Moonstone (Лунный камень)

Письмо кажется ему до неприличия коротким, но Элронд умеет подбирать слова и много думает над каждым из них. Но пока нечего писать, поскольку Галадриэль была здесь совсем недавно и знает, как обстоят дела в Имладрисе из последнего письма. И все же, эти послания – традиция, которую Элронд намерен продолжать. И если обстоятельное письмо требует жертвы в виде бессонной ночи в поисках подходящих слов, то так тому и быть. Солнце уже зашло над террасой, и небо превращалось из голубого в черное. Пока достаточно света, чтобы писать, но вскорости ему все равно придется принести пару свечей. Он только-только взялся за перо, когда в дверь постучали. Элронд бросает через плечо «Войдите» и поворачивается, не удивившись своему гостю. Линдир поспешно проскальзывает в дверь, осторожно прикрывает ее; сверток одежд в его руках – туники на завтра. Быстро подходит к туалетному столику; выглядит гораздо более уставшим, чем обычно. Уложив туники строго под правильным углом (Линдир бывает таким придирчивым), эльф затем подходит к столу Элронда, чтобы поклониться, гораздо ниже, чем любой из обитателей Имладриса. От этого его каштановые волосы ниспадают с плеч, а руки касаются колен. И он произносит – тихо и мелодично, как всегда: - Прошу простить меня за опоздание, милорд. У нас много дел по восстановлению того, что разрушили гномы. Но, разумеется, это не оправдывает неисполнения моих обязанностей. Элронд, которого бы устроила и не приготовленная одежда, уверяет Линдира: - Тебе не за что извиняться. – И поскольку эльф продолжает стоять в поклоне, на лице выражение настоящего страдания, тело так зажато, владыка добавляет: - Это я должен просить прощения за то, что слишком утрудил тебя, позволив нашим гостям задержаться. Линдир легонько кивает, отчего пряди его волос сверкают в свете звезд. Но он все еще стоит склонившись вдвое, так что Элронд протягивает руку к его подбородку. Придворный задерживает дыхание. Владыка Имладриса поднимает его голову, и Линдир подчиняется, выпрямляясь, хотя и медленно отстраняясь от ладони Элронда. Вместо поклона, он опускает голову на грудь и глаза долу. - В вашем праве принимать гостей, как вы того желаете. А я чту за честь услужить вам в этом. Прошу простить меня. Я не думал жаловаться. Элронд слегка вздыхает: ему по душе Линдир – гораздо больше, чем он может позволить признаться себе. Но тот – весьма удивительное существо, и временами его трудно умиротворить. Уходя от разговора о гномах, владыка замечает: - Ты кажешься очень напряженным. – Линдир так легко становится зажатым, но и Элронду не легче наблюдать за этим. – Я бы хотел, чтобы ты нашел время отдохнуть. Необязательно приводить все в порядок немедленно. - Но я желаю угодить господину сейчас, - бормочет придворный, взгляд все еще направлен в сторону. Эти слова заставляют Элронда стыдливо замолчать. Они невинны в контексте, но Линдир умудрился ввергнуть господина в искушение. И он почти выражает его в своем предложении, но за годы он научился как следует сопротивляться своим желаниям, однако Элронд не намерен утаивать любой способ облегчить страдания своего дворецкого. - Присядь на кровать, - владыка жестом указывает на место рядом с собой. Линдир тотчас же поднимает голову, его яркие глаза широко распахнуты от удивления. И прежде чем господин успевает объяснить, молодой эльф тихо произносит: - На… на кровать моего господина?.. - Да, чтобы я мог провести массаж, - поясняет Элронд как можно более спокойно. – Когда-то я был искусен в нем и часто делал его солдатам, чтобы унять их страдания от сражений. Возможно, он поможет исцелить тебя и от усталости. И все же этому объяснению не удается стереть изумления на лице Линдира. Наоборот, щеки молодого эльфа залились краской пуще обычного. Он открывает рот, но ничего не говорит и в задумчивости проводит кончиком языка по нижней губе, что не ускользает от взгляда Элронда. Через мгновение Линдир тихо бормочет, в его голосе – мука: - Милорд, я не… вам не следует оказывать мне подобных услуг. Это мало похоже на услугу. Приподняв одну бровь, владыка Имладриса спокойно отвечает: - Я известен как целитель. И для этого служит мой дом. Мне кажется, я могу оказать услугу любому, кому пожелаю. Линдир замолкает, Элронд – тоже, с опозданием жалея, что не высказал свою мысль иначе. Временами молодой эльф ведет себя слишком самоуничижительно со своим господином, и Элронду приходится проявлять строгость, чтобы прекратить это. Придворный вновь опускает глаза в пол, и теперь ясно видно, как он смущен. - Благодарю, - быстро кивает он, прежде чем поспешно направиться к креслу. Снимает сандалии и садится прямо на покрывала Элронда, на четвереньках забирается на середину постели и, наконец, усаживается. Спина прямая, как клинок, словно он задумал застыть там до скончания времен прежде, чем владыка Имладриса передумает. Элронд, в свою очередь, сдерживает полуулыбку. Оставив письмо, он вместо этого опускается на кровать, немного помедлив. Линдир сидит лицом к изголовью, и волосы струятся нежным каскадом по его спине. Элронд устраивается позади него – и под их общим весом кровать чуть продавливается – и аккуратно высвобождает плечи придворного от одеяния. Линдир снова задерживает дыхание, но все же позволяет господину продолжать. Тем временем Элронд складывает верхнюю одежду Линдира и убирает ее в сторону, оставляя его в голубовато-фиолетовой рубашке с высоким воротником и вырезом на груди, которая не скрывает атлетическую фигуру молодого эльфа. Затем владыка собирает его волосы – аккуратно, по пряди – и убирает их за плечо. Длинные пальцы Линдира перехватывают их, чтобы не мешали. Придворный бросает неуверенный взгляд через плечо, затем еще сильнее краснеет и снова отводит глаза. Элронд старается не обращать внимания на такие взгляды. Неправильно было бы думать об этом, видя, какой изящный и умный его слуга, как он услужлив и мил и дорог Элронду. Линдир – одно из его величайших сокровищ. А сокровища нуждаются в заботе, так что владыка проводит руками по плечам Линдира, пальцы касаются достаточно для того, чтобы чувствовать. Придворный немедленно ловит воздух, затем убирает одну руку, и Элронду кажется, что он зажимает себе рот. Однако владыка эльфов пытается продолжить. Он поначалу медлит: простирает пальцы вперед и назад, рисуя широкие круги на спине. Но движения затруднены из-за одежд Линдира, однако они словно гарантия безопасности и пусть останутся на своем месте. Так что Элронд делает то, что в его силах. Он разминает плечи слуги, спускаясь на середину спины и не придерживаясь особого рисунка движений. Ткань одеяния мешает владыке точно определить, где скопилось в мышцах напряжение, а Линдир не направляет его, так что он просто хаотично массирует плечи и спину. Некоторое время он с увлечением занимается этим, наслаждаясь безмолвным присутствием молодого эльфа. Хотя было бы еще приятнее, если бы звучала музыка: но уже слишком поздно, и за дверью больше не раздаются мелодии менестрелей. Линдир весьма искусен в пении и игре на арфе: не единожды Элронд слышал, как тот мурлыкал себе песни под нос, хотя по обыкновению замолкал, стоило лишь ему понять, что кто-то его слышит. Именно над этим Элронд собирается работать, желая, чтобы Линдир вышел из своей ракушки. И точно, совсем недавно придворный стал меньше таить свой талант к музыке, но пока до полной победы далеко. И вот, проведя час за массажем все еще напряженной спины молодого эльфа, Элронд понимает, что это не помогает. Пальцы замедляют свой бег, перемещаясь от середины спины по изгибу вниз. Владыка сомневается, стоит ли что-либо говорить, но все же решается: - Прошу прощения, если не смог помочь тебе. Твои одеяния очень плотные. Но Линдир молчит, и Элронд ждет. Вполне возможно, придворный уже давно утомлен скукой и лишь ищет удобный предлог, чтобы уйти: уже довольно поздно. Но Линдир тихо отвечает, не оборачиваясь: - Я могу… я могу снять их, если господин позволит… Всего несколько раз молодой эльф обращался к Элронду «мой господин», и каждый раз эти слова приносили изысканную дрожь. Когда-то он возражал против такого обращения, но годом позже Линдир снова назвал его так; Элронд знает, что молодой эльф делает это не из унижения или против воли – это слово, которое он предпочитает. Однако почему – Элронд не может понять. Он отказывается высказывать предположения, хотя сам не раз задавался этим вопросом в глубине сердца. Но жажда все еще сильна, и, кроме того, он хочет помочь Линдиру. Владыка Имладриса может сдержать себя – он делал это десятилетиями. Но лишь потому что молодой эльф предложил сам, Элронд соглашается: - Хорошо. Линдир склоняет голову. Слышится едва уловимый щелчок, потом еще один: придворный расстегивает пуговицы. И хотя Элронд страстно желает помочь, но покорно сидит и ждет. Линдир щелкает пуговицы одну за другой прежде, чем сбрасывает одежду словно вторую кожу, позволяя господину взирать на него с благоговением. Рубашки соскальзывают на талию Линдира, скрывая под собой колени и штаны, но обнажая весь торс от длинной шеи до низа спины. Эльф нервно проводит пальцами по волосам, все еще собранными за одним плечом, и бормочет: - Благодарю, милорд. Элронд не знает, за что тот его благодарит. Это ему оказана честь, хоть и предательская. Он возвращается к своей работе не говоря ни слова. И как только пальцы касаются обнаженной кожи, Линдир подается вперед, запрокинув голову назад, и с его уст срывается сдавленный стон. О, если бы он мог видеть это! – думает Элронд. И пытается продолжать, как будто ничего не слышал, и возвращается, растирая нежную плоть плеч Линдира. Молочная кожа невероятно мягка наощупь и тепла, и все же под ней прячется напряжение. Элронд легче может определить эти узлы и старается расслабить их, меняя нажим – придворный не говорит, какая из техник ему больше по душе. Спускаться ниже теперь сложнее: он намеренно не касается талии молодого эльфа, хотя и там часть плоти обнажена, и он мог бы просто объяснить все своим желание проследить, как скрывается в одеждах изгиб спины. Владыка рисует несколько кругов на спине Линдира, медленно, отдавая ему все, что может отдать. И вскорости тот начинает слегка трепетать под ладонями Элронда, который не уверен, хорошо ли это или плохо. И не хочет смутить его вопросами. Так что он просто продолжает. И когда руки Элронда возвращаются к шее Линдира, туда, где волосы спадают через плечо, молодой эльф шепчет: - Остановитесь. Владыка немедленно прекращает. Просьба была произнесена очень-очень тихо, и, возможно, он просто не расслышал, но он не хочет рисковать. И убирает руки, в ожидании. Линдир словно сжимается, обхватывая себя руками. Похоже, он снова может замкнуться. И это заставляет Элронда взволноваться, хотя он и не знает, что произошло, или что сказать. А пока он размышляет, молодой эльф тихо произносит: - Прошу прощения, - глубокий вдох, еще один. – Простите. Я… я думал, что смогу устоять… Лишь хотел ощутить ваши руки на моей коже. Но это так неправильно: я не должен был пользоваться вашей любезностью так, я… - Линдир, - перебивает Элронд, успокаивая его, ибо, кажется, что тот вот-вот заплачет. Владыка кладет руку ему на плечо и пытается осторожно развернуть его, но тот поворачивается лишь наполовину. И только бросает один взгляд на господина прежде, чем опустить голову и закрыть глаза. Будто Элронд собрал всю тягость дней Линдира и заставил ее проявиться. Но он не выпускает придворного из своей крепкой хватки и, наклонившись, произносит: - Линдир, послушай меня. Ты вовсе не воспользовался мной. - Нет, воспользовался. – Линдир задыхается, но затем делает глубокий вдох, и дрожь утихает немного теперь, когда он убедился, что господин не гневается на него. Кажется, неодобрения Элронда он страшится больше всего, хотя такого никогда не случалось. Поэтому он приоткрывает глаза, но все еще отводит взгляд. И тихо бормочет, заливаясь краской. - Да, воспользовался. И у меня нечистые мысли о моем господине, - он снова закрывает глаза, а по бледному лицу проходит судорога, словно в ожидании удара. Он всегда слишком строг к себе. Даже если бы Элронд не беспокоился о нем, то все равно остались бы мириады других вопросов. И впрямь он едва может разобрать, что говорит Линдир. Элронду хочется полюбопытствовать, но ему нужно убедиться, что с молодым эльфом все в порядке. С минуту он раздумывает и затем осторожно спрашивает как можно более мягко: - Тебе неприятен массаж? Линдир качает головой. - Нет, я… - придворный проводит языком по губам и замолкает. - Тогда неприятен этот массаж? – Элронд поясняет: - Со мной. Линдир кивает, и владыка эльфов, одновременно ощущая смущение и свою вину, пытается исправиться: - Мне не следовало приглашать тебя на свою кровать. Клянусь, в мои намерения не входило этим массажем… Но молодой эльф качает головой сильнее, его голос глух: - Нет, это не в первый раз, это… это… - наконец он обращает свой взор на Элронда; в его глазах по-детски стоят слезы. – Милорд, вы всегда были мне… небезразличны. Я… У Элронда все внутри сжимается: слова Линдира такие путаные и невразумительные, так что он не хочет надеяться прежде времени и все же быстро произносит: - Линдир… это правда? К изумлению владыки Имладриса, придворный кивает. Теперь все ясно, и Элронд не может поверить, что не замечал этого прежде – Линдир уже давно бросал в его сторону тайные взгляды, но он не понимал их сути. Бесконечное преклонение, преданность – но ему они казались просто взорами верного слуги и друга. Как глупо с его стороны, думает Элронд. - Простите, - тихо подает голос Линдир. Элронд одной рукой поворачивает его лицом к себе, а другой – касается подбородка придворного и притягивает его. Это не самый подходящий ответ, но ему кажется, он быстрее всего сможет исцелить боль Линдира и поведать то, что не в силах передать словами. Их губы соединяются – но это лишь целомудренное, ускользающее касание. Он запускает пальцы в волосы Линдира. И убирает руки, недалеко, и снова возвращается к своему занятию. Глаза Линдира закрыты. Однако вскоре веки дрожат, и он их открывает и выдыхает: - Милорд?.. Десять или двадцать лет назад Элронд ничего бы не стал делать. Он любит Линдира давно, но он значительно старше и находится в положении господина. И это не казалось правильным, если не считать того, как ясно читалось во взгляде Линдира затаенное желание. Они вместе уже больше, чем просто давно, и владыка Имладриса порядком устал знать, что в Средиземье слишком много неприятностей, чтобы отказываться от того, что приносит счастье. Ему еще придется поработать немного и, возможно, убедить Линдира попробовать себя в роли менестреля, а не слуги. Но для начала достаточно и этого. - Ты оказываешь мне большую честь, - говорит он, на что молодой эльф хмурит брови: кажется, он вот-вот не выдержит. - Но я… я не могу быть с вами… - бормочет придворный, все еще не веря. - Можешь, - исправляет его Элронд не в силах сдержать легкую улыбку удовольствия. – Если желаешь этого. - Но вы… вы – господин, и вы были… женаты… - И с тех пор давно одинок. Ты – эльф, я – тоже. Однако Линдир все еще не верит. Но его напряжение спало; даже его фигура кажется более расслабленной. Элронд, все еще держащий его за руку, снова разворачивает молодого эльф лицом к изголовью. Владыка возвращает руки на спину Линдира и с удовольствием отмечает, что узлы напряжения в мышцах развязались. Нет ни одной причины не продолжать лечение придворного. Линдир снова бросает короткий взгляд через плечо, встречается глазами с Элрондом и отворачивается, слегка краснея. - Желаешь, чтобы я прекратил? – интересуется владыка. Но тот качает головой и тихо говорит: - Я просто… прошу прощения. Не могу в это поверить. Оказаться в постели милорда, получить поцелуй от него… - пауза, и он признается. – Я люблю вас уже очень давно. И слишком счастлив сейчас. - А я желал тебя, - Элронд платит ему той же монетой, продолжая массировать спину Линдира. – Но не мог допустить мысли, что такой юный и прекрасный певец найдет удовольствие в объятиях старика. - Вы не старик, - возражает Линдир. - А ты не недостоин моей любви, - Элронд действительно стар, но предпочитает не спорить. Повисает тишина, в которой гораздо больше согласия, чем прежде, чем может быть, как кажется Элронду, хотя он чувствует, что им есть еще о чем поговорить. Но он не уверен, что дальше. - Это лучшая ночь в моей жизни, - тихо признается Линдир, после недолгого молчания. А его господин улыбается и продолжает. Возможно, завтра утром они примут несколько главных правил – и для начала Линдиру придется научиться называть его по имени. После небольшой паузы молодой эльф осторожно подает голос: - Могу ли я позже сделать вам массаж, милорд? - Следующей ночью, хорошо, - решает Элронд, уже в предвкушении. Давно он не получал столько внимания и еще дольше от того, кого мог бы назвать своей любовью, если именно ею суждено стать Линдиру. А вот суть «нечистых» мыслей молодого эльфа еще предстоит узнать. - На сегодня твои заботы окончены. - Слушаюсь, милорд, - отвечает Линдир, и в его тоне читается странное блаженство – обычно он очень неохотно отказывается от своих обязанностей. И Элронд просто улыбается. Хотя дело близится к ночи, он продолжает массаж до тех пор, пока Линдир не падает в его объятия, заснув. Тогда Элронд берет своего драгоценного придворного и укладывает на подушки, убирая ненужные одежды и укрывая молодого эльфа покрывалами. И когда владыка Имладриса возвращается наконец к письму, ему есть о чем поведать.