Приглашение в замок

Спа оказалось потрясающим. Антон чувствовал себя если не на седьмом небе, то уж где-то поблизости от него точно. Сначала они с Завулоном нежились в деревянной кадке, вкусно пахнущей травами и эфирными маслами, затем был пилинг, невообразимо прекрасный массаж и обёртывание. — Я не доживу до твоего бала, — сонно пробормотал Антон, жмурясь от удовольствия. — Не волнуйся. Едва закончатся процедуры, ты ощутишь небывалый прилив сил, — лениво улыбаясь, сказал Артур, откидывая голову на бортик кадки. Его шея поблескивала от пота и струек воды, грудь мерно поднималась и опускалась. Антон завороженно наблюдал за ним. Казалось, атмосфера чувственности просто звенела, окутывая их двоих. — Этот ритуал называется «Мцельский эликсир любви», — не открывая глаз, негромко проговорил Завулон. — Специально разработан, чтобы через прикосновения сблизить партнёров друг с другом и помочь установить более интимные взаимоотношения. Антон рассмеялся. — Куда уж интимнее, а? Я и так себя практически ощущаю кроликом в брачный период. Завулон открыл глаза, в которых мелькнул хищный блеск. — Мне подходит. Я люблю кроликов, Антоша. Антон облизнул губы, наклонился и медленно, чувственно поцеловал Артура. — И что же это за дивное место? — Замок Мцелы. Ансельм построил его, чтобы использовать в качестве охотничьего домика. Потом его сын перестроил замок, превратив его в место, как сейчас модно говорить, «для тусовок». Различные аристократические хлыщи приезжали сюда со всей Европы, это было почётно и престижно. Потом — больше, тут устраивались своеобразные ярмарки невест, поскольку Турн-и-Таксисы всегда имели вес в обществе и девицы мечтали с их помощью найти себе мужа. Под этой ширмой нередко процветали интриги и заговоры, но в основном это оставалось обычным местом для отдыха. Тут очень красивые места, мы прогуляемся с тобой завтра на лошадях. Антон поднял брови. — Лошадях? Артур, хочу тебе напомнить, что я не умею ездить на лошади. Как-то не довелось научиться, имея под рукой современный транспорт. — Напрасно. Лошади — удивительные существа. Но я тебя научу, это несложно. — Так сейчас это место всё ещё принадлежит Таксисам? — Нет. После войны его выкупил князь де ла Торре. Поскольку эта ветвь фамилии — побочная от морганистического брака Ансельма, без памяти влюбившегося в фройлейн Элизабет, которая и близко не стояла рядом с его родом, это можно считать обычной передачей родового гнезда от одних потомков — другим. Но позже коммунисты разрушили всё, и лишь совсем недавно замок обрёл новую жизнь. Его восстановили некие дельцы, которым пришло в голову поднять деньги на дворянском эксклюзиве. Но надо отдать должное, им это удалось блестяще. Вряд ли Альберт стал бы этим заниматься. Совсем дикий мальчишка. — Альберт? — недоумённо спросил Антон. — Да. Потомок Ансельма, последний в роду Турн-и-Таксисов. Живёт в родовом гнезде с матерью и сёстрами в регенсбургском дворце Санкт-Эммерам. После процедур они вернулись в номер. Как и обещал Артур, Антон ощущал удивительный прилив сил. Энергия так и лилась из него. А ещё его сжигало желание испробовать эту роскошную постель, однако Завулон отстранился, сообщив, что в скором времени начнётся бал и чувственные наслаждения могут подождать. Он принёс Антону странный старинный костюм, разложив его на постели. — Ты что, и правда думаешь, что я надену это на себя? Я буду похож на идиота, — сказал Антон, разглядывая нелепый костюм. — На бал прибудет Рудольф II c Сираэлем. Наверняка будут показывать какие-то алхимические фокусы, так что давай сейчас обойдёмся без твоих собственных фокусов. Ты наденешь костюм, поверь, сегодня в программе эпоха Марии-Антуанетты — рококо. Ладно, парик можешь не надевать, я тоже их в своё время не носил, ибо это был сплошной блохосборник. У Антона расширились глаза, он дёрнулся от отвращения. — Это что, чулки?! — в ужасе воскликнул он и нервно рассмеялся. – Нет. Категорически – нет. Ты хоть представляешь, на кого я буду похож в этом клоунском наряде? — На богатого французского дворянина XVII века. Кстати, я предвидел твою истерику, поэтому наденешь жюстокор в виде мундира, а я — парадный жюстокор. А теперь подойди, я надену на тебя рубашку. То, что Завулон назвал жюстокором в виде мундира, по факту являлось удлинённым красным бархатным пальто с фалдами, под которое Городецкому ещё и следовало надеть «весту» — узкую распашную куртку из яркой шёлковой ткани с вышивкой и узкими длинными рукавами, скреплёнными по локтевому шву в нескольких местах. Куртка застёгивалась впереди на талии до середины груди. Жутко тесные бриджи, невероятно обтягивающие зад, Завулон обозвал «кюлотами»: они были чёрными и застёгивались внизу на пуговицу. И вот поверх них как раз и нужно было натянуть белые чулки. — Чулки, Завулон! Долбаные чулки! Да я похож на педика в них! Завулон развернулся от зеркала, в которое смотрел, разглаживая жабо на рубашке своими длинными холёными пальцами. Он насмешливо поднял бровь. — Фу, какое мерзкое слово. Не на педика, а на ураниста, раз уж тебе любы ярлыки. И, кроме того, разве ты им не являешься, по сути? Антон замер. Во-первых, от слов любовника, во-вторых, от его вида. Завулон, со своими чёрными волосами, уложенными в идеальную причёску, в нелепом шёлковом серо-голубом костюме вовсе не был похож на клоуна. Цвет его жюстокора подчёркивал глаза, а контраст с тёмными волосами и вовсе был сногсшибательным. Хищные черты лица словно бы заострились, и из него исчезла малейшая мягкость. Антону казалось, что надень любой другой мужик эти весёленькие яркие тряпки, то быть ему похожим на участника амстердамского гей-парада, но Завулон не выглядел женоподобно. Он излучал силу и опасность точно так же, как и будучи одетым в свой обычный костюм от Бриони или Тома Форда. Антон тяжело сглотнул. — Шляпу надевать не стану. Как и парик. Завулон прошёлся по нему горящим взглядом и кивнул. — Да кто же тебя заставляет, Городецкий? Он подошёл к нему и провёл указательным пальцем по его щеке. Сейчас перстни, которые обычно носил Завулон, смотрелись как нельзя кстати. — Хорошо. Затем в его руках появилась небольшая коробочка. Он открыл её, и Антон увидел брошь с довольно крупным красным камнем, сильно напоминающим рубин. Артур приколол брошь прямо в центр кружевного жабо на рубашке Антона. Городецкому казалось, что блеск драгоценного камня отразился в глазах Завулона. Когда они шли в Золотой зал, Артур продолжил рассказывать Антону о замке. — В замке есть библиотека «Студиоло», обеденный, чайный и ресторанные залы и клуб «Алхимик» с винотекой. Вот туда мы обязательно сходим, дивное местечко. Когда они вошли в зал, Антону показалось, что он на самом деле перенёсся во времени. Кругом находились люди в таких же, как и у него, исторических костюмах, правда, насколько он заметил, они не были настолько хорошо сделаны, как те, что были на них с Завулоном. Их костюмы казались настоящими, а вот цветастые тряпки гостей — маскарадными и потому — смешными. Разница была колоссальной. И снова Антон подумал о том, что это произошло потому, что для Артура эта одежда когда-то была повседневной, как сейчас для самого Антона джинсы, поэтому тот знал, как она должна выглядеть в естественных условиях. А все окружающие их люди прочитали о ней в книжках. Ибо были обычными людьми, а не магами с тысячелетним опытом жизни. В зале звучала классическая музыка, основным инструментом в которой был клавесин. Мелодия казалась какой-то ажурной, велеречивой. Негромкий гул голосов разбавлял её. По залу ходили официанты с подносами, вдоль него были установлены круглые столики. В углу стоял фуршетный длинный стол, на котором было такое количество различных пирожных, что сводило зубы от одного вида. Ещё там была пирамида из бокалов, на которую лилось шампанское. Зал сиял мягким золотым светом. Множество канделябров, украшенных вырезанными фигурками дам и господ, наряженных в костюмы эпохи рококо, завершали картину прошлого. В углу у окна стоял накрытый золотым покрывалом рояль. — Я будто перенёсся во времени, — проговорил Антон. — Ну, довольно хорошая стилизация. Разве что запах в зале поприятнее, — отозвался Завулон. Они присели за один из столиков. Он был накрыт белоснежной скатертью, однако на салфетке ярким пятном выделялось ядовито-розовое перо. Антон взял его в руки, удивлённо рассматривая. Завулон отпил шампанского, наклонился к нему и прошептал: — Это пёрышко чуть позже может нам пригодиться. Щёки Антона заалели, перед глазами завертелось совершенно неприличное порно с возможным участием розового пера. Практически сразу началась программа. Зазвучала помпезная музыка, и в зал вошла пара — мужчина и женщина, также в костюмах. За ними шёл странно одетый старик безумного вида. Пара села во главу стола, а старик, неприязненно косясь на гостей, встав перед столом, принялся показывать какие-то фокусы. В его руках появились склянки, в которых что-то пузырилось, взрывалось и искрилось. Антон глянул на него через Сумрак — обычный человек, фокусник, хотя и весьма умелый. Вдруг его внимание что-то привлекло, он повернул голову, желая рассмотреть зацепивший его взгляд объект, но Завулон позвал его, принявшись рассказывать: — Это Рудольф и Мария-Антуанетта. Естественно, как ты понимаешь, актёры. Но весьма похожи на своих персонажей, особенно Рудольф. Затем зазвучала музыка, пара открыла бал, исполнив довольно красивый танец. Музыка Антону понравилась. Потом они весьма неожиданно для Антона запели. Несмотря на нелюбовь Городецкого к опере, дуэт произвёл хорошее впечатление. — Это рондо Les Indes Galantes Жана-Фили́ппа Рамо́. Кстати, можем и мы потанцевать, если хочешь, — проказливо улыбнулся Завулон. Вечер был в разгаре, так что выпитое шампанское давало о себе знать. — О нет, спасибо. Мало того что я в чулках, так ещё и менуэты танцевать? Нет уж. Я не выпил столько и вряд ли выпью. Тем более, я в жизни не запомню все эти шаги вокруг да около, — фыркнул Антон, рассмеявшись. — Ну, я тебе брошу образ, активируешь заклинание — и все дела, — подначивал Завулон. Их беседу прервал голос Рудольфа, который пригласил в центр зала гостей. К счастью, актёры говорили на весьма приличном английском, так что Антону не пришлось мучать себя «Петровым», из-за которого он потом бы ещё несколько дней сыпал десятками фраз на дикой смеси языков, пугая народ. Весьма интересный побочный эффект был у этого заклинания. — Уважаемые дамы и господа! Господа как дамы и дамы как господа! — громким, поставленным голосом возвестил Рудольф. — Осталась всего минута до наступления нового года! Давайте же поднимем наши бокалы и загадаем желание. Итак, отсчёт пошёл! Антон закрыл глаза, загадывая желание. Перед ним стоял Артур — в реальной жизни его враг и совсем неподходящий выбор для любовных отношений, но в стенах этого замка, сейчас, Антону хотелось поверить в сказку. В то, что всё у них будет хорошо, ведь ему странным образом было приятно и комфортно рядом с этим мужчиной. — Десять, девять, восемь, семь... «Пусть всё у нас сложится хорошо», — думал Антон, держа бокал. Его гладкость приятно касалась губ, а нос пощипывало от испаряющихся золотистых пузырьков. — Шесть, пять, четыре... «Наденька, милая, я бы так хотел, чтобы ты была рядом. С Новым Годом, солнышко!» — подумал Антон. — Три, два, один… С Новым Годом! Грянула музыка, Антон зажмурился и почувствовал губы Завулона на своих губах. Он счастливо рассмеялся, затем отпил шампанское, а когда открыл глаза, ощутил на себе пристальный и знакомый взгляд карих глаз. Таких же, как у него, глаз. Он подавился шампанским, которое ударило в нос, раздирая своими пузырьками носоглотку. В нескольких шагах от него стояла его дочь. Хотя на ней был высокий, словно башня, белый парик и платье с чудовищно низким вырезом — от которого казалось, будто стоит ей чихнуть, и её грудь немедленно вывалится — в том же стиле рококо, это, определённо, была Надежда Антоновна Городецкая. И без того бледное от грима лицо, казалось, вовсе посерело от ужаса. А рядом с ней стоял некто с  неприятно знакомым лицом и лапал его девочку своими огромными руками, словно имел на это право. Несмотря на костюм и идиотский парик, Антон узнал его. И в нём проснулся инстинкт убийцы.