Wasteland

      Он приходил каждый вечер — одинокая темная фигура, выделяющаяся среди развалин, припорошенных сероватым пеплом. Подолгу стоял на коленях, пропуская сквозь пальцы прах и металлическую крошку — все, что осталось от его родного города, — и проклинал тех, кто буквально стер небольшой городок вместе с его жителями и уничтожил весь мир. Но вокруг царило безмолвие, не давая ответа, зачем же была начата война, в которой никогда не будет победителей или проигравших.       — Мама, папа, смотрите, что я сделал! — маленький мальчик с гордостью демонстрировал родителям самолетик, скученный из кусков тонкой проволоки (этого добра вокруг было навалом — из полуразрушенных бетонных стен выглядывала стальная арматура). Мать тепло улыбнулась сыну, потрепав его по голове, а отец кивнул, не отрываясь от своего занятия: он чинил прохудившуюся крышу, ставя на место сломавшейся черепицы новую и укрепляя металлический каркас самой крыши, дабы та не упала на головы новых поселенцев.       Городок, стоявший в отдалении от основных магистралей и больших промышленных городов, долгое время был заброшен, но теперь его пустые улицы вновь наполнились жизнью: по ним туда-сюда сновали люди, приводя доставшееся им место поселения в надлежащий вид. Программа правительства была противоположна предыдущей: если сначала планировалось сгонять людей в большие города, то потом, когда свободное место в мегаполисах закончилось, было решено расселять их обратно. И в рамках недавно созданной программы сорок человек — одна большая семья, состоявшая из многих поколений, — отправилась осваивать некогда заброшенный фабричный городок.       Постепенно разрушенные здания приобретали жилой вид, более того, возвращались к первоначальному, тому, что был более пятидесяти лет назад. Недостатка в стройматериалах и, что немаловажно, продуктах, не наблюдалось — раз в две недели приезжал небольшой фургон и привозил все необходимое, а также новости о том, что происходит в стране. Городок, заселенный в рамках эксперимента, жил своей тихой размеренной жизнью — этакий островок спокойствия в океане суеты внешнего мира.       Однажды фургон прибыл с серьезным опозданием и привез с собой тревожные новости: на территорию государства вторглись вражеские войска без объявления войны, была начата всеобщая мобилизация и в срочном порядке вглубь страны вывозились и прятались произведения искусства. В этой суматохе все и думать забыли про маленький городок, затерявшийся где-то в бескрайних полях.       Бросать место, ставшее им вторым домом, и проделывать огромный путь, чтобы попасть в город, никто из жителей не стал, они предпочли остаться в городке и готовиться к обороне от возможного противника. С каждым днем росли баррикады и укреплялись стены. Но меры по защите городка оказались бесполезными, ведь опасность пришла, откуда не ждали: с воздуха. Тихая ночь вмиг наполнилась ревом моторов реактивных самолетов, даже не замедливших ход, когда они сбрасывали на город бомбы.       Погибли многие, но не все, те, кто выжил, в спешке покидали город, который почти что сравняли с землей. Далеко им не суждено было уйти: на горизонте уже расцветала ярко-оранжевая вспышка ядерного взрыва, и смертоносная взрывная волна неслась к ним.       По воле богов, ныне проклятых и забытых, один выжил — маленький мальчик, от взрывной волны укрытый матерью. Случайно оказавшийся у руин городка отряд бойцов подобрал его, находившегося при смерти, и отвез в мегаполис, где ему оказали медицинскую помощь. Сложно описать те страдания, которые ему пришлось перенести по воле безымянных богов, не дававших смерти прийти по его душу — его давно должна была убить смертельная доза радиации, скосившая тех, кто подобрал его, но он выжил, чтобы вернуться на руины города и служить напоминанием о погибших.       А мир захлебывался в агонии от атомных взрывов, происходивших на его поверхности. Солнце закрыли плотные пылевые облака, не пропускавшие ни лучика света, и на земле наступила атомная зима...       Человек поднялся с колен, отряхнув плащ, и медленно стащил с головы капюшон, подставляя крупным каплями кислотного дождя лицо, и без того обезображенное ожогами. В сторону полетела более ненужная респираторная маска. Кислота выжигала на его щеках новые дорожки, поверх застарелых, и со стороны могло показаться, что капли — это его слезы, которые он уже никогда не прольет.       С тихим шипением прах пропитывался влагой и темнел, проминаясь и показывая обгорелые фундаменты зданий, под ним скрытых. Пепел служил и надежной могилой всем погибшим жителям, не оставляя о них никакого другого воспоминания, кроме как в разуме единственного чудом выжившего. Он был последним из своего рода, последним напоминанием об ушедших, безмолвной тенью, которая никогда не найдет покой на руинах разрушенного мира.       Человек бросил прощальный взгляд на разрушенный город и побрел прочь, подволакивая ноги. Самолетик с обломанным крылом, скрученный из проволоки, покрытый ржавчиной и белым осадком дождевой кислоты, печально покачивался в луже, собравшейся в месте, где он стоял.