***
Она сидит на подоконнике и смотрит на улицу, на медленно кружащиеся хлопья белого снега. Большие и пушистые, они покидают облака, чтобы встретиться с землёй, кружась в танце, замысловатом, причудливом и таком завораживающем. Не все, далеко не все замечают их красоту. Один восхититься красотой и грацией зимних танцовщиц, другой посетует на их назойливость, иной пройдёт мимо, погружённый с головой в свои проблемы. А они ничего не хотят показать или сделать, они просто танцуют, потому что так было всегда, а потом навсегда исчезают в миллионах таких же снежинок, оставшихся на зимней земле, поколение за поколением. И о них забывают, тут же, сию же секунду, стоит только исчезнуть и затеряться среди погибших. А на смену приходят новые и новые снежинки. И снова и снова, как порочный круг. И вспомнят о них, возможно, лишь тогда, когда удачно лучик света на гладь сугроба упадёт, пока он снова не исчезнет за покрывалом тёмных туч. Но есть всё же те, для которых одна какая-нибудь незначительная снежинка значить больше всех остальных и запомниться навечно. Как и люди. А она всё сидит и смотрит на снег, улыбаясь своим мыслям. Знакомые родные руки поправляют сползший с плеч плед, подают кружку, полную горячего какао. Горячие ладони любимого мужчины ложатся на её округлый живот. Щека к щеке смотреть на снежный вальс за окном. Что ещё нужно для счастья?***
Но можно, конечно, не только наслаждаться уютным пледом, согревающими напитками и теплом камина. Ведь кому-то больше по душе вечерняя прогулка. Неторопливо, с улыбкой на лице идти по улице и наблюдать за зимними бабочками, порхающими в фонарном свете. Большие белые хлопья ложатся на шапку, устилают мех капюшона и ресницы, неожиданно пикируют на кончик носа. От мороза приятно покалывает кожу на щеках. И неважно, что руки мёрзнут без перчаток, когда ты можешь держать за руку своего парня, свою девушку. Прикасаться, кожа к коже. От этого уже и не холодно. Это внутреннее тепло, которое греет тебя, которым ты можешь поделиться с другими. Это чувство, которое заставляет кровь быстрее бежать по венам, которое толкает и подгоняет, заставляет не потерять момент. — Не замёрзла? — спрашивает он с улыбкой. — Немного. Согреешь? — отвечает она, и бесенята прыгают на дне шоколадных глаз. И она неожиданно, но ожидаемо оказывается в кольце любимых рук, чувствует горячее дыхание на щеках, кончике носа, губах. Мимолетное соприкосновение, как крылья бабочек. И не ясно, было ли, но так приятно. Руки прижимают всё крепче, ладони скользят со спины. Ниже и ниже, ныряют в задние карманы тёплых брюк, медленно-медленно выскальзывают оттуда, гладят и нежно сжимают, так, что сбивается дыхание. Родные губы совсем неожиданно приникают к её губам, вовлекая в долгий, тягучий и сладкий, как топлёная карамель, поцелуй. Снова тёплый воздух касается щёк, а губы кончика носа, пока она тщетно пытается отдышаться, опаляя его подбородок дыханием. Стоять, соприкасаясь лбами, соединённые в объятьях душами, как единое целое. — Согрелась, малышка?