After all these years

Интересно, кто-нибудь когда-нибудь терял одного из самых близких людей в своей жизни за сутки до годовщины свадьбы? А кто-нибудь проявлял легкую симпатию к его близкому другу, а после ухода этого человека безумно нуждался в нём? *** Объект наблюдения — школа-пансион «Логос». Летние каникулы подошли к концу, а в школу вновь стали съезжаться ученики, чтобы продолжить учёбу: кто-то в последний раз, кто-то станет выпускником на будущий год, кто-то только-только приехал сюда, чтобы начать обучение. Толпы учеников стояли во дворе и делились друг с другом приятнейшими моментами отдыха, обнимались и делали новые совместные фотографии. Некоторые считают, что это лучший день за весь учебный год, а многие наоборот. Погода, несмотря на то, что в прошлом году было очень пасмурно, сегодня порадовала всех жарой, как в любой июльский день, но уже позже солнце сменил холодный ветер. Как хорошо, что новая обитательница пансиона, которая сейчас парковала автомобиль, надела джинсовку, интуиция никогда её не подводила. Многие преподаватели имели свой транспорт, для этого было выделено место, и сейчас Полина пыталась припарковать машину рядом с дорогой чёрной иномаркой, а после вышла из автомобиля и осмотрелась по сторонам. Следом же вышла молодая особа, поднимая солнечные очки на лоб. — Ну, ничё так, мам, жить и учиться можно. Пойдём, посмотрим, как там внутри. Кстати, я всё хотела спросить, а вот то, что мы здесь делаем, как-то связано с Виктором? Ну, другом папы. Может, что-то твоё личное… Симпатия там, может месть какая? Ну, по крайней мере, симпатия — это нормально, вы хорошо бы смотрелись. Не век же тебе одной горе горевать. — Что ты такое говоришь? Н… Н-нет… вовсе нет, всё не так. И с чего ты взяла, что это имеет какое-то отношение к Виктору? — психологиня непонимающе заморгала, а потом стала вытаскивать чемоданы из багажника. От своей семнадцатилетней дочери она ожидала чего угодно, но никак не таких откровенных версий. Женщина оказалась в тупике, пришлось прикинуться дурочкой и выкручиваться. — Я понятия не имею, о ком ты. У твоего отца этих Вить по работе было целое море. Пойдём, бери свой чемодан. «Да-да, и именно поэтому ты всё лето изучала сайт «Логоса» и Екатерине Сергеевне всю плешь проела рассказами о Витеньке». Вслух озвучить это Климова-младшая не решилась, она поспешила за матерью, звонко стучащей каблуками по асфальту. Конечно же, Даша прекрасно помнила Виктора, помнила поддержку, которую он оказывал их семье после гибели отца. Собственно, девушка так и представляла себе пансион, и, пока мать находилась на летучке и знакомилась с коллегами, она терпеливо ждала её в коридоре, сидя в социальной сети, но потом её разговорила подруга, с которой она уже с полгода не виделась. — Позвольте вам представить, — начал Поляков. — Полина Александровна Климова — наш психолог. «И всё? Давно ли я для тебя просто психолог? Чёртова субординация... » Нельзя было не заметить, что Полину поразило поведение Виктора при их мимолётной встрече. Она прекрасно поняла, что он узнал её. Может, он просто не хотел афишировать их отношения? Ну что ж, с одной стороны всё правильно. Поляков сначала перезнакомил всех коллег с новым персоналам по нескольким предметам, а потом посвятил всех в свои планы и внёс кое-какие новые правила. А после долгой и утомительной летучки женщина не стала задерживаться в кабинете ни на секунду, хотя замечала, что Поляков хочет остаться с ней наедине. «Много чести. Как ты ко мне, так и я к тебе». В учительской остались лишь директор «Логоса» и Галина Васильевна, которая зашла к нему минутой позже. Секретов у них друг от друга не было, они всё-всё друг другу рассказывали, вот и Виктор однажды заикнулся о супруге своего лучшего друга, а точнее о том, как он относится к ней. — Так это та самая Полина, в которую ты до сих пор влюблён? — осведомилась женщина, садясь на кожаный диван. — У тебя определенно есть вкус, но только навряд ли она тебя будет слушать и вновь впустит в свою жизнь. И я её понимаю! Не следовало уходить тогда. Нужно бороться за любовь. — Думаете, что я не пробовал? Она похоронила мужа, и ей уж точно было не до отношений с его лучшим другом. А ведь десять лет прошло, она только похорошела. На неё действительно многое навалилось тогда, я даже не знал, чем помочь, как сделать так, чтобы она хотя бы на минутку снова почувствовала себя счастливой. Каждый день, когда я появлялся у них с дочерью, я видел перед собой заплаканную, потрёпанную жизнью женщину, она заверяла меня, что ни в чьей-либо помощи не нуждается, а я всё равно их не оставлял. Чего уж там, я безумно её полюбил, но потом решил, что у нас просто нет будущего, и возобновил работу здесь, мне нужно было забыться, но не получается. — Вам надо поговорить, Виктор! Вам ведь ещё долго работать вместе, вам придётся видеться по рабочим вопросам, не сможете вы избегать друг друга вечно. Я краем глаза увидела, как Маша пошла показывать ей комнату, кстати, напротив твоей. Сейчас тебе нечего у неё делать, ей ещё школу покажут, а вечером обязательно зайди, но не затрагивай её больные темы. Тем временем Климова-младшая стояла у двери, ведущей в комнату, в которую её заселили, но заходить внутрь пока не решалась. Немного потупившись и набравшись смелости, девушка дёрнула дверную ручку и шагнула вперёд. В поле её зрения оказались две высокие, но совершенно разные девушки её же возраста и, как показалось самой Даше, точно такого же характера. — Ты новенькая, да? - спросила одна из них. — Меня Женя зовут, а это Вика, — она указала взглядом на девушку, одевающуюся в школьную форму. — Даша, — представилась Климова, присаживаясь на свою кровать. Всё идёт слишком гладко, и Дарья начинает искать во всем этом какой-то подвох, но в любом случае ничего страшного ещё не произошло: до места они с матерью добрались без приключений, место жительства и учёбы вроде как хорошее, соседки по комнате, хоть Даша знала их всего пять минут, тоже вполне приятные. Уже около получаса психологиня стучала своими высоченными каблуками по паркету, осматривая эти нескончаемые большие коридоры школы-пансиона, и тащила за собой чемодан. Женщина была слишком измучена переездом, и эта внеплановая экскурсия была совсем некстати. Она старалась не показывать усталости, поэтому, натянув улыбку на лицо, «внимательно» слушала все то, что рассказывала Мария про это место. Параллельно в голову ударяли самые болезненные воспоминания, но Поля держалась и сдерживала желание расплакаться. Да, она частенько это делала, но рядом не было близкой подруги, при которой она себе это позволяла. Она настолько ушла в омут воспоминаний, что даже не заметила, как Маша подвела её к одной из комнат, в которой и было велено разместить психологиню. — Полина Александровна, это ваша комната, одна из лучших в нашем «Логосе». Размещайтесь, а если будут какие-то проблемы или просьбы, то прошу ко мне, где меня найти, я показала. Повару по поводу вашей аллергии я передам. До встречи. Мария удалилась, оставив Климовой-старшей ключи от комнаты, а Полина, чертыхнувшись, скрылась за дверью. Комната показалась женщине весьма уютной, светлой, просторной, тут есть где развернуться. Она скинула с ног туфли и тут же открыла окно, дабы немного проветрить, но и как всегда не удержалась и сразу же закурила, усевшись на подоконник с ногами. Слишком тяжело было женщине, ежедневно слушающей чужие проблемы, да и ещё по несколько раз в день, без сигареты и одного успокоительного препарата. Нет, Поля не была той, у которой регулярно сдают нервы, она довольно стрессоустойчивая, но и такая женщина, как Полина, не механическая. Речь Виктора, которую он толкал ещё в библиотеке, была слышна во всех комнатах, от его голоса на душе психологини сразу стало как-то легко, а плохие мысли и воспоминания она старалась отгонять от себя как можно дальше и надолго, она считала, что это плохо влияет на её карму. Ученики, обучающиеся здесь давно, знали его речь буквально дословно и только смеялись, валяясь на кровати, а многим было грустно от того, что голос любимого директора они слышат в последний раз… Уже в конце дня, когда Даша посмотрела комнату матери, поговорила вместе с ней с подругой и её матерью по скайпу, а после Поля подготовилась ко сну и завтрашнему рабочему дню, к ней в комнату постучались. Странно, женщина никого не ждала, хотя она ведь не дома, мало ли, кто захотел с ней познакомиться. — Да-да, входите! — выпалила она, закутываясь в кардиган. Собственно, её предположение подтвердилось, в поле зрения оказался Виктор, держа в руках бутылочку вина, любезно врученной Галиной, и двумя бокалами. — И что мы тут забыли? Я, кажется, тебя не приглашала. И вообще, давай нас будет связывать только то, что мы коллеги, я буду соблюдать субординацию, я даже не буду попадаться тебе на глаза. — Поль, ну зачем ты так, а? Зачем? Тебе нужна моя поддержка, Даше тоже… Не отталкивай меня. — Поддержка… — пробубнила она себе под нос и вмиг сократила расстояние между ними. — А где ты был вместе со своей поддержкой, когда мы с Дашей так в тебе нуждались? Десять лет прошло, десять! Я осталась совершенно одна… Я не знала, у кого просить помощи, я не знала, куда податься… Скажи, зачем, ну зачем тогда нужны были все эти ухаживания, если ты оставил нас, когда я была готова на что-то большее, чем на прогулку в парке. Я очень к тебе привязалась, я полюбила тебя, а ты даже не соизволил попрощаться перед тем, как уехать работать вот сюда, ты вообще оборвал с нами всякую связь, хоть мы и живём в одном городе. И сейчас ты себе даже представить не можешь, как мне было тяжело: я растила дочь одна, я многое на работе от коллег выслушала, через два года после смерти Кости умёр его отец, он не смог вынести такого удара. Через полгода я отца похоронила, у меня больна мать, а теперь ещё моя единственная близкая подруга переехала в другой город… Мне не у кого искать поддержки, которая мне так необходима, кроме дочери… но есть вещи, которыми я просто не могу поделиться с ней. Мне сложно её воспитывать одной, она взрослеет и совсем меня не слушает, а я не могу быть такой строгой с ней, как мой муж… Мне профессия не позволяет… и… и... Она перестала сдерживаться и расплакалась, утыкаясь ему в грудь. Конечно, она быстро опомнилась и извинилась, но Поляков не спешил выпускать её из объятий, он только крепче прижал её к себе. — Ну, тише-тише, Поль... Я понимаю, понимаю, как тяжело тебе пришлось, но теперь ты не одна, мы со всем справимся. Я рядом и уже никуда не денусь. — Чёё-ёрт, как же мне этого не хватало… Я в какой-то момент совсем забыла, каково это — находиться в объятиях человека, которого ты безумно любишь, которого ты просто так не сможешь вычеркнуть из жизни, который причинил тебе столько боли своим выбором уехать… Какой же ты гад, Поляков! Она отстранилась от него, вытирая слёзы тыльной стороной ладони, и улыбнулась уголками губ. — Знаешь, ты не думай, что я теперь постоянно буду истерически рыдать у тебя на груди, в любви признаваться, что я в постель к тебе прыгну, если вдруг алкоголь возьмёт над нами вверх... Тебе придётся снова убить на меня несколько лет, дабы добиться доверия, которое когда-то давно было между нами. Славное было время, я помню, ты очень галантно ухаживал и, кстати, романтический вечер — лучшее, что ты можешь мне сегодня дать. — М-м-м, серьёзно? Ну мы ведь взрослые люди, зачем мы будем играть в эти игры? Зачем нам нужен этот конфетно-букетный период? Я знаю, что ты с удовольствием бы его пропустила, просто ты слишком… правильная, что ли. Я же вижу, как ты на меня смотришь… — Поляков притянул её к себе, но женщина поспешно вырвалась из его хватки. — Так, пошёл вон из моей комнаты — она указала рукой на дверь, отвернувшись к окну. — Ух ты, какая дерзкая. Ну, раз пошёл такой разговор, то пошла вон из «Логоса». Я брал тебя на работу, а в твоих услугах мы больше не нуждаемся. А как ты хотела, у нас элитная школа, и стерв мы здесь не держим. — Что ты сказал? Это я стерва? — женщина чуть не раскрыла рот от возмущения, пытаясь подобрать для него что-нибудь эдакое. — А ты… а ты… ты… Ты просто.. Договорить Климовой никто не дал, мужчина притянул её к себе и накрыл рот жадным долгожданным поцелуем. Психологиня не сопротивлялась, но как только он ослабил хватку, она резко отстранилась и зарядила коленом ему в пах. — Я ведь тебя предупреждала, что тебе снова понадобится время, чтобы вновь завоевать моё сердце. Спокойной ночи, Виктор Николаевич, посторонним в моей комнате делать нечего. Она вытолкала мужчину в коридор и захлопнула дверь, облокачиваясь на неё спиной, при этом самодовольно, но в то же время мечтательно улыбаясь. — Я добьюсь тебя, Климова, чего бы мне это не стоило, ты слышишь, добьюсь! Немного придя в себя от всего этого, женщина вышла в коридор, зная, что Поляков ещё никуда не ушел, но разговаривать с ним не собиралась, лишь молча вручила ему то, что он забыл в её комнате, и снова скрылась за дверью, в этот раз уже завернувшись в плед, уселась на подоконник, вертя в руках чёрненький смартфон. Наполовину выкурив сигарету и избавившись от неё, Поля закрыла окно, сложила плед и нырнула под одеяло, отправляя подруге смс с текстом «Спасибо за совет!» Далее она убрала аппарат в сторону и, думая о прекрасном, погрузилась в сон.