Когда погаснут в доме огни...

В тёмном саду, около небольшого, увитого плющом и сливами - цепилинами, дома начиналась гроза. Ветер, словно хищный зверь, кусал и царапал холодом щеки прохожих, срывал с худеньких дам шарфы. Развевал кустистые ветви рододендронов и поднимал пыль с песчаных дорожек. Начинался дождь. Фрэнк Лонгботтом, худой и долговязый мужчина, двадцати трёх лет, отстранёно подумал о том, что погода в этом году сумасшедшая. Наверно под стать событиям в стране. Он простым движением руки достал палочку из кармана. Уроки Грюма так просто не проходили. Он стал паранойком. Впрочем как и все. Как и Эммелина Вэнс, как и братья Пруэтт, как и его Алиса. . . Он всегда знал, где её можно найти. Ещё когда она впервые привёл юную Алису Стоун к себе домой, познакомить с родителями, ей во всем доме понравился семейный сад. Огромные семейные теплицы с редкими цветами и травами. Терпкие, горькие и сладкие запахи. Вечная пыльца на руках и её солнечная улыбка, словно у лютиков. Такой он запомнил свою жену. Фрэнк помнил, что последний раз видел свою вечно улыбчивую жену в тот день, когда родился Невилл. А после это появился призрак. Призрак грустной, опасливой Алисы Лонгботтом, которая боялась отпускать своего мужа на войну. А ведь раньше она сама была аврором, бравой девчушкой с ежиком чёрных волос. Фрэнк помнил, как она мастерски владела палочкой в тоненьких ручках с вечными браслетами, а под аврорской мантией была футболка с магловской рок-группой. А эта Алиса его пугала. Она боялась за Невилла, особенно всё ухудшилось, когда Дамблдор рассказал им про то пресловутое пророчество, которое испортило всем жизнь. Он до сих пор помнил слёзы Лили и судорожно сжатые кулаки Джеймса. И истерику жены. Его смешливая девчушка больше не улыбалась. Она только хмурилась и отводила взгляд. И действительно, хмурая с перевязанными резинкой волосами и в перчатках, девушка копалась в клумбе с бегониями, то ли пытаясь их пересадить, то ли вырвать. Лонгботтом заметил, что по её бледным щекам катились капельки слёз. -Как думаешь, они проживут дольше нас? - спросила она, когда Фрэнк положил руки на её хрупкие плечи. Он выдохнул. -Не знаю, милая, не знаю. А потом Алиса повернула к нему свою голову, впиваясь карими глазами в его голубые. При этом взгляд его горел алым пламенем, что шокировало Фрэнк, ведь весь последний год, её взгляд был потухшим, словно мёртвый цветок. -А я знаю, Фрэнк. Я знаю, что мы должны прожить дольше, чтобы стать хорошими родителями для Невилла, чтобы стать опекунами Гарри, если потребуется. Мы должны быть сильными. С жаром произнесла она, зарываясь носом в воротник его тёплого пальто. Он чувствовал, что она опять плачет, а промозглый ноябрьский ветер колышет её юбку, которую она по глупости одела. Она плакала по Поттерам, которых зверски убили в ночь Хеллоуина, оставив маленького Гарри сиротой. В двадцать один - ещё не успев пожить - быть убитыми. Именно это боялась Алиса, именно этого она хотела обойти. -Всё будет хорошо, милая - тихо пробормотал Фрэнк, целуя её горячий лоб. -Обещаешь? - наивно спросила она, поднимая свои светлые глаза на него. в них теплилась такая надежда, что Фрэнк просо не мог сказать что-то другое. -Обещаю. И обнявшись, они поспешили домой, туда где горели в окнах огни, туда где на столе стоял яблочный пирог, который Августа приготовила, перед тем как забрать Невилла на выходные. Туда, где через несколько часов погаснут огни и дом навеки будет помнить надрывный крик Алисы и Фрэнка Лонгботтомов.