Впервые

X

I. Впервые она увидела его после войны...

Впервые она увидела его после войны. И первое, что она почувствовала – это облегчение. Он действительно жив, хотя Мадж знала это, но увидеть его вживую... Эти чувства невозможно передать словами. Второе - это недоверие. Что он здесь делает здесь, в Дистрикте-2, а вернее то, что от него осталось. Или даже здесь, в больнице, где она работает? Война давно закончилась, и ему нет никакой необходимости находиться здесь. Третье, что она заметила, это то, как хорошо он одет. И это её приводило в бешенство. Гнев был настолько сильным, что Мадж могла поклясться, что она не чувствовала ничего подобного со времен бомбежки Дистрикта-12. Действительно ли этот парень такой же, как те, которые доставляют одни неприятности своей властью и деньгами? Она мельком посмотрела на себя и сердито нахмурилась. Она - простая медсестра. Ее форма помята, ведь девушка провела всю ночь на дежурстве. В-четвертых, она поняла, что пожирает взглядом Хоторна. А он смотрел на нее, как на призрака. Гейл был шокирован. Она могла увидеть в его глазах возмущение, и это заставило её внутренне трястись в припадке ярости. Парень и не скрывал этого. Было ясно, что его интересовал только один вопрос: «Как смогла выжить эта испорченная и избалованная дочь мэра?» Она почувствовала гнев, жжение в глазах. Быстро опустив взгляд, девушка стала внимательно изучать истории болезней пациентов, которые Андерси несла доктору. Сейчас ей не хватило смелости подойти к нему и заговорить. Поэтому она развернулась и быстро зашла в ближайшую палату, где проверила состояния больных.

X

II. Впервые она заговорила с ним...

Впервые она заговорила с ним, вернее они кричали друг на друга и обменивались ругательствами. Это вряд ли можно назвать разговором. Они столкнулись друг с другом в пустом лифте, если не брать во внимания этих двух. И так как ей все еще не хватало смелости заговорить с ним, Мадж делала вид, будто занята, изучая карточки больных и не замечает парня, стоящего в двух шагах от нее. Она что-то написала в одном бланке. И когда парень что-то сказал, она была настолько потрясена до боли знакомым тембром голоса, что чуть не выронила ручку. И когда лифт резко остановился, она подумала, что хуже дня в её жизни ещё не было. - Простите, – пробормотала она, не утруждая себя оторвать взгляд от бумаг. - Так ты сделала это, да? – обвинил он её. Гейл обычно делал акцент на их разном социальном положении, поэтому для неё это стало больной темой, и говорил, что, вероятно, её беззаботной жизни когда-нибудь придет конец. - Симпатичная рубашка, - произнесла она, поражаясь насколько насмешливым звучит её голос. Андерси по-прежнему отказывалась посмотреть на парня. Краем глаза она заметила, что Гейл сжал руки в кулаки, и девушка собирала всю свою силу воли, чтобы ещё раз не съязвить. - И что это значит? – спросил Гейл, и до Мадж донеслись звуки скрежета зубов и напряжения в его голосе. Она знала, что Хоторн прилагал все усилия, чтобы не сорваться и не ударить девушку. - Ничего! - сказала она холодно, справляясь с кипящим в ней гневом. И потом, она не могла не поиграть на его нервах, поэтому добавила с сарказмом: - Сколько же она стоит? Она не уверена, что его жизнь легка и он – один из тех типов, которые разбрасываются деньгами направо и налево. Но он не потерпит, чтобы какая-то девчонка издевалась над ним, поэтому Хоторн со всей силы пробил стену лифта в двух дюймах от лица Мадж. Андерси быстро отскочила в сторону, уронив все свои бумаги на пол. Сказать, что она была поражена, значит ничего не сказать. - Черт возьми, за что? – закричала она на парня. Девушка увидела, как он еще раз ударил кулаком в стену, но на этот раз она уже была в безопасности. - Ты думаешь, мне легко? Если у меня есть деньги и я одет с иголочки, значит мне легко и просто живется? – Хоторн подчеркивал каждое слово, дабы запугать её. Она грустно засмеялась: - Ну, значит, ты не такой уж маленький лицемер? – девушка присела на корточки и начала собирать свои бумаги, беспорядочно складывая их в папку. Она почти дотянулась до шариковой ручки, когда парень чуть не наступил ей со всей силы ногой на пальцы. Мадж тут же отдернула руку и нахмурилась. - Какого хрена? - Похоже, маленькая испорченная дочка мэра показывает зубки, - с сарказмом протянул Гейл. – И ты кардинально отличаешься от той, у которой раньше было всё. И Андерси знала, что он преувеличивает, искривляет правду, но не стала его исправлять. Вместо этого она толкнула его со всей силой и схватила ручку, прежде чем парень её раздавил. - Нет, может быть, у тебя не было денег, как и у всех в Шлаке, но для меня ты не был плохим, - спокойно произнесла Мадж, подавляя в себе негативные эмоции. - Ты такая презренная, - засмеялся парень холодно, жестко и громко. Он на мгновение остановился, как бы выдерживая паузу перед следующей репликой. - Пошла ты, - сказал Хоторн, наклонившись так близко, чтобы Мадж смогла уловить запах его парфюма. - Может быть, я презрена, - она одарила его злобной улыбкой. - Но не думаю, что ты сильно отличаешься от меня. Гнев бушевал в нём, и слова слетели с губ Гейла, прежде чем он успел всё обдумать: – Ты не понимаешь! Теперь никто не на грани голодной смерти. Теперь никто не вкалывает, как проклятый, только чтобы получить несчастные копейки. Они могут прокормить свои семьи. Теперь никто не обменивает свою удачу на еду. Когда ты жировала, люди умирали от голода, а ты даже не пошевельнула пальцем, чтобы помочь им! - его переполняли отвратительные и темные воспоминания. «Вот, что он думает…», - размышляла Мадж. Андерси странно усмехнулась: - Ты хочешь сказать, что у меня был выбор. - И прежде, чем он успел ответить, двери лифта открылись. Девушка выбежала из «ловушки» и умчалась в неизвестном направлении, не одарив парня даже малейшим взглядом. Мадж говорила себе, что невыносимая боль в области сердца – это всё из-за переполняющего её гнева. Это не из-за вновь вспыхнувших, немыслимых чувств к Хоторну, которые раньше были у неё, когда она была ещё глупой, наивной школьницей.

X

III. Впервые она увидела его более уязвимым...

Когда она увидела имя Хейзел Хоторн в одном из больничных банков, это настолько повергло девушку в шок, что у неё из рук выпали все документы. «Нет-нет-нет, это все так неправильно», - мысленно прошептала Мадж. Хейзел осталась в живых, выжила. На шатких ногах Мадж кое-как добралась до палаты номер 1015 и, опираясь на стену, пыталась отдышаться. Андерси должна успокоиться перед тем, как войдет в комнату. - Все в порядке, ма. Ты обязательно поправишься, - она вздрогнула от звука его голоса, переполненного нежностью. Мадж могла поклясться, что никогда-никогда такого не слышала. - Ты такой замечательный сын, Гейл, - довольно вздохнула его мать. – Возможно, я воспитала самого прекрасного парня. Андерси чуть не взорвалась от смеха. Если эта женщина действительно считает, что он - хороший сын, то она либо сумасшедшая, либо бредит, или вообще не в своем уме. Она сильно хотела прервать диалог семейства Хоторн, но остановилась, вспомнив, что не должна мешать им. - Ма... – произнес он немного раздраженно, и Мадж могла поклясться, что Гейл покраснел до кончиков ушей. - Позаботься о них ради меня, Гейл, - сказала Хейзел хриплым и болезненным голосом. Она тихо засмеялась. – Но, с другой стороны, ты уже взрослый. Ты повзрослел слишком рано. - Ма, - сказал он. – Ты знаешь, что я сделал это для них. И для тебя, - Андерси могла поклясться, что Хоторн до сих пор на нее зол, когда добавил. – Нам просто не так повезло, как богачам. - Ну же, Гейл, - раздраженно вздохнула его мать. - Ты знаешь, та девушка не виновата, что родилась именно в такой семье. И на секунду Мадж подумала, что ее сердце остановилось, кровь застыла в жилах. Что он еще рассказал матери о ней? Она сгорала от нетерпения открыть дверь и сказать, что слышала весь их разговор, но она остановила себя, заставляя отойди подальше от дверной ручки, и снова прислонилась к стене. Она практически могла услышать, как он вскипел, как бормотал что-то о своих братьях и сестре, о голоде. - Гейл, ты должен знать, что я люблю тебя, и что ты не можешь быть таким гордым. Я не знаю, сколько времени… - Мам, - он перебил ее. - Не надо так говорить. Не сейчас. - Гейл, послушай меня. Врач говорит, что это может случиться в любой момент... - Мам, - повторил он громче. – Нет! И вдруг она испытала чувство дежавю. Мадж уже видела подобное во время семьдесят четвертых Голодных Игр, когда Китнисс пыталась убедить Пита, что тот не умрет. И Андерси могла поклясться, что ее сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Вдруг все ужасные воспоминания наводнили ее разум. «Нет, ты сейчас в Дистрикте-2. Ты не там, не там, не там, не там!», - мысленно повторяла девушка, вытаскивая себя из своего же кошмара. Она заставила себя улыбнуться, прежде чем потянула дверь на себя и вошла в комнату. Лицо Мадж выражало безразличие, хотя это далось девушке с трудом. Хейзел лежала на больничной койке, к ее руке была подключена капельница. «Вероятно, морфин», - подумала Мадж. Гейл сидел на стуле рядом с матерью, держа на руках не такую уж маленькую Пози. Андерси повернулась к приборам, делая вид, что не заметила, как Хоторн вытер тыльной стороной рки слезы. Девушка сосредоточила все свое внимание на пациентке. Мадж выполнила обычную проверку: спросила, как самочувствие Хейзел, чем ее жизнь отличается от той, что была в Дистрикте-12. И девушка была почти уверена, что парень все это время смотрел на нее с усмешкой. Хейзел одарила сына укоряющим взглядом перед тем, как Мадж вышла из палаты. Также девушка была уверена, что Гейл наклонился к матери и прошептал: «Я тебя люблю», - а миссис Хоторн поцеловала его в щеку. Мадж могла поклясться, что сейчас увидела того парня из прошлого, в которого была так безумна влюблена.

X

IV. Впервые она утешила его...

Спустя две недели после визита Мадж Хейзел Хоторн оставила этот забытый Богом мир. И первое, что почувствовала девушка – это облегчение. Мать Гейла ушла в лучший мир, далеко-далеко от всех разрушений, хаоса и плохих-плохих воспоминаний. А потом Мадж накрыло горе, раскаяние, боль, и она оплакивала женщину, которую едва знала. Храбрую женщину, которая жила в Шлаке, воспитала троих детей (троих детей и одного парня, который повзрослел слишком быстро) без мужа. Девушка не имела права присутствовать на церемонии погребения, опасаясь того, что он будет вопить, оскорблять ее. Но то, что она должна была сделать – это купить букет цветов и прийти к могиле миссис Хоторн после того, как закончится траурная церемония. Мадж попрощалась с ней и сказала «спасибо», поднеся три средних пальца левой руки в сторону могилы Хейзел. Мадж не знала, что Гейл все еще здесь, пока не почувствовала, что он стоит у нее за спиной. Но было слишком поздно бежать. Андерси не хотела оборачиваться, не хотела видеть, как опустошенные серебристые глаза будут прожигать ее насквозь. Поэтому она стояла как вкопанная, глядя куда-то вдаль. - Что ты здесь делаешь? - его голос, который, она думала, будет таким же ледяным, как и его глаза, оказался мягким и переполненным тоской по матери. - Уже ухожу, - пробормотала она, а потом, позабыв, что он все еще стоит за ее спиной, развернулась и прямо наводкой побежала на парня. Мадж была настолько удивлена, когда Гейл поймал ее за талию, что закричала и почти оттолкнула Хоторна от себя. Гейл быстро убрал руки с талии Мадж, как будто их охватило пламя, и быстро сделал шаг назад, подальше от девушки. Она посмотрела на него, в глаза Гейла, которые раньше были переполнены целеустремленностью, желанием жить, а теперь они лишь пусты и унылы. Мадж отвела взгляд в сторону, боясь посмотреть еще раз в его пустые глаза. Она в безумном порыве побежала в сторону города, но остановилась около входа на кладбище и обернулась. Девушка хотела убежать как можно дальше. Но увидев, как в мучительных рыданиях Гейл склонился над могилой матери, Мадж поняла, что не сможет уйти. Кажется, она никогда не видела его таким уязвимым. Андерси знала, что позже будет ненавидеть себя за это, но она вернулась к могиле Хейзел и нерешительно обвила руками плечи Гейла, пытаясь утешить парня и нежно поглаживая его по спине. Мадж шептала ему утешительные слова, а он лишь слегка кивал. Девушка ожидала, что больше всего Гейл будет кричать на нее за то, что та никогда не пережила того, что выпало на его долю. Но ее ожидания не оправдались. Андерси слушала, как Хоторн оплакивал свою маму, о том, какой великолепной была Хейзел Хоторн, о том, что ей пришлось пережить в Шлаке и о том, как сильно он ее любит. Мадж ничего не говорила, потому что боялась, что Гейл будет оскорблять ее. И Андерси намного больше нравилось видеть парня таким уязвимым и ранимым. На протяжении нескольких часов девушка успокаивала Гейла, пока тот рыдал и кричал о том, как он скучает по матери. Девушка не знала, что делать с ним. И Мадж даже подумала над тем, чтобы отвести парня к себе домой, пока Рори не сказал, что заберет Гейла домой. Она с нежностью убрала руки с плеч парня и передала Рори старшего Хоторна. Но мальчик уже не такой маленький, каким Андерси помнит брата Гейла. Когда девушка смотрела им вслед, она задалась только одним вопросом: будет ли он помнить события сегодняшнего дня?

X

V. Впервые она доверилась ему...

Гейлу потребовалось много времени, чтобы заслужить каплю доверия Мадж. Но когда ему удалось заполучить ту небольшую частичку ее доверия, девушка рассказала парню все: каждый маленький секрет, каждую темную правду о своей жизни, родителях и о тех вещах, о которых, возможно, Гейл даже и не подозревал. Она полностью доверилась ему. Она рассказала ему о своей жизни в Дистрикте, о том, как ее отец пытался использовать свое положение, чтобы помочь людям из Шлака с помощью так называемых лотерей и благотворительных акций. Мадж рассказала Гейлу, что усилия ее отца не были оценены, что люди сами отказывались от его помощи. - Они не хотели, чтобы он жалел их, - прошептала Мадж. - Кажется, я знаю одного из них. Парень закусил щеку, пытаясь хоть как-то сдержаться, чтобы не наброситься на Мадж. Ведь девушка, наконец, начала доверять ему, и он не хотел портить их отношения. После похорон матери Гейл стал понимать ее: Мадж Андерси - совершенно другая девушка. Конечно, она привыкла купаться в роскоши и всегда быть особенной, но душевно она не сильно отличается от других. - Так почему он прекратил все? - он почти насмехался над ней. Почти. – Кто нуждался в его помощи? «Китнисс и Прим, ты и твоя семья», - подумала девушка про себя. Но она не решилась сказать это вслух, потому что могла огорчить Гейла, но также Мадж не хотела разрушить тот небольшой момент, возникший между ними. - Это было очень давно, - сказала она ему. – До того, как мы родились. Тогда еще миротворцы были не столь строгими и скупыми, в Дистрикте было некое подобие жизни. Это было до того, как Капитолий и Президент Сноу узнали о «деятельности» моего отца. Но когда все раскрылось, они обозлились на него и положили конец его выходкам. И эти слова отдались болью в сердце Гейла. Что-то подсказывало парню, что ему не понравится то, что Мадж собиралась рассказать ему, - может быть, это тот тусклый блеск в ее глазах или ее усталое выражение лица. – Хорошо... - нерешительно произнес Хоторн. – Что случилось? Девушка обернулась и быстро окинула парня взглядом, прежде чем потупить глаза и уставиться в землю. – Они забрали мою маму. В то время она была беременна, и они забрали ее. Они мучили ее, проводили над ней различные опыты. У нее случился выкидыш, и моя мама больше никогда не стала прежней! - Мадж практически кричала, теперь слезы стекали по ее лицу. - Все думали, что причина головных болей моей мамы была в том, что она потеряла сестру на Играх... Но они все ошибались. У нее постоянно болела голова, потому что она вновь продолжала переживать события ночей, проведенных в Капитолии, - подавленно произнесла девушка. Он знал, что его вопрос сейчас неуместен, но Гейл не смог сдержаться и задал его: - Но... ты здесь. Как так у твоей мамы случился выкидыш? - он вздрогнул и посмотрел на Мадж извиняющимся взглядом, когда ее глаза снова наполнились слезами. – Извини меня. Не отвечай. - Моя мама рассказала мне, что они никогда не собирались заводить еще одного ребенка, но Капитолий заставил их. Они угрожали забрать ее еще раз. Разве у нее был выбор? - она вытерла слезы тыльной стороной руки и стала смотреть в землю, не желая поднять взгляд вверх. - Твоя мама сама рассказала тебе об этом? Почему она сделала это? Ты же была еще ребенком. Ты не должна была знать этого, - он недоверчиво уставился на нее. - Моя мама была не в своем уме! – она практически кричала. – Она всю жизнь сидела на морфине. Иногда она все же возвращалась к жизни, но ненадолго. В одно из таких «прояснений» все и случилось. Вероятно, я никогда не должна была узнать эту страшную тайну, но когда ты сидишь на таком сильном обезболивающем долгое время, трудно разобраться в реальности... И тогда мама все рассказала. Возможно, она думала, что общается с кем-то другим, - девушка замолкла на секунду. - Ты знаешь, как тяжело мне было жить с этим? Знать, что они никогда не хотели меня? Что я была просто результатом угроз Капитолия? Что если бы не было Капитолия, то и я бы не существовала? Каждый раз, когда я смотрю на моих родителей, слова моей мамы эхом отдаются в моей голове, и я знаю, что они меня не любят. Я родилась не благодаря их любви, а лишь из-за страха перед НИМИ. Я почти уверена, что Капитолий заставил их завести ребенка, то есть меня, чтобы в будущем у них была хоть какая-то управа на моих родителей. Не было никакой надежды для моей мамы. Мы могли бы просто оставить ее умирать, - тихо рыдала Мадж. - Не то чтобы мы этого хотели, но мы могли бы положить конец ее мучениям. И тогда бы у них не было бы никого, кого можно было использовать против моего отца. Поэтому они заставили моих родителей родить меня. Я – оружие Капитолия, Гейл, и никто больше! Когда Гейл посмотрел на девушку, она было так подавлена, разбита, что парень не смог удержаться, чтобы не заключить Мадж в объятиях. Как-то неуклюже он обнял ее: одной рукой обвил талию собеседницы, а другой успокаивающе поглаживал по волосам. – Тшш... Ты не оружие Капитолия, Мадж, не оружие, - повторял Хоторн, нежно проводя рукой по волосам девушки. – Ты сама сказала, что твоя мама была зависима от морфина, и она не знала, о чем вообще говорила. Все то, что внушили ей в Капитолии, возможно, было ложью, - парень нахмурился. – Ты видела, что они сделали с Мелларком. Ничто и никто не смогло бы прервать любовь этого парня к Китнисс. Но посмотри, что они с ним сделали: они убили его изнутри, разрушили. - Это просто... - а затем девушку накрыла такая волна эмоций, что по лицу Мадж стали стекать слезы. И она считала, что одной из причин, по которым она плачет, является Гейл. А все потому, что парень сидел рядом, утешал ее и пытался заставить девушку почувствовать себя лучше, а не оскорблял, как обычно. Так получилось, что Мадж уткнулась лицом в плечо Гейла и, обвив своими крошечными ручками шею парня, продолжала плакать. Через некоторое время она отдалилась от Хоторна и окинула его мрачным взглядом, ожидая его слов. - Мадж... Почему ты здесь, в Дистрикте-2? Почему ты не вернулась в Двенадцатый? – спросил он, осторожно проводя рукой по ее белокурым локонам. При упоминании Дистрикта-12 она чувствовала, что ее сердце будто разорвалось на куски. Ее родителей больше нет! Нет! Больше нет никого в Дистрикте-12, к кому она может и хочет вернуться. Там остались только призраки мертвых и пепел, кое-где, конечно, есть островки жизни, но это уже неважно... Ее глаза наполнились слезами, и Мадж сильнее прижалась к рубашке Гейла. – Я не была в Дистрикте-12 с тех пор, как его разбомбили. Я была в Капитолии. - пробормотала девушка. И Андерси почувствовала, как чьи-то сильные руки прижали ее к себе, как бы защищая. Но потом Мадж вспомнила, что это Гейл, и она почти засмеялась, понимая, как глупо и нелепо думать, что он ее защищает. Но ее полусмех был более похож на рыдание. - Что ты делала в Капитолии, Мадж? – его голос как будто ей незнаком. Что сейчас Гейл испытывает? Гнев? Разочарование? Сожаление? Она не совсем поняла, что именно. - Они узнали то, чего не должны были, - неохотно произнесла она. Она никогда не предполагала, что будет когда-либо говорить об этом с Гейлом Хоторном, и она также не уверена, что готова поделиться этой важной информацией с ним, не говоря уже о том, что Гейл люто ненавидит ее. Он услышал волнения в голосе Мадж, поэтому ободрительно добавил: - Ты можешь рассказать мне. Если ты расскажешь, тебе станет легче. Это нормально - делиться таким с другими людьми. - Мой отец... он был частью революционного движения. Он и Хеймитч собрали информацию о повстанческой деятельности в других дистриктах, потому что мой отец был единственным, кто имел доступ к такой информации, а я... ну, давай просто скажу, что я была посыльной. Как-то так. - Твой отец позволил тебе заниматься таким? – спросил парень недоверчиво, и Мадж подумала, что Гейл, возможно, не так уж сильно отличается от ее отца - чрезмерно беспокоится о безопасности окружающих. Она отдалилась от парня, пытаясь освободиться от его объятий. - Нет, конечно, он не сделал бы этого, но я настояла на своем. И Хеймитч отчасти поддержал меня, потому что я очень быстрая и находчивая, - она вздохнула. В это время воспоминания начали заполонять ум Мадж, поэтому другой приступ плача подобрался к горлу. Все эти воспоминания настолько испугали девушку, что она вздрогнула. И вскоре Мадж снова зарыдала. – Но в Капитолии узнали обо всем! И, Боже, это было так неожиданно, они просто однажды ворвались в мой дом... – Мадж замолкла, и рыдания усилились. - Тшш, все хорошо... Ты теперь в безопасности. Тебе больше никто никогда не причинит боли. Обещаю, - прошептал он, нежно поглаживая Мадж по волосам. - Я ничего не помню из того, что со мной происходило там, - Мадж выпустила еще один нервный смешок и подсознательно задалась вопросом: почему она продолжает свой рассказ, если Гейл даже не просил об этом? Это как вулкан, который начал извергаться, Мадж не могла остановить поток слов, слетающих с ее губ. - И когда я очнулась, я была каком-то страшном месте. Везде люди в белом... И все, что сейчас помню – это адские боли и невыносимые крики, а также кадры взрывов в Двенадцатом. И единственное, чего я хотела – это смерть. И пока он ничего не говорил, девушка уж не знала, что и думать. Может быть, он потерял дар речи, потому что был шокирован? Или он боялся сказать что-нибудь, так как мог спровоцировать новую волну безудержных и горьких раыданий. - Я думала только об одном: «Лишь бы это все поскорее кончилось. Позвольте мне здесь умереть». Но конец моим мучениям так и не пришел. Все продолжалось и продолжалось, и я могу поклясться, что они уничтожали меня изнутри. Но однажды все прекратилось. Китнисс победила их всех, но я уже знала, что не смогу вернуться в Двенадцатый. Так что... я как-то оказалась в Дистрикте-2 . Наконец она посмотрела на Гейла, желая увидеть его реакцию, но заметила лишь сердитый отблеск в глазах парня. – Гейл?... – тихо прошептала Андерси. - Прости, ты прошла через такое, - проговорил он хрипло, и голос Гейла прозвучал так искренне и подлинно, что Мадж подумала, что, возможно, Хоторн заботился о ней, даже если совсем немного. Он снова притянул ее к себе и очень долго не отпускал девушку из своих объятий. И Мадж поняла, что на этот раз поступила правильно, потому что бремя прошлого и нераскрытых тайн наконец-то упало с ее хрупких плеч.

X

VI. Впервые они поговорили о своих чувствах...

Впервые Мадж и Гейл поговорили о своих чувствах благодаря горячему спору, произошедшему между ними. - Я уже сказал тебе, я не пойду! Сколько раз я должен повторить, чтобы достучаться до тебя? – кричал Хоторн на девушку, бурно жестикулируя. - Я не понимаю, что в этом такого! Она повзрослела, именно поэтому она оставила все позади и пригласила тебя на рождественский обед. И я считаю, что ты должен поступить, как взрослый мужчина, а именно принять приглашение и приехать к ней! – кричала Мадж в ответ, копируя жесты Хоторна. - Я убил ее сестру, Мадж. Такое не забывается! Прим была самым важным человеком в жизни Китнисс, а я убил ее. Как я могу после этого встретиться с Эвердин? - Мы же уже прошли через это, Гейл! Ты не виноват. Это было решение Койн сбросить бомбы, а не твое. Почему ты до сих пор обвиняешь себя? – она слегка коснулась кончиков своих волос, которые заплетены в «конский хвост». - Я сделал эту чертову бомбу! Если бы не было меня, не было бы никакой бомбы, и Прим осталось бы в живых! Что тебе непонятно? - Очевидно, Китнисс так не думает. Или ты думаешь, что она действительно пригласила тебя на рождественский обед, если обвиняла бы тебя в смерти своей младшей сестры? Она любила, да и сейчас любит Прим. Но ты ее долбанный лучший друг. Я думаю, что она знает это! Ты никогда даже и не задумывался, что бомбы, созданные тобою, Гейл, будут использоваться вот так. Виноваты те, кто принял решения сбросить бомбы на Капитолий. Но не ты! - Оу, отлично, прекрасно, но ты идешь со мной... Возражения не принимаются. И если я почувствую себя неловко или напряженно, я сразу уйду! - Гейл так посмотрел на Мадж, что та аж покрылась мурашками. Она знала, что с ним лучше не спорить. - Да, сэр! – произнесла девушка, лучезарно улыбаясь и радуясь, что Хоторн, наконец-то, согласился сделать шаг на пути к примирению с Китнисс. Гейл закатил серые глаза цвета пепла и пробормотал: - Женщины настолько упрямы. Я не могу поверить, что я позволил ей уговорить меня. - Я не упрямая! – потрясенно воскликнула Мадж. – Я заставляю тебя сделать это, потому что знаю, что если ты сам не сделаешь этого, то просто не сможешь заговорить с Китнисс. Она твой лучший друг, Гейл. Почему так трудно провести хотя бы один долбанный рождественский вечер с ней и ее семьей? - Может быть, потому что там будет Мелларк? – повысил Хоторн голос, в отчаянии вскинув руки в воздух еще раз. – Ты не понимаешь, ты не знаешь, что такое безответная любовь, - парень начал направляться к двери. - О, - произнесла Андерси, резкая пульсирующая боль появилась в области сердца. - Ты не хочешь идти, потому что все еще любишь Китнисс, верно? Так? Потому что ревнуешь и не хочешь видеть ее в объятьях Пита? – Девушка насмехалась над Хоторном, пытаясь скрыть боль, которую действительно чувствовала. – И, черт возьми, Гейл, я точно знаю, на что похожа безответная любовь. - «Что?» - этот вопрос застыл в глазах парня. Это очень сильно раззадорило девушку, что даже в ее голубых глазах сверкал гнев. - Ты думаешь, если я городская, то я ни в кого не влюблялась? - Я не люблю Китнисс! – парень практически кричал. - Но это не значит, что я не любил ее раньше, и что мне не будет больно видеть их вместе. Просто мне трудно смириться с тем, что она выбрала его, а не меня, ладно? Я был ее лучшим другом! Она знала меня очень много лет, а Мелларка каких-то считанных пару месяцев! И она все-таки выбрала его! Ты знаешь, что я чувствовал тогда? – Гейл провел рукой по темным волосам и отвернулся от Мадж. - Если ты не любишь ее, тогда в чем проблема? - она подошла к нему и ткнула пальцем в его грудь. - Ты просто боишься приехать и посмотреть в глаза Китнисс? Ты боишься, что она будет винить тебя в том, чего ты не делал? Или ты боишься, что твои чувства к ней могут возродиться, и ты не сможешь отпустить ее? – Каждый раз, задавая вопрос, Мадж тыкала пальцем в него, заставляя спиной отступать назад, пока Гейл не достиг стола. - Нет, Мадж, я не люблю Китнисс, и я не боюсь влюбиться еще раз, если вижу ее! Черт возьми, почему тебе так трудно это понять? – возмущенно произнес он и схватил Мадж за палец правой руки. Гейл слегка оттолкнул девушку от себя. - Мне трудно понять тебя, потому что не могу понять одного: как ты смог перебороть такое сильное чувство? Ведь ты был влюблен в Китнисс два года. Как так получилось? – спросила Мадж, хотя чувствовала, как начало щипать в глазах. «Не плачь, не плачь, не плачь», - мысленно повторяла девушка эти слова, как мантру, снова и снова, чтобы сдержать натиск слез. - Потому что... потому что... может быть, у меня есть другая! – сердито сказал он. Он скрестил руки на груди, не желая рассказывать что-либо еще. - Ты должна была знать это. А ты все еще тоскуешь по тому парню, которого любила? - Может быть! – резко произнесла Мадж, соответствуя его интонации. Ее глаза начали наполняться слезами. Он уже нашел себе другую. Война закончилась чуть меньше года, и Гейл уже пошел дальше. Сейчас у нее точно нет никаких шансов. - Вау! Он, должно быть, чертовски красивый парень, если ты все еще влюблена в него. Ведь прошло так много времени. Кто он? Городской? Я его знал? Она не помнит точно, как им удалось сменить тему дискуссии. И Мадж совсем не уверена, что ее любовь - достаточно весомый аргумент... Она закусила нижнюю губу и пробормотала: - Я не хочу говорить об этом. - Ой, да ладно, Мадж. Ты знала о моей любви к Китнисс. Ведь будет справедливо, если я узнаю имя этого парня? И вряд ли ты увидишь его снова. - Все знали о твоей любви к Китнисс, - сказала девушка, пренебрежительно взмахнув рукой. - Мы все думали, что вы двое однажды поженитесь, а большинство еще и ожидало того, что вы скроетесь в лесах и никогда больше не появитесь в дистрикте. - Да? – недоверчиво уставился Гейл на Мадж, как будто она только что сказала самую смешную вещь, которую он когда-либо слышал. Но потом он понял, что Андерси просто пытается заговорить ему зубы. – Не пытайся перевести тему, скажи кто это. Она посмотрела на него, потом на землю. Ее щеки начали покрываться румянцем. - Это... ты, хорошо? Доволен? Собираешься высмеивать меня за то, что глупая городская девочка влюбилась в мальчика из Шлака, которому она не интересна? - она отошла от него и хотела уже выбежать из комнаты, но Гейл поймал девушку за запястье. Медленно она повернулась, но Андерси даже не посмотрела на парня, потому что боялась увидеть насмешку в его глазах и услышать его смех в ответ на ее чувства. - Так это... я? – спросил он. И она так удивлена, что Гейл не смеется, не веселится, на его лице нет даже намека на ухмылку. Хоторн действительно поражен. - Да, - она быстро рассмотрела все последствия его отрицательного восприятия произошедшего, но твердо решила, что не будет ему сейчас лгать, поэтому Андерси только кивнула головой, по-прежнему глядя куда-то вверх. - Не смейся надо мной, пожалуйста. Я знаю, что ты не любишь меня... Только не уходи сейчас, хорошо? Я просто хочу... некоторое... Она была прервана на полуслове поцелуем. Он поцеловал ее. Это был мягкий, целомудренный поцелуй. И она так удивилась, что даже распахнула глаза, а руки автоматически отталкивали парня. Но он гораздо сильнее ее, и, как бы она ни старалась, Мадж не смогла отстранить его. Он разорвал поцелуй, чтобы сказать что-то очень важное. - Я тоже тебя люблю, - тихо прошептал парень, мягко проводя рукой по щеке Мадж. Она посмотрела на него, в его серые глаза, и она знала, что он не лжет ей. – Я... - Мадж хотела рассказать ему, что любит его, что она любит его с тех пор, как он и Китнисс начали продавать ей землянику; что он был одним из самых верных людей - неважно, насколько все изменилось в Дистрикте-12; что он всегда-всегда будет появляться на пороге ее дома с корзинкой земляники. Она хотела рассказать ему, что она любит его внутренний огонь, ценит его решимость, вечную любовь и преданность своей семье. Она хотела рассказать ему все это и многое другое, но Мадж не успела это сделать, так как Гейл снова прильнул к ее губам. Но на этот раз это был более долгий, страстный поцелуй. Они провели эту ночь вместе, просто лежали рядом. Мадж и Гейл просто целовались, обнимались и просто наслаждались присутствием друг друга. Он шептал ей нежные слова на ушко, а она рассказывала ему все, что хотела. И впервые после уничтожения её дома, Дистрикта-12, Мадж была по-настоящему счастлива.