Последний Серафим: История вампира Микаэлы

Еще один день для нас, жалкого скота, в городе вампиров. Наша повседневная жизнь заключается в ежедневной сдаче крови для хозяев. Хякуя Микаэла взглянул на механизм, вытягивающий из него кровь, и съежился, когда почувствовал укол в шею. Игла причинила ему боль, и кровь с бульканьем стала поступать в сосуд. Словно его собственный источник жизни покидал его тело. Его разум помутился, а тело потяжелело. Он боролся с вялостью и позвал по имени члена семьи, что был рядом с ним и тоже жертвовал свою кровь вампирам. — Эй, Ю-чан. Ю-чан! Тот посмотрел на него. Сидевший рядом с ним был мальчик того же возраста, как и он — всего двенадцать лет. У него были растрепанные темные волосы и сильная воля во взгляде. Его звали Юичиро. Это напомнило Мике, что он не знал его фамилию. Потому что четыре года назад, как раз после того, как Ю-чан присоединился к ним в приюте, таинственный вирус распространился по всему свету, и миру быстро настал конец. Утверждая, что это было для их собственной защиты, вампиры напали на них и захватили выживших детей-сирот, и теперь дети жили в этом подземном городе, они оказались скотом для вампиров. С тех пор каждому дали идентификационный номер. Они стали безымянным скотом. Глядя на него, Ю-чан сказал: — Что, Мика? Он ответил: — Ю-чан, ты когда-нибудь пил грудное молоко? — Что? — Знаешь, грудное молоко? Они говорят, что это кровь. Ты знал это? — Что? Черт возьми, о чем ты говоришь? — Детям дают пить кровь своей матери, а затем они растут. Я читал об этом в библиотеке вчера. — Серьезно, какого черта? — Ю-чан явно запутался. Мика улыбнулся и продолжил: — Ох, ты знаешь, я думаю, что это интересно. Потому что если все дети — вампиры, то люди на самом деле вампиры от природы, поэтому все матери в мире — скот? Вот что я думаю. Понимаешь, скот как мы с тобой, — он указал на механизм, вытягивающий его кровь, на иглу, воткнутую в его шею. На лице Юичиро появилось отвращение. — Мы не скот. — Ты единственный, кто еще упрямится, Ю-чан. Еда, которую они дают нам, выглядит как помои, и нашу кровь забирают каждый день. Мы лишь скот, независимо от того, как ты к этому относишься. — Я НЕ скот. Я собираюсь убить всех этих вампиров однажды… — И уйти отсюда? Ю-чан замолчал, услышав этот вопрос. Он выглядел немного смущенным. Даже он знал, что они больше не могли покинуть это место. Вирус распространился на поверхности планеты. Они сказали, что вирус убил всех, кто старше тринадцати лет. И самое гадкое было то, что им уже исполнилось двенадцать. Даже если они сбегут отсюда, они смогут прожить только один год. Их единственной возможностью выжить стал этот город, где они были скотом. Здесь, навсегда… Но, пока кровь высасывалась из его шеи, Ю-чан сказал: — Вот почему я хочу стать сильнее и избавиться от этих вампиров! — Невозможно. Я говорил тебе это уже сто раз, но вампиры в семь раз сильнее лю… — Это не имеет значения! Я сделаю это! Я определенно сделаю это! Потому что, если я не… — Ю-чан затих. Каким-то образом, Мика уже понял, что он собирался сказать. Если он этого не сделает, тогда жизни детей-сирот, которые сбегут вместе с ними, будут отданными напрасно? Ю-чан добрый. Может быть, даже больше, чем кто-либо другой. Вот почему он может думать только о детях или о своих друзьях. Даже если он еще сам ребенок, он не позволяет другим детям терять надежду. Так что их сердца не черствеют в такой убогой обстановке, он всегда так отчаянно говорит о своих мечтах, о том, как когда-нибудь они победят этих долбанных вампиров. Мика сказал: — Ха, да ты собираешься убить здесь всех вампиров, а затем построить свою империю, Ю-чан, не так ли? — Эй, не смейся надо мной! Мика рассмеялся, но потом он протянул руку и нежно дотронулся руки Юичиро. — Я не… я тебе верю. Ю-чан посмотрел на него. Затем он нахмурился, казалось, он в замешательстве. Он больше ничего не сказал. Они оба уже знали, что чувствуют одно и то же. Они были все вместе здесь в течение четырех лет. Четыре года с тех пор, как мир разрушился. Они оба, самые старшие среди сирот из Хякуя, отчаянно хотели выжить в течение этих четырех лет, неся ответственность за жизни младших детей. Вот почему они могли озвучить мысли друг друга, даже не сказав ни слова. «Как мы можем выйти из этой ситуации? Как мы можем показать детям будущее? Как?». В последнее время Мика мог думать только об этом. Ю-чан, кажется, считал, что они смогут что-нибудь придумать после истребления вампиров, но Мика не думал, что это возможно. Это мир вампиров. Люди здесь лишь скот, а вампиры — истинные хозяева. Тем не менее, если они серьезно хотели исправить эту тяжелую ситуацию, они должны узнать о них больше. Мика даже думал, что он должен обрести благосклонность аристократа, если это необходимо. Тогда, наконец, он наткнулся на что-то, что выглядело спасением. — Ферид Батори, — он спокойно пробормотал имя вампира. Седьмой прародитель. Аристократ, обладающий ужасающей силой и влиянием даже среди вампиров. И в соответствии со слухами, дошедшими до ушей Мики, человеческие дети были частыми гостями в резиденции этого аристократа. В отличие от других вампиров он был заинтересован в людях. Судя по сведениям, которые Мика получил от других детей, иногда Ферид помогал им улучшить свой образ жизни. В этом случае, ему тоже придется… Когда со сдачей крови на сегодня было покончено, Мика и другие вышли из здания. В этом подземном городе вампиров не было неба. Только высокий потолок. В последние четыре года они всегда смотрели на этот потолок и задыхались. Подняв глаза, Мика вновь задумался, вспоминая, где он был всего несколько мгновений назад. — Эй, Мика. Мика! — Да? — Что не так? Ты плохо выглядишь, — сказал Ю-чан. Микаэла улыбнулся в ответ. — Я устаю, когда они забирают мою кровь. — Мика! Вот почему мы должны поторопиться и уничтожить этих проклятых вампиров! Лицо Мики приняло усталое выражение, а Ю-чан начал говорить о том, что он собирается надрать задницы вампирам прямо сейчас. А потом: — Кстати, я знаю, что ты лжешь. Ты беспокоишься. Если что-то не так, ты должен сказать мне. Не носи в себе эту ношу, — он в конечном итоге сказал что-то неожиданно резкое. Но Мика не мог заставить его участвовать в том, что запланировал. Один неверный шаг может закончиться их смертями. Если Мика и Ю-чан умрут прямо сейчас, не останется никого, кто мог бы защитить детей. Смеясь, Мика сменил тему. — Нет, меня ничто не беспокоит. — Да? — Ну, я думал о том, что я никогда не слышал твою фамилию. — Что? — Это пришло мне в голову в то время, когда из нас вытягивали кровь. Я не знаю твою фамилию, Ю-чан. — Мою фамилию? — Ага. Ведь конец света случился сразу после того, как ты пришел в детский дом? — Да, это верно. — Вот почему я никогда не слышал ее. Так, Ю-чан, какая у тебя фамилия? — спросил Мика, но это действительно не имело значения сейчас. Их родители умерли. Взрослые были заражены вирусом и умерли. Потом они стали жить в этом мире, где фамилии или что-нибудь подобное больше не пригождались. Кроме того, Ю-чан сказал, что его родители назвали его дьяволом и пытались убить его, а потом они покончили жизни самоубийством. Может быть, ему не нравилось, когда у него спрашивали фамилию, это напоминало ему о родителях. Мика вспомнил, каким обиженным стал Юичиро, когда кто-то спросил его, что сделали его мама с папой несколько лет назад. Он сказал: «Мои родители назвали меня монстром, они сказали, что я дьявол, и почти убили меня! Я не нужен этому миру!». А потом он сидел тихо некоторое время. Но прямо сейчас… — Моя фамилия. Фамилия… Проведя эти четыре года вместе с Микой, Ю-чан больше не злился на него. Приложив несколько видимых усилий, попытавшись вспомнить, он сказал: — Сказать по правде, я не помню этого. Я помню, что мои родители называли меня чудовищем. — Ты не помнишь свою фамилию? — Неа. Кстати, а ты? — Что я? — Ты, очевидно, не японец. Я имею в виду, у тебя такие светлые волосы… — Да. — Ты из другой страны? — Моя мать была японкой. — Значит, папа не из Японии? — Я думаю, что он был из России. — Ты русский?! — Я только что сказал тебе, моя мать родилась в Японии. Ну, они оба мертвы в любом случае, — Мика рассмеялся. Ю-чан посмотрел на него, немного взволнованный. — Плохие воспоминания? — Полагаю, что так. — Ты помнишь свою фамилию? — Шиндо, если я правильно помню. — О, у тебя японская фамилия. Тогда почему зовешь себя Хякуя Микаэла? У тебя уже есть фамилия. Мика засмеялся. — Боже. Разве Аканэ и я не объясняли тебе это уже бесчисленное количество раз? Отвращение снова появилось на лице Юичиро. — Ох, ладно, ладно. Это потому что все в приюте Хякуя являются семьей, верно? — Верно. Вот почему ты тоже Хякуя Юичиро, Ю-чан. — Почему я должен быть Хякуя… — Как я уже сказал, потому что мы семья. — Я уже говорил, что у меня нет фамилии… — Нет, нет, нет, уже слишком поздно. Ты уже часть нашей семьи. Не говоря уж о том, что ты уже думаешь о нас, как о своей семье, Ю-чан. — Нет. — Думаешь. — Я говорю «нет»! — А я говорю «да». — Ах, ты так раздражаешь. Прежде всего, я провел лишь один день в детском доме Хякуя. Я отличаюсь от вас, ребята. Я… После этого он снова заговорил: — Мои собственные родители назвали меня дьяволом, и они чуть не убили меня, я не нужен этому миру! Они были одинаковыми. Мику выбросили из автомобиля. Причиной было: «Ты носишь имя Микаэла. Ты избранный ребенок». Но даже сейчас он не знал, что это значит. Он задумался об этом позже. Судя по всему, это женское имя — Микаэла. Это женский вариант имени ангела Михаила. Но это было все, что он знал. Он не понимал, в каком значении это имя было связано с ним. На самом деле, возможно, это вообще ничего не значило. Его мать была совершенно не в себе, может быть, она так сильно свихнулась, что в конечном итоге сказала подобное. Но его матери больше не было в живых. Она оказалась в горящей машине и умерла. Нет, на самом деле, он не видел ее смерти, но даже если она каким-то чудом выжила, она бы умерла из-за вируса. Его семьей стали друзья из детского дома Хякуя. — Эй, Ю-чан. Мы семья, независимо от того, что ты говоришь. Ю-чан выглядел несколько смущенным и в то же время раздраженным, он в конечном итоге отвернулся. Но Мика знал, что он добрый. Он приглядывал за детьми, и все полагались на него сейчас. Вот почему только Мика должен был установить контакт с вампиром-аристократом. Он остановился. Он отсюда увидел особняк, где жил Ферид Батори. Он уставился в том направлении. — Извини, Ю-чан. — Что? — Я должен кое-что сделать. — О чем ты? — Я слышал, что группа Сакумы будет раздавать еду, я пойду, чтобы ухватить что-нибудь. Группа Сакумы состояла из мальчиков немного старше них. Сакумa был их лидером. Дети Хякуя были очень маленькими, и эти мальчики пытались украсть их еду, и Ю-чан подрался с ними. Мика вступился за него, и сейчас они были в хороших отношениях. — Тогда, я тоже пойду, — сказал Ю-чан, но Мика не пустил его. — Ю-чан, ты подрался с Сакумой-куном однажды… — Ну, это правда, но… Это была его вина! — Опять двадцать пять, ты как всегда агрессивный. Во всяком случае, я понял это. Иди домой, дети ждут. — С тобой все будет в порядке? Эти парни… — Да, все будет хорошо. Я же не Ю-чан. — Что? Что это должно означать… — Ха! Ладно, Ю-чан, позаботься о детях. Я сейчас вернусь, — так он сказал, но это была ложь. Он на самом деле не пошел к Сакуме. Он собирался пойти на контакт с вампиром-аристократом — Феридом Батори. Мика снова поднял голову и посмотрел в сторону особняка, где жил Ферид.

***

Мир вампиров — страшно скучное место. На протяжении веков, на протяжении тысячелетий ничего не менялось. Те же вампиры в том же старом месте просто продолжали существовать, вечно и неизменно. В этом ужасно скучном мире, сегодня Ферид Батори в очередной раз читал книгу в тишине. Это была библиотека, которую свободно посещали человеческие дети. Сам Ферид принял необходимые меры, чтобы обеспечить вход сюда простому скоту. Наблюдать за ними было весело. В них невероятно ярко мелькала искра жизни, может быть, потому, что они были гораздо более хрупкими, чем вампиры, и их жизни были так коротки. Кроме того, чтение книг делало их умнее, и, когда Батори видел, как детишки находили что-то обнадеживающее их, пытались продвинуться дальше в своих исследованиях, по какой-то причине он чувствовал странную дрожь, пробегающую по позвоночнику. Именно поэтому Ферид решил предоставить детям доступ к этой библиотеке. Это было правильное решение, так думал он. Аристократ также позволил детям брать книги на дом, но контролировал их, чтобы они ставили взятые фолианты на место, чтобы знать, кто о чем читал. Ему было интересно, какие книги читают дети. Он развлекался, изучая желания этих маленьких детей. Например, один ребенок собирал всевозможную информацию о женщинах. Такой податливый человеческой похоти. Кроме того, еще один ребенок, казалось, читает книги о том, как стать сильнее. Возможно, для того, чтобы победить в драках с другими детьми. Или, может быть, для того, чтобы вырваться из этого мира после обретения достаточной силы. Вероятно, он уже находился в школьном возрасте. То, что этот ребенок исследовал, не позволило бы ему нанести какой-либо ущерб вампиру. Ферид также получил сообщение о том, что некий мальчик забил другого ребенка до смерти. Но никто не собирался его наказывать. Вампиров совсем не заботили междоусобицы скота. В любом случае, человеческая жажда знаний всегда была спровоцирована каким-нибудь желанием, будь то желание стать сильнее и заставить других подчиниться, похоть, голод или стремление к одобрению и признанию. Все это сам Ферид уже давно утратил. Вампиры почти не имели желаний. В обмен на вечную жизнь их ждала только жажда крови. — Я не могу не тосковать по тому интересу к женщинам и силе, — прошептал Ферид, легкомысленно хихикая. Даже среди вампиров он считался красивым мужчиной с бледной кожей и длинными серебристыми волосами. Он так величественно и надменно вел себя и, возможно, поэтому питал симпатию к ослепительным аристократам среди людей. В течение длительного времени — в течение действительно долгого времени он бродил с места на место, всюду становясь частью высшего человеческого общества. Он перевернул страницу книги, которую ранее читали дети, и оставил толстый том лежать на столе. В данный момент в библиотеке никого не было. Когда Ферид Батори находился в ней, дети там не появлялись. За исключением одного. — Ферид-сама, — раздался голос, принадлежащий ребенку. Мальчик пятнадцати или шестнадцати лет от роду приблизился к нему, и Ферид посмотрел в его сторону. Он назвал мальчика по имени: — Да, Сакума-кун? — Я все сделал так, как Вы сказали, что если кто-то заслужит Ваше расположение, к нему будут относиться по-особенному. — Кому ты это сказал? — Одному светловолосому… — Это, должно быть, Микаэла-кун. Наконец-то. И? Как он это воспринял? — Поверил. Он собирается посетить Ваш особняк уже сегодня, Ферид-сама. — Понятно. С нетерпением жду его, — сказал Ферид, не поднимая головы. Так уж случилось, что в настоящее время он читал ту же книгу, что и этот мальчик Микаэла. Книга была об именах, о том, как возникло множество различных имен в разных странах, об их произношении и о том, как их звучание изменилось в течение истории. В книге рассказывалось все об этом. Эта книга была не для детей. Это означало, что этот мальчик был умным, без сомнения. И Фериду нравились умные дети. Он раскрыл книгу на заголовке «Микаэла». В соответствующей статье содержалась этимология имени Микаэла. Оказалось, что это христианское имя, одно из производных от имени архангела Михаила, наряду с такими именами, как Майкл, Мишель и Мигель. — Скажи, Сакума-кун… — Да, сэр? — Ты знаешь что-нибудь об архангеле Михаиле? — Это… — В христианстве это имя известного архангела. — Я прошу прощения, но моя семья исповедовала буддийскую веру… — Буддизм, да? «Форма есть пустота», верно? — Что? — Ты действительно буддист? — Ну… Ферид засмеялся и махнул рукой в сторону мальчика, чтобы тот ушел. Нервозность ясно проявилась на его лице, Сакума сказал: «Если Вы позволите, сэр!» — и покинул помещение. Библиотека снова опустела. Это стало негласным правилом — когда Ферид был там, ни один человек не входил в библиотеку, если его специально не приглашали. А вампиры вряд ли стали бы читать книги. Ни один из них не имел жажду к новым знаниям, если не возникало необходимости. Они жаждали только крови. Именно поэтому Ферид не ожидал, что кто-то появится на его территории прямо сейчас, но его инстинкты дали знать о чьем-то присутствии позади него. — Кто может быть? — он обернулся. Мужчина крупного телосложения, такой высокий, что пришлось наклонить голову немного назад, чтобы посмотреть на него, стоял у задней стены библиотеки. Его волосы были рыжими, а его лицо имело точеные черты, он был свеж и молод. Кроули Юсфорд — вот как его звали. Неудивительно, что он благородный вампир-аристократ в звании тринадцатого прародителя. Обращаясь к Фериду, Кроули спросил: — Кто это был здесь только что? — Сакума-кун. — Это ничего мне не говорит, и поэтому я спрашиваю, кто он такой. — Последователь буддийского учения в соответствии с его словами. — А что это такое? — Разве ты не знаешь о буддизме? Кроули только пожал плечами. — «Пустота есть форма?» — сказал он, точно завершая сутру Сердца Праджняпарамиты «форма есть пустота», которую Ферид упоминал ранее. Таким образом, он подслушал разговор Ферида с Сакумой. Ферид рассмеялся. — Эй, Сакума-кун, это не заставит буддистов проиграть христианам в эрудиции, — пробормотал он. Услышав его, Кроули усмехнулся и заметил: — Если ты о христианстве, то я уже все забыл. Когда он был человеком, он преданно верил в христианского Бога. И не только верил, но и участвовал в Крестовых походах как тамплиер, выслеживая язычников. Но он утратил веру в Бога. И только сейчас зашел так далеко, произнося Сутру Сердца. — Если ты читаешь молитву такой языческой религии, как буддизм, то не получишь наказание от Бога? — спросил Ферид, и Кроули криво улыбнулся. — Во всяком случае, Бог не наблюдает за мной, так что все в порядке. — Он не любит тебя? — Конечно, нет. Если бы любил, разве я стал бы вампиром? — В отличие от меня, ты сам во всем виноват. Кроули потрясенно посмотрел на Батори. Затем он снова усмехнулся. — Действительно, если я не возражаю против путешествия в Нагою, тогда я могу понять, почему Бог будет недоволен мной, — он подошел ближе, и глаза его рассматривали книгу, которую читал Ферид. — Что ты читаешь? — Библию. Кроули глянул на обложку книги, будто хотел убедиться в правдивости его слов. — Нет, это не так. Название книги — «История». — Ну и что? — Есть что-нибудь забавное в этой книге? Но ничего забавного в ней не было написано. Ведь вся правда в том, что это отвратительное имя «Микаэла» не происходило от имени архангела Михаила. Кроули спросил: — Ферид-кун, ну же? — Хм? — Почему ты меня вызвал? — Действительно, почему? — Откуда мне знать? На самом деле, ты задаешь этот вопрос каждый раз, когда вызываешь меня. Не мог бы ты, пожалуйста, прекратить раздражать меня? — Но ты каждый раз на мгновение испытываешь шок, не так ли? — Да, когда я думаю, что я просто так проделал огромный путь из Нагои сюда, ведь, зная тебя, ты уже не первый раз на самом деле забываешь, что именно хотел от меня, или зовешь меня сюда, чтобы побесить. — Это правда. — Не отшучивайся. Во всяком случае, на этот раз я пришел по какому-то делу, я надеюсь? На этот вопрос Ферид ответил: — Да. Так, Кроули-кун. — Что? — Ты помнишь имя «Микаэла»? — «Микаэла»? — Ага. Кроули, казалось, задумался на некоторое время, прежде чем ответить:  — Интересно. Такое чувство, что я слышал это где-то очень давно. Ферид широко улыбнулся и посмотрел на Кроули. Судя по лицу Юсфорда, он, похоже, ни черта не помнил. И он действительно не мог вспомнить. Ферид принял меры, чтобы Кроули забыл это имя. Кроули спросил его: — Так что за «Микаэла»? Это относится к тому, из-за чего ты вызвал меня? Ферид закрыл книгу и положил ее на стол. Затем он вспомнил, когда именно он впервые услышал имя «Микаэла». Да, это было тогда, когда… — Кроули-кун. — Ммм? — Расскажи мне о том, как ты стал вампиром. Кроули бросил на него недоуменный взгляд. — А зачем тебе это? — Просто расскажи мне. — Ты и сам знаешь эту историю очень хорошо, не так ли? Ты был прав в то время, когда глядел на меня и улыбался как идиот. Это вызвало у Ферида смех. — В самом деле. Это было забавное зрелище. Вот почему я хочу, чтобы ты рассказал мне об этом еще раз. Выражение лица Кроули изменилось, и теперь он выглядел так, словно пытался вспомнить что-то. Те дни, когда он еще был очень юным и невинным и верил в Бога. Сколько лет назад это было? Если память ему не изменяет, это произошло в начале тринадцатого века.