Vanishing memories

DADAROMA - Lucid Dream「ルシッド・ドリーム」

      Белые хлопья снега слабо падали с начинавшего темнеть неба, кружили в раскинутых ветвях деревьев. Тишину леса прерывали лишь хриплое дыхание и хруст сухой листвы, казавшиеся сейчас слишком громкими, отчетливыми. В верхушках многолетних исполинов изредка гудел ветер.       Молодой мужчина, услышав его завывания вдали, перестал идти и поднял голову, посмотрев вверх. Перед глазами все неожиданно поплыло, слилось в темное полотно, через которое мутно различались обрывки серых небес. Человек устало вздохнул, выпустив облако пара, и сделал еще несколько шагов вперед, но, зацепившись ногой о корягу, которая выступала из промерзшей земли, споткнулся и упал, на тусклый, тронутый инеем ковер листьев.       Шум удара обессилевшего тела о землю - и снова воцарилась мертвая, холодная тишина. Человек не поднимался. Черные, спутанные волосы скрыли его бледное лицо. Где-то вдалеке прогремел взрыв, но он показался слишком тихим, отдаленным, будто вовсе и не в этом мире прозвучал. Мужчина с трудом открыл глаза, посмотрев перед собой, сквозь завесу черных прядей волос. Взгляд напоролся на широкий ствол дерева, возвышавшийся перед ним. Приподнявшись на руках, мужчина, приложив все свои последние силы, начал подползать к стволу. Ссадины, разъедавшие болью ладони, гнали прочь туман перед глазами, не давали закрыть веки и вновь упасть на землю. Пальцы судорожно коснулись твердой коры и человек, перевернувшись на спину, облокотился на дерево, глубоко вобрав в себя морозный воздух и прикрыв глаза. Когда он вновь посмотрел наверх, то уже не увидел ни тёмных разводов ветвей, ни бесцветного, унылого неба. Он ничего не заметил.       Слишком светло и холодно. Здесь нельзя ни скрыться, ни прожить хотя бы пару дней.       И у мужчины снова мелькнула мысль, что в этом забытом месте нет того, кого он искал. Впрочем, его просто не может здесь быть.       Так светло, что трудно дышать, трудно думать. А может, мужчина просто устал это делать.       Того, кого он искал, о ком думал, ради кого дышал, здесь не оказалось. _____       — Этот паренек? — женщина преклонного возраста с седыми волосами, наклонившись к фотографии и прищурив глаза, внимательно рассматривала улыбавшееся лицо молодого человека, которое было запечатлено на ней. — Как говоришь, твое имя? — подняв голову, не к месту спросила она.       — Йошиатцу, — парень отвлекся от поедания предложенной ему горстки сваренного риса и внимательно глянул на старушку.       — Он дорог тебе, я посмотрю. Но как же ты его найдешь? Он мог уехать на фронт...       — Исключено! — перебив женщину, вспылил Йошиатцу и сжал в руках палочки для еды. — Он слишком слаб для службы, даже ведро с водой без усилий не поднимет.       — Кому это интересно на поле боя, - проскрежетала старуха и положила фото на стол. — Послужил бы живым щитом для остальных.       Йошиатцу со стуком бросил палочки у чашки с едой и, резко встав, забрал фотографию. Не сказав ни слова и не поблагодарив за трапезу, направился к двери.       — Прозвучало, наверное, грубо, Йошиатцу-кун, — слабо прозвучал вслед голос пожилой женщины, от чего парень, который хотел уже захлопнуть дверь за собой, приостановился. — но оглянись вокруг. Япония так изменилась за эти два года...       Старуха начала рассказывать случаи, произошедшие из-за этих изменений, стараясь донести то, что Йошиатцу и так подсознательно понимал. Поэтому он больше не захотел слушать ее.       — Спасибо за еду, — сухо проговорил он и прикрыл дверь ее ветхого дома. ______       В вагоне было душно, как в аду. Люди носились по станции, забирались в поезда, так же неистово носившиеся в разные уголки встревоженной страны. Стук и скрежет колес прерывали плач ребенка, хриплый кашель больных туберкулезом. Йошиатцу стоял у самой двери, чтобы после того, как поезд остановится, можно было выйти наружу первым, и смотрел в окно, на черный лес заводских труб, бесконечно преследовавший состав на протяжении всего маршрута.       — В Йокогаму, молодой человек? — мужчина, который выглядел гораздо старше Йошиатцу, пробрался через тела столпившихся, уставших людей и стал рядом с парнем. Тот утвердительно кивнул и, оторвавшись от разглядывания широкого следа от ожога на щеке у незнакомца, снова перевел внимание на окно.       — На заработки? — не отставал мужчина, тоже начав наблюдать за нитями черного дыма заводов, видневшимися снаружи.       Йошиатцу вновь сделал легкое движение головой, не желая вдаваться в подробности.       — Такой молодой, а уже желание угробить себя, — мужчина хмыкнул, возможно, вспомнив себя в молодости. Парень ничего не ответил, и между двумя людьми воцарилось молчание. Неловкости не было — Йошиатцу, собственно, не хотел продолжать разговор. Но, в какой то слепой надежде, он вытащил из кармана потрепанной куртки фотографию и показал ее мужчине.       — Вы когда нибудь видели этого человека?       Случайный попутчик внимательно посмотрел на фото.       — Какой красивый молодой человек, — выдал вердикт он, а потом спросил: — Твой брат?       — Да... Младший, - вновь соврал Йошиатцу. — Так видели?       Задумавшись, мужчина отрицательно помотал головой.       — Нет, никогда.       — Вот как...       Слов ободрения не последовало. Мужчина наверняка и не знал, что можно сказать отчаявшемуся молодому человеку. Состав, дернувшись, загудел и остановился. На улицу, через открывшуюся дверь, сразу начал вытекать поток спешивших людей, и Йошиатцу, не попрощавшись с мужчиной, слился с толпой и зашагал вперед. ______       — Да о чем ты вообще?! Ты только что утверждал, что для армии твой приятель слишком слаб, но все же притащил свою тушу в порт? Ты шутишь, парень?       Грузного телосложения смотрящий за портом наконец отвлекся от наблюдения за бесконечно прибывавшими кораблями, и бросил взгляд на стоявшего рядом человека в обносках, а затем на потрепанное фото, которое тот держал в испачканных дорожной пылью руках.       — Может быть, он все же приходил к вам и просил работу...       Мужчина ухмыльнулся и глянул в чёрные, усталые глаза собеседника.       — Не мели чепухи. Взрослые мужчины идут сюда работать не по своей прихоти, зная, что из людей превратятся в скот, работающий целыми днями, не разгибаясь. О каких юнцах идет речь? Он бы сломался, и его бы выкинули из-за негодности, — смотрящий бросил в океан сигарету, которую он за все время разговора не вытаскивал изо рта. Йошиатцу убрал фотографию в карман и глянул на водную гладь, которую каждую минуту разрезало железными махинами. Раздался гудок, и рабочие поспешили разгружать очередное прибывшее судно.       — А если бы он здесь был, если бы сломался, — голос Йошиатцу дрогнул. Он сглотнул комок в горле. — то куда бы вы его выкинули?       — В лес, — с раздражением пошутил мужчина и нервно хохотнул, но, остановив внимание на дрожавших пальцах парня, продолжил, более глухо. — Бросай это дело. Страна погрязла в войне и утащила за собой жизни миллионов людей. Лучше бы пошел служить во благо родины, а не бродил бы в окрестностях своих угасших воспоминаний...       — Я знаю!!! — не выдержав невыносимо правдивой речи мужчины, крикнул Йошиатцу, и его голос разнесся по набережной, затерялся в толще серой воды. Силы покидали парня, он не мог сдвинуться с места и уйти, даже если страстно желал этого. — Знаю...       Мужчина молча отвернулся от молодого человека и вновь посмотрел на океан. Мимо пролетели чайки, жалобно перекрикиваясь между собой, будто тоже кого-то судорожно искали. Смотрящий заметил крупинки снега, белыми точками растворявшиеся в воде и поднял голову.       — Снег начался. Растает, и грязи будет еще больше, — сказал он, словно самому себе, и, круто повернувшись, направился к кораблю, обратившись уже к рабочим. — Пошевеливайтесь, что вы как сонные мухи?! ______       — А знаешь, Йо-чан, вот здесь снег пойдет и сразу растает. А на севере, ближе к Хоккайдо, он валит и валит, день и ночь, — парень с длинными волосами, собранными в конский хвост, потер ладони друг о друга и, улыбнувшись, повернулся к курившему рядом Йошиатцу. — Ты представляешь, сколько сугробов там будет? И все белым бело?!       — Настолько снег любишь, Такаши? — покосился на чересчур радостного парня Йошиатцу и вновь затянулся сигаретой.       — Да как его можно не любить?! Странный ты какой-то, — беззлобно пришел к выводу Такаши и, немного подумав, положил голову на плечо Йошиатцу. Немного смутившись, тот выдал первое, что пришло на ум.       — Не холодно на бревне сидеть?       — Ничуть, — Такаши закрыл глаза и коснулся пальцами руки Йошиатцу. — Давай лучше о снеге поговорим.       — Да что о нем можно сказать? — чуть пожал плечами брюнет, аккуратно, чтобы не встревожить Такаши. — Все белым бело, как ты и говорил. Ни спрячешься, если захочешь, ни скроешься от кого-нибудь, сразу будешь заметен. И жить слишком холодно.       Такаши поднял голову и внимательно посмотрел в лицо Йошиатцу. Его теплые карие глаза сощурились и он издал тихий смешок.       — С чего это ты вдруг. И мысли у тебя странные, Йо-чан.       Он говорил еще что-то, улыбаясь и механично разгребая ногою рыхлый слой снега, но его голос заглушил гул пролетавшего мимо самолета.       — Йо-чан, мне кажется, что я очень сильно полюбил тебя. Прости, что, наверное, ненадолго. ______       Свет фонарей озарил стволы деревьев, темные ветви. Несколько темных фигур, принадлежавших военным, пробрались сквозь заросли и начали оглядываться по сторонам. Наконец один из мужчин указал пальцем в сторону дерева, которое стояло дальше всего от группы людей. Закинув автомат на плечо, он направился к месту, которое привлекло его внимание и сел на корточки рядом со стволом. Осмотрев белое лицо облокотившегося на дерево человека, солдат нахмурил брови. Ветер стих, и тишину нарушало только его тихое дыхание.       Мужчина взял за запястье не шевелившегося парня, но, спустя некоторое время вздохнул, глянув на подошедшего к нему товарища.       — He died.¹       Человек понимающе кивнул и подозвал других солдат.       — What has he forgotten here? This place isn't fitting for housing.²       — Maybe, a refugee?³ — предложил сидевший мужчина, отведя серые глаза от замерзшего тела и не нарочно толкнув бледную руку в сторону. Из израненной ладони выпал маленький кусочек бумаги, оставшийся от фотографии любимого человека.