Wasted.

Улицу освещал лишь тусклый свет фонаря, который истерически мигал, готовясь погаснуть совсем. По зеркальной поверхности лужи хлестали капли и лишь это напоминало о том, что сейчас идёт дождь. Еин стоял на коленях на асфальте, чувствуя слабую боль. Набил-таки синяки, пока... Вспоминать об этом не совсем хотелось, но сам по себе на губах вспомнился мерзкий горьковатый привкус. Зачем он это делает? Зачем превратил свою жизнь в это дерьмо? А кто знает... Не Сон Еин, а Сонюль. Не милый примерный мальчик, а мерзкая шлюха, и об этом напоминают синяки на коленях, следы от чужих пальцев на бёдрах и уже сейчас зарождающаяся боль в заднице. Он продал себя в очередной раз. Продал за то, что когда-то подарил ему Усок, обещая, в наркотическом угаре, что всегда будет с ним, что будет любить его, как никого другого. Пообещал... Парень усмехнулся совершенно саркастически, кое-как поднимаясь, хотя ноги подгибались. За последние пару месяцев он усох на два размера. На тяжёлом он пока не сидит, но тело то и дело просит новой порции: марихуана, ЛСД, даже чёртовы "аптечные". Что угодно, чёрт возьми, лишь бы ломка прекратилась и не хотелось просто разбиться о стену. Страшно. Так страшно ему, чёрт возьми, не было никогда. А тогда казалось, что ждёт что-то светлое, Усок казался единственным огоньком надежды в этом мире без выхода из собственных страданий. Кто же знал, что одна невинная самокрутка, с её едким дымом, переданным изо рта в рот, станет началом конца? Сон Еин образца того мгновения был совершенно опьянён любовью, а дым в лёгких казался эссенцией чистой нежности. Сознание подводило, когда рука старшего начала скользить вниз по спине, предвещал что-то совсем взрослое, но Еину казалось, что он готов... Нет. Не был. Совсем. Как и ко всей этой чертовщине, что стала твориться потом. Слишком быстро, сладко, но с отвратительным послевкусием. Тогда он и познакомился с абстиненцией и полной зависимостью от человека. Одного. Только вот этому человеку быстро надоела новая игрушка, а игрушке совсем не надоели наркотики, которые теперь приходилось доставать, переступая через себя. Секс опротивел давно, даже случайные прикосновения стали нервировать. Сонюль оказывался в постели очередного клиента сразу после того, как боль чуть ниже спины утихала, дабы не навредить своему телу слишком сильно. Под кайфом он из принципа не работал, дабы ненароком не подхватить какую-то гадость. Стало понятно, что он уже понемногу сжигает себя, но почему-то хотелось продолжить агонию погони за каждой новой дозой. А может он просто надеялся узнать в одном из своих клиентов того самого, кто вытолкнул его в эту жестокую реальность, которой он раньше не замечал? Что Еин хотел сделать? Плюнуть ему в лицо? Нет, наверное, он бы просто разрыдался. На задворках искалеченной души всё равно теплилось что-то к этому ужасному человеку, закреплённое тем самым обжигающим дымом. Домой юноша волочился едва переставляя ноги - телу было плевать, что асфальт был мокрым и противным, сейчас он казался ненамного хуже смятой постели, в которую Сонюль всё же добрался. Добрался и, едва раздевшись, рухнул лицом в подушку, под которой лежал рабочий телефон. Сейчас он был выключен - новые заказы брать было уже нельзя. Изнутри начинала зреть тупая боль и, предвидя весь ужас, Еин кое-как сел, скользя расфокусированным взглядом по ошмёткам анаши на подоконнике. Сейчас явно не было сил на раскуривание, поэтому в его холодной и влажной от пота ладони оказалась лишь неприметная таблетка, извлеченная из цветастого целлофана. Слюны не хватило бы, чтобы проглотить, а тянуться за бутылкой воды казалось смерти подобным, но пришлось. Ломота в мышцах пришла запоздало, будто поленившись накрыть вовремя, но Еину было уже плевать - сейчас он закроет глаза, но не уснет, а вскоре увидит что-то намного лучшее, чем серые стены комнаты, пыльный ковёр и ящики с одеждой, по которым бережно разложены следующие нычки. - В носках еще немного травы...- повторил парень сам себе, вспоминая, и шевеля сухими губами уже беззвучно. Сознание понемногу уступало приятной истоме опьянения. *** Сознание вернулось со внезапным толчком в затылок. Уши на секунду заложило, а во рту чувствовалась неприятная сухость. Язык ворочался вяло, как полудохлая рыбина. Сонюль усмехнулся, совершенно не сочувствуя самому себе. - Ну и что расселся? Что медлишь, тварь?- спросил сам себя, сжимая в кулаках полы длинной майки, уже совершенно не скрывавшей худобы. Как ни странно, и на такое тело находился клиент, сейчас даже больше, хотя виной тому могла бы стать его некая "слава".- Только попробуй начать размазывать сопли!- воскликнул в пустоту, в приступе слепой ненависти ко всему своему существу, но слезам было плевать – они катились по щекам, оставляя противное ощущение пустоты внутри. Еин весь сжался в клубок, испытывая что-то, что можно было считать хуже ломки – его абстиненция ещё не была самой суровой из тех, что он видел, а вот самобичевание остановить было нечем, хотя с каждым днём оно становилось всё более всепоглощающим. Коротким щелчком отозвалась дверь комнаты - сквозь щель между рамой и окном, раскрытым на проветривание, сквозило, и шаловливый ветер закрыл дверь, ещё ярче подчёркивая дерьмовость положения. - Что с моралью?- спросил Еин у стены напротив, а его лицо исказилось неестественным оскалом.- Чёртова кукла… Да нет, кукла будет лучше. Кукле не нужны деньги, кукла не сгниёт через пару лет в подворотне, не успев пустить героин по вене, кукла не блюёт ночами, сбившись с дозировки сраных таблеточек счастья,- рыдания вновь сжали горло ледяной рукой. Сон прекрасно понимал, что выглядит более чем жалко, но нужно было выпустить всё, накопившееся внутри, а со слезами это прекрасно получалось. Пришло осознание – в последнее время он говорил только сам с собой, а последним живым собеседником стал тот парень из магазина, в который Сонюль ходит. Там к нему уже привыкли, не задают лишних вопросов, а тот парень… Он кажется добродушным, но у него в глазах необъяснимая боль. Не такая, как у Еина, но похожая, и юноше бы поговорить с ним, но страшно, ужасно страшно раскрыть своё отвратительное настоящее. Он ведь тут же отвернётся… Но кто сказал, что нельзя просто… Просто переброситься парой слов сегодня, короткими фразами завтра, а послезавтра предложить ему выпить горячего шоколада? Еин слабо улыбнулся, чувствуя просветление – вот он его шанс на то, чтобы почувствовать себя нормальным впервые за пару месяцев! Ноги сами несли его к холодильнику, хотя, казалось бы, он не мог так хорошо отдохнуть за полчаса, что его не отпускало. Пожалуй, дело тут было в душевном состоянии – надежда была намного сильнее недавнего отчаяния. К огромному удовольствию и радости Сонюля, в холодильнике мышь повесилась – лишь одинокая банка тушёнки и тюбик майонеза скрашивали общее запустение. Как он оказался на улице, Сон едва помнил – бежал, пропуская ступени. Ослабшему телу это казалось большой наглостью с его стороны, но Еину было как-то плевать, когда впереди ожидало нечто столь светлое. Повезло! Сегодня опять его смена, а значит, план может подействовать – только эти мысли и крутились в голове парня, пока он стоял в очереди, крепко сжимая упаковку лапши быстрого приготовления в дрожащих пальцах. Он и вправду волновался, сердце стучало очень быстро. Подняв взгляд на кассира, он не сразу решился заговорить и, уже передавая деньги, невзначай спросил: «Сегодня был хороший день? Выглядишь счастливее обычного.» Ответа Сонюль не ждал, но парень за стойкой внезапно улыбнулся, медленно кивая, будто задумавшись посреди этого действия. - Это здорово~-протянул Сон, забирая покупки и сгребая сдачу в карман.- Что ж, удачи тебе,- и, со слабой улыбкой на губах, он вновь оказался на улице. Прохладный ветер приятно ворошил волосы, захотелось прогуляться, понаблюдать за спешным течением жизни крупного города, но дома ждал беспорядок, а лапша в пакете так и манила себя съесть, поэтому, переборов себя, парень направился к своему дому. Не успел он зайти за угол, как едва не врезался в маленькую девочку. Она испугалась не меньше его самого, но затем подняла лицо и широко улыбнулась, протягивая Сонюлю маленькую пухлую ладонь. - Здравствуй!- произнесла очень серьёзно, но с явным трудом – дикция, видимо, не была её коньком. Еин сдержал улыбку, совершенно серьезно пожимая её ладошку и отвечая точно таким же «здравствуй», после чего рассмеялся и присел, чтобы лучше рассмотреть её. Милое дитя, жизнь бьёт ключом… Однако, что-либо ещё сказать ей парень не успел – появилась её мама и тут же, схватив за руку, увела куда-то, читая нотации о непослушании. Проводив эту парочку взглядом, Сон тяжело вздохнул, продолжая свой путь. Происходило слишком много хорошего, чтобы это было похоже на его жизнь. *** Впервые за долгие недели Сон действительно осознал весь масштаб срача, в котором он жил - отходы "производства хорошего настроения" валялись тут и там, вместе с испачканной одеждой и всяческими игрушками, с которыми приходилось выезжать на вызовы. На некоторых легко обнаруживалась запеченная кровь или нечто более мерзкое, еще пару часов назад размазанной по губам Сонюля. Он поморщился, спеша отчистить всю атрибутику и разложить ее по коробкам, в которых оказались плохо спрятанные нычки. Осмотрев эту неутешительную картину, Еин перепрятал часть из них поглубже, чтобы не найти слишком быстро, а обнаружить внезапно, уже думая, что пора снова наведаться к тому подозрительному парню. Надо сказать, эту гадость было приятнее заимствовать у Ушина. Да что говорить, если не думать о сентиментальностях и всякой там прочей романтике, трахаться с ним тоже было круче, чем с большинством клиентов. Сонюль сам не заметил, как вернулся в воспоминания, прислоняясь плечом к одной из коробок. Ощущения из прошлого накрыли тёмной волной. Стало жарко, тяжело дышать и невыносимо стыдно, как в первый раз, хотя теперь парню это все уж точно было знакомо. Ушин не делал ничего особенного, но именно те пошлые поцелуи, оставленные на внутренней стороне бедра, а потом и в ещё более неприличных местах, стали поворотной точкой к тому, что на грани сознания и контролируемого эротического сна, Сон со стыдом осознал, что действительно возбудился, впервые за всё время, что продавал своё тело. Как он ни пытался успокоить своё сознание и природные инстинкты, но в голове была звенящая пустота, а перед глазами стояли лишь невероятно развратные картинки собственного прошлого. Позволить себе слабость однажды... Это ведь не так уж и стыдно? Облокотившись на самую крепкую и наполненную, с виду, коробку, Сонюль закрыл глаза, позволяя своему телу окончательно взять контроль над здравым смыслом - а ему только этого и было надо. Пара минут и, опять как в первый раз, Еину требуются салфетки, благо хотя бы одежду сохранил в надлежащем состоянии. Теперь отчего-то не стыдно за свои желания, но мерзко, что именно этот образ из прошлого вызывает такую реакцию. Ну конечно, он же был первым. Да и Сон, наверное, любил его... Да, кажется именно это называют любовью. Какие-то мутные размышления о любви тел и душ заполнили собой всё сознание парня, пока он на автомате подчищал устроенный беспорядок, рассортировывал вещи, а грязные отбрасывая в корзину для белья. Осознание завершенности уборки пришло вместе с чувством острого голода, о котором Сонюль уже успел забыть, развлекаясь с самим собой. - Ох, сейчас-сейчас,- отмахнулся от ворчания желудка, ставя чайник на плиту и переходя обратно в гостиную. Непривычная чистота радовала глаз, но он пришёл сюда не за этим. В руках оказался рабочий телефон, а большой палец привычно зажал кнопку включения - сейчас мысль о работе не раздражала, да и выключить его всегда можно. Однако, в сердце поселился червячок сомнения, когда на экране высветилось сообщение. Текст не был похож на стандартное оповещение о том, что кто-то пытался позвонить, а значит это было СМС человека, что подтверждал незнакомый, но вполне похожий на "живой" номер. Сон открыл сообщение, с замирающим сердцем читая: "Зови меня К.У. Не спрашивай ничего о том, как я тебя нашёл. Я не хочу назначать тебе встречу... Пока что, но знай - я знаю о каждом твоём шаге. Если не веришь, то могу даже сказать в какой магазин ты заходил сегодня, точный адрес. Кстати, того парня зовут Кюджин. Он добрый парень, но тот еще консерватор, так что советую тебе держаться от него подальше с твоим-то образом жизни." Горло перехватило от страха - вдохнуть было просто невозможно. Кто этот человек? Почему не говорит своего имени? А самое главное - почему он, чёрт возьми, знает о жизни Сон Еина все? Нет, о похождениях Сонюля знать допустимо, хотя для него самого это несколько мерзко, но о том, кто скрывается за этим псевдонимом... Всё становилось подозрительным. Значит этот некто следит за ним? Пальцы торопливо забегали по клавиатуре: "Кто ты? Зачем ты следишь за мной? Ты же знаешь, что я могу подать в полицию?" Ответ не заставил себя долго ждать: "Не так быстро, мисс. У меня там свои люди - договориться будет не так сложно. А знать кто я тебе пока не нужно... Пока я не хочу встретиться. Тогда я позволю тебе знать." Да что за чертовщина?! С кухни донёсся пронзительный свист чайника и Сон вздрогнул, роняя телефон на постель. Видимо, теперь его будет преследовать еще и паранойя. Распечатанная упаковка лапши лежала на столе, призывно распространяя аромат специй, несмотря на то, что они всё ещё были в своих пакетиках, но есть уже совсем не хотелось, поэтому Сон просто заварил растворимого кофе. На вкус - дерьмовее некуда, но спать он точно не будет, а так хоть согреет заледеневшие от ужаса внутренности. Что теперь делать? Просто продолжать так, будто ничего не произошло? Слишком страшно. Этот К.У., кажется, не слишком дружелюбно настроен - если ему что-то не понравится, то он и кокнуть может, а исчезновения одной шлюхи уж точно никто не заметит, особенно, с подкупом полиции. Дрожащими пальцами обхватив кружку, Еин уставился в стену, качая головой, но так и не отпив кофе. Действительно - так хорошо, как сегодня, в его жизни не было с тех пор, как он выпорхнул из-под родительского крыла. Это все просто не могло быть правдой. Лучше бы не рыпался, ей-богу. Остался бы серой мышью, зато не привлек бы внимание какого-то психа. День только расцветал, но парень уже чувствовал себя безбожно уставшим. Рухнув на стул перед письменным столом, он окинул тусклым взглядом всю комнату и безбожно захотелось обдолбаться, чтобы забыться, снова убежать в другую реальность, в которой не было никакой опасности, кроме, конечно, передоза этим поддельным счастьем. *** Шли дни, складываясь в недели. Сообщения от К.У. приходили с одинаковой периодичностью: раз в три дня. Писал он чаще всего довольно размыто, о чём-то совершенно не связанном с их первым разговором, да и в целом вел себя, как совершенно другой человек, хотя иногда на поверхность показывалась его истинная личина и Сон снова залегал на дно, боясь высунуться. Кюджин же оказался и правда добряком, но был настолько ограниченным рамками консервативного общества, что общаться с ним Еину было страшно. Они периодически заговаривали, иногда Кю даже не хотел отпускать его от себя, увлёкшись, но Сонюль не подпускал ближе к себе, удерживая парня за границами своей территории. Ему и правда было лучше не знать. В одну из коротких вылазок Еина перед работой - сегодня это должен был быть эскорт, пришло новое сообщение от К.У. Он настаивал на том, чтобы Сон собрался для сегодняшнего заказа, оправдав это тем, что клиент действительно будет удивительным. Сонюля это насторожило даже больше, чем всё, что было ранее. Почему он знает о клиенте? Заказывал кто-то совершенно незнакомый, да и манера разговора была непохожа на его мучителя... Неужели он нанял киллера и собирается закончить с этим быстрее? Но зачем он тогда писал? Видимо, Еин ему всё же для чего-то нужен... От обилия мыслей череп был буквально готов лопнуть, но нужно было быстро привести себя в чувство, чтобы не показать беспокойства перед клиентом, если он был достаточно добропорядочным (Хах, какая добропорядочность, если он так легко снимает для эскорта ушлую ночную бабочку?). За окном начинало вечереть, когда Еин вновь надел маску фарфоровой куклы, умеющей делать нечто намного грязнее, чем просто стоять на полке и пылиться. Идеальная причёска на недавно осветлённой шевелюре, крупные линзы, которые делали лицо ещё менее похожим на энное у живого человека. Немного блеска на губы и идеально сидящая белая рубашка. Эскорт - не просто блядство, тут ещё и надо выглядеть подобающе, улыбаться ровно настолько широко, как угодно будет клиенту. Это тяжелее, чем лечь под нечто свиноподобное, что может лишь пару минут попыхтеть, это тяжелее, чем даже быть связанным и подвешенным, изображая удовольствие - этому Сонюль научился уже давно, а эскорт всё ещё был для его пыткой. У дверей дома уже остановился чёрный автомобиль. Не бизнес-класс, а весьма скромно, но явно недёшево, да и машинка ухоженная – хозяин явно не гонится за понтами, но любит удивлять. Любопытно. Дверь открылась прямо перед его носом, отчего парень немного испугался, но, не подав виду, сел внутрь, тут же не сумев подавить свое любопытство и оборачиваясь на водителя. Он оказался совершенно незнакомым, с тусклым взглядом и явной печатью: "Натурал, примерный семьянин, двое детей". Кроме него в салоне никого не было. Странно... Значит, этот мужчина - не сегодняшний клиент Сонюля, а его сейчас везут на встречу с этим самым клиентом. Хм, такие случаи бывали, хоть и редко. - Вы можете рассказать что-то о вашем работодателе?- спросил парень, удобно устраиваясь на сиденье, но лишь молчание стало ответом ему. Хорошо, что этот мужчина хотя бы не начал указывать на социальный статус Еина, как делали некоторые подобные, иначе Сон бы спросил у него место назначения и дошёл бы пешком, перед этим пихнув ему в лицо средний палец, желательно два - на обеих руках.- Да что за тайна-то... Стоит надеяться, что домой я доеду не в чёрных пакетах, если вообще доеду,- мрачно произнёс Сонюль сам себе, поправляя блондинистую чёлку, для чего ему пришлось вытянуться в струнку - зеркало оказалось неожиданно высоко. Дорога была достаточно долгой, чтобы парень начал клевать носом, однако, спать сейчас было вовсе не лучшей идеей, иначе он рисковал проснуться енотом, а то и пандой - жидкая подводка шуток не терпит, а стоило выглядеть лучшим образом по-крайней мере на время эскорта, а потом уже как повезёт. Смотря в окно, Сон быстро понял, что его везут в центр, но это явно не было районом для встреч толстосумов и прочего дофига элитного сброда, а клиент, судя по автомобилю и таинственному молчанию водителя, был именно из этой категории. Наконец, путь окончился, а Сонюль вновь оказался на улице, но у дверей какого-то невнятного здания - в свете неоновых огней город становился совершенно другим, трудно было угадать даже знакомые строения. Телефон напомнил о своём существовании короткой вибрацией, от которой Еин весь сжался, на секунду показывая из-под маски свою истинную сущность - напуганного юнца. "Не разочаруй его",- гласило сообщение от уже давно знакомого номера, Еин смог бы, наверное, вспомнить его идеально точно, несмотря на всю неприязнь к этому К.У. Он хотел было отослать пару язвительных слов, но из-за угла появилась лёгкая фигурка: нелепые для парня пропорции, молочно-белая кожа и походка уверенного в себе подонка. Кого-то это ему напоминало... Кого же, как не Усока? Так стоп... Незнакомец будто услышал мысли Еина, вытаскивая из кармана телефон и легонько встряхивая ладонью с ним в воздухе так, чтобы Сон гарантированно увидел. Ох, дерьмо. Почему Сонюль такой тормоз? К.У., знающий подозрительно много, да кто же иной, как не этот мудак? Захотелось или сбежать, или разорвать его на месте, хотя оставался и третий вариант, но блондин совсем не хотел признаваться себе в том, что в его сердце всё ещё живёт маленький отголосок той страсти и нежности. - Йа! Иди сюда, сукин сын!- закричал он во всё горло, грубым жестом подзывая к себе, неизменно рыжего, Ушина. - Не так быстро, мисс,- это Сон успел прочитать по его губам, прежде чем они растянулись в самой отвратительно-соблазнительной улыбке на всей грёбанной планете Земля, а сам Еин невольно сорвался с места, уже твёрдо решив - сначала разобьёт его миленькое личико об стену, а затем засосёт по самые гланды, не гнушаясь отведать его крови. Он уже не тот миленький мальчик по имени Сон Еин, но теперь-то он точно под стать этой мрази. У них ничего не будет хорошо, скорее всего кто-то из них, если не оба, кончит передозом, но до этого у них есть еще бесконечно много секунд, чтобы создать свой маленький Содом, за который уже никто не накажет, ведь теперь Еин не молится на ночь - он уверен, что Бога нет, и на то есть веское доказательство. Где был этот "Бог", почему не спас его, когда Сон опускался на самое дно? В жопу все заповеди, когда есть такой охуенный Ким Усок, со всей своей отвратительной сексуальностью. *** Сонюль, нет, Еин чувствует не только жгучую ненависть, но и, столь же жгучий, стыд, накатывающий волнами, пока он отсчитывает про себя хриплые вздохи Усока. Он ночная бабочка, но чувствует себя девственником вновь, не находя в себе сил открыть глаза, когда в очередной раз слышит собственный стон, будто бы откуда-то издалека. У них ничего не будет хорошо, но делить постель на двоих у них всё ещё получается прекрасно.