы с ним сделали некоторую перестановку там же – к кровати придвинули здоровенное, практически неподъёмное, кресло времён римских легионеров, а то и старше (нет, мебель в замке уже не просит, она орёт благим матом, что её пора менять! А эта, так называемая хозяйка, ходит, как во сне! И при этом видит исключительно своё великое личное горе из-за того, что я не волшебник, и просто физически не могу восстановить руины замка за каких-то четыре месяца, что мы с ней женаты!). Вот и сейчас – сидим с ней на разных концах здоровенного обеденного стола в малом столовом зале и пытаемся мотать друг другу нервы. Хотя, не знаю, она, может, и нет, но я - точно! Я быстро глянул на законную супружницу, с торжественно-мрачным лицом созерцающую собственную тарелку. Вот чего она кочевряжится? Беда, прям, с этими грамотными бабами! Начитаются всяких сказок и ждут принца не белом коне! Бля! Я чуть не поперхнулся кексом – конь-то у меня точно белый! Белей некуда! Второго такого, как мой Нортуг, во всей Британии не сыщешь! И, пусть и не совсем законный, но я – принц! Только она-то этого не знает… Может, сказать? А смысл? Тем более, сейчас, когда мы с ней приступили к одной из её самых эротических фантазий – платоническим переглядкам? Интересно, сколько таких чисто семейных обедов она выдержит? Это я могу есть в любой компании и при этом вести самую что ни наесть светскую беседу даже с личным пожизненным врагом, а она, с её-то воспитанием и странным понятием об отношениях между людьми? С одной стороны это так здорово, что твоя жена далеко не интриганка, а с другой стороны – напрягает эта простота! Напиться, что ли прямо сейчас перед ней? Не охота… Завтра у меня по плану хорошенько полазить по подземным галереям, а с бодуна шарахаться по практически незнакомому подземелью, напичканному разнообразными ловушками – я не самоубийца! Проснувшись утром на своей вроде как холостяцкой кровати, я почувствовал себя подозрительно счастливым. Хорошенько потянулся, думал побриться, но решил, что сегодня и так сойдёт – интимных свиданий в ближайший час с леди я на тот момент не планировал, а мистер Симпсон как-нибудь стерпит мою небритую рожу! Опять же, можно и бородку отпустить навроде испанской… А что? Сейчас модно! Только с ней я забодаю своего Лари ещё больше, чем с ежедневным бритьём – щетина у меня растёт с невероятной скоростью, причём на очень обширной территории! Я усмехнулся, поглаживая свою колючую щёку, а затем и шею. Нет, козлиную бородку растить не будем. Просто сегодня забьем на это дело, тем более, что вчера я тоже на него забил, а сегодня моя небритость уже стала весьма интригующей (во всяком случае, женщины просто кипятком писаются и невнятно скулят, когда я в таком виде, а жена моя тоже в некотором роде женского полу!). Сюрприз для моей милой! Я ж люблю свою жену? Или, по крайней мере, пытаюсь это делать по мере возможностей! Ни что христианское мне не чуждо! А к концу недели, если не будет слишком холодно, можно продемонстрировать ей своё идеально тело – пусть помечтает! Хоть воображение разовьёт – всё польза от её воздержания! Зайдя в поварню, я обнаружил там Мару в гордом одиночестве. Подкатить к ней, что ли? Я подошёл к ней, обнял её мягкие бочка и легонько коснулся её губ губами: - Здравствуй, солнышко! – как можно нежнее проворковал я, - Как спалось? Кухарка немного напряглась, густо покраснела и потупилась. Ни один из местных кавалеров, наверное, с ней так ни разу не говорил! Смутилась-то как, прям, девушка на выданье! Если бы не знал, что её лет в двенадцать изнасиловали шотландцы (когда, собственно, они и раздолбали дижон Эйдона), после чего у девчонки был выкидыш, и она осталась вообще бездетной – так поверил бы! Я же такой доверчивый, что самому смешно! - Милорд, - еле прошептала она, видимо не веря своему счастью. - Я разрешаю тебе звать меня Робертом, когда мы наедине, - я клюнул носом в соблазнительный вырез её белой льняной рубашки и с чувством втянул носом её запах, мне нравится этот аромат кардамона! Мара совсем рассмущалась, но на хер не послала – уже хорошо! Мне дали отмашку – могу брать! Я склонился к её розовенькому ушку и тихо шепнул: - Как подашь сегодня обед, Лари проводит тебя… Мы немного отдохнём вдвоём… Она прерывисто задышала – готово, девушка созрела и потекла! И, судя по слегка виноватому виду, знает, что мы с Вероникой разъехались не просто по разным комнатам, а вообще – по разным концам длинного коридора жилой части замка. Да и кто в Эйдоне вообще может подумать, что мы с ней живём вместе, когда у неё на лице крупными буквами написано всё! Моя кухарочка подала мне завтрак. Чёрт, мне хочется немного поиграть! Настроение – прости Господи! Я велел ей покормить меня с ложечки – она не отказалась. Отлично, эта женщина не будет ничему противиться, что бы я ей не предложил в постели! В то время, как моя законная жена навряд ли решится на некоторые вещи… Но мне бы всё же хотелось когда-нибудь устроить «игру» с Вероникой, у неё должно получиться! С её-то постоянным желанием наказать меня! Мой взгляд опять упёрся в шикарные груди Мары – хочу намазать их вершинки мёдом! Она заметила мой откровенный взгляд и ещё больше смутилась – не бойся, дурашка, я тебя не обижу! Мы ещё некоторое время смеялись и перебрасывались невинными шуточками, но потом в кухню влетела моя супруга, уставилась на меня буквально дышащими голодными зрачками, я встал, поприветствовал леди и, вежливо поклонившись, вымелся восвояси. В конце концов, сегодня я хочу очень внимательно осмотреть очищенные подземные ходы Эйдона, на расчистку которых я грохнул не малые деньги! Уже порядком после полудня мы с Лари и мистером Симпсоном вылезли на свет Божий из тёмного чрева старого замка. Господи! Как же хорошо наверху-то! Хрен с ним, что я весь в паутине! Даже мерзкий мелкий дождик на дворе, и то благо по сравнению с сырыми подземными ходами, хитро переплетёнными в земле и внутри стен Эйдона. За то я теперь могу точно сказать, что знаю, куда при случае мне сваливать даже из моей личной комнаты, в которую я так сурово сослан женой в наказание за блядство! Справа от камина отодвигается каменная панель и образует в стене приличную для моей комплекции щель, через которую можно войти в хитрющую систему ходов, расположенных внутри стен замка. Мы прошли их полностью – там вполне чисто, если не считать паутины и некоторого количества крысиных гнёзд, в которые я велел насыпать яду, и побольше, чтобы эти твари побыстрее свалили куда-нибудь в другое место. Теперь я могу вполне невинно наблюдать за жизнью собственного замка изнутри, не пугая своим присутствием его обитателей! Потом мы втроём заглянули в поварню, где сегодня готовится просто грандиозный по своей изысканности обед, перекусили там холодной олениной с хлебом, запили это дело элем, после чего помощник архитектора отправился выполнять недавно нарезанные мною задачи, Лари я отрядил привести в порядок мою комнату (неудобно встречать барышню в холостяцкой берлоге на вчерашних мятых простынях!), а сам я отправился писать своему поверенному в Лондон насчёт ускоренной отправки камня в Эйдон - стены замка надо восстановить до наступления морозов! Горячо обожаемую супругу я не видел весь день, если честно – немного соскучился по её настороженной мордашке! Утром, получив от скромно улыбающейся кухарки свою кашу со сладким ягодным джемом, я хотел было хлопнуть толстушку по пухлой попке, как неожиданно в поварни ввалилась моя супруга – злая, глаза красные, вся какая-то дёрганая от недотраха! Уставилась на меня дикими от телесного голода глазами – и чего, милая? Кто тебе мешает просто подкараулить меня в тёмной уголке замка (благо таковых в Эйдоне пруд пруди) и зажать там? Мой взгляд опять притянул чарующий бюст Мары…Чёрт, я просто обязать это заявить! Мара – ахренеть, какая баба! Горячая, отзывчивая на ласку, да и сама не жалеет их дарить! И рядом с ней – моя жена. Да... Прикольно так, сидеть, лопать свой завтрак в компании любовницы и жены, отвергающей тебя за этих самых любовниц! Я спокойно поел, поблагодарил кухарку, вежливо поклонился супружнице, и, совершенно счастливый и удовлетворённый во всех смыслах этого слова, убыл следить за плотниками. Сегодня относительно тепло, а по тому по моему плану – крыша западной башни! А точнее – я на этой самой крыше в тонкой рубашке, демонстрирую Веронике своё замечательно тело! План вполне удался – она, как зачарованная пялилась на меня и явно еле сдерживалась, чтобы не накинуться прямо в присутствии слуг. Ну и выдержка у этой женщины! Монастырь ей, что ли, так помогает? У меня бы от такого долгого воздержания давно крышу снесло! В общем – я очень хорошо провёл этот день, с пользой, как для замка, так и для себя самого – я так устал, что никаких посторонних мыслей после обеда у меня уже не возникало. Даже письма писать было лень. И я рано ушёл к себе, завалился там на кровать и моментально уснул, ощущая приятную усталость в теле. Сквозь сон мне показалось, что кто-то вошёл ко мне. Тихо так, крадучись. Я весь обратился в слух и нюх – кто это? Уф, жена… А какого хрена?! Сегодня я действительно устал и мне она на самом деле ни нафиг не нужна в качестве женщины! Раньше надо было, ну… Или позже! Ближе к утру, когда утренняя эрекция мучает! Она наклонилась надо мной. Бля, только не лезь целоваться! Я же не бритый! И зубы на ночь поленился почистить! Она тронула пальцами мою щёку. - Нет, Вероника, убирайся отсюда! – фыркнул я, не задумываясь о последствиях. А она, услышав это, вся съёжилась, прижала обе руки ко рту. Чёрт, ну нафига я это сказал? Кто меня за язык тянул? Я уже хотел сорваться и ухватить её, но она так быстро выскочила, что я даже не успел сесть! Чёрт! Чёрт! Чёрт! Что она задумала? Куда она понеслась? Хорошо бы к себе! И я отодвинул панель в углу камина, подхватил факел, быстро ткнул его вершиной в угли камина и протиснулся в узкую щель между камней. Не люблю я один путешествовать ночью по не сильно знакомым местам, а что делать? И я углубился в тёмный, пахнущий пылью тоннель. Так. Её нет в комнате. У меня возникло чувство, что я где-то или когда-то это уже видел… Где же она? Я побежал вперёд, потом вверх – на самый верх ближайшей башни. Сегодня на ней перекрывали крышу. Там до сих пор не закрыты парапеты и свалиться оттуда, как нечего делать! Даже просто споткнувшись об какую-нибудь фиговину! Чёрт! Вероника! Я даже вспотел – перед глазами всплыла практически стёртая временем картинка из раннего детства – мама стоит на самом краю парапета… НЕТ! Я зажмурился и осторожно открыл глаза – нет, это не мама! Это моя жена перегнулась через огромный камень! Да то же ты творишь, дурочка?! Я уже хотел открыть скрытую панель и оттащить её, но она одумалась сама. Упала, как тряпичная кукла у стены и разрыдалась… Жаль, но отсюда я совершенно не слышу, что она там бормочет… Я ещё некоторое время постоял, потом сбегал к себе, взял ещё пару факелов, одеяло, а потом вернулся, удобно уселся среди столетней пыли, устроил рядом с собой факел и продолжил внимательно наблюдать за Вероникой, а то мало ли, что там ей в голову взбредёт? И чего она, собственно? Ну вот просто устал я сегодня, оно, конечно, хоть и встанет, но никакого особого удовольствия от примирения это мне не принесёт! А она, наверное, подумала, что я её вообще не хочу… Глупо как-то получилось… Мы с ней совершенно друг друга не понимаем… Надо бы поговорить, но, если честно, я начинать этот разговор не хочу! В конце-концов, это не я начал истерить и сбегать из собственного замка, да ещё шантажировать разводом! Вот ведь наивная дурашка! Эдуард в жизни не отдаст Эйдон другому! Скорее, он тебя либо тихо удавит где-нибудь, либо отправит в монастырь! Да… Монастырь в моей жизни – как тот камень преткновения! Может, самому туда податься? И ни у кого больше проблем не будет? Хотя, что я там делать буду? Мои молитвы разве что Дьявол хорошо слушает и потешается!... Я чуть не задремал, но тут услышал, как кто-то идёт по узкому проходу ко мне. Чёрт… А! Лари, мать твою! Напугал ведь! Камердинер принёс мне горячего вина. Я поблагодарил его и отправил обратно – сторожить вход, а то, вдруг кому в голову придёт дикая мысль заглянуть ко мне ночью, идиотов-то полно! Утром Вероника, по всей видимости, окончательно замёрзнув (только бы не заболела!), опять что-то пробормотала и уже с очень целеустремлённой мордашкой направились обратно в замок. Фух. Я с облегчением поднялся, забросил на плечо одеяло и прошёл с ней некоторое расстояние параллельно – это так забавно, идти рядом с человеком, когда тот понятия не имеет о том, что ты рядом! На прощание я послал ей воздушный поцелуй губами и нырнул в узкую щель, ведущую в тоннель к моей комнате. Выбравшись из стены, я с облегчением вдохнул нормальный воздух. Пока я умывался, Лари задвинул панель и подал мне чистую одежду. Я велел ему отправляться на кухню за моим завтраком, а заодно посмотреть – как там моя жена? Он вернулся довольно быстро, с Марой и подносом с горшочком овсянки, свежим хлебом и всякими сладостями. Отлично. Я отправил Мару обратно, а мы с Лари позавтракали, честно разделив трапезу, он рассказал мне, что жену мою он видел, и что выглядит она крайне несчастной и заплаканной. Хрен с ней. Я вновь вспомнил, как она стояла, свесившись за край парапета… Сука! Она хотела меня бросить навсегда! Я велел Лари седлать Нортуга. Я срочно еду в Честер! Видит Бог, я пытался сдерживаться! Но я больше так не могу! Лёгкий перепихон со служанкой, конечно, полезен для организма, но мне надо больше! Мне просто необходимо расслабиться… И мы с Лари умчались в Честер. Точнее – я умчался, а он поплёлся следом. Доскакав до городишки я уже точно определился – чего мне там надо. Девок мне местных точно не надо. Нэн далеко, правда, должна будет приехать дней через десять… Остаётся тупо нажраться! Что я и сделал. Быстро. Чётко. И не вдаваясь в подробности. Когда Лари меня нашёл, мне ещё хватило сил самостоятельно взобраться на Нортуга и велеть слуге в любом виде доставить меня сегодня в Эйдон! Хрена с два эта сучка, которая моя жена, получит меня этой ночью, как бы я не хотел её! Я точно к ней не нарисуюсь – очень надеюсь, что она вообще меня не увидит! Но, чёрт, как же я её хочу! Это не нормально, Роберт! У тебя явная проблема не совсем понятного характера… Из города мы выехали ещё ничего, а потом меня окончательно развезло и я просто удобно улёгся на шее своего коня. Смешно, но у него такая же мягкая грива, как и волосы у Вероники… Опять она… Лень думать, но почему-то её образ упорно стоит перед глазами… Тошнит! Лари, мать твою! Воды, блядь! Живо! Я тщательно прополоскал рот. Полегчало. И почему у меня такой наглый камердинер? Он мне ещё и выговаривает не хуже папаши, что я опять ничего не ел! Хватит нудить… И так, без тебя, хреново… Хочу домой. В свою постель. И чтобы Вероника рядом. Я схожу с ума…Кажется, я уснул под мерный стук копыт… Суки! Меня грубо стащили с тёплого Нортуга и куда-то поволокли! Оставьте меня, я сам! Ха! Чего я сам-то? Сам я сейчас в состоянии разве что красиво лежать! Где моя чёртова жена? Чтоб ноги её в моей комнате не было! Интересно, я хоть слово выговорил? Меня довольно аккуратно уложили на кровать. Нафига я открыл глаза? Потолок буквально рухнул на меня! Я быстро закрыл их – ощущение полёта осталось… Блядь! Кто пустил сюда мою жену? Я же сказал – не пускать её ко мне! … Нет, мама! Это моя мамочка! Он сказал ей, что не намерен воспитывать ещё одного бастарда! Я ненавижу его! Она сейчас спрыгнет с башни Алнвика! Не смей прыгать! Мама, если ты прыгнешь, она тоже спрыгнет, и я останусь один! Да, я – плод страшного, непростительного греха, но ты не виновата, мама… Кажется, Лари с кем-то разговаривает… Мне плохо… Боже, как мне плохо! Желудок скрутило, меня сейчас вывернет! Лари, мой Лари, какой же ты умничка. Он не только успел подставить мне медный таз, но потом ещё тщательно обтёр моё лицо влажной тряпочкой. Я чувствую себя, как последняя скотина… Я застонал и попытался отвернуться от бьющего откуда-то света – не помогло. Опять тошнит! Лари! Нет, у меня вообще ничего внутри нет. - Милорд, - позвал меня камердинер. - Ну, чего тебе? – выдохнул я, - Я не хочу есть… - Милорд, - меня легонько похлопали по щекам, - Мара сварила замечательный бульон. От одного упоминания о еде желудок опять скрутило. Лари дал мне сделать пару глотков воды. Голову сразу повело. Я прикрыл глаза – хорошо. Слуга опять начал ныть о том, что мне обязательно надо поесть. Достал! - Тащи! – рыкнул я, - Ведь не отьебёшься же! Он совершенно счастливый ускакал, а я поудобнее угнездился. Нет, Лари прав. А я – нет. Вчера я должен был остаться в Эйдоне, с Вероникой, а я? Я сбежал. Надо признаться самому себе – я струсил, испугался слабой женщины! Она значительно сильнее меня, они все сильнее меня… Женщины вообще невероятные создания – они исхитряются терпеть нас, мужчин, хотя мы бываем такими скотами, что самому противно! Неужели знаменитая совесть Маннерсов опять? Заразная она дама, это их совесть! И голова трещит… Ещё бы не трещала! Сколько раз тебе, Роберт, было сказано – закусывать надо! А ты? Короче – терпи! Сейчас вернётся Лари с горячим бульоном… Чёрт, от одной мысли – тошнит… Граф, блин, недоделанный! Лучше бы вчера по девкам потаскался… Невыносимо плохо! Пришёл совершенно счастливый Лари с мерзопакостным запахом пищи. Сейчас меня начнут пытать куриным бульоном. Как ни странно, всё прошло относительно безболезненно и я мирно уснул под бдительным присмотром моего неутомимого слуги. Проснулся я уже далеко после полудня от дикой жажды и просто сумасшедшего голода! Я попытался самостоятельно подняться – хренушки – штормит. Лари, мать твою, ты где? Тут! Куда ж он денется? Я с облегчением выдохнул. - Лари, я должен спуститься к ужину, или что тут у нас сейчас должно быть? – заявил я. Камердинер, как всегда, сумел сделать со мной невозможное – и в пять часов после полудня я сидел в большом зале за столом напротив собственной жены. Чёрт, сам себе не верю, но мне стыдно посмотреть в её глаза – я уже полностью уверен, что она видела меня вчера в таком состоянии! Что она теперь думает о Монмутах? Да, я самый настоящий бастард, но Маннерс признал меня, как собственного сына, и не разу, насколько мне известно, даже не намекнул на обратное! К тому же я чуть не довёл её до смертного греха! Нет, нельзя мне было жениться, никак нельзя! Я не создан для тихой семейной жизни. Мне плевать на чувства других людей. Для меня главное – моё собственное благополучие! Я – эгоист по жизни и по воспитанию! Господи, я так виноват перед этой невинной девушкой! Пока Лари приводил меня в человеческий вид я успел дать себе клятву, что восстановлю этот чёртов замок, чего бы мне это не стоило – это будет моим искуплением перед женой… И я буду пытаться совладать со своей «плохой кровью», как все любят поговаривать. Это сборище идиотов! Королевская кровь по определению не может быть «плохой»! Сегодня я принял решение стать истинным графом Эйдон. Слуги и вассалы должны не только бояться меня, но и уважать! А моя вчерашняя выходка авторитета мне явно не добавила… К Рождеству я просто обязан всё изменить! Замок и люди земли Эйдон должны стать моими во всех отношениях, а моя жена… Хочу, чтобы она уже носила под сердцем моего ребёнка! Такая вот программа-минимум на ближайшее время. Дело за Вероникой – сможет ли она смириться? А третья часть контрданса, похоже, нами обоими бездарно проиграна… Но я ещё поборюсь за свою свободу, леди Вероника Недотрога Маннерс!