Алиса играет в бутылочку

— Паша, я вспомнила! Я давно хочу спросить у тебя. — А что раньше не спросила? — … Постеснялась. — Ну спрашивай. — Тогда на крыше… не утром, а ночью… при первой ночёвке… — Да. — Что да? — Мы целовались. — А я всё не могла утром понять, целовались мы или мне это приснилось. Вроде и не приснилось… Но ты вёл себя не как человек, который недавно целовался. А как ни в чём не бывало. Словно у нас ничего не было. Но как ты понял, что я именно об этом хотела спросить? — Потому что я понимал, что у тебя возникнет такой вопрос. Я же намеренно вёл себя, словно ничего не было. — Но зачем? — Чтобы ты не думала, что изменила Миру, поцеловавшись со мной. — Может и лучше было бы ещё тогда всё выяснить. — Может быть. — Знаешь, а я очень рада, что тот поцелуй мне не приснился. Он очень мне понравился. К тому же первый с тобой. — Не первый. Второй. — Да, но самый первый был с тобой в образе Мира. С тобой в образе тебя самый первый был тот, на крыше. Теперь мне понятно, почему ты уже в первый же раз целовал меня так смело. Не так робко и трепетно, как Мир поначалу. Потому что для тебя это и не первый поцелуй был со мной. Первый был в образе Мира, которым ты и был… — Да, Алиса… — Меня только одно в этом поцелуе смущало - то, что я изменила Миру. А так поцелуй сам по себе был восхитительный. — Алиса, ты меня перехваливаешь. — Ничуть. Я вот всё думаю, что все слова про счастье, которые ты про меня сказал, в точности подходят и к тебе самому. Ты для меня точно такой же сгусток энергии счастья. И припадать к этому источнику счастья — это каждый раз удивительное переживание. И при взгляде на тебя, и при слушании твоего голоса. И тем более при прикосновении к твоим губам. — То ли ещё будет, когда мы дойдём до максимально глубокого соприкосновения. Значит, это станет ещё более ярким переживанием. — Ты имеешь в виду… — Да. Сoitus. — А, понятно… Кстати, а почему ты отказался, когда я сказала, что готова выполнить и такое твоё желание? — А какая мне радость получить тебя на условиях выполнения желания? — А что тебе в радость? — Я уже говорил. Мне в радость, когда ты сама этого хочешь. Ну вот хотя бы как вчера у тебя дома. Вот тогда я в самом деле чувствовал, что ты хочешь меня. Вот это и в самом деле увлекает. — Всё же какие мужчины в наше время рыцари. В настоящем смысле этого слова. Повезло моим современницам. — Алис, на самом деле современные мужчины не только рыцари, но и большие эгоисты. Просто они просвещённые эгоисты. Они хорошо знают, что они всё равно своё получат, даже если немного где-то подождут. И чем деликатнее и порядочнее они будут себя вести — тем больше и вернее получат. — Да, Пашенька, всё верно. Подтверждаю. Ты тоже своё получишь. И всё же … неужели все эти соображения сильнее желания? Ты же очень хотел согласиться. — А разве ты не психанула бы, если бы я согласился? — Не знаю. Я конечно обижена была на тебя. Но боюсь, что даже в этом состоянии потом всё равно растаяла бы от твоей нежности. — А я как-то не рискнул. Побоялся, что это нанесёт тебе психологическую травму. Даже если ты получишь наслаждение. Хотя для него условия тоже не идеальные. Я не хотел, чтобы ты чувствовала себя неуютно. Использованной или что-то в подобном роде. — А почему ты посчитал, что мне могло быть неуютно? — Из-за того, что я, подлец этакий, не отказался. И из-за того, что ты такая якобы слабовольная, что не смогла устоять при очередном всплеске желания. — Ты прав. Из-за этого мне в самом деле могло бы быть больно. И такие душевные раны долго могут болеть. Я и сейчас-то не знаю, радоваться или нет, что так быстро отошла от обиды на тебя. Хотя и причины-то для обиды нет. Но сама скорость растворения негатива меня немного пугает. Я думала, что как минимум день буду не в себе. А сама уже почти забыла про обиду и просто радуюсь, что ты и Мир оказались одним человеком. — А что тебя не устраивает в быстроте исчезновения обиды? — Боюсь, что я готова была бы и реальную обиду простить тебе так же быстро. — Разве это плохо? — Конечно плохо. — Но почему? — Потому что это от слабости. От неспособности жить с обидой на тебя, от желания не иметь в виде обиды препятствий к общению с тобой. Но я не хочу, чтобы у меня исчезло чувство собственного достоинства из-за того, что я не способна обойтись без тебя. Это уже какая-то зависимость от тебя. — Подумаешь. У меня тоже зависимость от тебя. Ещё какая. И какая-то прямо потребность видеть и ощущать твою радость, твой восторг, твоё счастье. Видеть и чувствовать, что ты испытываешь наслаждение. Хоть от музыки, хоть от природы, хоть от космоса. — Хоть от твоих поцелуев. — И от моих поцелуев тоже. Именно поэтому мне нравится целовать тебя. Это не только само по себе приятно. Но ещё очень приятно чувствовать, что ты при этом испытываешь. И что это именно я способен подарить тебе такое наслаждение. — Надо же. А у меня то же самое. Паш, а я нашла ещё одну причину, по которой медлила со снятием масок. — Я тоже. — Какую? — Сначала ты свою скажи. — Мне немного страшно, что мы не выдержим того удовольствия, какое у нас может быть при таком отношении друг к другу. Даже не физического, а психологического. — Придётся выдержать. — А если нет? — Алиса, вряд ли природа сделала нас в расчёте на один заход. — Ну, так-то да.