Бистро

      Эта темнота пугала всех, ведь только в темноте мы не можем видеть, но на смену зрению всегда приходило осязание и слух. Только в темноте наши выдуманные монстры могли стать реальными. Только темнота скрывает боль и переживания. А может все наоборот, только подогревает их? Делает лёгкий поцелуй — страстным, касание чужой руки — горячим и жгучим, маленький томный вздох и выдох в крик и стон? Для каждого темнота может быть своим страхом, спокойствием, а может и афродизиаком.        — М-мика, что ты творишь? — уже задыхаясь от переплетений сладостных нитей чувств, что нахлынули огромным штормом, который готов затопить множество кораблей и лодок, прошептал Юичиро.        — А разве не ясно, Ю-чан? — самодовольно пропев его имя, сказал Мика, продолжая свою деятельность в виде оставления кротких поцелуев на шее и кадыке.        Понедельник — самый ужасный день. Кто же захочет вылезть из теплой кровати с одеялом, чтобы пойти в школу или ту же работу? Верно — никто! После двух дней выходных ты так сильно привыкаешь к дому и уюту, что потом выйти на улицу становится прогулкой на эшафот.        Юичиро ненавидел понедельники как и большая половина населения. Снова идти на работу, слушать недовольство начальника о том, что он опоздал или не может нормально обслужить клиента, «мило» улыбаться тем самым клиентам и разносить подносы с заказами.        Работа официанта в бистро — не самая лучшая перспектива для Амане, но для него это был самый лучший способ заработать денег на образование. Хотя Юичиро мог и вовсе не ходить на «любимую» работу, да и это самое образование его не волновало, но если бы не один единственный человек, который так неожиданно ворвался в его жизнь.        Микаэль Шиндо — парень, что пришел на последнем году обучения в старшей школе и парень, который смог завладеть сердцем Ю. С того дня, как он пришел, Амане был сам не свой: молчал на уроках, записывал темы, которые давал преподаватель, в общем, был тише воды и ниже травы — так сильно повлиял на него приход новенького в класс, и такая была у Юичиро первая школьная любовь. И как сильно было его удивление, когда тот самый новенький признался ему в своих чувствах. С того дня, со дня признания в любви, они стали встречаться, а сейчас они работают в одном кафе и зарабатывают деньги на дальнейшее образование.        — Я конечно все понимаю, Мика, — грозно сказал Ю жадно глотая воздух и выдыхая сквозь сжатые зубы, — но, черт возьми, не на работе же!        — А какая разница? — игриво поводя бровями спросил Шиндо и вновь продолжил покусывать мочку чужого уха.        — Ну блин. Во-первых, в подсобке мало места. А во-вторых, нас могут услышать, — пояснил Амане, с прищуренными глазами следил за действиями Мики. — А еще здесь темно.        — Неужели Ю-чан боится темноты? — не сдержал смешка Шиндо. — Что ж, если так, то я отучу тебя от этого глупого страха.        — Заткнись. Я ничего не боюсь!       Амане действительно ничего не боялся, ну разве что ночных кошмаров, что как проклятые, являлись каждую ночь и пугали своей изощрённой фантазией.        — Ну-ну, а это мы еще успеем проверить, — томно прошептал Шиндо.        В то же время.        — Эй Шинья, а ну-ка хватит бездельничать и сидеть в своем ноутбуке, иди работать! — кричал на своего подчиненного Глен.       Глен Ичиносе — на данный момент он являлся «шишкой» сего заведения и он был очень строг, особенно когда дело касалось работы. Сказать что Глен трудоголик — ничего не сказать, но если это не так, то как объяснить его огромное терпение к таким горе-работникам?        — Ну-ну, что ты так нервничаешь? — пропел в своей привычной манере Шинья. — Нервные клетки не восстанавливаются.        — Оу, правда? — голос был наполнен неприкрытой злобой.        — Хорошо быть молодыми… — не отводя глаз от чудо техники, где производились записи с камер видеонаблюдения, а, собственно, запись с Микаэлем и Юичиро.        — Хватит уже, глазёнки там во всю растопырил, а работать не хочет, что у меня за работники такие?! — посетовал Ичиносе.        — Сам нанимал, вот и отвечай за них, Гле-е-н, — и подарил легкий поцелуй.        — Видимо, придется, — сказал и привычным для себя жестом убрал челку со лба.