Первый день октября

Октябрь в этом году выдался как никогда холодным и дождливым. Он пришёл неожиданно, сразу после солнечного сентября, и обрушил на головы жителей Кёльна холодные ветры и ливни, пробирающие до костей. Многие деревья уже совсем облетели и теперь рядами стояли в городском парке, являясь своеобразными надгробными памятниками прошедшему лету. Небо каждый день исправно затягивали длинные, тоскливо-серые тучи, отбиравшие у людей последнюю надежду на солнечные лучи. В такие дни никому не работалось и не училось: всем хотелось подольше поваляться под тёплым одеялом и выпить горячего кофе, чтобы не поддаться осенней депрессии. Был разгар рабочего дня – по улицам сновали люди, одетые в одинаковые чёрные и тёмно-серые пальто и куртки, спешили по своим делам. Мимо них проезжали машины, колёсами разбивая зеркально-гладкие поверхности надолго поселившихся на дороге луж. Изредка кого-нибудь из прохожих случайно обрызгивали, и он ругался, потрясая только что купленной в газетном киоске «BILD zeitung». Нависшие над землёй, потяжелевшие тучи предсказывали скорый дождь, поэтому люди прибавляли шагу и прижимали к груди одинаково-чёрные зонты, боясь промокнуть. Каждый из этих случайных прохожих куда-то торопился: один опаздывал в офис, другой спешил забрать ребёнка из школы, третий бежал за подарком жене на годовщину своей свадьбы, о которой он совершенно забыл. Все эти люди вертелись в своих собственных маленьких мирках, погрязших в бытовых заботах, и не замечали ничего вокруг себя. Незамеченной оказалась и девушка, шедшая налегке прямо в гущу толпы, представлявшей собой сплошную чёрно-серую массу. Она одна совершенно никуда не спешила, медленно идя вдоль по бесконечной улице. Она была одета лишь в тонкий свитер, совершенно не спасавший от прохлады осеннего дня, а полы её длинной зелёной юбки то и дело раздувал расшалившийся ветер. Но, кажется, ей было всё равно на то, что её одежда не соответствовала погоде. Наверное, она об этом и не задумывалась, когда выходила из дома. Сейчас стоило бы кому-нибудь остановить её, побеспокоиться о её здоровье, предложить довести до дома… но никому не было никакого дела до странной девушки, бредущей в никому не известном направлении. - Элизабет! Остановившись, она медленно повернула голову в сторону оклика, невидяще скользнув взглядом сквозь толпу. В её глазах, некогда тоже ярко-зелёных, не промелькнуло ни капли удивления или интереса к тому, кто её звал. А источником оклика являлась невысокая блондинка, уже спешащая на всех парах к нашей девушке, звонко стуча каблучками по асфальту. Она широко улыбалась, радуясь неожиданной встрече; её светящееся, как солнышко, лицо, совершенно не вписывалось в обстановку унылого осеннего дня. Прохожие, которых она случайно расталкивала, стремясь к своей цели, наверняка завидовали задорной блондинке, не понимая, как можно чему-то так радоваться, когда вокруг такая серость, и поэтому злились и ворчали ей вслед, поправляя сбившееся пальто. - Здравствуй, дорогая! Сто лет тебя не видела! – стиснув подругу в объятиях, блондинка засияла ещё ярче. Элизабет попробовала изобразить на лице подобие улыбки, но у неё получилось лишь вытянуть губы в кривую линию. - Да, Эмма… уже вернулась из Бельгии? - Только вчера вечером, - словно не замечая того, что голос собеседницы был необычайно сиплым, а слова – вымученными, радостная Эмма принялась щебетать, оттащив Элизабет с прохода, ближе к серой стене находившегося рядом магазина, - Столько мороки с этими документами было! Ларс ведь всё время на работе, ходит с одной выставки на другую, поэтому мне он почти не помогал. Спрашивал, почему он должен этим заниматься, а не мой новоиспечённый муж. А у Тони ведь фирма, как раз переговоры важные начались, он ведь ну никак не мог со мной поехать. Из-за этого и проторчала там почти четыре недели. Сразу после медового месяца, понимаешь? Но зато Тоник мне ауди подарил. В честь успешного разрешения всех проблем, так сказать. - Поздравляю, - тихо отозвалась Элизабет. Вновь нахлынувший порыв ветра растрепал её длинные каштановые волосы, спутав их ещё больше. - Это ещё не всё ведь. Я хочу с тобой кое-чем поделиться, - Эмма внезапно порозовела и тихо хихикнула, приблизившись к уху подруги, - Я беременна. Сердце Элизабет пропустило удар. Задержав дыхание, она взглянула на готовую плясать от счастья Эмму остекленевшими глазами. - …это же здорово. Счастливая. - Да-а-а, - блондинка вновь обняла подругу, - уже месяц, представляешь? Случайно узнала. Сказала Тонику - он такой радостный был, что расцеловал всех наших соседей! Ты же знаешь, он мечтает о детях. Всегда говорил, что хочет себе сына Ловино. И вообще, когда вы с Гилбертом уже соберётесь? Три года вместе, а лялек нет! Хотя я, если честно, тоже думала, что мы прям сразу не будем… Но я всё равно так рада! Ну а ты как, крёстной будешь? Она заговорщицки подмигнула Элизабет, застывшей на месте. Не получив ответа на свой вопрос, бельгийка не расстроилась, приняв молчание за согласие, и поэтому радостно засмеялась. Тут, будто очнувшись, она осмотрела собеседницу и покачала головой: - А ты, я смотрю, совсем себя запустила, подруга. Что с твоим лицом? Даже ресницы не накрашены! А волосы? Ты когда последний раз у парикмахера была? Похудела-то как… всё на диетах, да? А что твой муженёк на это говорит? Неужели ему это нравится? Кстати, заскочили бы вы к нам как-нибудь вдвоём… Внезапно за спиной Эммы появился высокий мужчина в светло-сером пальто и мягко накрыл её губы своей тёплой ладонью - Милая, пойдём скорей. Мы уже опаздываем, твоя мама опять будет ругаться. - Но… - Будь послушной девочкой, иди в машину,- коротко поцеловав блондинку в висок, её муж легонько подтолкнул её в сторону парковки. Помахав рукой на прощание, Эмма направилась к машине, так же бодро стуча каблучками по асфальту. Вздохнув, Антонио перевёл взгляд на Элизабет, пустым взглядом глядевшую куда-то в сторону книжного магазина. Выглядел испанец гораздо лучше, чем она, но в его глазах были те же боль и пустота, что и у венгерки, поселившиеся там неделю назад. - Прости её, Лиза… Я ещё не сказал ей, - тихо промолвил он, положив ладонь на худенькое плечо девушки. Она ничего не ответила, лишь прикрыла глаза и легко качнула головой, - И меня прости, что не уследил за ней. Ты чего так легко одета? Холодно, да и дождь начинается… тебя подвезти домой? Мама Эммы может подождать ещё немного. - Не стоит, Тони. Я пойду. - Да, конечно… Держись там. Глядя вслед медленно уходящей вдаль Элизабет, Антонио почувствовал, как сердце у него горестно защемило. Главная улица постепенно перешла в небольшой переулочек, который заканчивался небольшой кленовой рощицей. Людей постепенно становилось всё меньше, а вскоре они и вовсе исчезли. Ни у кого не было дел в маленькой рощице, окружённой голыми, молчаливыми клёнами. Ни у кого, кроме Элизабет. Некогда сочная и молодая, трава давно уже зачахла и отсырела, смешавшись с почерневшими опавшими листьями. Мокрая грязь под ногами противно чавкала, подол юбки Элизабет совсем замарался в ней, но девушка даже не взглянула себе под ноги. Она шла по узенькой тропинке к концу рощицы, обхватив себя руками, но не чтобы согреться, а чтобы хоть как-нибудь поддержать своё тело. Гуляка-ветер подхватил где-то жёлтый осиновый лист, и теперь кружил его в воздухе, не желая расставаться с игрушкой. На щеку Элизабет упала первая капля. Скоро начнётся дождь. В самом конце рощицы девушка, наконец, остановилась. В этом месте клёны стояли близко друг к другу, образуя собой полукруг. Длинные ветки спускались довольно низко к земле. Наверняка летом здесь бывает очень красиво, промелькнула в воздухе нелепая мысль. - Здравствуй, Гил. Тучам наконец-то надоело терпеть, и с неба хлынули потоки дождя, моментально залившие весь город. Это был настоящий ливень: мелкий, холодный и колючий, как шипы боярышника. Упав на колени перед небольшой могилой, Элизабет сотрясалась от рыданий, цепляясь руками за серый камень. Неделю, целых семь долгих дней не могла она никому открыть свою душу и высвободить наружу то, что осталось после первого дня октября, когда для них с Гилбертом всё закончилось. А дождю можно. Дождь, он ведь молча поймёт и утешит, смыв слёзы холодными каплями.