Часть 1
2 декабря 2015 г., 16:56
— Где-то далеко-далеко, так далеко, что солнце встает на западе и бежит на восток у самого берега моря жил старый-престарый эльф. Каждый день выходил он из своей пещеры и пел. Он пел солнцу — и оно переставало обжигать его кожу. Он пел морю — и оно делилось с ним рыбой и растениями. Он пел ветру — и тот спешил на юг, чтобы обернуться поскорее и согреть эльфа зябкой ночью. Так шли годы, зима сменяла лето, а эльф все так же сидел, болтая ногами в воде, и пел свои песни. Ветер говорил ему, что его племянник попал в беду, но эльф только тяжело вздыхал и перебирал пальцами струны своей лютни. Волны шептали, что его сородичи уплыли в Аман, но эльф только улыбался и пел об Исходе. Птицы кричали ему, что Враг вернулся из-за Грани, но эльф только ухмылялся и плясал среди волн под звуки своих песен, — Маглор заботливо подоткнул одеяло под бок злобно зыркающего Феанора и удовлетворенно хмыкнул. Из Куруфинвэ вышел прекрасный эльфенок, хотя тот упорно отрицал этот факт. Определенно, идея валар возродить их в совершенно юных хроа, была не очень хорошей. Хотя бы потому, что Маглору пришлось нянчить всю свою родню, включая отца.
— Мы поняли, что ты, оставшись в одиночестве, только и делал, что бездельничал! — возмутился Маэдрос, взъерошенным птенцом выскальзывая из-под одеяла. — Но почему ты все-таки вернулся в Аман?
— От сырости и соли заржавели струны, — вздохнул "старый-престарый эльф", украдкой проводя по изуродованной шрамами щеке, — когда однажды они порвались, я вернулся. Такие мог сделать только Ауле.
— Тьфу, — старший феанарион наморщил веснушчатый носик и обиженно отвернулся, — а мы думали, что ты нас любишь. Струны ржавые!