Аномалия: Виски и первый компромисс

Читать под: Three Days Grace — Unbreakable Heart Thousand Foot Krutch — We Are

      Лезвие старомодной бритвы разрезает горло от уха до уха, — тело дергает. Он еще видит удивленное лицо жертвы, а в следующее мгновение и этот труп тяжелеет, падает вперед, потому что парень больше его не держит, переваливается через низкие перила и с шумом падает в сток, ненадолго окрасив воду в красный цвет.       Макишима с улыбкой смотрит на подоспевших Карателей и Следователей, которые недоуменно и с ужасом, с какой-то обреченностью и паникой глядят на него поверх доминаторов, видят нулевой индекс психопаспорта, хотя у Сего руки в крови до запястья, и минимум три жертвы уже перекрывают стоки нерасчлененными телами. И этих жертв он убил одну за другой, практически на глазах все прибывающих ищеек.       А потом он уходит. С все той же улыбкой уходит из этого провонявшего подземелья, потому что сканеры на улицах его не найдут, а камеры он как-нибудь минует. В крайнем случае, у него есть маска.       Сутки Макишима без приключений скрывается в дешевом отеле, где полно латентных, беглых и просто темных личностей. Потом перебирается в одно из своих убежищ, где переодевается и приводит себя в порядок. Неизменное лезвие опускается в карман куртки, и Сего с улыбкой выскальзывает на улицу, на ходу вытаскивая волосы из-под одежды.       Он собирается развеяться после еще одного законченного этапа. Смятение в ряды врага внесено, и можно пока передохнуть и подыскать того, с кем можно провести эту ночь.       Гей-бар — место популярное. Макишима тут впервые, хотя тягу к своему полу он в себе обнаружил давно.       Парень толкает дверь и идет к барной стойке, ощущая, как его мгновенно окидывают десятки взглядов, сканируя с ног до головы. Кто-то отворачивается — кажется, бледный молодой мужчина не в их вкусе, кто-то продолжает пялиться, потом ставит за свой счет коктейль.       Сего слегка улыбается, бросает проникновенные взгляды из-под длинных белых ресниц. Он знает, что привлекателен. Внешне хрупкий, с белой кожей и волосами, с яркими глазами, которые в первый момент парализуют, вынуждая смотреть только в них — спасибо за эту особенность резкому контрасту глаз с остальным телом.       А уже после, оправившись от гипнотизирующего воздействия, можно увидеть тонкие, красивые черты лица и тело, тренированное тело, почти идеальное, — туго обтягивающая одежда не может, да и не пытается, скрыть крепкие мышцы.       После коктейля идет стакан с виски, и Сего урчит себе под нос: пожалуй, виски — единственный напиток, который ему понравился с первого «знакомства». И, чем ближе они знакомились, тем больше нравился.       Музыка фоном, шум толпы. Сего нравится быть здесь. Сегодня он отказывается от своих книг, чая и тишины мыслителя, позволяя в крови забурлить алкоголю, а в остальном теле — жизни.       Так проходит примерно пара часов. Сего крутится, принимает комплименты и отшивает всех подряд. Слишком примитивные и скучные, слишком непохожие на таких, какие ему нравятся. Из головы не уходит тот, кто смог заинтриговать его недавно. Достаточно сильно, чтобы Макишима знал наизусть его досье, заглатывал жадно любую новую информацию. Но, кроме схватки, у них вряд ли что-то получится. Латентный, кажется, скорее горло перегрызет неприятному исключению из правил оценки психопаспорта.       Тяжелый стакан становится рядом, парень скашивает глаза на соседа и замирает.       Они имели довольно увлекательную беседу чуть больше суток назад, да и до этого еще несколько раз. А теперь… Теперь Каратель Когами Шинья небрежно прихлебывает виски рядом с ним, позванивает кубиками льда в стакане и словно бы даже не видит, кто сидит на соседнем стуле.       Сего на всякий случай украдкой оглядывается. В голове молотом стучит напоминание, что они оба сидят в гей-баре. А если Когами знает, куда его занесло, то неужели и он?..       Макишима сглатывает и вновь косит глаза, ощущая, что рот мгновенно наполнился жадной слюной.       Он уже успел обратить внимание на то, что Каратель чертовски хорош собой и мыслит не так, как другие. Теперь стало понятно, насколько именно.       Черные волосы, убранные с лица, топорщатся — не то мастерски уложенные, не то слишком коротко подстриженные. Нос прямой, хотя, по идее, хотя бы разок Шинья должен был по нему получить. По крайней мере, Макишима тешит себя этой мыслью. Глаза серо-голубые, в синеву. Губы красивой формы. Лицо… Лицо у Карателя сурово-красивое, но Сего мечтает хотя бы мельком увидеть его улыбку. О, пусть он захмелеет! Пусть хотя бы оскалится в хищном оскале радости, когда он заметит, кто сидел все это время у него под боком!       Неожиданный звук взводимого курка потревожил только хорошенькие ушки их двоих. Каратель с ленцой поворачивает голову и внимательно смотрит на преступника. Тот понимает, что эту встречу Шинья ему устроил специально. Или заметил раньше — гадать молодой мужчина не хочет, только скашивает глаза на черное дуло, упершееся ему под ребра в складках ветровки. Вздыхает и придвигает стул ближе. Тонкий палец проходится по горячим губам соседа. — А что же, господин Каратель, вы, оказывается, тоже не без греха? — Нагло перехватывая обновленный стакан латентного, Сего отпивает и жмется в мужчине, показывая, что не намерен устраивать разборки, и ловко переходя на «ты». — Мы на нейтральной, вернее, на радужной территории, потом успеешь меня убить. Пей лучше, — Макишима с удовольствием смотрит, как Когами пьет из его рук, ловко заглатывает один из кубиков. Слышится постукивание о зубы, и у наблюдающего за процессом парня перехватывает дыхание — и не только его. Губы Шиньи от выпивки припухли и стали влажными, глаза в темной оправе ресниц темнеют до красивой синевы горных озер. Потом служащий прячет оружие в кобуру и, накрыв пальцы соседа, вновь подносит стакан и осушает, затем просит повторить.       Сего жадно следит за каждым движением латентного, ощущая, что жар от алкоголя бросился в щеки. Может быть, он даже слегка раскраснелся. Судя по не успевающему за движениями миру, еще и начинает пьянеть.       Но отказать себе в еще одной порции выше его сил. Просто чтобы составить компанию прислушавшемуся и успокоившемуся Шинье. — Значит, ты у нас предпочитаешь мальчиков, господин Каратель? — Язык уже норовит ослушаться, но Макишма упрямо пьет стакан за стаканом, набираясь как градуса, так и смелости. — Совсем юнцы меня не привлекают, я предпочитаю кого постарше, с опытом. Меня не радует идея возиться утром с новичком, вытирать сопли и говорить, что у нас теперь любовь до гроба, потому что он, идиот, налакавшись, подставил мне девственную дырку, — граненый стакан со стуком становится на стойку, сам Шинья ловко крутится на сто восемьдесят и окидывает взглядом льва зал. Быстро становится ясно, что любимый и редкий, его тип или занят, или отсутствует.       Макишима посмеивается в рукав и допивает последний стакан, на нетвердых ногах слезает со стула, по пути чуть не свалившись трижды. Он редко пьет, легко пьянеет и это дает свои плоды.       И плоды, к сожалению, не в его пользу.       Потому что в этот момент Когами ловко притягивает его к себе, окидывая пристальным взглядом, и негромко, скорее в пространство, чем лично Сего, выдает: — Ммм… А вот ты подойдешь, — и уводит свою личную вовсе не сопротивляющуюся головную боль в отель, где он и нашел регистрацию номера чертового аномального.       Ночь горяча, и горячи поцелуи и ласки, что в ней скрываются. У ночи есть привкус виски и возбужденного белого тела на чистой хлопковой простыне, привкус чистой кожи, на которой остался запах мыла. У ночи есть ощущение мягкости длинных волос и бархатистости бедер, которые приподнимаются, вернее, взлетают в воздух, принимая руку или же жесткую, горячую плоть.       Когами находит горьковатые губы Макишимы и слышит его урчащий стон. Он польщен тем, что является первым, кому Сего дает взять себя. Грубые толчки в простату сводят аномального с ума, и он лишь думает о том, что не хочет, чтобы утром все закончилось, но новое животное движение бедрами сбивает его с мысли.       Дикие темпы, рыки и стоны, смятая постель и сброшенные прочь подушки. Бисеринки пота и мазки спермы, которыми запачкана некогда чистая простынь. Жадный поцелуй в плечо и тихое урчание в ответ, длинные пальцы в непокорных, топорщащихся волосах.       Каратель — лучший любовник, что у него был. Самый опасный, дикий зверь, от приручения которого зависит его судьба и свобода. И самый грубый в постели, грубее даже самого Сего. Растяжка у них прошла до двух пальцев, а потом Шинья ворвался в тело зверем, почти насилуя, заставляя пассива издавать неслыханные доселе звуки. Может, именно эту новизну и адреналин от мысли, что он отдался врагу, убийца и оценил.       И, скорее всего, не потерянная с Карателем анальная девственность стала причиной следующего признания Сего. Вряд ли дело было даже в опасности, которой ему грозил уход мужчины из его кровати.       Но отпускать от себя Карателя наутро Макишима не пожелал, мысленно давая себе по шее за свою неожиданную привязанность. Только влез на грудь, выставляя приоритеты для любовника. Дивный секс, азарт погони и долгие годы работы — чего еще может желать такой ищейка? А уж он-то, Макишима, будет без проблем обеспечивать все новые идеи и шансы продолжать вечно их страстный танец двух воль, пока не получит от любовника приказ вести себя смирно и быть примерной «женой» для своего «мужа», сиречь Когами Шиньи.       Каратель пристально смотрит на него, и Сего ощущает себя ланью передо львом. Он уже почти готов молиться Богу, в которого до этой поры не верил, молить о том, чтобы мужчина принял его идею и не побил за подобное предложение.       Мольбы, видимо, были услышаны, потому что, на удивление, Сего получил положительный ответ.       Минимум три раза в неделю Макишима должен извиваться и стонать под Когами, чтобы тот обеспечил ему своеобразную «крышу» от своего начальства и коллег, не забывая периодически ловить и выпускать из сильных рук на волю. Отношениями тут не пахнет, любовью — тоже. Но Сего мечтает получить именно их в конечном итоге. Осесть в безопасности, несмотря на то, что уже успел натворить дел на смертную казнь.       Ирония судьбы, что из них двоих именно Сего хочет получить Шинью для отношений и любви. Преступник захотел мира с Карателем. Однако Макишима мирится с этим и принимает покорно. В конце концов, не все сразу, надо ждать и завоевывать своего Принца постепенно.       Ему достался, по мнению Сего, лучший мужчина из ныне живущих. Самый необычный в городе или даже в мире. Самый соблазнительный, сильный — и единственный, кто может укротить дикую сущность человека, который не поддается системе Сивилла.