Это были мы

What if I say Iʼm not like the others? What if I say Iʼm not just another one of your plays Youʼre the pretender What if I say I will never surrender?

Уже забрезжил рассвет. Было прохладно и сыро, но темно-синее небо на горизонте стремительно светлело, обещая теплый, погожий день. Который сейчас час? Семь? Половина восьмого? В это время года светало примерно в семь. Фенрис любил предутренние часы: солнце еще не поднялось из-за горизонта, облака становились нежно-розовыми, воздух казался свежим, а утренний город выглядел спокойным и умиротворенным. Ему нравилось гулять вдоль набережной, наблюдая, как волны бьются о каменные плиты и ступеньки, смотреть за тем, как ветер колышет верхушки деревьев в парке… Он вдохнул полной грудью, снял перчатки и придирчиво осмотрел свою одежду. Удивительно, насколько невнимательными могут быть люди! Код от шкафчика врача состоял из четырех цифр, составляющих год его рождения! Фенрис давно приметил бедолагу, приезжавшего в госпиталь на мотоцикле. Кожаная куртка и кроссовки пришлись впору. Со штанами пришлось хуже, и он остался в тренировочных. Впрочем, это не сильно мешало. Он никогда не управлял автомобилем, однако мотоцикл понравился: всего лишь две ручки тормозов и регулировка скоростей… Это было проще простого. Фенрис старался не думать о том, что случилось в больнице после его ухода. Надеялся, что эвакуацию начали вовремя и невинные люди не пострадали, ведь черный дым от пожара еще долго виднелся на горизонте. Он и раньше коротал часы в изоляции, однако теперь стало гораздо легче вспомнить причины своего нахождения в четырех стенах. А также тот факт, что он там был не один. Ряды одиночных камер в подвалах клиники, лаборатории по производству препарата «Налкон», форменная одежда сотрудников, плакаты на стенах, — теперь он помнил всё. Фенрис не знал, по какой причине его разум скрывал эту информацию то время, когда он был там с Хоук. Возможно виноват страх? Ведь до одури боялся быть найденным, — после побега остались лишь смутные обрывки, образы, так и не воплотившимися в чёткую картину перед глазами. Он отдался ощущениям целиком: на душе в эту минуту было удивительно спокойно и хорошо, да и память услужливо подсказывала дорогу вперед. Хотелось навестить могилу мамы, но Фенрис был уверен, что не успеет сделать этого прежде, чем его отыщут полицейские или врачи. Путь до клиники в которой проводили эксперименты с налконом был в два раза короче. А ведь он действовал! Медленно, но неотвратимо — яд под его кожей возвращал утерянные воспоминания, лица и слова людей, что были с ним рядом в течении жизни. И Фенрис не думал, насколько серьезными окажутся последствия, ведь сейчас его память работала как надо, он впервые за долгое время чувствовал себя неразделимым целым. У него была личность, и вместе с тем, он помнил, что другие хотели стереть эту личность в порошок. Так произошло не только с ним: многие погибли ради бессмысленного эксперимента и прихоти одного человека. Некому было оплакивать их могилы. Некому было отомстить за то, что сделали. Не хотелось надеяться впустую, но Фенрис рассчитывал, что встретит их в клинике. Таким ублюдкам всегда сходит с рук, возможно, у него получится исправить статистику? Судьба ведь подкинула ему этот шанс не просто так. Покамест, всё складывалось на удивление гладко. Он думал о Хоук… И понимал, что больше всего сейчас боялся не за свою, а за её безопасность. Всё, что Фенрис мог сделать — дать ей надежду на спокойное будущее, и ему было неважно, какой ценой это обернется. Он хотел убить Данариуса. Хотел стереть это ублюдка с лица Земли навсегда. В груди болело, едва он вспоминал о том, как прижимал хрупкое тело Мариан к своей груди. Непозволительная слабость! Он не имел на это никакого права. Пока жив человек, сделавший его таким… Он не имел права ни на что! Мотоцикл ревел, оставляя позади клубы пыли, Фенрис смотрел на горизонт впереди. Ему казалось, что он видит всю свою жизнь как на ладони. Всё вело к тому, что происходит сейчас… Всё его прошлое, погрязшее в страхе и ненависти, вскормленной одним единственным человеком. Данариус хотел создать оружие: гибкое, податливое сознание, универсальную избирательную память, безоговорочное подчинение. И ему правда удалось. Воспоминания о людях, которых Фенрис убивал по его приказу сейчас вызывали лишь покалывание где-то в затылке, но вместе с тем, они же оставляли в его груди пустоту. Себастьян бы сказал, что Фенрис больше не ведает раскаяния. Ну, а Хоук… Хоук бы остановила его… предложила во всем разобраться. Она хотела помогать и быть рядом… Хотела понимать и чувствовать его. Неужели такое создание как он заслуживает любви? Потерял счет времени… Кажется, прошло уже три часа? В баке вдруг что-то защелкало, скорость начала стремительно падать. Он притормозил на обочине и растерянно уставился на блестящий в лучах утреннего солнца корпус мотоцикла. Стрелка топлива была на нуле. Мимо стремительно пронеслась стая каких-то птиц. Фенрис огляделся. Дорога была пустой, на горизонте позади едва различалась какая-то фура. У него не было средств, чтобы заправиться. К тому же, даже если бы какой-нибудь сердобольный водитель решился залить в бак пару литров, этого все равно оказалось бы недостаточно, чтобы добраться до цели. Фенрис откатил мотоцикл в придорожные кусты и встал возле обочины, выставив в сторону дороги руку с поднятым вверх большим пальцем. Водителем остановившейся фуры оказался средних лет мужчина с густой темной бородой. Он был одет в клетчатую фланелевую рубашку с закатанными рукавами, на голове красовалась кепка с той же эмблемой, что и на его транспортном средстве. — Ты что, с луны свалился? — усмехнулся бородач, высунув голову через ветровое стекло. — Почти, — Фенрис попытался придать своему лицу доброжелательное выражение. — Вид у тебя какой-то потрёпанный, — мужчина тем временем продолжал строить предположения. Его взгляд задержался сначала на кожаной куртке, потом на тренировочных штанах и наконец скользнул к кроссовкам. — Далеко идешь? — наконец скептически поинтересовался он. — До Портленда не подбросишь? — с надеждой в голосе поинтересовался Фенрис. Шофер присвистнул и многозначительно посмотрел на поля, раскинувшиеся вдоль дороги. Секунды он словно раздумывал над чем-то очень важным, а затем, все-таки махнул рукой. Фенрис встал на подножку, крепко ухватился за ручку двери, подтянулся и ловко запрыгнул в салон фуры. Внутри было жарко, пахло табаком и мятной жвачкой. — Работу ищешь? — осторожно спросил шофер, когда машина тронулась с места. — Наверное, — невпопад ответил Фенрис, и тут же почувствовал, повисшее в воздухе напряжение. Взгляд метнулся в сторону мужчины, он обратил внимание на его руки. Мозолистые, с загрубевшей кожей. На щеке угадывался наполовину скрытый за бородой шрам, взгляд был каким-то задумчивым и печальным. Он больше напоминал ему отставного военного, а не дальнобойщика. — Не сердитесь на меня, — вдруг честно начал Фенрис. — Я попал в затруднительное положение… — Это я и сам заметил, — мужчина потянулся к козырьку от солнца и вытащил оттуда мягкую пачку сигарет. — Будешь? — предложил он, и парень мотнул головой. Бородач пожал плечами, воспользовался прикуривателем и с наслаждением затянулся. — Меня Блэкволлом звать. — Фенрис. Если хотите знать, как я здесь оказался… — начал было он. — Да брось ты! — мужчина прокашлялся. — Я просто люблю ко всему приглядываться. Профессиональная привычка, видишь ли… В дороге есть время подумать. Колеса фуры с монотонным шуршанием скользили по шоссе. Сливаясь в мутное пятно, дорога с головокружительной быстротой проносилась перед глазами. — У вас ведь тоже есть что скрывать, — заметил вдруг Фенрис. Блэкволл мельком глянул в его сторону. — Вы не всегда водили эту фуру, не так ли? — С чего ты взял? — недоверчиво пробормотал бородач. — У вас пристальный взгляд, характерная осанка, мозоли на руках, — сам не зная зачем начал перечислять Фенрис. — Шрам на щеке, который мог быть получен в результате потасовки с использованием холодного оружия. Конечно, я бы мог предположить, что вы подрались в каком-нибудь баре, но цвет вашей кожи, а также хорошая физическая форма говорят о том, что вы стараетесь поддерживать мало-мальски здоровый образ жизни. — Я смотрю ты шибко догадливый, — Блэкволл усмехнулся. — Шерлок Холмс хренов. — На самом деле я просто увидел татуировку военно-морской пехоты у вас на запястье, — сказав это, Фенрис отвернулся и посмотрел в окно, скрыв от бородача свою улыбку. Блэкволл ничего не ответил. Затянувшись в последний раз, он затушил сигарету и слегка опустил ветровое стекло. — У нас с тобой по одному скелету в шкафу, — он неожиданно усмехнулся. — Давай оставим их там? Фенрис кивнул, выражая согласие. — Музыку любишь? — бородач кивнул головой в сторону магнитолы. — Пошарь в бардачке, там полно старых кассет. Найдешь что-нибудь стоящее. — Вы любите рок старой школы? — полюбопытствовал Фенрис, изучая его коллекцию. — А у тебя хороший вкус! — Блэкволл широко улыбнулся. — Близкий мне человек тоже любит этот жанр. — Девушка? — полюбопытствовал мужчина. Парень не ответил и поставил альбом Rolling Stones 1968 года. Первой заиграла одна из его любимых песен. Они продолжили ехать молча. Похоже, Блэкволла ничуть не смущало это странное временное соседство, а Фенрису казалось, что в прокуренном салоне фуры было в стократ лучше, чем в пропахшей лекарствами палате. Оба словно наслаждались неожиданно выпавшей минутой покоя. В относительном комфорте легче думалось, Фенрис постукивал по коленке в такт музыке и не сразу заметил, что улыбается неизвестно чему. Догадавшись, что Блэкволл может понять его улыбку неправильно, парень нахмурился. Спустя пару часов фура проехала указатель, оповещающий о том, что они уже в Портленде. Несмотря на вежливые попытки отказать, Блэкволлу всё же удалось всучить Фенрису немного наличных. Бородач пожелал удачи, и парень какое-то время простоял на автобусной остановке, дожидаясь, пока фура не скроется за поворотом. И что он собирался сделать дальше? Поймать попутку из Портленда до клиники… А что потом? У него не было при себе оружия… С одной стороны, это почти не беспокоило, ведь … новые способности могли дать некоторое преимущество… Солнце перевалило через зенит, от деревьев и столбов падали тени. Было довольно тепло, и в кожаной куртке становилось не очень комфортно. Фенрис занервничал. Он понимал, что не всесилен. Нужно было обдумать опрометчивое решение, вместо того, чтобы очертя голову ломиться вперед из-за одной только ярости. Он сжал руки в кулаки и спрятал их в карманах куртки. Желание отомстить привело сюда. Довести дело до конца и поставить точку. Все, что после… Фенрис не хотел думать о том, что будет после. Он побрел по тротуару вдоль дороги, наблюдая за случайными прохожими, каждый из которых занимался своим привычным делом. Мысль о том, что у кого-то из живущих здесь был шанс на спокойную, размеренную жизнь, искренние эмоции и любовь, едва ли не сводила с ума. У него не могло быть ничего из этого. И почему он надеялся, что Хоук сможет ему помочь? Разве он был в праве требовать от нее находиться рядом? С таким же успехом Мариан могла быть одной из жительниц этого городка, и Фенрис никогда бы не узнал о её существовании, если бы не случайная встреча. Он дошел до почтового отделения. Внутри выстроилась очередь из пяти человек: люди о чем-то оживленно беседовали и не обратили на вошедшего Фенриса никакого внимания. На столе обнаружился потрёпанный телефонный справочник. Парень нашел нужную страницу с адресом и телефонами клиники, задержал взгляд на цифрах… На всякий случай запомнил номера местного отделения полиции. Поймать попутку, следующую в направлении Пондера фармасьютикалс оказалось не так уж сложно, ведь Фенрис сказал, что заплатит. Стало стыдно, когда он вырубил водителя, по его просьбе остановившегося на обочине. Мужчина очнется через несколько часов с сильной головной болью и, возможно, помянет его нехорошими словами. Но ему надо было идти. Впереди был виден контрольно-пропускной пункт со шлагбаумом. Охранник растерялся, увидев Фенриса, но вышел навстречу, дружелюбно интересуясь, не заблудился ли тот. Тем проще оказалось схватить его за руку, заломить за спину и ударить по затылку ребром ладони. Отточенное до совершенства движение: помимо сильной боли вызывает временную остановку дыхания, резкое сокращение мышц в области горла, нарушение кровообращения мозга и, как следствие этого, потерю сознания. Фенрис оттащил тело обратно в будку, снял оружие, закрепил у себя на поясе пистолет и пару дополнительных обойм. На столе зашипела рация, подумав, он схватил её и со всей силы ударил по стене. Раз, другой — шипение сменилось щёлканьем, а затем и вовсе затихло. Точно также он поступил и с мобильным телефоном охранника. Теперь если он очнется, ему потребуется какое-то время, чтобы связаться с кем-либо, а Фенрис может выиграть себе пару-тройку часов. Рука была вся в крови. Он не потрудился вытереть её, ранки перестали кровоточить практически сразу же. До клиники Фенрис дошел через четверть часа. В этот день посетителей почти не было: перед главным входом стояли припаркованными лишь несколько автомобилей персонала, на каждом из которых красовалась знакомая эмблема. Такая же украшала правую ключицу Фенриса, словно какое-нибудь клеймо. Ему нужно было прикрытие… Не хотелось убивать весь административный персонал, ведь Фенрису было известно, что тот меняется здесь раз в три месяца и ничего не знает друг о друге. На выходе показалась молодая женщина. Она огляделась по сторонам, запахнула на себе плащ и быстро поспешила в сторону парковки. Поднялся сильный ветер, погода успела изменить свое решение относительно теплого денька и уступила инициативу осени. Фенрис встал между деревьями напротив припаркованных автомобилей и принялся ждать. Глаза женщины расширились в немом удивлении, оказавшись в его руках, с приставленным к шее пистолетом, она вся разом обмякла и едва не потеряла сознание. Фенрис поудобнее перехватил её и выругался сквозь зубы. — Я не хочу тебя убивать, поняла?! — зашипел он ей на ухо. — Мне нужно быстро войти в здание и спуститься на нижние этажи. Перечисли имена тех, кто сегодня в смене. — Хадсон, Роб-бертсон и Джж-ее-к, — заикаясь, проблеяла она. — Господи, в-вы меня убьете? — Нет и живо иди вперед! Ему не были знакомы имена охраны, он лишь хотел знать количество людей, работающих на первом этаже. Он будет убивать только в случае прямой угрозы. Женщина попеременно то всхлипывала, то спотыкалась на дороге. Её плечи тряслись. Наконец, они добрались до стеклянных дверей здания. — Мэри?! — первым их увидел средних лет мужчина в форме охраны. — Господи, Мэри! — Джек, — тихо всхлипнула она и тут же будто съежилась, опасаясь, что Фенрис может выстрелить. Его рука и вправду слегка дрогнула, но вовсе не потому, что ему захотелось оборвать чью-то жизнь. Он берег свои силы, потому что знал, что в подвале работали куда более опасные противники. — Эта женщина — мой гарант свободного прохода на нижние этажи! — громко провозгласил Фенрис. Охранник уже успел вытащить рацию и что-то в нее проговорить. Послышался топот ног, в холл сбегались люди. Видя Фенриса и несчастную, часть из них бросилась врассыпную. — Сложите все имеющееся оружие на пол и пните в мою сторону, чтобы я видел, — Фенрис отступил к стене, чтобы не встретить противника сзади. — Сэр, вы совершаете большую ошибку, — начал мужчина по имени Джек. — Оружие на пол! ЖИВО! — он встряхнул заложницу так, что та издала невнятный вскрик. Это подействовало. Из коридора справа показался молодой парень, судя по форме, работающий здесь медбратом. Переведя взгляд на охранника, а затем на Фенриса, он тут же поднял руки и вжался в стену. Джек снял с пояса пистолет и медленно опустил его на пол. — Мне нужен проход к лифту. Эй ты! — Фенрис поймал взгляд молодого медбрата. — Вызови лифт! — парень подчинился и побежал к заветной кнопке. — Я не вижу оружия, пни его сюда! — тем временем, продолжал он, глядя на мужчину-охранника. — Мы можем поговорить как цивилизованные люди, — снова начал тот. — Черт подери, я должен попасть в подвал! — разразился Фенрис. Он догадывался, что кто-нибудь уже вызвал полицию. Время катастрофически не играло ему на руку. Он не успеет освободить людей, которые внутри… Он не успеет этого сделать, если сюда притащится вся местная охрана! — Внимание всем сотрудникам! Это не учебная тревога — одновременно с голосом из громкоговорителя пронзительно заверещала сирена. — Проводится эвакуация здания! Всему медицинскому персоналу предлагается проследовать к закрепленным пациентам! Лифт издал звуковой сигнал, его двери медленно разъехались в сторону. Фенрис толкнул женщину вперед, та едва передвигала ноги. Свободной рукой, он ловко подобрал пистолет, который мужчина пнул на середину холла. — Я не причиню вам вреда, Мэри, — шепнул он, когда они оказались в лифте. Женщина нервно сглотнула и сдавленно захныкала. Пожилой мужчина и медбрат так и остались на своих местах, провожая их ошарашенными взглядами.