Я никогда не любил убивать, но иначе не мог

Крики, доносившиеся с площади, становились все тише, шаги – все отчетливей. Я бежал, не оглядываясь. По углам с возмущенным писком копошились крысы, кое-где на земле сидели люди в оборванной одежде, но в целом улицы были безмолвны. Хотя многие боялись ходить по таким безлюдным улочкам в столь небезопасное время, город продолжал жить своей ночной, иногда не видимой невооруженным глазом жизнью. Это вечное беспокойное кишение напомнило о себе: из-под моих ног едва успел убежать, спасая свой хвост, облезлый кот с фосфорическими глазами. Это подействовало отрезвляюще: я, наконец, остановился и огляделся. Сердце постепенно застыло в своем нормальном положении. Город окутывала непроглядная тьма, собираясь плотными сгустками в щелях брусчатки и углах домов. Я видел только искры, поднимавшиеся бесовскими огоньками с площади, где горели ведьмы. Казалось, это происходило совсем близко. Огонь окрашивал окна в цвета ужаса, на мостовой плясали отблески этого света. Крики почти стихли, но отвратительный, навязчивый запах гари проникал везде. Он преследовал и меня, постоянно напоминал о своем присутствии и поглощал все мысли. Наверное, кто-то стоял рядом, упивался моим бессилием и тихо смеялся. Послышались шаги за спиной, я резко оглянулся. На стене, обвитой плющом, расплылась отвратительная тень, взявшаяся из ниоткуда. Не было никого, кто мог отбрасывать эту тень, не было и источника света, но эта женская фигура с поразительно четкими границами явственно проступала на неровной кладке. Первым моим желанием было сбежать отсюда, как из кошмарного сна или с горящей площади, но что-то заставило подойти поближе и коснуться рукой шершавого камня. Он оказался на удивление теплым, и даже, как мне показалось, живым. Что-то внутри пульсировало, заставляло время остановиться, а сердце – скакать обезумевшим хорьком. Тень приблизилась, стала больше и теплее. Я не мог отвести взгляд. Внезапно я чуть не вскрикнул – на меня отчетливо и внимательно смотрели два изумрудных глаза, а что-то неведомое держало руку. Я почувствовал ничем не объяснимое и непреодолимое желание сделать шаг в сторону этого монстра. Тело повиновалось против моей воли, и я оказался за границей этого мира. Все, что было до этого, перестало существовать. Вся моя жизнь в это мгновение заключалась в этих зеленых, продолговатых глазах без зрачков, принадлежавших неведомому существу. Они смотрели, не моргая, и я чувствовал, что в них заключено нечто гораздо большее, чем весь привычный мир.