***
«Чертов сон», пронеслось у Парка в голове. Он с безразличием пялился в потолок, чувствуя, как слезы жгут глаза, но не торопятся скатиться. Как же все достало. Хотелось лишь умереть. Чтобы не видеть больше кошмаров, не вспоминать.. А больше всего Вейлону осточертели сны о том, как Майлс Апшер, журналист, которого он обрек на смерть, обнимает его и успокаивает. Он ненавидел себя. За то, что вообще может о таком думать. Да и все было бы намного проще не приходи Майлс к нему сам. Да-да, он приходит к нему, мерзко усмехается и заводит тираду о том, что Вейлон с ним сделал. От Апшера разит ненавистью к этому жалкому программисту. Парк тихо всхлипнул, закрыв лицо руками, и слабо вздрогнул, услышав знакомый хриплый голос. — Не спится, дорогая? Вейлон крупно вздрогнул от издевки в голосе и от самой фразы. — Пошел к черту… — просипел Парк, прикусив губу и перебарывая желание всхлипнуть. — О-о, я бы на твоем месте этого не говорил, — Апшер в миг оказался над Вейлоном, прижимая того к кровати за запястья, сжимая их. Программист стиснул зубы, с гневом смотря на мужчину и морщась от боли. Лицо Майлса на миг переменилось на заинтересованное, но тут же вновь было искаженно гневом. — Господи, Вейлон, ты даже суицид нормально совершить не можешь. Новый носитель Вальридера прошипел это прямо в лицо парня, приподняв одну руку Парка и с некоторым удовольствием рассматривая ее. Два ровных пореза, из которых, благодаря сильной хватке журналиста, тут же закапала кровь, красовались на запястье Вейлона. Тот отвел взгляд и зло выдохнул сквозь сжатые зубы. Он не собирается отвечать. Ему уже почти безразлично, что Апшер скажет или сделает. Было бы лучше, если бы его просто убили. Но нет, Майлс не упустит возможность поиздеваться над ним. Особенно после того, что случилось. — Значит, наш маленький Вейлон попытался умереть, — задумчиво протянул Апшер, перехватывая запястья Парка одной рукой, а второй скользнув по груди программиста. Вейлон лишь слабо вздрогнул, поморщившись. Как бы он хотел сейчас оказаться в своем сне. Подальше от такого Майлса. Почти сумасшедшего, со злой усмешкой на губах и с презрительным взглядом. От такого Майлса бросало в дрожь, хотелось закричать и убраться куда подальше. Но..Разве можно спастись от Вальридера? Апшер склонился к самому лицу Вейлона, вкрадчиво прошептав: — Даже подростки в курсе, что резать надо вдоль, а не поперек, — Парк удивленно замер. Его сейчас решили обучить правильному самоубийству? Захотелось истерически засмеяться, и Вейлон еле сдержал себя. — Учту, — прошипел он, дернув руками и пытаясь вырвать их из железной хватки Вальридера. Конечно, все это было тщетно, но еще не до конца упавшая гордость не позволяла Парку принять всю свою обреченность. Майлс же нежно коснулся губами губ программиста, заставив того опешить. Парень широко распахнул глаза, ошарашенно смотря на Апшера. С каких пор его прикосновения перестали быть собственническими и жестокими? Но его удивление быстро сошло на нет, оставив лишь легкую досаду. Вальридер тут же начал сминать губы Вейлона в грубом поцелуе, сильно кусая и сильнее прижимая хрупкое тело к кровати. Запястье противно ныло, а губы саднило. Парк жмурился и вырывался, за что получал более болезненные укусы. На глаза наворачивались слезы, а тело начало крупно дрожать. Он не хотел видеть Майлса сейчас. Только не сейчас, не после сна, где все было почти хорошо, где заботливые руки обнимают его, а ласковый шепот ограждает от всех ужасов этого мира. — М-майлс.. Майлс, пожалуйста… —еле слышно шептал Парк, пытаясь увернуться от настойчивых поцелуев, — Майлс, остановись! Вейлон сорвался на крик, наконец позволив себе разрыдаться. Он судорожно всхлипывал, отворачивая лицо и не желая, чтобы Апшер видел его таким слабым. Послышался тихий вздох, а после Вейлон перестал ощущать тяжесть чужого тела. — Какой же ты жалкий… — разочарованный шепот, который вызвал стаю мурашек в теле программиста, а после – тихий смех, перерастающий в истерический. Вейлон смеялся, смеялся так, будто больше ничего не оставалось во всем гребаном мире, кроме как посмеяться над тем, во что превратилась жизнь. Парк уже начал икать, а тело колотило в крупной дрожи, когда чьи-то руки крепко обхватили его, прижимая к себе. Не так, как во сне. Не нежно, но, черт возьми, так понимающе, будто Майлс сам еле сдерживался от подобного всплеска эмоций. Будто… делил их с Вейлоном, позволяя тому не захлебнуться в собственных ощущениях. И Парк прижимался к нему, ища спасение в руках того, кого погубил.***
Они вместе лежали на кровати. Один – прижимаясь и пряча лицо в чужом плече, другой – прижимая к себе и поглаживая по волосам, с безразличием смотря в потолок. Между ними – вина, которую никогда не загладить, и ненависть, которую ничем не заглушить. Но только вдвоем они могли спасти друг друга от полного безумия.