Клементин

Заурядные. Мы были серы. По трафарету и по прямой. Отсиживали лекции и исчезали в потоке людей. Пыль и крошки. На нас не задерживали взгляд, с нами не пытались подружиться. Утро, день и ночь. Политика и мода, мнение. Я не искал её глазами. Она была шёпотом мечтателей. Случайные. Ладонь, момент, жизнь? Вряд ли. Просто я оказался на единственном свободном месте. Она. Мужчина, женщина, природа. Мать. Только руку протяни. Дотронешься. Зеркало, экран, сторона — я по другую. Внезапно откинула волосы назад, чуть улыбнулась, чтобы видел только я.  Детектор лжи. Не вру, не обманываю. Лишь на миг. Чарующие. Много людей, мало мест. Близко-близко. На этот раз специально. Будущее её улыбки не давало покоя. Сейчас же ни взгляда в мою сторону. Зверь впивался, пытаясь унять голод. Я — в неё. Чуть откинулась назад, встряхнула уставшей кистью. Провокация? Пряная, горькая, благородная, тошнотворная. Древесина, булочка. Нужная, бесценная. Опять — только мне. Только я мог ощутить. Она — безразличная. Сладкие. Её глаза. Я хотел увидеть их цвет. Её прически менялись, одежда и ароматы тоже. Терпкий эвкалипт, успокаивающая лаванда, тонкая роза, горьковатый можжевельник, тёплый сандал… Я хотел узнать фундамент, что есть в ней. Я хотел разгадать её. Увидеть лучик тепла на её лице. Гнилые.  Как снег в жару? Как сахар в чае? Я не видел её. Прочувствовал всю тяжесть тела. Тёмный эфир. Труха. Из чего я был тогда? Всё не то.  Вокруг галдёж чаек и волны. Таблетки, старость, новости. Я не хотел забывать её.  Она вернётся. Капитан и команда. Она позволит мне разгадать себя. Неочищенные. Моросящий дождь и холод. Я прошёл мимо. Ярко, кисло, сладко. Пробуждает. Как никогда раньше. Тёмно-карие глаза, сапоги на шнуровке, веснушки на носу, тонкие губы, чёрная рубашка, острые зубы, размеренное дыхание, пушистые волосы. Цитрус? Радость от боли. Не она. Манит. Я шёл за ней, почти бежал. Достиг. Потянул за руку. Не понимала. Полиция, стекло. Сквозь. Ближе, я хотел быть ближе. Через пелену её глаз, её сознания. Кивок. Улыбка. Я так долго ждал. Повела меня за собой. К себе. Спелые. Она жила в студии. Там было пусто. Матрас, одеяло и стол. Белоснежность и новизна. Две кружки и чайник. Царила тишина. Нам не нужны слова. Мало сна. Марафон. Мышцы. Тёплый сладкий апельсиновый чай. От него немел язык. От неё кружилась голова. Возбуждающие. Я гол. Её кожа отливает оливковым. Набирается ванна. Миг. Видение. Призрак. Она. Праздничный аромат! Я рад. Её улыбка отливает солнцем. Недоеденные. Вздрагивает, выдыхает, наслаждается. Кошка после сна. Мягкое тело, круглая грудь, тёмные соски, прикрытые глаза, полные бёдра, растяжки на спине, впалый пупок и кожа, что сейчас цвета бронзы. Ей не нужны мужчины. У неё есть горячая воды и масло клементина. Я смотрел на неё. Я был рядом с ней. Я хотел попасть в её мир, но не смог. Дельфин. Водолаз. И с улыбкой протянула мне руку. Порез, кровь, плита. Ладонь на моей щеке. Одурманивает, сводит. Выжатые. Мы поменялись местами. Пустыня, резь. Не мог терпеть её взгляда. Растворился в солнце. В жарком клементине. Я приблизился к ней на мгновение. Сорванные. Надъеденные. Выброшенные. — Ты знаешь, нам не продают мандарины, на самом деле это клементины. — Ты знаешь, мне нет разницы: мандарины или клементины. — Разница есть. Подделанные. Мы так и не поняли друг друга.