Это были мы

― Ты не ел неряху Джо!? Это же самый вкусный в мире бургер! ― Я не прочь его попробовать, мне что-то и правда есть захотелось! ― Пошли отсюда, скоро все к выходу повалят! Смотри, уже столпились – не пройти! Разгоряченные, потные тела, радостные выкрики. Кто-то задевал их, хлопая по плечу, улыбался, не в силах передать восторг словами. В лицо подул свежий ветер, миновав толпу они, наконец, вышли на улицу. Какая красота кругом! И он был рядом, держал за руку, как ни в чем не бывало! ― Мариан! ― Что? ― Почему мне так весело? ― Это всё текила! Шум машин, яркие уличные вывески, возгласы случайных прохожих. Довольные, смеющиеся лица. Он сжимал её ладонь так крепко, словно боялся потеряться. ― Как это есть?! Ты глянь на себя, вся испачкалась! ― Хватит ворчать, у них для этого есть салфетки. ― Тебе нужна целая прачечная! ― На себя посмотри! ― Ах, чёрт… Его звонкий смех, такой прекрасный, что хотелось слушать снова и снова. Она бы вечно смотрела в его улыбающиеся глаза, на эти морщинки, убегающие от уголков век к вискам, и на то, как он откидывал со лба челку. Невероятно… Почему он так стеснялся себя? Где же он был все это время? ― Ты видел этот дом? Говорят, там бордель! ― И часто ты ходишь в подобные заведения? ― Балда! Ты посмотри, какие там женщины, вон те, видишь? ― Хоук, пошли отсюда, кажется, они нас заметили. ― А это и не женщины вовсе. ― Чёрт возьми, и правда… Топот ног по улице, наперегонки, за угол. Грохот опрокинутых мусорных баков, снова смех. Своим шумным появлением напугали какую-то целующуюся парочку, пронзительный женский визг внезапно огласил всю округу. Ей давно не было так хорошо… И хоть она и устала, чувствовала, что отпустить его домой уже не в силах. Их общение было как воздух. Только лучше. Гораздо лучше, ей казалось – ещё чуть-чуть и она научится летать. Было поздно, на улицах гуляли только такие же, как и они, молодые, сумасшедшие и невероятно счастливые. ― Центр города, оказывается, такой красивый. ― А то! Я тебе и не такое покажу! Видишь небоскреб?! Пошли наверх! Я знаю, как туда пройти! ― И чего тебя тянет в такие места! Отчаянная! ― Гляди, как высоко, прямо дух захватывает! Вот она – свобода. СВО-БО-ДА! Давай, крикни также! ― Охрана придет! ― Ну покричи, ну пожалуйста, я хочу это услышать… ― Ты выпила слишком много текилы! ― А у тебя на голове агава! ― Чего?! ― Текилу делают из агавы. Это вроде бы такое растение… А ну давай кричи! ― Что кричать? Я уже и не знаю. ― А что хочешь! ― МАРИАН ХОУК СУМАСШЕДШАЯ! ― Идиот! Они смеялись и бежали по лестницам так быстро, что в ушах завывал ветер. За их спинами кричала охрана, на улице встретил звон полицейской сирены. Удалось скрыться из виду, поймав такси, так удачно припаркованное возле дороги. ― Куда вас везти? Бог ты мой, чем это так пахнет? ― Горчицей, и, кажется, луком. ― А еще текилой! И этой… ага-вой! Какое дурацкое слово… ― Вы откуда такие взялись? ― Из шкафа! ― Ненормальные. Деньги-то хоть есть? ― Отвези нас туда, где красиво! ― Хоук, нужен адрес поточнее. ― А поехали на набережную! На ту самую скамейку. Хочу увидеть это место. ― Зачем тебе? ― Не верится, что я встретила тебя там. ― Мне тоже. ― Это странно? ― Я не знаю, Хоук. Крики чаек и звук прибоя, теплое, почти летнее предрассветное утро. Она уткнулась ему в грудь и почувствовала, что почти спит. От него так приятно пахло – все никак не надышаться и не сравнить этот аромат хоть с чем-нибудь! Голова упорно отказывалась соображать. ― Как тихо… ― До сих пор в ушах эта музыка… ― Пройдет, поначалу всегда так. ― А потом глохнешь? ― Дурак. ― Сама такая. Ей хотелось быть рядом вечно. Пропасть, раствориться в нем, в этом запахе, в этом теле, в этих глазах. Но мгновение вечности рассыпалось, меркло перед глазами, как кадр кинофильма. Картинка исчезала, будто в тумане, Мариан тянулась обратно, но сон ускользал, беспощадно возвращая её в реальный мир. Хоук открыла глаза и жалобно простонала. Затем почувствовала тяжесть в груди и приподняла голову: на ней вольготно расположилась двухцветная кошка. Увидев, что Мариан уже не спит, она лениво зевнула и потянулась. ― Кто это тут такой красивый? ― улыбаясь, прошептала девушка. Животное недовольно мяукнуло, выпустило коготки и ловко спрыгнуло на пол. ― Ты, наверное, сочла меня подходящим предметом мебели, ― обиженно пробурчала Хоук. ― Давай, уходи. А так тепло было… Мариан огляделась по сторонам. Комната, в которой она находилась, не отличалась размером, но белые стены и потолок делали её пространство чуточку шире. Из открытого настежь окна дул ветерок. Занавесок не было. Впрочем, кругом вообще не было мебели. Комод с тремя ящиками и диван, на котором она лежала – на этом всё аскетичное убранство заканчивалось. Мариан предприняла попытку встать. В голове зашумело, но равновесие удержать удалось. Черное платье было измято, на коленках красовались синяки и ссадины. Она что – упала? Хоук почесала в затылке. Проклятье, а что на голове? Все тело начало отзываться размеренной болью, медленно, но верно. Сначала заныли мышцы ног, потом рук. Следом заболел живот, кажется, это была изжога. В горле словно песка насыпали, язык то и дело присыхал к небу. Где она? Подумалось, что если она найдет душ и чашку горячего чёрного кофе, то ей будет плевать где, хоть в гостях у Сатаны. Душ и кофе. Приоритет номер один. Хоук посмотрела на дверь: на той была приклеена желтая бумажка-напоминалка. Она сделала шаг ближе и прищурилась, пытаясь прочитать текст, написанный мелким почерком. «Душ прямо по коридору, первая дверь налево». Хоук потянула ручку на себя, затем медленно и осторожно высунула голову в узкий коридор. Обрадовавшаяся свободе кошка прошмыгнула между её ног, громко мяукнув. ― Предательница, ― шепотом проворчала Хоук и ступила на холодный паркет. За следующей дверью действительно обнаружилась ванная. Чистая, приятно пахнущая душевая была отделана кафелем светлых тонов. Все сделано добротно, хоть и требовало легкого косметического ремонта. На раковине обнаружился еще один стикер. «Синее полотенце, зеленая зубная щетка, одежда на стиральной машинке». Хоук ухмыльнулась и скинула с себя платье. Под теплыми струями душа, в голове, наконец, прояснилось. Она поняла, что находится у Фенриса. Мысль о том, что она проснулась в его квартире, приятно грела душу. Было обидно, что воспоминания о том, как они здесь оказались, стерлись из разума. И неизвестно, куда пропал сам Фенрис, но она надеялась восполнить пробелы, когда тот вернется. Он ведь не оставит её здесь одну? Сегодня же суббота. В квартире было тихо. Мариан покинула ванную, на ходу затягивая тесемки спортивных брюк. Вещи, заботливо предоставленные Фенрисом, хранили его запах, и Хоук едва сдерживалась, чтобы не обнять саму себя. Кошка крутилась возле старого холодильника. Мариан прошла в кухню, с интересом оглядываясь по сторонам. Фенрис упоминал, что живет с соседом, интересно, где же он? Она села на табуретку и подперла подбородок рукой. В глаза бросился очередной желтый стикер. «Подними меня». Хоук оторвала бумажку от стола и увидела под ней розовую таблетку. На обратной стороне листочка было написано «Съешь». Она глупо хихикнула, затем, обнаружив графин с водой, проглотила лекарство и с наслаждением осушила ёмкость почти до половины. В коридоре тихонько щелкнул замок. Мариан вытянула голову и увидела Фенриса. Он выглядел не в пример лучше, чем она, хотя, судя по всему, уже успел принять душ и привести себя в порядок. Хоук обрадовалась, заметив, что он скинул с плеч толстовку, оставшись в одной облегающей футболке. Ей нравилось смотреть на его тело, она не могла взять в толк, чего там можно было стесняться. Из воспоминаний вчерашней ночи крепко усвоились два факта: под толстовками и свитерами Фенриса скрывались каменные мышцы, и ей до безумия нравилось «вроде бы не нарочно» до них дотрагиваться. ― Доброе утро, ― Фенрис переобулся и вошел в кухню. В руках у него было два бумажных пакета, доверху забитых какой-то едой. ― Доброе… ― Хоук сразу же перехватила один из них и принялась копаться в содержимом. ― Нашла таблетку? ― поинтересовался он, открывая холодильник. ― Почувствовала себя Алисой в стране чудес, ― Мариан извлекла на свет плитку шоколада и задумчиво на неё уставилась. ― Не знал, чем ты завтракаешь, купил всего понемногу, ― пояснил парень. ― Давай я помогу приготовить! ― Хоук подскочила на стуле. Фенрис отступил, пропуская её к плите. Мариан поджарила яйца и бекон, а потом заварила кофе. Фенрис сел на табуретку, чтобы не мешать, через мгновение она услышала хруст раскрываемой упаковки. Обернувшись, заметила, что парень ест шоколад, изредка поглядывая на её старания возле плиты. В груди сразу же потеплело, Хоук заулыбалась. ― А где твой сосед? ― поинтересовалась она, чтобы поддержать беседу. ― В семинарии, на занятиях. Мы пришли, когда его уже не было. ― Он что – священник? ― Мариан удивилась. Оказаться в доме служителя церкви в таком виде точно не входило в её планы. ― Только собирается им стать, ― невозмутимо пояснил Фенрис ― А сколько времени? ― спросила Хоук, разыскивая взглядом часы. ― Половина второго. Фактически обед. ― Вот это да… До скольких мы гуляли? ― она поставила на стол тарелки и переложила на них дымящуюся еду. ― Я не посмотрел на время, но если Себастьян ушел, значит до семи или восьми… Хоук плюхнулась на стул напротив и с наслаждением отхлебнула кофе из большой чашки. ― Как хорошо, что у тебя есть большая посуда. Иногда мне так тяжело просыпаться по утрам, ― довольно заметила она. ― После вчерашнего я боялся не проснуться, ― ворчливо заметил Фенрис, однако, не выдержал и сразу же улыбнулся. ― Весело было? ― спросила Мариан, принимаясь за яичницу. ― Не то слово, ― Фенрис наколол бекон на вилку. ― Это было… сумасшествие какое-то. Они одновременно рассмеялись. ― Ты помнишь, как нашла свой телефон? ― спросил вдруг он. ― А я его теряла? ― Хоук чуть не подавилась едой. ― Кажется, ты забыла его в такси, но водитель вернулся и искал нас по парку, чтобы отдать его, ― Фенрис усмехнулся. ― Видела бы ты его лицо. По-моему, он нас боялся! ― Да, кстати, ― Хоук отодвинула от себя тарелку, ― откуда у меня ссадины на коленках? ― Чуть не забыл, ― спохватился Фенрис и потянулся к ящику в кухонном столе. Он извлек из него бутылочку с перекисью, вату и йод. ― Ух-ты, в доктора играть будем? ― иронично заметила Мариан, но, поймав на себе его строгий взгляд, тут же заткнулась. ― Дай посмотрю, ― велел он, двигая стул ближе. Хоук оглядела свои брюки, затем закатала штанины, задумалась на мгновение, и нагло сложила ноги на колени к Фенрису. ― Так что я делала? ― осведомилась она, наблюдая, как парень осторожно промокает ватку перекисью. ― Качалась на качелях. Хотела сделать… как же ты говорила, это… солнышко! Но, в итоге спрыгнула. ― А зачем я полезла на качели? Ай! Щиплет! ― Терпи, ― Фенрис наклонился и подул на коленку. ― И вообще, спроси чего полегче. Вчерашняя ночь превратилась в сценарий для остросюжетного боевика. Ты помнишь, что за нами гналась полиция? ― Помню, ― Хоук поморщилась. Парень смазал ранки йодом. ― Я пытался отговорить тебя лезть на эту крышу, но, кажется, после текилы это гиблое дело, ― Фенрис закончил и поднял голову. Их взгляды встретились, и Мариан почувствовала себя неловко. Молчание нарушил звон ключей и звук открывающейся двери. ― Добрый… день? ― спросили из коридора. Мариан растерянно наклонила голову вбок, Фенрис улыбнулся и легонько пощекотал её пятку.