***
Хромой мужчина в черном плаще заиграл на флейте, и в тот же миг отовсюду хлынули толпы крыс. За несколько мгновений они заполнили всю площадь перед ратушей, скрыв каменную кладку серым ковром.***
Целые полчища крыс заполонили город. Они заселяли подвалы. Они прогрызали дерево, рыли норы под каменными стенами, медленно, но верно, уничтожали кирпич. Они заселили порт, отъедались на помойках, заполонили чердаки. Через три дня в Гамельне не осталось ни одного кота. Статуя Роланда, стоящая перед ратушей, больше не сверкает - крысы уничтожили канализацию, и фонтаны перестали работать. Трупам объедали лица раньше, чем их успевали похоронить. Неделю спустя жителей разбудил глухой, протяжный, надтреснутый звон, эхом окутавший ночной Гамельн. Это упал колокол с вершины собора Святого Бонифация - крысы перегрызли канаты, на которых он висел. Город больше не принадлежал людям - он принадлежал крысам.***
Флейта пела, крысы шли беспрерывным потоком, текли рекой по улице, перестукивали лапками по мостовой, пихались, теснились, залезали друг другу на спины и тянули носики вдаль, туда, где пела флейта.***
Они пытались травить крыс ядами. Рассыпали отраву в амбарах, в подвалах, на улицах. По утрам дворники убирали целые горы трупов, но крыс меньше не становилось. Казалось, чем больше их умирало в Гамельне, тем больше приходило с окрестных земель.***
Они медленно шли друг за другом и падали в реку, несущую вдаль свои яростные воды. Казалось, они идут туда по своей воле, принося себя в жертву... чему-то. Языческим богам, смерти, чуме, если угодно. Человек стоял на лодке, все играя мелодию, от которой даже у людей мысли путались в голове, и не прекращал ни на мгновение.***
Крысы разорили амбары и хранилища, и гамельнцы уже готовились прожить голодную зиму, но даже это было позволено не всем. Люди начали умирать. Вслед за голодом в город пришла чума. Началось все с маленькой Гретхен и ее семьи. Перед ужином девочка пошла в погреб за соленьями, и крыса, притаившаяся за мешками с мукой, разорвала ей лицо. Девочку отвели к лекарю, и он обработал ее раны. На следующий день раны загноились. Через неделю она умерла. Ее бы похоронили в закрытом гробу, если бы у людей еще были силы хоронить своих мертвых. Слишком много тел. Слишком мало дерева. Через два месяца люди стали умирать чаще. Чума распространилась и начала уносить жизни. Сначала - семья Гретхен. Затем - их соседи. И все больше и больше нищих и калек находили на улицах мертвыми, и нельзя было сразу сказать, что унесло их жизни - голод, чума или зимние ночи. Люди начали есть крыс, и заражались от них. Люди спали в ночлежках и заражались друг от друга. Люди оттаскивали в больницы тех, кто не мог идти сам, и относили в морги тех, кто не поднимется уже никогда. Бургомистр обещал награду тому, кто избавит город от крыс. Сначала это был кошель серебра. Потом - золото. Столько, сколько можно унести. Но никто не мог ничего сделать. Никто даже не пытался. Когда в город пришел тот человек, они решили, что он посланник божий.***
Бургомистр не видел, что в тот день происходило на улицах. Ему рассказали потом вольные или невольные свидетели. Те, кто не мог спрятаться за плотными ставнями или в подвалах. Те, кто видел, как крысы шли за ним, за чарующей мелодией его флейты. Тогда бургомистр подумал, что его послал не бог.***
Все самые богатые и влиятельные бюргеры собрались в тот день в ратуше. Бургомистр с улыбкой поблагодарил гамельнского крысолова, как его окрестили благодарные жители города. Тот кивнул, словно ему и вовсе не были нужны почести, и отказался от награды. По залу пронесся шепоток. Отказался от золота? Что-то с этим типом нечисто. Потом крысолов заговорил, и все ахнули. Он предлагал сжечь всех, кто умер от эпидемии, спалить вместе с одеждой, утварью и домами, запереть как можно дальше больных, и не пускать к ним тех, кто еще не заразился. Он говорил убедительно, живо, словно ждал поддержки и участия, но все косились на него, как на сумасшедшего. Сжигать своих мертвых? Они же не нехристи какие-то. Да и зачем запирать больных и держать их вдали от тех, кто может позаботиться или облегчить их страдания? "Нет уж", сказал кто-то. "Не нужны нам тут ваши указания. Крысы ушли, эпидемия закончится, ведь некому больше переносить заразу. Свою часть обещания вы выполнили. Если вам не нужно наше золото - уходите прочь из города." По залу пронесся согласный шепоток. Кто знает, сколько еще дел может наделать этот чужеземец со своей проклятой флейтой! Крысолов пораженно оглядел их. "О чем вы говорите?" спросил он, пытаясь заглянуть в их лица. "Разве вы не понимаете, чем чревато промедление? Город еще можно спасти, вас еще можно спасти." Но его уже никто не слушал. Никто и не хотел слушать. Бюргеры стали спорить, как минимизировать убытки от эпидемии, что делать с порченым зерном и где подороже продать уцелевшее. Крысолов молча стоял за их спинами. Потом развернулся и пошел прочь. Бургомистр смотрел ему вслед, но так и не решился остановить. А на следующее утро пропали их дети. "Он убил их!" бились в истерике женщины. "Утопил их, как крыс!" "В уплату нам!" горько говорили мужчины, сжимая кулаки. "Забрал и убил, за то, что не послушали его, посланника дьявола." Бургомистр молчал. Его собственная дочь, трехлетняя Марта, пропала из родительского дома с остальными детьми. Яростно хватались воины за мечи. "Надо отправиться следом! Догнать и порубить на куски мерзкое отродье мрака!" Но бургомистр молчал. Мор не прекратился. Уже все горожане были больны. Кого сразил жар, у кого тело покрылось ужасающими язвами. Нет, не убитые дети были наказанием. Их наказанием стала смерть. А для него, бургомистра, наказанием стала жизнь. Смерть не тронула его, но провела когтистой лапой по их дому, унося то единственное, что у него осталось - его любимую жену. Чума уносила одну жизнь за другой, и скоро некому было выхаживать раненых, некому было убирать трупы, некому было их хоронить. Когда больше никого не осталось, бургомистр собрал в котомку немногочисленный скарб и ушел из города. Долго, долго странствовал он по городам и деревням. Вот уже и слава Гамельна померкла, осталась лишь его собственная память. И однажды он осознал, что годы превратили его в слепого старика. Он продолжил странствовать, ведь негде ему было остановиться, негде задержаться. Его дом забрал мор, и пути назад нет. Однажды слепой старик, бывший когда-то бургомистром, забрел в город, затерянный далеко в горах. Там его тепло приняли его жители, молодой мужчина позволил ему остаться на ночь в его доме. Его добрая молодая жена налила ему горячего супа. Её звали Марта, так же, как его давно потерянную дочь. - Какой прекрасный у вас город. - сказал старик. - Такой радушный и гостеприимный. - Да, он действительно такой, - ответила девушка, и голос всколыхнул в его сердце воспоминания о его любимой жене, так безвременно оставившей его. - Мы основали его всего двадцать лет назад, но с тех пор он разросся, стал красивым и богатым. Это все заслуга моего отца. Он научил нас, как быть трудолюбивыми и щедрыми, и иногда кажется, что сама земля благосклонна к нам, и добротой отвечает на доброту. - Как же зовется это чудесное место? - Гамельн. - спокойно сказала юная девушка Марта, голосом так похожая на его умершую жену. - Мы назвали его в честь родного города, который потеряли давным-давно. И бургомистр заплакал. - Что-то случилось? - испуганно спросила она. - Марта. - раздался позади чей-то спокойный голос. Бургомистр с трудом узнал его. Это был голос человека, который спорил с бюргерами в тот день в ратуше, когда пытался спасти их жизни и их дом. - Отец, - испуганно сказала девушка. - Этот человек заплакал, когда я сказала... - Да, я знаю, милая, - тепло сказал крысолов. - Дай нам поговорить наедине. Он все так же хромает, старик слышит это по звуку шагов, но он готов поклясться, что если бы он все еще видел, то понял бы, что крысолов не постарел ни на день. - Я думал, они мертвы, - горько сказал старец. - Все думали, что вы утопили их в реке. Скажите. Если вы сделали это в отместку, если забрали их у нас, чтобы отомстить, то почему не довели дело до конца? - Разве вы не понимаете? - тихо спросил крысолов. - Разве вы до сих пор не поняли? - на грани слышимости прошептал он. - Я не забрал их у вас. Я их спасал.